Мои француженки. Почти детективная история

                Бриджит и Лора

    Об этих милых стажерках, которые приехали в Ленинград на год, можно много рассказать. Однако начну с конца.

    После экзаменов мои девушки захотели поехать на Кижи и попросили меня поехать с ними.

    Я согласилась, конечно, более того – обрадовалась: я на этом острове ещё не была.

    Июнь выдался в том году прохладный, а знающие люди сказали, что в Петрозаводске и тем более на Кижах может быть даже снег. Нас это не остановило, но подвигло, к счастью, взять с собой такие тёплые вещи, словно мы собирались… на Север, ну, собственно, мы туда и собирались.

    На перроне Московского вокзала меня ждала одна Бриджит. На ней был черный ватник, в котором она ходила в институт всю весну (об этом ватнике особо чуть позже) и черный в красных розах павловопосадский платок. Сапожки на ногах, рюкзак – к походу готова.

    Лора прибежала, запыхавшись, к самому отходу поезда, сообщила, что сдала билеты, у нее что-то там не вышло с разрешением (а выезд допускался свободно только в пределах пригородной зоны, как помнится: виза, по закону, давалась в конкретный населенный пункт или на определенный туристический маршрут, для остального требовалось разрешение). Лора была одета по-городскому, мило погримасничала, изображая жгучую печаль, поцеловала нас…

    В Петрозаводске и правда нас ждал с утра мелкий полудождь-полуснег. Позавтракать мы решили в городе, но, как сейчас говорят, что-то пошло не так: едальни, которые мы находили (а карт у нас с указанием общепита не было, и Гугл тогда никому и не снился на земном шаре), были то закрыты на выходной, то на мероприятии… Мокрый зелёный город и шумящая под ветром Онега уже утомили мою француженку, когда мы увидели здание кафе в стиле советский ампир и радостно побежали туда. Открыто! 

    В отделанных мрамором залах никого не было, всё было сдвинуто, стояли к'озлы и ведра… здесь явно не ждали посетителей. Но едой откуда-то пахло! И мы пошли на запах.

    За полиэтиленовым занавесом, видимо, для уюта, сидели за импровизированным столом несколько человек – и ели! Чем-то грузинским повеяло от общей атмосферы: пятеро мужчин были основательны и колоритны, две женщины как-то незаметны и безмолвны…

- У вас тут кафе? А мы хотели…
- Кафе закрыто. Ремонт, как видите, а что вы хотели, девочки?
- Поесть…

    Ну, правильный вывод я сразу сделала, а? Точно кавказцы, если не грузины!
    Нас усадили, положили на тарелки шашлык, лаваш, зелень, подождали, пока мы проглотили по куску, и стали расспрашивать, откуда мы да что.

    Моё сообщение, что из Ленинграда, из Герценовского, прошло. Но когда Бриджит сказала, что она француженка из Парижа – хохот был всеобщий.

    Надо было видеть Бриджит, чтобы понять: нормально говорит по-русски, довольно высокая, с мягкими чертами лица, совсем нетипичного для французов (ну, не Мари Лафаре и не Сильви Вартан!), со слегка растрёпанными русыми волосами – а главное! - главное в телогрейке и платке, повязанном на голове… М-да, это было забавно, чуточку для неё обидно. Убедили ли мы наших хлебосольных хозяев, но проводили нас с улыбками и увесистым пакетом с бутербродами!

    А теперь вставка: телогрейка, ватник, фуфайка, стеганка – как известно, это была одежда простых людей – рабочих, колхозников, бывших заключенных, также обычная одежда в армии военного времени. Но для Бриджит, купившей новенький черный ватник в Ленинграде, – это был «писк», «фишка», потому что в это время во Франции уже входили в моду стеганые пальто и куртки, однако синтетические, а тут – чистый хлопок, oversize – на худенькой фигурке так небрежно смотрится, да ещё рукава подвёрнуты… К нам такая мода только подходила, может быть, но до Петрозаводска точно не дошла. 

    На Кижи и обратно кораблик, к счастью, ходил, все деревянные строения были нами осмотрены (на фотографиях кое-где видны наши красные носы), поезд отходил только поздно вечером. И мы пошли в интуристовскую гостиницу в ресторан!

    Нас не хотели пускать, мы включили интеллект, поговорили по-французски, потом на ломаном русском сообщили, что мы прямиком из Парижу и нам негде провести оставшиеся до ленинградского поезда несколько часов.
    Нас впустили, было тепло, уютно, играла музыка, в большом зале было много нарядных людей. Мы приступили к еде, как вдруг перед нами возник с дежурной улыбкой человек в сером… Может, и не в сером, но это стереотип.

    - На минуточку. Нет-нет, вы успеете доесть, не остынет (улыбка).

    В кабинете двое:

- Ваши документы, визы, билеты, разрешение на выезд…
 
  А потом ко мне, бегло просмотрев мой паспорт:
  - Ваше разрешение!..

    Ну тут уж я взяла реванш за всё: мало того, что у них в городе поесть негде, что интуристовский ресторан - зона для избранных, так ещё службист тупой попался...
   
    Глядя ему в глаза, медленно с улыбкой я спросила:
    - А что, Петрозаводск не наша территория? Нам тоже нужна сюда виза?
    Он не сразу понял – настолько был в эйфории от успеха. Как же, поймал преступницу!

     Ну, потом они извинялись, проводили до столика, усадили. Соседи по залу огорчились, что потенциальных преступниц (на проституток-то мы явно не тянули!) вернули…

    Настроение было бы подпорчено, если бы не эпизод со мной. Мы не могли не смеяться, не обсуждать случившееся.
    Всё было понятно по здравом размышлении.
   
    Догадались?

    Наши бдительные сотрудники ждали ДВУХ француженок. И знали, что одной разрешение дать не успели. И не перестроились, услышав меня и увидев мой серпастый, молоткастый паспорт.

    Интересно, получили они взыскание или проглотили обиду молча? Надеялись ведь минимум на благодарность в приказе, наверное.