Кошмар или идеальный сон

10 минут Раська крутилась перед зеркалом, выбирая наряд.
— Покрутитесь и уйдёте, — вот так сказал девушкам латинист.
Гардероб Раськи состоял из чёрного, белого. Ещё из спрятанного от людей красного платья, но в рассказе будут только школьные цвета. Поэтому на остановке девушка была в юбке, рубашке и жилетке.
Из бурного потока машин девушка вылавливала нужные размытые цифры. При этом готовилась к зачёту. Благодаря ей теперь каждый говорил по латыни. Например, девочка бегала вокруг мамы и горланила «hiatus terrenus», а студенты  заполняли Раськой чистые конспекты.
 Первый клёв не удался. Когда девушка споткнулась, автобус уже проехал остановку. Визг колеса. Второй автобус трещал из-за переизбытка людей.  Оставалось 10 минут. Раську стискивали пару мужчин. Свитер и кожаный пиджак. Девушка улыбнулась им. Возможно, традиционная улыбка помешала отцам корчить мордочки дочкам.  Переполошив весь автобус, — бабий говор, пьяный рев мужиков, звонкие крики детей — мужчины отвернулись. К Раське задом, а  к дочкам передом.
 — Чего стоишь? — Руслан вытащил   платок из джинс, — Сначала парни, потом девушки.
Раська, конечно, опоздала. Опоздала на 10 минут и уже собиралась в центр, где  превосходный Раф.
 Если б Мухаметка знал  про Раф, то на вопрос:
— Я был бы рад...
Она бы вымолвила:
—Да.
Жених, невестка, кольца, свадьба, прекрасный раф.
— Всё для тебя, — нос Руслана поцеловался с закрытой дверью женского туалета.
Для собутыльников Руслан — чурка. Для остальных просто был.  Хотя не просто. Некоторая элита-активистов остерегалась доброго человечка. Просто так. Но он был счастлив. Только для этого счастья не пьют. Руслан пил. Для подстраховки, вдруг бросят.
— Мухаметка, я сама, —   Раська захлопнула дверь в женский туалет и едва коснулась лба платком.
— Чистый — Руслан сказал ей, когда она выскочила из женского туалета.
Раська протёрла лицо, осмотрела свой наряд. Слава богу, за жилеткой не видно пятен. Поблагодарив Мухамку, она зашла в кабинет.
— Руслан, мы больше пятерок не выдаем, ; сказал преподаватель,; Одна за раз.
Раська оглянулась. Растерянный студентик  замер, ведь так он не будет посмешищем. Или его не съедят ? Или замирают при хищниках? Мухамка  снова подтвердил, что он ухлестывает за Раськой. Она бросила Мухку на растерзание слухов и пошла к девочкам.
Обычно, когда в мире происходит что-то умное, то люди смеются. Зачёт тоже повод для смеха. Вся учёба — это одна комедия Бомарше, только сегодня не до шуток.  Даже подругам Раськи.  Одна из них  — губы с розовой юбкой. Её работа — смотреться в зеркало. Вторая хохотала от Гоголя.  Девица в чёрном платье играла жизнь, как Советская любительская актриса.  Если смеяться, то на весь Париж, а горе было. Было горе. Третья и четвёртая хороши формой: одна ; бездарная миниатюра, а  другая; на весь потолок Сикстинской капеллы. Обмолвлюсь, что девушки с фигурой завидовали им. Даже юбка. Тем более юбка. Её бросали из-за внезапно свалившейся любви к миниатюрке. Четвёртой тоже завидовали, но она без ухаж;ра — из-за юбки плюс миниатюрки.
Раська улыбалась всем. Только ей не улыбались сегодня. Может быть, нервы, хотя зачёт лёгкий: покружиться и всё. Возможно, погода. Из окна дул пасмурный свежий ветерок. Но в аудитории было душно.
— Я  пойду, — Руслан стоял, как белая пешка. Которую уже срубили.
—Давайте от сюда,— сказал латинист.
Руслан исчез, а неулыбки остались. Быть может, подругам уже сказали, что ночь для вопросов.
— Возьми,  — Раська подала юбке упитанную тетрадь.
— От кого, от кого, ; девушка сразу обратилась к фанатке Андрея Миронова, ; Юль, я красивая?
; Ты, конечно, спору нет: ты, царица, всех милее, всех румяней и белее, ; актриса готовилась к овациям. Оваций не было, ; Конечно! Что за вопросы?! Ты просто — чудо. Шик. Прям вау. Особенно твой недавно сделанный маникюр, — дальше слушать бесполезно — она и по Толстому.
Раська открыла записи и внимательно слушала, как преподаватель юморил. Казалось, только сейчас он живёт, а на лекциях прозябал. Когда преподаватель закончил с пацанами, то изменился. Выдохнул. Студентки даже открыли тетради, чтоб записать лекцию.
Актрисе задали один вопрос, миниатюре и Сикстинской капелле два. Лишь юбка ушла без вопросов. Все быстро сдали, кроме Раськи.
— Раиса Федриловна,— преподаватель оживлённо  указал  на стул, — Садитесь
Девушка кое-как покружилась, села. Дальше всё как надо. Старик не улыбнулся — только едва загорелись глаза. Обычно преподаватель улыбается ей, только сегодня не до шуток. Пошли вопросы. Латинист уточнял, докапывался, находил пробелы, которые есть у большинства специалистов. Раська тянула время, — заикалась — чтоб глянуть в телефон.  Преподаватель встал, расписался и ушёл. Глянула — преподаватель расписался и ушёл, а Раська оплакивала полученный зачёт. Точнее, не полученную улыбку.
Раська пошла в туалет. Всё хорошо, кроме обветренных губ. Раська искала в зеркале причину сегодняшней белеберды. Поела. Проснулась. Умылась. Может, всё из-за опозданья, пота? Чепуха! Значит виноват Руслан.
Муха всегда дожидался Раську около автомата. Всегда глядел на уходящую студентку. Сегодня она пришла к нему. Руслан отвернулся. Больше он не пьёт. Пустота в трещинах отрезвляет. Если он возьмётся за бутылку, то пьянки с друзьями исчезнут. Вместо них будет тоска, одиночество и правильная Раськина жизнь.
— Всё хорошо, ; сказал Руслан, — У тебя всё будет хорошо.
Раська мчалась в парк. В заповедник для сна. Заповедник без деревьев и кустов. Раська всегда приходила туда, когда жизнь была не шуткой.
Девушка присела на скамейку. По близости журчал водоём и шебуршала свежая трава. Которая бывает только в фильмах, где пары целуются. У пар обветренные губы. В таких фильмах девушка засыпает на коленях парня. Все засыпают.
Будильник, завтрак, остановка. Раська приехала вовремя. Возле аудитории подруги судорожно искали ответы на зачёт, кроме фанатки Миронова
— Возьми почитай, — Раська отдала бледной потресканной юбке свою упитанную тетрадь.
Юбка  улыбнулась ей. Все ей улыбнулись. Преподаватель улыбнулся тоже. Кошмар закончился.