Надо быть хорошей девочкой...

Большой настенный календарь за 1989 год свёрнут в трубочку и перевязан ниточкой. Развернув его, обнаруживаем изображение очень симпатичного юноши, почти мальчика, с очаровательными ямочками на щеках, белозубой улыбкой, чёрными вразлёт бровями, глазами голубыми-голубыми, и под цвет им жилетка из варёной джинсы, украшенная различными цепочками. Размашистая надпись гласит: Юрий Шатунов «Ласковый май»! На этом календаре, почти плакате, летние дни не то, чтобы зачёркнуты, а всячески замысловато обведены: где-то цветочком, где-то сердечком, некоторые числа просто закрашены полностью, а на иных видны нервические почеркушки, словно плевки; довершают картину несколько старых отпечатков малиновой помады, напоминающие крылышки экзотических бабочек…

- Надо быть хорошей девочкой!
- А я плохая что ли? Или не девочка?
- Непослушная! Поперечная! Глупости городишь. И ерунду всякую громко слушаешь…
- Сама ты глупости городишь и ерунду слушаешь…

В последнее свободное лето, накануне перехода в последний класс общеобразовательной школы, Машку отправили к тётке. Это, конечно, была родственница - младшая сестра бабули, но звали её все просто тётка. Она жила недалеко, в небольшом уральском посёлке и была, по мнению девушки Маши, очень вредной и недалёкой женщиной.

«Пусть в твои окна смотрит беспечный розовый вечер. Пусть провожает розовым взглядом. Смотрит вам в след. Пусть все насмешки терпит твои. Пусть доверяет тайны свои. Больше не надо мне этих бед…» Чёрная огромная коробка с кнопочками - кассетный магнитофон «Романтик 306» доверительно успокаивал взволнованную Машку голосом обожаемого Юрия Шатунова.

Это суматошное юношеское лето туманило мозг, ведь в нём «закат окончил тёплый летний вечер, остановился на краю земли…» А тут тётка ворчливая, у которой огород. То прополоть что-то надо, то усы у клубники обрезать, а ещё ягодки скоро поспеют...

Через дом от тётки жила девочка Юля, с которой Машка успела познакомиться ещё прошлым летом. Она так же гостила у бабушки и дедушки. Но в отличие от Машки добросовестно полола, стригла усы клубники и даже ловила с дедом рыбу. Помнится, Машка с ней играла, рисовала и даже пробовала ловить рыбу, когда они обе еще были нескладными девочками-подростками. Но в это юношеское лето разговор как-то всё у них не клеился. Обе они, словно стеснялись друг друга и неожиданно обозначившихся взрослых форм или же ощущали разницу во вкусах и интересах. Так и промолчали при первой встрече. Лишь на прощание Юлька робко предложила: «Хочешь рыбу половим как-нибудь на вечерней зорьке?» 

- Надо быть хорошей девочкой!
- «Тебя я в этот вечер не замечу. И лживые не нужно слёзы лить…»
- Я с тобой разговариваю!
- А я не с тобой!
- Юля бабушке помогает. А ты?
- Я читаю. Мне через год поступать. А Юля, может, колхозницей быть собралась.
- А и чего плохого, колхозницей? Я вот стахановкой была в ваши годы.
- Стакановкой? Ну, мои поздравления!
- Поперечная ты какая стала! Из-за книжек все твоих! Понабралась там…

Диалоги с тёткой грозили перерасти в нешуточную ссору, но случилась неожиданность. Машкиной мамой и её подругой-соседкой было решено, что дочь этой соседки - одноклассница Наташка - тоже приедет к Машкиной тётке. Собственно, и подругами они никогда не были, больше того – Маша недолюбливала эту девицу. Но родительницы решили, что так будет лучше.

Избави нас, Боже, от красивых подруг! Машка отметила текущий день в календаре замысловатой фигурой и отправилась встречать Наташу…

Два дня девицы изучали окрестности. Завидев их, Юля приветливо помахала рукой: «Я рыбу ловлю. Пойдёте?»

- Это что за нелепое явление в мужских трусах и косынке? Коровница? – поджала губки Наталья.
- Не коровница она. Это Юлька. Она рыбу ловит. Звала. Пошли? Познакомимся?
- Ну, значит - рыбница… Фу! Провоняем ведь! Ты же – девушка! Я тушь польскую привезла, пошли накрасимся хоть… Или ты к рыбнице пойдёшь?
- Нет, конечно! Зачем мне рыбница-коровница?! Пошли глаза красить…

Скорее всего, Юля слышала этот диалог! Почему Машка совершила такое предательство, она не отдавала себе отчёта. Молча сидеть рядом с Юлей было и лучше, и спокойнее, и безопаснее. Прошлая Машка, конечно, так бы и поступила. Никогда не любила она этих тусовок, где девочки стреляют ярко и неумело накрашенными глазами в адрес нелепо матерящихся пацанов. А Наташка была завсегдатай таких весёлых компаний (наверно, мать и отправила её от греха подальше в то лето). Можно было ещё попробовать подружить их – Юлю и Наташу. Но это было всё равно, что соединить лёд и пламень. И какой-то бесёнок подтолкнул Машку за Наташкой – красить глаза польской тушью… Юля осталась ловить рыбу.

Приключений в то лето Машке хватило. Плавая однажды на лодке по пруду, они с суматошной подругой напоролись на лихих людей с татуировками, определяющими их социальный статус. Испугались не на шутку обе. Спасли их строгие дядьки рыбаки, удящие неподалёку. Сопроводили на берег. Тётка долго ругалась и отобрала ключ от лодки навсегда. Пришлось в самом посёлке искать приключений. Наташка, как магнит, притягивала их своими яркими глазами, накрашенными польской тушью!

Судьба послала беспокойным девушкам юношей-ровесников. Один из них был простым деревенским парнем и назвался Серёгой, а второй - городской на отдыхе – Владимир. К гадалке не ходи, понравилась им обоим, конечно, Наталья! Машке выпала роль примитивная до безобразия – быть почтовым голубем. Она вздыхала, скрипела зубами и уныло носила записки то одному, то другому, потом обратно…

Иногда девушка задерживалась у трельяжа в комнате тётки и критично оглядывала в зеркало свою неказистую фигурку с довольно тонкой талией, но коротковатыми ногами (а у подруги-то, что называется, от ушей), подростковая плоская грудка не шла ни в какое сравнение с уже развитым завлекательно выпирающим бюстом подруги... Маша задумчиво созерцала меняющееся лицо своё: голубые глаза, обрамлённые светлыми длинными ресницами (их можно обильно накрасить польской тушью), обыкновенные губы, чуть вздёрнутый нос с тонким вырезом ноздрей (тайная гордость Машки, ведь у Наташки не нос, а слива какая-то свисает, странно, что пацаны этого не видят), дополнял этот нехитрый набор излишне округлый абрис лица, а венчало всё по-прежнему непослушное овечье руно странноватого оттенка. Машка откровенно страдала от излишней кучерявости. Техника тогда ещё была довольно примитивной, и тогда она придумала нехитрый способ выпрямления кудрей: после мытья надо было на мокрые волосы натянуть шапку и долго не снимать, пока не просохнет шевелюра. Способ имел два существенных недостатка: был долгосрочен, и после него распрямлённые кудри затхло пованивали...

Сомнительно, что эти прелести могли очаровать Серёгу с Вовкой. И долго бы летала Машка кудрявым недоразвитым голубем туда-сюда, но Наталья неожиданно закрутила нешуточный роман с городским Вовкой, с поцелуями, гулянками под звёздами…

«Пусть в твои окна смотрит беспечный розовый вечер…» Иногда они брали погулять Машкин «Романтик 306», и ей становилось совсем обидно. На эти дни в календаре-плакате приходятся замысловатые фигуры-почеркушки… Тётка ворчала:

- Надо быть хорошей девочкой!
- Это ты мне? Я дома сижу, книгу читаю.
- Подруга твоя где? Мать сказала за ней смотреть.
- Много заплатила за присмотр? Откуда я знаю, где она. С Вовкой или Серёгой…
- Постыдилась бы! Заплатила! Кабы до греха не дошло. Искать надо, да звонить пойду завтра на межгород. Девка какая шалопутная…

Но и Машка не осталась в стороне от этого любовного треугольника. История стара, как мир: будучи несдержанной на язык, Наташа сообщила симпатичному, но простоватому Серёге, что от него навозцем попахивает. Честный поселковый парень искренне расстроился и поделился печалью с Машкой. Девушка прониклась сочувствием и состраданием. Так зародились тёплые и доверительные отношения...

Наташку вскоре с позором забрала её мать. Приехав за дочерью, она о чём-то долго препиралась с тёткой. Машка особо не вслушивалась, но знакомую фразу чуткий слух то и дело ловил: «Надо быть хорошей девочкой…»

На календаре-плакате этого периода изображено несколько сердечек. «Закат окончил летний теплый вечер, остановился на краю земли. Тебя я в этот вечер не замечу и лживые не нужно слезы лить. Достаточно терпеть твои обманы, и слушать ночью сказки о любви. И можешь верить мне больше я не стану заглядывать в окно, как хочешь так живи...»

Тёплые и доверительные отношения – это дружба. Между юношей и девушкой может быть дружба? Может! Но она не требует ежедневных встреч, необходимости видеть друг друга, говорить и не наговориться, гулять под звёздами и понимать мысли другого. Дружба – это выслушать, посоветовать, по возможности помочь… Машка Серёге помогла, чем могла.

И снова осталась наедине с книгами и плакатом, с которого смотрел на неё хитровато-печальными глазами Юрий Шатунов. Из книг девушка точно знала, что её «принц» где-то впереди, в будущей жизни. Возможно, готовит белого коня, чтобы примчаться к ней – Машке. Странно, что Наташка этого не понимала, и принц ей виделся почти в каждом встречном симпатичном парне. Ах, как хотелось Машке поговорить о своём, о девичьем, с кем-нибудь из нормальных понимающих подруг! Тут она снова вспомнила о Юльке. Но, как узнала она от тётки, соседка тогда поплакала и через день уехала из посёлка с мамой и папой… Машка злилась на себя! Её одолевало запоздалое раскаяние, очень хотелось извиниться перед Юлькой. Она написала большое витиеватое письмо, но боялась идти к суровым соседям – бабушке и дедушке Юльки. Преступив гордость, попросила об этом тётку.

- Вот! Доскалась. Обидела хорошу девку из-за этой лярвы своей. Юля – коровница, Юля – рыбница вонючая. Тебе надо, ты и иди! Надо быть хорошей девочкой! – наставительно завершила свою тираду тётка.

Письмо осталось у Машки, смелости передать его она так и не нашла, по-прежнему было стыдно… Она свернула письмо вместе с календарём в трубочку. Испросила по межгороду разрешения вернуться домой. Надёжно обняла чёрный короб с кнопочками под названием «Романтик 306» и надолго простилась с тёткой и её обильным огородным хозяйством. Сил терпеть отдых больше не оставалось!

- «Закат окончил летний тёплый вечер!..»
- Надо быть хорошей девочкой!

Лето продолжалось!

Хотя по стране во всю уже катилась Перестройка, но пионерские и комсомольские организации ещё не утратили своей значимости. Машка, конечно, была комсомолкой. В трудовом лагере честные комсомольцы зарабатывали свои первые правильные деньги: метлой разгоняли клубы пыли, отрабатывали парикмахерские навыки на неизвестных кустистых растениях, красили бордюры и башмаки соседа, болтали и смеялись...

И Машка снова оказалась в лагере. Но это был лагерь взрослый! Утром, как полагается, построение, гимн, флаг. Затем завтрак, и всем - метлы, грабли, носилки для громоздкого мусора. После обеда отдых, игры, общение. По закону юношеский труд не более четырёх часов в день, а дальше честные уставшие труженики свободны, как вольные птицы…

Машка с удивлением обнаружила, что ей стало легче общаться с юношами. Видимо, сказался опыт дружбы с поселковым Серёгой. Понемногу она стала приобщаться к умению очаровывать противоположный пол. Опять же «уроки» коварной Наташки не прошли без следа.

Результат не заставил себя ждать! Два друга Юра и Костя стали ежедневно катать Машку на двойных носилках для мусора. Юноши вдвоём таскали не самую худую Машкину «тушку», когда вожатая не смотрела в их сторону. А Машка восседала королевной на этом импровизированном портшезе и указывала поклонникам верный путь. Потом раздавался тоскливый вопль уставшей вожатой, призывающий к дисциплине и труду. Портшез вновь превращался в носилки для мусора...  После окончания трудового дня друзья неизменно вдвоём провожали Машку до дома и уходили по своим неведомым делам.

Оставшись вечером наедине с собой и календарём-плакатом, Машка размышляла: что это? Дружба? Может, кто-то из двоих приятелей «принц»? Но они были друзья - не разлей вода, а двух принцев на одну Машку, однозначно, не бывает! Она же не Наташка какая-нибудь. Да и та в конце концов определилась…

«Надо быть хорошей девочкой!» - сама себе послушно напоминала Машка и старалась прислушаться к своему девичьему сердцу…

Дни в календаре Машка уже не зачёркивала, а обводила цветочками. Грядущая взрослая жизнь манила. «Закат окончил летний тёплый вечер…», август пролетел, помахав жёлтыми крылышками листьев. Юра Шатунов с календаря смотрел, как его тёзка пару раз приходил в гости к Машке, но без закадычного друга Костика как-то терялся, смущался, молча пил чай и уходил…

«Значит это не «принц», - решила Машка. - А «королевич» где-то впереди. Наверно, готовит своего белого коня, чтобы примчаться к ней – девушке Маше. Ей шёл семнадцатый год. Она шла в последний класс общеобразовательной школы и собиралась поступать в институт. Она становилась взрослой…