Кортик

По внешнему виду подходящего к круглосуточным ларькам синебола, было без слов понятно, какой магнит притянул его. Железный сарай, нашпигованный от пола до потолка бутылками, шоколадками и чипсами, в котором работала Алёна, стоял с краю, поэтому алкаш подошёл сразу к нему. Осторожно наклонившись к застеклённой амбразуре, полез трясущейся рукой за пазуху.
У продавщицы отпали последние сомнения в предстоящем натуральном обмене.
— Девушка! Купите кортик! Дедушкин! Всего тысяча рублей! — тихим вкрадчивым голосом предложил пропойца. И тут же сунул ей анонсированный предмет рукояткой вперёд, держась за гранёное лезвие.
— Ножен нет. Извините — с подчёркнутой вежливостью пояснил посетитель.
— Не жалко дедушкин кортик продавать? — укоризненно спросила хозяйка продовольственного рая.
— Жалко. Но обстоятельства вынуждают — неожиданно твёрдо и серьёзно выпалил пьяница.
— Не, нет денег. Кому-нибудь ещё предложите! — отозвалась Алёна, но тут из глубин металлической коробки раздался мужской голос: — Да подожди, дай глянуть!
Муж работницы, заскочивший к ней на минутку, просидевший час и скучавший до этого, заметно оживился. Внимательно осмотрев клинок под рассеянным светом, он уверенно заявил: — Берём, мужик!
И посмотрев на жену,сказал: Дай ему тысячу!
— С ума сошёл?! У меня нет!
— Возьми из кассы. Дома отдам.

Не прошло и часа, как по тому же самому маршруту проследовали две шустрые фигуры в милицейской форме, волокущие за собой худосочного типа, будто на привязи.
— Здесь! — ткнул пальцем в ларёчное окошко сбытчик семейной реликвии, и женщина, сидящая внутри, успела заметить, что рука алкаша пристёгнута к запястью служителя закона наручниками.

— Ну, ты смотри, какая ирония! — заявил сержант Краснов своему напарнику.
Перед ними на ковре, залитом лужей крови, лежал, раскинув руки, мужчина в футболке с короткими рукавами.
Забитый татуировками от мизинцев до плеч. Адольф Гитлер, германский орёл и свастика глядели с его оголённых рук.
— Этот кортик до сих пор фашистов режет! — выдохнул милиционер.
— Знаешь, кто это? — ответил сержант Москвин.
— Конечно. Я эту морду сразу узнал. Три судимости. По малолетке скином был. Двойное убийство. На рынке «чёрных» разгонял. Как откинулся, остался не у дел.
Засинел и сторчался. С соседом постоянно синячил. И досинячился.
— Туда ему и дорога.
— Я даже не знаю, как он у меня в руке оказался — как в трансе, отозвался с дивана задержанный, закованный в металлические «браслеты». Неделю этот кортик искал, пропить хотел. Такая жажда была нестерпимая. Всё думал: куда он мог запропаститься? Куда завалился ножик хренов? А тут посреди этого бурогоза он как-будто сам меня нашёл. Дед в Крыму им нацистов в рукопашке клал.
— Ну и ты не промах, да? Продолжил династию.
Взгляд правохранителя упал на прямоугольный фотопортет, висящий на стене.
— Это твой дед? — указал рукой на изображение седого мужчины в парадном кителе, увешанном орденами.
Хозяин квартиры удручённо кивнул, глядя на своего предка.
Сержант Краснов подошёл поближе к портрету, чтобы получше разглядеть ветерана.
Со стены на него глядел бодрый подтянутый старик с пронзительным взглядом.
Смотрел и, как казалось, улыбался.