Тени Сробзельского замка

Публикую начало романа.
Тени Сробзельского замка



Я -открыл окно, и странный
гость полночный, гость нежданный,
Ворон царственный влетает;
я привета от него
Не дождался. Но отважно, -
как хозяин, гордо, важно
Полетел он прямо к двери,
к двери дома моего,
И вспорхнул на бюст Паллады,
сел так тихо на него,
Тихо сел, -
и больше ничего.
Эдгар Эдгар По



Пролог
Граф Кристиен II Сробзельхтойн сидел в высоком кресле. Тусклый взгляд запавших, окружённых чёрными кругами, непонятного цвета глаз (а, ведь, когда-то они были васильковые!) неподвижно уставился в одну точку. Руки бессильно лежали на коленях. Большая муха ползла по подлокотнику, но граф даже не пытался отогнать её. Если бы не поднимающаяся и опускающаяся грудная клетка и время от времени вскакивающий и тут же опадающий острый кадык, то можно было бы подумать, что старый граф умер. Но он был жив. Пока жив.
– Дедушка, ну, что с Вами?
Хорошенькая девушка в розовом платьице подбежала к старику, взяла старческую руку и приложила её к губам, заодно отогнав муху.  Граф молчал.
– Дедушка, пожалуйста, покушайте немного! Нельзя же три дня ничего не есть!
Граф как бы в задумчивости провёл рукой по белокурой головке внучки:
– Лидия, со мной всё в порядке. Иди.
С трудом сдерживая слёзы, девушка вышла и расплакалась уже в соседней комнате.
Все были в растерянности. Слуги видели своего господина разным: величественным, и безудержно весёлым, и печальным, и разгневанным, но таким они не видели ещё никогда. Они просто не знали, что делать.
В комнату вошёл дворецкий. Доверенное лицо графа, почти друг:
– Ваша Светлость, ужин готов. Слуги спрашивают, Вы спуститесь в зал или Вам принести сюда?
– Спасибо, Марис, – я ничего не хочу.
Полминуты оба молчали.
– Ваша Светлость, ну, нельзя так переживать из-за какой-то птицы! Птицам нет дела до нас людей. У них свои заботы: где бы добыть себе пропитание.
Старик молчал. Долго. Дворецкий хотел уже поклониться и выйти. Но вдруг граф заговорил.
– В четверг утром я обнаружил на подоконнике спальни ворона. Он просто сидел и смотрел на меня. Когда я подошёл ближе, он улетел. Значит, в ближайшее время должно случиться что-то страшное. Так всегда бывает. Ты знаешь про проклятье нашего рода. Каждый раз, когда прилетает ворон, с кем-то из нас случается несчастье. И так бывает всегда. ВСЕГДА. И противостоять этому бесполезно. Остаётся ждать…
– Пассивно ждать?  Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? …
 Ваша светлость…
– Марис, я читал Шекспира. Да, пассивно ждать. Можно, конечно, напиться, как делали некоторые из моих предков, но я предпочитаю встретить смерть трезвым. Завещание давно написано, так что остаётся ждать. Мой отец пытался обмануть судьбу. Увидев ворона, он приказал седлать лошадей, чтобы уехать подальше от замка. Но лошади понесли и отец погиб. Дед мой, зная о проклятии, держал большую охрану и был уверен, что она защитит его. Увидев ворона, он приказал двум охранникам постоянно дежурить в его комнате, ещё пятерым – в соседней и это не считая тех, кто охранял замок снаружи и изнутри. Но он неосторожно подошёл к окну, и пуля сразила его. Убийца так и не найден. А, ведь у деда не было явных врагов. И войны не было. Мой предок Вильям приказал своим слугам отстреливать всех воронов в округе. Но в назначенный час ворон сидел на окне. И в этот же вечер граф Вильям умер. Только один из владельцев замка сумел избежать кары. Дядя моего деда, граф Анатолис Сробзельхтойн. Он оставил замок моему деду и уехал в Россию с семьёй. Дослужился в русской армии до генерала, наплодил ещё детей, прожил долгую, счастливую жизнь и умер в своей постели глубоким стариком, окружённый почётом и любовью домочадцев.
– Осмелюсь напомнить, что Вы, Ваша светлость тоже прожили долгую жизнь и тоже окружены любовью и заботой. И, с Божьей помощью, будете жить ещё долго, если, конечно, соизволите взять себя в руки и принять пищу.
Граф будто не заметил фразы дворецкого.
– А ведь меня тоже звали на иностранную службу. Баварский король Максимилиан III звал. И почему я тогда отказался? Жил бы себе в Мюнхене, и никакие вороны были бы мне не страшны… Марис, как ты думаешь, в Баварии есть вороны?
– Есть.
– А в России?
– Думаю, и в России есть. Они везде есть.
 – Да… Надо было оставить это проклятое место, этот проклятый замок и бежать. Куда угодно. Хоть в Баварию, хоть во Францию, хоть в Китай… Поздно. Ворон уже прилетел. Ну, что сделано, то сделано. Скоро я умру…
– Напомню Вашей светлости, что появление ворона хоть и сулило несчастья, но не всегда означало именно смерть главы рода и владельца замка.
– О, да! В 1347 году ворон предвестил чуму, в 1566 и 1629 – войну.  В 1585 граф Насош Сробзельхтойн увидел ворона и не умер. Его «всего-то» парализовало. Умер он пять лет спустя. Но я-то умру скоро.  Сегодня или завтра. Я это чувствую. Я стар.
– Вы не умрёте…
Граф жестом прервал слугу.
– А дед-то мой обрадовался, небось! Шутка ли, вдруг получил замок и земли, на которые рассчитывать не мог! Ведь он не был прямым наследником. Какой подарок! На горе себе и всем нам.  А граф Анатолис даже фамилию поменял на русский лад. Не хотел быть Сробзельхтойном. И правильно. Проклятый род. И стал он Анатолием…
– А-а-а! – истошный женский крик прервал рассуждения старого графа.

… Слуги толпились вокруг молодой графини. Лидия лежала на спине раскинув руки. На лице застыло выражение ужаса. Девушка была мертва.



Глава 1
По пустому шоссе двигался одинокий серый седан. Ночные тени медленно исчезали в предрассветных сумерках, а первые солнечные лучи скользили по поверхности автомобиля.
– Тишина и благодать,- умиротворённо произнёс водитель седана и прибавил скорость,- а через час здесь будут сплошные пробки.
– Ты прав, Дениска,- отозвалась девушка, которая дремала на пассажирском сидении,– хорошо, что мы выехали пораньше.
– Всего-то сорок минут от дома, а уже почти приехали. Хотя я как сонная муха. Ты-то отоспишься на месте. Это у меня сегодня дел невпроворот.
Рита виновато посмотрела на собеседника и улыбнулась:
– Издеваешься! Да я бы лучше загрузилась делами, чем пытаться заснуть в новом незнакомом месте.
– Разве я могу над тобой издеваться? Ну, правда, отдохнёшь наконец! Что поделаешь? Как говорится, надо, Федя! Понимаю, казённая кровать и люди чужие, но для твоего же здоровья и ненадолго. Будешь гулять по парку, читать книжки, слушать птичек... А, я, знаешь ли, поспал бы сейчас хоть на казённой кровати.
Дэн зевнул. Марго представила себя в светлой комнате с книгой, и блаженство распространилось по всему уставшему телу.
–  Конечно, ты прав,- согласилась она, –
только не забудь про завтраки. Это очень важно для твоего слабого желудка. Важнее, чем обед.
Ден глянул на собеседницу, но промолчал.
– И не возмущайся, а повтори,- строго произнесла девушка, – где творог, йогурт и салаты?
– Э...Так, йогурты в "стекляшке"... Ну, где оргстеклом закрыто. Творог там же. А салаты... На второй... Ну, или на третей. Не беспокойся так! У нас, что, в холодильнике 500 полок? Переберу все, и найду.
– Суп с фрикадельками на первой полке сверху, прямо под морозилкой...,– не обращая внимания на протесты парня, продолжила Марго.
– Ну, да, да, да! – перебил её Ден,- его надо разогреть и съесть в первую очередь.
–  Не всю кастрюлю сразу, – вмешалась Марго,- тебе должно хватить на 3-4 дня.
– Маргоша, солнышко,- взмолился Ден,- ну, хватит! Разберусь в твоих коробочках, мне не пять лет.
–  Прости, Ден,- вздохнула Марго,- ты большой, ты прав... Но мне иногда кажется, что холодильник в доме для тебя не существует
– Да, Маргошенька, я понимаю, что ты заботишься о моём здоровье, а чипсами и колой я только испорчу желудок ещё больше. И я очень благодарен тебе, что ты обо мне заботишься, поверь! Ну, вот, люблю я вредную еду! И гамбургеры, и газировку. Вредно. Зато быстро и вкусно. Но, конечно же, никакие гамбургеры и хот-доги не могут сравниться с твоими котлетами по-киевски, которые стоят в белом с красной пимпочкой контейнере на второй полке.
–  Молодец! Пять баллов,- развеселилась девушка,- можешь взять с верхней полочки конфетку.
Ден сунул руку в бардачок, достал сигарету, но никак не мог найти зажигалку. Марго поднесла к сигарете прикуриватель и грустно вздохнула:
– Ну, если ты уже никак не можешь бросить, то не кури хотя бы в спальне.
– Я буду курить на улице,- перебил её Ден и затянулся.
– Малыш, ну, не обижайся,- начала было Марго, но прикусила язык,- ой, прости. Я нечаянно. Знаю, что ты терпеть не можешь слово: "Малыш". Прости!
Девушка виновато смотрела на водителя. Ден загасил окурок, повернулся к ней и рассмеялся:
– Ничего. Я уже привык. А сейчас, знаешь, мне даже приятно. Ты такая заботливая...Ты чего замерла?
– Забыла погладить белую рубашку, - выпалила Марго, и по лицу потекли слёзы. - В твоём шкафу, на верхней полке, – всхлипывая произнесла она, – на полке пачка новых рубашек....на всякий случай...там же носки. А глаженные висят на плечиках...
 – Да помню !
– Только вот эту позорную жёлтую с жуткой болотной полоской.... пожалуйста, не надевай! Я тебя умоляю...
– Но она приятная, мягкая…
– Выкинь её! - вскрикнула Марго и затараторила, – Там на верхней полке куча новых рубашек, и Ха-бэ, фланелевые, и байковые для дома. А эта старая, жёлтая, как половая тряпка.
–  Ну, вот! Уже слёзы! Риточка, лапушка моя дорогая! Ну, что ты! Можно подумать, тебе предстоит пересадка сердца и всех остальных органов или у тебя последняя стадия рака, и я везу тебя умирать! Доктор сказал - рутинная операция. Пустяковая! Через неделю будешь прыгать как козочка. Мы с тобой станцуем ещё польку.
Марго печально вздохнула, погладила перебинтованное колено и прошептала:
– Давай я пересяду назад... нога отекла...надо бы ее ...положить в горизонтальное положение.
Молодой человек остановил автомобиль у обочины, выскочил из машины, обошёл её, открыл дверцу и галантно подал руку:
– Kauito, princes!
– Torito, princ nao! Nei gurta! – кокетливо ответила Марго, изящно выставила ножку и довольно легко выбралась из автомобиля, опираясь на руку Дэна. Но тут же скривилась от резкой боли в коленке. Реверанс не получился, и она снова перешла на русский: –  Ну, не стой, как столб, подай же мне вторую руку! - Денис замешкался на секунду, но потом суетливо протянул вторую руку,
–  Извини!
– Господи, ну, как был бестолочью, так и остался… Учишь, учишь,–бурчала девушка пока устраивалась на заднем сидении и наконец замолчала, прислонившись к дверце спиной и вытянув обе ноги на подушках сиденья. Марго так устала, что говорить уже не было сил, и она закрыла глаза, надеясь задремать и забыться. Но на душе было неспокойно, в голове крутился калейдоскоп печальных событий из прошлого, мозг рисовал картинки будущего, одна страшнее другой… То пожар, то кровавую бойню, то обвал в горах, то почтовый ящик, забитый счетами за коммуналку.
Машина стояла на краю поля. Вдали виднелся лес. Утро уже вступило в свои права и солнце приобрело уже свой дневной жёлтый цвет. Машины на шоссе появились, но их всё ещё было мало. Парень сделал несколько шагов взад-вперёд, разминая ноги. Убедившись, что Марго успокоилась, он выкурил сигарету. Когда сигарета кончилась, Денис вернулся на своё водительское место и они поехали дальше.

Марго начала дремать, но вдруг машина резко затормозила, так, что девушку аж подбросило!
– Что случилось?!
Ден широко улыбался и щёлкал телефоном:
– А ты глянь! Во-он туда!
– Что там?
– Косули! Представляешь? Дорогу перебегали. Еле успел затормозить!
Точно. В направлении, которое Ден показывал, от шоссе быстро убегали две косули.
– И, ведь, знака не было "Дикие животные". Ну, чуть не сбил, - Происшествие явно забавляло парня. Он был оживлён. Глаза его горели.
– Ну, косули… ГоспедЯ, чем бы дитя не тешилось, лишь бы обошлось без аварии, – равнодушно прошептала девушка и снова прикрыла глаза. Нога ныла, любое движение причиняло резкую боль, и ничто, даже появление на шоссе мамонта, не заставило б её повернуть голову и посмотреть в окно.
Ден был разочарован:¬
– Ну, вот каждый день ты косуль видишь! Ну, тебя! Кстати, а как косули по-мерсальски?
– Не знаю.
– А ты посмотри в ГУГЛЕ.
– Ой, такое важное слово!
– Смотри-смотри! Язык надо учить.
Вздохнув, Марго открыла телефон:
– Kaaza
– Почти "коза"
– Ладно. Я отдохну, - Марго ответила сквозь сон: - можешь закурить свою сигаретку!
– Долго не поспишь. Мы уже скоро приедем. О! Деревенька! Название какое смешное! Фабаба! Ладно, поспи.
Фабаба оказалась не деревней, а небольшим городком. То есть сначала она выглядела как деревня: небольшие домики с садами и сараями, во дворах всякая сельхозтехника, маленькие трактора. Потом появились одно-двух-трёх этажные дома, некоторые - с магазинчиками и маленькими кафе на первом этаже. Дома были окрашены в светлые тона: белые, светло-жёлтые, бежевые, голубые, светло-зелёные. Последний цвет был наиболее популярен. Город уже проснулся и по улицам шли первые немногочисленные прохожие. Потом появилось несколько фахверковых домов, классический дом с колоннами и высокая барочная церковь, очень красивая. Когда проезжали мимо церкви, Марго на несколько минут открыла глаза и снова закрыла. Потом старые дома сменились типовыми серыми пятиэтажками. Если бы дело происходило на просторах 1/6 части суши, то их можно было бы принять за хрущёвки, хотя, пожалуй, выглядели они аккуратнее. Пятиэтажки снова сменились аккуратными двухэтажками, а за ними - снова деревенские домики и - столб с перечёркнутой наискось надписью "Fababa"
Через несколько километров Ден свернул на лесную дорогу с длинным номером 3489. Нет, дорога не напоминала грунтовку где-нибудь в России. Это была гладкая асфальтовая дорога, но довольно узкая. Марго проснулась и увидела слева и справа от дороги тёмный еловый лес. Ели были очень высоки. Такие обычно перед Новым Годом ставят на центральных площадях городов. Если бы наши герои не знали, что находятся в старушке-Европе, им бы могло показаться, что вокруг - Сибирская тайга. Неба не было видно: крыша автомобиля не была прозрачной. В машине стало темно. Не как ночью, конечно. Казалось, что вот сейчас из леса выскочит леший или баба Яга. Рита вспомнила сказку "Морозко" и ей стало немного не по себе.
Рита почувствовала странный аромат не то хвои, не то полыни, голова кружилась, и ей не хотелось просыпаться, а тем более беседовать с врачами, медперсоналом и знакомиться с больницей в целом. И она продолжала дремать, наслаждаясь приятным ароматом леса и сладкой истомой, которая распространялась по всему уставшему телу…
«Если у тебя есть мечта и желание, – вдруг она чётко услышала голос отца,- то ты пройдёшь сквозь закрытую дверь, прорастёшь сквозь асфальт и снова начнёшь танцевать.»
Марго приподняла голову и глянула в заднее лобовое стекло. По стеклу неожиданно потекла вода, и стеклянная поверхность превратилась в зеркало.
«Что за чертовщина»,- испугалась Марго, с трудом приподнялась и попыталась закричать, но голова снова закружилась, и она отключилась.

***
Рита очнулась в нереально светлой комнате. Она плыла в прозрачном кресле среди вещей, которые казались сделанными из воздуха и тумана.
– Как ты попала в мой сон? – вдруг раздался голос из облака, которое плыло ей навстречу.
– А ты кто? – испугалась Марго.
– Маргаритка,- ответило облако, – Сегодня мне исполнилось семь лет.
Сердце кольнуло, и Рита увидела грустную-грустную девочку, которая сидела внутри облака, и прижимал к себе немецкую куколку с большими печальными глазами.
– А почему ты плачешь? – спросила Марго.
– Сегодня погиб папа, –вздохнула девочка и прижала куклу к груди ещё крепче,- и мама плачет. Наверно, я уже никогда не стану балериной.
– Станешь,- прошептала Марго. – Если у тебя есть мечта и желание, то ты прорастёшь. Даже сквозь асфальт то ты прорастёшь
– Оттуда ты знаешь? – поразилась Маргаритка и перестала плакать,- так говорил мой папа.
– А потому что ты - это я много-много лет назад,- улыбнулась Марго. – Тогда меня звали Маргаритка, и у меня тоже была кукла Герта. Погиб папа… А потом я так и не закончила балетную студию.
– Значит я стану известной балериной.
– Увы, – вздохнула Рита. – Прости, у меня не получилось...
Кукла выпала из облака, и полетела вниз. А Маргаритка продолжала плакать:
– Ты потеряла папу… и отказалась от мечты.
– Но у меня осталась чудесная мама и братик.
У Риты снова кольнуло в сердце от жалости. Она обняла Маргаритку и попыталась улыбнуться:
– А может ты всё-таки закончишь студию?
– Тогда у нас появится ещё один шанс,– серьёзно заявила девочка и тоже улыбнулась.

На душе заметно полегчало, а кресло, в котором сидела девушка постепенно превращалось в туман... Туман поплыл по млечному пути среди пушистых облаков и грозовых туч.
Марго очнулась на заднем сидении автомобиля, в лобовое стекло бились мохнатые лапы елей, мелькали жуткие тени, а в самом салоне машины темно и тихо.
Девушка испугалась и заорала от ужаса:
- Де-е-е-ен, где ты?! Где я?
– Что? Опять приснилось что-то страшное?
Денис остановил машину и поставил её на аварийку. Хорошо, сзади никто не ехал, потому что обочины здесь не было как таковой. Лес рос вплотную к дороге.
Молодой человек выскочил из машины, открыл заднюю дверь, обнял девушку:
– Ну-ну! Ну, всё! Успокойся! Я с тобой! Знаешь, что, надо будет доктору, заодно, про твои сны рассказать. Ну, успокоилась? Больше не спи. GPS показывает, что через 12 минут приедем. Постарайся не спать.
– Зачем про сны доктору? - тихо спросила Рита и окончательно проснулась,- он же ортопед, а не толкователь снов.
Неприятный осадок от сновидения постепенно вытесняли тревожные перспективы реальности. Марго потрогала пальцами лицо, шею, поправила причёску и попыталась сосредоточиться.
– Дениска, ты можешь дотянуться до моей сумочки с косметичкой и зеркальцем?
– Ага, сейчас! – Ден передал девушке сумку, – слышала концепцию, что лечить нужно не болезнь, а больного? Ортопед, конечно, снами заниматься не станет. Но там же не только он один. Это больница! Полагаю, у них и психолог есть. Вот только хватит ли тебе языка, объясниться? Ну, если не хватит, звони Марине. Она хорошая женщина и всегда поможет с переводом. – Не понимаю! Ты что, первый раз к врачу идёшь? Или, даже, первый раз в больницу попадаешь? Можно подумать! Помнишь, как ты лежала в Палевской больнице, и я тебя навещал? Тогда ты так не дёргалась. Ну, правда! Всё будет хорошо. Больницы везде одинаковые и врачи... Нет, ну, как будто я тебя рожать везу! Ей богу!
– Рожать лучше,- отрезала Марго,–  а в той больнице меня просто от пневмонии лечили. Без всяких операций, на понятном языке… И не в лесу
 – Лучше? – удивился Ден, – я мужчина и не рожал (как, в прочем, и ты), но наслышан, какая эта боль адская. Женщины орут. Часто умирают. А тебе операция - под наркозом. Проснёшься - уже здоровая. Тебе лес не нравится? Лучше - в городе? - Ден распалился, – Вот больница Святой Марии на Гурванадале. Шум, выхлопные газы. Хорошо, если окно во двор окажется. А если прямо на улицу? Ты знаешь, что такое Гурванадале! 5 полос в каждую сторону! Это часть 2 шоссе. Пока Кольцевую дорогу не достроили, по Гурванадале всё едет, включая большегрузные фуры! Хочешь в Святую Марию? Мне развернуть машину? Пожалуйста!
Марго растерялась, зеркальце выпало из дрожащих рук, и тут же из глаз полились слёзы.
– Денис, прости,- всхлипывала она,- прости, что капризничаю! Ну, я просто боюсь. Мне, вообще, всё равно, всё равно, всё равно, кто будет делать операцию. Лишь бы это всё закончилось быстрее.
 Она вся сжалась, испуганно смотрела на Дена и плакала.  Ден был настроен ещё побурчать, даже предложить вернуться в Питер, чтобы там Марго лечили на родном языке, но вовремя остановил сам себя:
– Ладно, не плачь! Вижу, что ты на взводе. Но и меня пойми! Я же стараюсь сделать как лучше. Эта больница очень хорошая. Люди в очереди месяцами стоят, чтобы сюда попасть. Я с таким трудом добился, что тебя сюда положат!... Ну, правда. Ладно, не плачь! Ты же не хочешь предстать перед доктором заплаканной! У тебя тушь потекла. Ну... Мы через 5 минут приедем.
– Конечно, ты прав,- бормотала Рита,- здесь хорошо дышится, воздух чистый… а на меня не обращай внимание... я просто нервничаю…
Девушка повторяла одни и те же фразы, машинально поправляю причёску и воротничок на блузе. Она потихоньку успокоилась и смотрела в окно.
Лес вскоре кончился, точнее, несколько отодвинулся от дороги и взору открылась удивительная, просто завораживающая картина. Слева и справа – всё тот же лес, впереди маленький городок, а за ним или, правильнее сказать, над ним, на холме - замок. Настоящий рыцарский замок! Бывают замки стройные, лёгкие, как бы игрушечные, например, замок Глубока в Чехии или Нойшванштайн в Германии. Но этот замок был совсем не такой. Серо-коричневый, мрачный он господствовал над домиками городка, как едущий на слоне раджа над своими слугами. Пожалуй, он был не слишком высок, бывают замки и повыше, но за счёт высоты холма казался исполином. Как удав Каа – бандерлогов, замок, казалось, гипнотизировал всякого, кто на него посмотрит. Было трудно оторвать глаза от его мрачного великолепия.
– Вот это да! - восхитился Ден, - ты видела?
Через минуту путешественники миновали столб с надписью "Srobzel". Городок оказался совсем крохотным, гораздо меньше Фабабы. Пара десятков домиков, магазин, судя по всему, единственный, почта, церквушка и одноэтажное здание на котором висел мерсальский флаг. Дорога уходила влево, в обход холма. И вот, наконец, показалась больница - трёхэтажное здание из тёмно-красного кирпича. Больница напоминала костёл без колокольни. Высокие узкие стрельчатые окна, покатая крыша. Перед больницей - сад со скамеечками, столиками, красно-зелёной беседкой и даже фонтаном. Аккуратные, посыпанные битым кирпичом дорожки. Идиллия!
Денис заехал на стоянку, заглушил двигатель, вышел из машины, открыл заднюю дверцу и подал руку Рите.
– Нет, ну, как же здесь хорошо! До чего хорошо! - торжествовал Ден, - какой воздух! Какой парк уютный! А вид! Замок-то, замок! Как из сказки! Надо узнать, можно ли его посетить. Если можно, сходим в мой следующий приезд... А лес! Вышла из палаты и сразу - в лесу! Вот видишь, как хорошо всё получилось! А ты хотела в "Святую Марию"! Да тут - рай!
    Марго молчала. Ей не хотелось обижать Дениску, но она не так представляла себе современную дорогую клинику, в которой делают уникальные чудо-операции. Рите уютней было б в многоэтажном стеклянном здании среди шумной улицы, где бурлит городская жизнь. "Ну, вечно придумает какую-нибудь хрень,- мысленно ругала она Дена,- на фиг мне это лес, трава, по которой труднее ходить, чем по асфальту...ни магазинов, ни кафе рядом! А лето-то закончилось, на улице скоро сидеть будет холодно. И где я теперь смогу попить кофе и передохнуть от тяжёлой больничной атмосферы?"
    Девушка, прихрамывая, прошлась по тропинке, обнаружила скамейку под огромной старой елью и присела на неё. В сторону замка смотреть она побаивалась, поэтому устремила свой взор вверх, где сквозь густые мохнатые ветви ели виднелось небо. По небу проплывали маленькие облачка разных форм и размеров, искрилось солнце, и на фоне этой спокойной лазури верхушки елей уже не выглядели так зловеще.
    " Ой, вот зря я себя накручиваю,- подумала Рита,- здесь не так уж плохо".
    Макушка ели, казалось, дотянулась до небесной лазури, покачивалась от лёгкого ветерка и довольно симпатично смотрелась рядом с пушистыми белыми тучками.
    - Мне нравится наблюдать за облаками,- крикнула она Дену и немного повеселела, - кажется, что Бог создал Воду только для того, чтоб из неё сделать Облака.
    Тот кивнул и закурил очередную сигарету.
    На ветку ели приземлилась ярко-голубая птичка и защебетала.
    " Наверно, это душа ели",- подумала Марго, и тревожные мысли постепенно растворялись в этой волшебной мелодии.
    Рита улыбнулась и пропела: " Мы охотники за удачей Птицы цвета ультрамарин".
    Она окончательно взяла себя в руки, поднялась со скамейки, подошла, как можно ближе к старому дереву и прижалась к стволу. Девушка почувствовала прилив сил и крикнула Дену:
    - Королева в восхищение!
    Потом склонилась в реверансе, насколько ей позволила больная нога.
Ден докурил сигарету, улыбнулся:
–  Посиди здесь, а я пойду, разведаю, где тут у них регистратура.
Когда-то у Дена была свойственная многим курильщикам привычка бросать окурки на землю. Но два солидных штрафа навсегда отучили его так поступать. Поэтому Ден аккуратно затушил сигарету о край урны, бросил в урну окурок и пошёл к зданию. На пороге обернулся, послал Марго воздушный поцелуй и исчез за дверью.

Глава 2
Вскоре вернулся Ден, и не один, а в компании с высокой девушкой в сером спортивном костюме.
– Вот, подружку тебе нашёл,- радостно сообщил он,- нашу соотечественницу, между прочим.
Девушка мило улыбнулась и присела рядом с Марго:
– Меня зовут Людмила.- быстро произнесла она и снова улыбнулась, – вы себе не представляете, как я счастлива... Вот выхожу из палаты, и вдруг слышу... у кого-то поёт телефон: " Есть в графском парке чёрный пруд"...поёт по-русски. Сначала думала, что почудилось. И поспешила на звук… И прямо на меня по коридору выруливает ваш муж и что-то шепчет в трубку...по-русски...

Рита немного повеселела. Ей очень понравилась искренняя Людмила, и она почувствовала себя более комфортно в этой чужой странной клинике.
– А я Рита,- прошептала Марго и придвинулась к новой знакомой поближе,- а Ден не муж, а младший брат.
– Брат, – обрадовалась девушка и слегка покраснела. – Вы просто нереальная, как в сказке
– Мне тоже кажется, что я попала в сказку,- тихо произнесла Рита и осторожно прикоснулась к руке девушки.
– Вы можете меня потрогать, я действительно здесь, в реале,- рассмеялась Люда и поправила прядь, которая выбилась из туго затянутого узла тёмных волос, потом  глянула с интересом на Дена и снова покраснела. Марго перехватила взгляд и одобрительно кивнула брату.
– И кто ж тебе звонил? – поинтересовалась она.
– Пашка. У него какие-то проблемы, – ответил Денис и быстро переменил тему разговора, – сейчас не до него. Рит, девушки, вы ещё наговоритесь. Потом. Всё потом. И Пашка потом. А сейчас надо быстро зарегистрироваться и получить место в палате.  Потому что в палате у Люды есть свободное место, и его может занять кто-то другой.
– Да, конечно, – засуетилась Марго и попыталась быстро встать со скамейки, но тут же скривилась от боли и присела обратно.
– Тихо, тихо, медленно, – спокойно произнесла Людмила, сама встала и протянула Рите обе руки, - опирайтесь на мои руки. Не бойтесь. Так. Так. Потихонечку поднимайтесь. Тихонько. Не спеша.
Марго удивительно легко поднялась с низкой скамейки, опираясь на руки Людмилы. Ей было почти не больно и совсем не страшно. В воображение всплывали приятные детские воспоминания о балетной студии, кукле Герде и пушистом медвежонке, старом плюшевом друге Меке, который почти всегда находился рядом, когда она лежала в больницах. По небу спокойно проплывали пушистые тучки самых удивительных форм и размеров. И вся грусть будущего расставания с братом, весь страх перед неизвестностью постепенно растворялись в белых облачках и рассеивались вместе с лучами солнца по бескрайним голубым просторам.
– Маргаритка! Ты только не стой. Иди. Не бойся, – Марго вздрогнула. Ей показалось, голосок новой подруги был очень похож на мамин. И только мама называла её Маргариткой
– Как ты сказала? Маргаритка? – спросила она.
– А давай на «ты»,- предложила Люда и мило улыбнулась,- а можно я тебя буду называть Маргаритка?
Сердце кольнуло, но Марго согласно кивнула головой.
– Тогда я буду называть тебя Мила, – после небольшой паузы предложила она, и девушки продолжили путь по тропинке к главному входу в больницу. И буквально через несколько минут остановились перед невероятно высокими резными воротами. И в этот момент старые ворота начали медленно открываться. И через несколько секунд окрылись полностью…
Вестибюль был огромен. Высоченный сводчатый потолок терялся в полумраке, поскольку освещение было на уровне чуть выше человеческого роста. Своды опирались на полуколонны и колонны. Кованные чугунные фонари на кронштейнах лили жёлтый свет. Впрочем, солнечный свет проникал с улицы через стрельчатые окна. Важно отметить, что окна были витражными и, пройдя сквозь них, свет приобретал странный, можно сказать, таинственный вид. Стены в нижней части были белёные, а наверху - тёмный некрашеный кирпич. Таким же был и потолок. Мы привыкли, что потолок белый, а стены могут быть и цветные, а тут - наоборот. В нескольких местах на стенах была лепнина: маски львов, волков, орлов и других хищников. А прямо перед открывшимися воротами - чёрная мраморная лестница, освещённая такими же фонарями на кронштейнах. Если бы не припаркованная под ней больничная каталка, можно было бы подумать, что это - лестница дворца. А ещё - диваны и столы, массивные, старинные или сделанные под старину. Справа от лестницы - необходимый, но совершенно чужеродный стеклянный лифт, как парень в спортивном костюме в компании рыцарей в латах.
***

Ден вошёл в вестибюль и растерянно остановился. Широченные коридоры вели и вправо, и влево, и всюду двери. Всюду двери с табличками на непонятном языке.
- Нам вон туда, сворачивай в правый коридор,- сзади послышался голосок Милочки и тихое постанывание сестры.
Марго неожиданно побледнела, голова закружилась, а вокруг будто в огромном калейдоскопе завертелись пасти с хищными оскалами, коршуны и чёрные резные двери с кровавыми надписями на странном языке. Денис резко развернулся и поспешил к девушкам. Они с Милой быстро устроили Риту на большом диване, а из правого коридора к ним уже бежала девушка в бледно-голубой униформе, явно медсестра, и катила перед собой больничное кресло на колёсиках. Ден заметил, что в подлокотник кресла вмонтирован какой-то медицинский прибор с небольшим монитором, и немного успокоился.
" Так-то оно и лучше,- пробормотал он,- рядом с врачами, мед персоналом как-то надёжней будет".
Медсестра протёрла лицо Риты влажным тампоном и что-то защебетала по-мерсальски.
Людмила тут же перевела:
- Не бойся, моя хорошая, сейчас тебе дадут попить воды, померяют давление, и мы все вместе поедем в " Harusa uhore".
- Куда? Куда? - перепросил Денис.
- Ну, это как бы приёмный покой,- ответила Мила,- медсестра попросила приготовить паспорта и медицинские документы.
Ден достал из сумки папку и посмотрел на сестру. Лицо Марго заметно посвежело, глаза посветлели, но она продолжала сжимать крепко руку Милы и не отпускала.
***
Harusa uhoke в принципе ничем не отличался от приёмного покоя обычной больницы: полукруглая приёмная стойка, кулер, одна тележка с аккуратной стопкой одеял, другая - с больничными рубашками и халатами, несколько коек с персональными занавесками. Однако сам зал, где был расположен приёмный покой, поражал своими гигантскими размерами: высоченный потолок, огромные старинные люстры, колонны. И сама атмосфера в Harusa uhoke была мрачной и довольно неприятной. Как, собственно, и в вестибюле. Денису даже показалось, что в зале слишком прохладно.
- Брр, холодно и «благоухает», как в покойницкой,- послышался недовольный голосок Марго. Ден поёжился, но промолчал. Кресло с сестрой вкатили в зал и поставили около приёмной стойки регистратора. Медсестра передала папку с документами высокой строгой даме, которая стояла у стойки, что-то прощебетала по-мерсальки и, улыбнувшись Рите, удалилась.
- Она сказала: «Чувствуйте себя хорошо!»,- перевела Милочка. Марго по-прежнему крепко держала её руку, поэтому Люда стояла рядом, почти вплотную к креслу.
Дама просмотрела папку с документами, потом перевела взгляд на Марго и что-то спросила, указывая жестами то на сердце, то на лоб. Рита поняла, что дама спрашивает её о самочувствие, быстро закивала головой и улыбнулась. При всей своей строгости женщина показалась ей доброжелательной и внимательной, она немного расслабилась и освободила руку Милочки.
-Тебе нужно будет заполнить анкету, - объяснила Мила,- а потом перейти с кресла на кровать за одной из занавесок, переодеться в удобную для клиники одежду и подождать врача.
- Анкету? – занервничала Марго и снова вцепилась в руку Милы,- анкету можно заполнить на русском или английском?
- Да успокойся ты Маргаритка, дыши глубже,-  рассмеялась Мила,- сейчас вместе заполним анкету и дождёмся врача.
Дама-администратор что-то спросила у Людмилы, перевела взгляд на Риту и улыбнулась так искренне и добродушно, что к Марго начала постепенно возвращаться былая уверенность в себе, и она наконец-то отпустила руку подруги. 
- Администратор просит не беспокоиться,- пояснила Мила,- анкету можно заполнить позже. Если ты плохо себя чувствуешь, ты можешь просто переодеться, полежать и отдохнуть. Тебя оформят позже.
- Нет, нет,- возразила Рита и улыбнулась даме-администратору,- со мной всё в порядке.
Дама надела очки, раскрыла  паспорт Марго и с большим трудом выговорила: «Садовская Маргарита».
- Ух, ты какая у тебя красивая фамилия,- воскликнула Мила,- да и имя просто королевское.
Рита немного смутилась, но выпрямилась в кресле и заметно повеселела:
- А Дена назвали в честь гусара Денис Давыдова.
- Надо же,- удивилась Мила, хотела что-то добавить, но дама-администратор перебила её и начала что-то объяснять по-мерсальски.
- Маргаритка, сейчас на тебя заведут стандартную папку пациента, заполнят бланки и будут складывать туда все твои медицинские справки, страховки, результаты анализов и тому подобное. Всё просто.
Рита кивнула, неожиданно быстро и по-мерсальски продиктовала свой домашний адрес, номера телефонов, своего и брата, и остальные анкетные данные, которые они с Деном уже вполне сносно выговаривали на мерсальском языке.
Далее последовали вопросы медицинского характера: перенесённые болезни, какие лекарства Маргарита принимает постоянно, нет ли аллергии. Вот тут бы Марго и Денис не справились бы сами. Откуда им знать медицинские термины на мерсальском? И помощь Милы была неоценимой.
Дама-администратор кивала головой, записывала и приветливо улыбалась Маргарите. Потом прикрепила бумажный браслетик к руке Риты и что-то долго объясняла Миле.
Людмила кивнула и подробно перевела:
- Администрация благодарит, что выбрали нашу клинику. Здесь ты будешь не только лечиться, но и отдыхать. В клинике есть бассейн, тренажёрные залы, библиотека, кафе для встречи с посетителями и многое другое. Квалифицированные ортопеды, физиотерапевты и хирурги помогут избавиться от хромоты. А сейчас мы переместимся за одну из шторок, и минут через 20-30-ть будем знакомиться с врачом.
***
За шторкой с номером «3» Рита обнаружила настоящую медицинскую кровать с электроприводом и была поражена увиденным. Раньше в одной из больниц Петербурга она уже видела секционные кровати Гатча. Они были очень удобными для пациентов после операций, но дизайн этих металлических конструкций казался совершенно нелепым. А эта кровать выглядела довольно симпатично, прям как настоящее спальное ложе, укрытое пушистым жёлтеньким пледом. С одной стороны кровати стояли два высоких кресла, с другой – тумбочка, а на ней в прозрачной вазе несколько ярко-жёлтых хризантем. Цветы заметно выделялись в довольно тёмном помещении без окон. 
- Здесь очень мило. Но почему так темно? – тихо спросила Марго.
Людмила хотела что-то ответить, но в этот момент зашла женщина, видимо сестра-хозяйка, включила свет, положила на кровать аккуратную стопку больничной одежды и пакет с тапочками и что-то сказала.
- Рита, тебе нужно переодеться, сказала Мила, – а вас, молодой человек, попросили ненадолго выйти.
- Это ещё зачем? – удивлённо спросил тот.
 - Ну, Маргаритка будет переодеваться и всё такое,- ответила Мила и подтолкнула мужчину к выходу.
- Можно подумать, что я там что-то новое увижу,- буркнул Денис, но спорить не стал и вышел за дверь.
Женщины помогли Маргарите переодеться. Проделали они это очень ловко. Маргарите почти не было больно, даже в тот момент, когда она вставляла ногу в штанину. И вот на Марго – пижама с логотипом больницы: силуэт замка и буквы SH – Srobzelem Hospital. Надо сказать, что логотип этот в больнице можно было видеть повсюду: на форме персонала, на постельном белье, даже на вазе, в которой стояли хризантемы.
-  Чувствуй себя хорошо,- перевела Люда.
– Денис, – Мила высунулась из-за шторки, – Заходи! – и, глянув на часы, заметно расстроилась и вздохнула:
- Скорей бы пришёл врач!
- Спешишь на процедуры? – поинтересовался Ден.
– Нет. Мне пора возвращаться на работу,- ответила Мила и снова посмотрела на часы.
Марго невольно услышала реплику и забеспокоилась:
– Как на работу? Так ты не пациентка?
– Я сиделка. Ухаживаю за одной старушкой,- ответила Люда,- меня нанял её сын. Строгий такой… Ну, понятно, начальник отдела в электро-компании.

– Подожди. А как ты тогда занимаешь койку в палате? – спросил Денис.
- Так сын бабули оплачивает моё место в палате,- ответила Мила, - правилами больницы такое предусмотрено.
- Ясно,- развеселился Ден,- любой каприз за ваши деньги. У тебя какой-то контракт с сыном подопечной или трудовой договор с больницей?
- Ну, и то, и другое. Согласно контракту, я могу отходить на час днём, а ночью не более, чем на 15 минут. Конечно, за мной никто не следит и при желании я могу отойти и на более длинный срок, но рисковать не хочу. Понимаете, не в том сейчас положении. А он оплачивает моё проживание здесь, койку, питание, лечение, если понадобится.

– А со старухой ничего не случится, пока ты здесь? – спросила Рита.
– Не должно. Старушка мало что понимает, овощ, но у неё – здоровое сердце. Сиделка ей, между нами, нужна не особо. Здесь – квалифицированный персонал: врачи, медсёстры, санитарки. Мне даже не нужно её купать, кормить, убирать из-под неё. Я тут только на тот случай, когда нужно срочно позвать медсестру или врача.
– Приходилось?
– Редко. Однажды, например, я заметила, что она задыхается. Кликнула сестру, старушке оказали помощь.
– А ты давно в Мерсалии? – поинтересовалась Рита.
– Двадцать лет.
–То есть тебя привезли ребёнком, а откуда?
– Из Ростова-на-Дону.
- Никогда б не подумал, что такая нежная и милая девушка родилась в грубом бандитском Ростове-папе,- вмешался в разговор Денис.
- Денис, как тебе не стыдно! - перебила его сестра, - Можно подумать, что в нашем Питере сплошная интеллигенция, нет ни хамов, ни бандитов, ни воров, ни убийц. 
- Да, ладно,- рассмеялась Мила,- я не обижаюсь. У Ростова действительно слава воровская на весь мир. Даже до Мерсалии докатилась. Но я почти не помню сам город. Только фрагменты. Помню, как мама водила меня на представления во Дворец спорта, разные театры. Очень красиво было и празднично. Помню Центральный рынок. Даже запах рыбы, раков, айвы, арбузов. Тогда рынок мне казался огромной яркой скатертью-самобранкой. Там было всё: вишни размером с райские яблочки, самаркандские дыни, домашние сливки, кавказские сладости…
– А почему вы уехали? – поинтересовался Ден.
– Мама вышла замуж за мерсальца. Они познакомились в Москве на медицинской конференции. Мама была хорошим, опытным врачом-ревматологом. Ихон, мамин муж, тоже – врач, только хирург… Когда они поженились, то хотели остаться в Ростове. Но в те годы в Ростове страшно было… Полный бандитский беспредел, безработица, а рядом ещё война в Чечне… Ну, они решили ехать к Ихону а Мерсалию…
- Ой, да в России всегда и везде беспредел,- вдохнула Марго,- правильно сделали, что дочку оттуда вывезли. А где именно жил Ихон?
- Мы жили в Фабабе. Родители работали в этой клинике. Я там закончила школу, потом училась на курсах гидов. А потом отчиму предложили работу в Австралии, в Аделаиде. Мама и отчим решили ехать. А у меня тогда была любовь-морковь. В общем, они продали квартиру, уехали, а я осталась.
- Как? Бросили тебя на улице?- поразилась Рита.
- Нет они мне сделали визу в Австралию, и я в любой момент могу лететь в Аделаиду,- спокойно ответила Мила,- а квартиру пришлось продать, сбережений у них не было, а как без денег устроиться в Австралии? Так и я осталась не на улице, а у своего парня.   
- Смело!- восхищённо произнесла Марго и спросила Милу про парня.
Но в этот момент за шторкой появилась медсестра, и ответ повис в воздухе.
- Kafano,- медсестра поздоровалась и защебетала по-мерсальски.
– Сейчас сестричка измерит давление, возьмёт кровь.
Дениса снова выставили:
– Погуляй! На картины посмотри, с девушками познакомься.
Денис вышел, однако знакомится ни с кем не стал. Он подошёл к высокому окну и замер, не в силах оторвать взгляд от замка.

***
Прошло минут десять и Дениса позвали обратно. Он вернулся за шторку и тут же обратился с вопросом к Миле:
– Слушай, а что это там за замок?
Мила посмотрела на него так, будто он на Красной площади спросил: «А что это за стеночка кирпичная с башенками?»
– Это Сробзельский замок! – и, увидев недоумение на лицах, – Неужели никогда не слышали?
– Нет, – ответил Ден. Марго покачала головой.
– Полгода в стране и не слышали об одной из главных достопримечательностей Мерсалии! Ну, тогда вам повезло. Я неплохо знаю замок и его историю. Я же одно время работала экскурсоводом. Водила людей по замку.
– Так там – музей? – спросил Ден.
– Музей. Но сейчас он закрыт на реставрацию. А через несколько месяцев – милости прошу! Даст бог – сама повожу вас по замку. Персональная экскурсия. Разумеется, бесплатно. Ну, а пока могу немного рассказать.
– Рассказывай, конечно!
– Это очень древний замок. В 1127 году король Парул III пожаловал эти земли и графский титул Арнольду Сробзельхтойну, который отличился в сражении при Лароуке. За 7 лет замок был построен. Вы представляете, какая древность! Потом, конечно, замок достраивался и перестраивался. Но всё равно… Ещё Чингисхан на свет не родился, а тут уже был замок! Ну, а потом… Сейчас, конечно, всё рассказать не успею… С замком связаны страницы истории, как славные, так и страшные, кровавые, множество тайн легенд.
– Ой, расскажи! – попросил Денис. И, замогильным голосом, сделав страшные глаза, – обожаю кровавые тайны и легенды!
 – Говорю же, всё не успею. Ну, для начала – главная легенда про проклятье рода Сробзельхтойнов.
– Рассказывай! Интересно!
– Было это в XII веке. Чуть южнее отсюда были владения баронов Гаорасов. И Гаорасы эти издавна враждовали со Сробзельхотойнами. Ну, как Монтекки и Капулетти. С чего эта вражда началась, уже никто не помнит. Кто прав? Никто. И те и эти хороши. Вы же знаете, что благородство рыцарей – это миф. И Гаорасы и Сробзельхтойны вели себя отвратительно, делали набеги друг на друга, а страдали крестьяне. Их посевы топтали. Их дома жгли и грабили. Их женщин насиловали. Надо ли говорить, что часто крестьян просто убивали. И вот в 1190 году люди графа Болгета Сробзельхтойна захватили в плен барона Кристиена Гаораса и с ним, его мать, жену, трёх детей и нескольких слуг. Всего четырнадцать человек. Расправились с ними очень жестоко даже со слугами. Кого-то четвертовали, кого-то посадили на кол, с самого барона с живого сняли кожу, – на этом месте Рита вздрогнула, – а его мать, баронессу Жанну Гаорас живём сварили в котле. Причём, сам Болгет и его люди даже попробовали суп из баронессы.
– Гадость какая!
– Вот именно. Гаорасы тоже не были белыми и пушистыми, такие же бандиты, но… Согласна. Это было ужасно. Так вот, старая баронесса пока её варили и пока она ещё могла говорить, осыпала Сробзельхтойнов и их челядь проклятьями, что их только раззадоривало. И среди прочих была такая фраза: «Наш ворон будет прилетать и клевать глаза вашему единорогу». Дело в том, что у Гаорасов на гербе – ворон, а у Сробзельхтойнов – единорог, причём единорог особенный. Обычно единорога изображают в виде симпатичной лошадки с одним рогом во лбу. А на гербе Сробзельхтойнов единорог хищный, с оскаленной зубастой пастью. И вот, прошло 2 недели и вдруг на окно к Сробзельхтойну прилетел ворон. Посидел и улетел. А на следующий день – гонец от короля с требованием незамедлительно явиться во дворец. Болгет поехал и был арестован. Его пытали, судили и приговорили к смерти. С ним обошлись гораздо гуманнее, чем он со своими пленниками. Ему всего лишь отрубили голову. И вот с тех пор вороны время от времени прилетают к замку. И каждый раз, когда прилетает ворон, со Сробзельхтойнами случаются несчастья, как правило (но не всегда) – смерть главы рода и владельца замка. И так – 800 лет, пока замок не был национализирован. Почти никто из владельцев замка своей смертью не умер. В 1844 году Эдгар Алан По посетил наш замок, и история проклятья Сробзельхтойнов вдохновила его на написание знаменитого стихотворения «Ворон».
В этот момент занавеска отодвинулась и вошёл мужчина в белом халате лет сорока. – А вот и доктор. Успела рассказать.
– Kafano, –поздоровался доктор по-мерсальски.