Киргизские истории. Хлопок

     Как-то однажды, сидя за праздничным столом, я опять и снова коснулся темы Киргизии. Из той, ещё советской Республики, тянутся ветви семьи моей супруги по маминой линии. Ветви, чьи корни являются исконно русскими, с Южного Урала и Черноземья России. Мне, писателю, всегда интересно познавать новое, узнавать вехи истории страны в лицах и жизнях людей, меня окружающих, а потом записывать и оставлять на память своим потомкам, которых история семьи пока не сильно интересует. Это же не какая-то фантастика, высосанная из пальца или явившаяся плодом голого художественного воображения автора, а наша прошлая жизнь, которая, судя по детству, была весьма и весьма неплохой, но тут...

     - Наталия Владимировна, - обращаюсь я к тёще, - мне всегда было интересно, что представляет из себя хлопок и вообще, как с ним обходятся, прежде, чем он становится добротной тканью, которая в Союзе была в дефиците. Да и вы говорили, что с раннего возраста его собирали.
     Она вздохнула, несколько секунд смотрела в одну точку и из закромов памяти поведала нам свое видение тех времен.
     - Вот так, как здесь, в России, вы ездили на картошку и овощи в колхоз, нас, школьников Киргизии, отправляли на сбор хлопка...

     ...Где-то конец 60-х, большой, по азиатским меркам, город в безжалостных жёлтых песках и красивых бело-серых горах Киргизии. Совсем недалеко невидимые границы с другими братскими Республиками страны. Начало сентября. Все свободные земли, а точнее, бескрайние поля сухой каменистой потрескавшейся и выцветшей под изнурительными горячими лучами солнца почвы засажены очень необходимым стране хлопком, входящим в список стратегического сырья СССР. Безжалостному солнцу в помощь знойные суховеи, несущие на своих крыльях колючки "перекати-поле" и мелкий лёгкий песок, постоянно скрипящий под ногами и на зубах...

     - Товарищи родители, сознательные граждане Страны Советов! Не надо паники! Ваши дети отправились помогать колхозу собирать урожай хлопка! - громогласный ответственный работник партадминистрации города успокаивает стихийный митинг родителей учеников одной из школ.
     - Какой хлопок? - Их толпы русский мужчина поднял ладонь. - Они же ещё дети, только в шестой класс пошли! Маленькие ещё на солнце заниматься тяжёлым взрослым трудом!
     - Ваши дети вполне взрослые, к тому же все пионеры! А пионер всем пример! А вы что?! Против директивы партии?! Партия сказала, что любой ценой мы должны убрать урожай, который в нонешнем году очень хороший! Страна должна, просто обязана получить хлопок и добротный материал для одежды! Советские фабрики пошьют вам качественные халаты и рубашки, брюки и... - Он слегка покраснел, не смог выговорить слова "панталоны и нижнее белье", об этом в стране расцветающего коммунизма принято было умалчивать, тем более, в азиатской республике.
     Что и из чего пошьют советские фабрики, знали все. Магазины просто завалены горами грубо сшитых по одним и тем же лекалам да страшных расцветок халатами и платьями, которые никто не хотел покупать, разве, что купить больше было нечего...

     - Не надо нас агитировать, мы сознательные советские люди, но они же только дети, им всего по 11-12 лет! - Всё тот же голос выкрикивал из толпы.
     - Всё будет хорошо, мы их каждый день будем привозить домой. По утрам они должны приходить к школе и садиться в автобусы. Кормить будут прямо в поле. Не беспокойтесь, товарищи родители, ваши дети должны приучаться к общественно-полезному труду! Расходитесь! В 18.00 дети будут здесь!..

     Делать нечего, родители, не дождавшиеся детей из школы и пришедшие узнать, где их чада, поняли, что с властью спорить бесполезно, медленно расходились.  Детей в бескрайних хлопковых полях района им не найти. Надежда только на то, что оратор не обманул и их к вечеру вернут по домам...

     ...- И что? С 12 лет возили в поле? - Удивлённо округляю глаза я.
     - Да, мы первого сентября пошли в шестой класс, пару дней проучились, родители водить нас перестали, а потом вместо учёбы всех классами сажали в автобусы и возили за город на плантации хлопка. Нам прямо к школьной одежде выдавали такие фартуки-мешки размером метр на метр или больше, тому, кто постарше или побольше ростом и ставили на полосу. Фартук через голову одевался на широком помуче и держался на шее. Солнце жарит сквозь форму, голову печёт, а нам говорят, снимите свои маечки или блузки, наденьте на голову и вперёд. Встаёшь в начале полосы, а конец её где-то за горизонт закругляется. Короче говоря, конца не видно. Вот ты идёшь, справа и слева рвешь пушистые коробочки и складываешь в мешок.
     - А сколько в мешок убиралась хлопка?
     - Килограмм 15-16. У нас, даже, норма была по сбору с человека и она не различалась ни по возрасту, ни по полу. Скидок не делали. Пока не соберёшь полный мешок, отдыхать не разрешали, хотя, вроде бы, за нами никто не следил, но мы с первых дней в поле понимали, чем быстрее соберём норму, тем скорее отвезут домой. И вот идёшь, собираешь руками, перебираешь его детскими нежными пальчиками. Если хлопок созрел, коробочка, называется кусак, раскрылась, он мягкий и пушистый, словно щепотка ваты. Коробочка легко отрывается от стебля и отваливается от хлопка. А тот, который недозрел, жестковатый, не отделяется. Висит просто закрытый сухой серый кусак. Приходится шелушить его, а он жесткий, состоящий обычно из четырёх частей. Хлопок внутри недозревший тяжёлый. Его нельзя в мешок кидать, только внутренности. Так и собирали...
     - А как его забирали у вас?
     - И, вроде, нет никого с нами в поле, только мы идём собираем, а вдруг неожиданно и как-то своевременно подьезжает машина за собранным хлопком.
     Тёща решила перекусить, а у меня опять вопрос:
     - У нас на картошку или на овощи другие собирать ездили всего один месяц, а вы?
     - Уууу, скажешь, месяц, мы собирали с сентября по декабрь. Совсем не учились, а потом нсверстывали программу.
     - Уставали сильно?
     - Представь себе, девчонка 12 лет, целый день под солнцем, с таким мешком на шее, устанешь? А потом мы хитрить пытались, что бы быстрее собрать норму свою и домой уехать или отдохнуть, дожидаясь других.
     - Как? - любопытствую дальше.
     - Спелый хлопок объем даёт, но лёгкий, а недоспелый даёт тяжесть. Норму давали по весу. Вот мы и кидали в мешок недоспелые серые жёсткие кусаки.
     - Прокатывало?
     - Когда как. Если начинали при взвешивании мешка сомневаться, могли весь перетряхнуть. Находят кусаки недоспевшие, норму увеличивают, а могли и побить.
     Она промолчала немного и закончила:
     - Это ещё хорошо, средние классы каждый день домой привозили ночевать, а начиная класса с восьмого на месяц и два увозили. А там ни помыться, ни в туалет сходить негде, ни постирать белье свое. Воды выдавали очень мало для личных нужд. И все это на жаре и с песчаными ветрами...

     ...Примерно то же самое время. Тот же самый город. Та же самая уборка хлопка.
     - Таня, Света, Наташа, держитесь нас, не отставайте, - комсорг группы студентов пединститута Женька, весёлый спортивный симпатичный парень всегда заступался в городе за своих, русских, девчонок и опекал их по возможности, во всех мероприятиях, не отпуская от себя ни на шаг.
     Мальчишки из группы ему помогали. Сегодня утром студентов второго курса привезли на месяц помогать убирать хлопок. Урожай, как всегда, выдался на славу, материал стране нужен, поэтому учёба будущих учителей подождёт. Автобус остановился на обочине у самого края огромного бесконечного белого поля, шуршащего своими жёсткими стеблями и недозревшими коробочками на знойном сентябрьском ветру. Партийное, комсомольское и колхозное руководство уже здесь. Всем выдали по нескольку мешков размером два на два, вместительных, аккурат для взрослых. Будущим учителям произнесли напутственную речь. Сознательные комсомольцы, студенты, активисты, ребята и девчата, выстроились в один ряд, оставив себе справа и слева по полосе хлопка. Все, как объяснили. Начальство уехало, предупредив, что обед привезут сюда же.
     - Ребята! - Крикнул комсорг. - Не отстаём друг от друга! Стараемся выдерживать шеренгу, что бы видеть ближнего с обеих сторон!
     Он поставил русских девушек между своих знакомых парней, все комсомольцы дружно кивнули и двинулись по белому пушистому полю.

     Солнце в самом зените, палит сверху не по-детски, жажда мучает по-настоящему. Усталость от наполняемого хлопком мешка давит тонкую девичью шею и отдается болью в спине. Платок на светловолосой восемнадцатилетней Танюше почти не спасает, она его постоянно снимает и протирает пот с шеи и лица. Тонкая летняя футболка пропиталась насквозь пОтом и прилипла к телу. Пот горячими струйками стекает в широкие хлопчатобумажные шаровары. Ужасно жарко. Изнурительная духота, ветра почти нет и это все давит на тело, замедляется шаг и перед глазами появляются круги галлюцинаций. Комсомольская сознательность исчерпала весь лимит энтузиазма, но Таня шепчет сама себе:
     - Таня, Танечка, Танюшка, ещё немного, ещё чуть-чуть. Одна, две, три... - Сквозь солёные слезы пота она смотрит вперёд и по сторонам.
     Ребята увлечены сбором белого сырья, идут уже на десятки метров впереди неё. "Не сознательно с твоей стороны, комсомолка Таня" сама про себя продолжает девушка. Как вдруг голова закружилась и она присела на мешок, подвернув его под себя. Хрупкое невысокое девичье тело полностью скрылось в ровных полосах высоких стеблей хлопка.

     Сколько так Таня просидела, не поняла. Боли понемногу отступали, силы приходили в норму и только жажда... Как вдруг недалеко послышался шум двигателя приближающейся машины. Для сбора хлопка комсорг ее поставил на третью от обочины полосу, по бокам шли Андрей и Иван, которые должны были за ней присматривать и помогать, если это будет необходимо. Но они всегда гонялись за рекордами и друг за другом, поэтому о Тане ребята скоро позабыли в гонке за урожаем и похвалой. Поэтому девушка, находясь близко к дороге, решила привстать и посмотреть, может быть, её уже ищут. Она высунула голову из стеблей, увидела легковушку без верха и в ней трех загоревших мужчин в тюбетейках. На вид все были азиатской национальности, среднего возраста, раньше она никого из них не видела. Девушка встала в полный рост и помахала белым платочком. Мужчины её заметили, что-то сказали шоферу и он остановил машину.

     На ломаном русском один, представительный, в белой рубашке и галстуке, спросил:
- Девушка, ты отстала от своих?
- Да, чуть устала, получила солнечный удар и решила отдохнуть, а они все ушли вперёд, - еле выговорила Таня, подойдя к машине, но сама пытаясь вглядеться в расплывающийся волнами зноя горизонт в поисках своих сокурсников.
     Представительный мужчина понял её взгляд, встал на машине и тоже посмотрел, но в другую сторону. Якобы, никого не заметив, произнёс:
     - Студенты выполнили сегодня норму и уже уехали, а нас попросили поискать тебя тут в поле. Садись в машину, мы довезем до лагеря, где они остановились, - и подал ей флягу, в которой вместо воды оказалась спиртосодержащаяся жидкость.
      Девушка села рядом на заднем сиденье. Пересохшее горло Тани не почувствовало сразу вкус водки. Но когда она приложилась к прохладному металлическому сосуду и обожглась, уже отпив несколько жадных глотков, поняла:
     - Фууу, что это? - И она выплюнула остатки на обочину.
     - Ой, деточка, я, наверное, фляжки перепутал, извините, - и он с серьёзным испуганным лицом поменял сосуды, а другие двое, сидящие впереди, переглянулись между собой.
     Таня опять жадно глотнула из другого сосуда, предварительно понюхав жидкость. Жажда немного отступила. Но жара и усталость сделали свое поганое дело, она быстро захмелела и начала засыпать. Кочковатая дорога трясла и трясла тело, пока девушка не упала на плечо сидящего рядом представительного мужчины.

     Таня начала приходить в себя, когда почувствовала, что её куда-то ведут под руки. Сквозь слипающиеся глаза она увидела большой сарай и семенящего впереди мужчину в белой рубашке. Потом ей стало прохладно и хорошо, потому чьи-то проворные руки снимали прилипшую футболку, расстегивали маленький лифчик и стягивали тёплые шаровары. Когда с неё уже снимали трусики, девушка напряглась изо всех сил, начала, было, сопротивляться, но кто-то развёл её руки в стороны и прижал к соломе на полу сарая. Дальше она почувствовала противное дыхание прямо в лицо, влажные губы принялись мусолить её ещё не совсем сформировавшиеся груди и ей раздвинули ноги. Нестерпимая боль внизу живота подействовала наркотических шоком и она отключилась.

     Девушку искали родители, милиция и друзья-студенты. Они обшарили все поле, где их группа собирала хлопок, все ближайшие и отдалённые окрестности, тщетно, ни единой зацепки или подсказки никто не нашёл. Поиски свернули, свалив на степных шакалов, якобы, промышляющих здесь холодными ночами. Убитая горем мать слегла в больницу, отец запил. Это была их единственная и очень долгожданная дочка.

     А однажды к зиме:
     - Батя! Почему до сих пор котлы не подогрел! Котельная, даже, не дымит! Дети в садике мёрзнут, ноябрь на дворе! - Мастер прибежал в котельную узнать в чем дело.
     - Да, вот, Михалыч, ничего не пойму, - почесывая небритую щеку, бурчал пожилой кочегар, ветеран войны, - тяги нет, не разжигается котёл.
     - Мы же с тобой летом трубы прочищали, котёл ремонтировали, что за херня!?
     - И я про то. Сам не пойму.
     Вызвали кочегаров из других смен, что помоложе и они залезли на котельную, осмотреть трубу. Через некоторое время оттуда извлекли труп обнаженной светловолосой девушки, закатанный в ковёр. На теле обнаружились следы удушения и признаки изнасилования. Это была пропавшая на хлопковой плантации несколько месяцев назад студентка Таня...

     ...- А что и такое бывало? - не поверил я своим ушам, когда тёща закончила рассказ.
     - Бывало, не часто, но каждый год разговоры шли, что на сборе хлопка пропадают девушки 13-20 лет, в основном русские.
     - Значит, русских любили, - только и вымолвил со вздохом я, - своих азиаток не трогали. А говорят, что не было национализма в Союзе.
     Наталия Владимировна посмотрела на меня и "убила" последней фразой:
     - Он там был всегда... И светленьких они любили... Однажды он коснулся и меня...
     Бабушка Тоня утвердительно покачала головой.
     - Расскажите, - попросил я...

     Потом, чуть позже, тёща расскажет мне, как русских нелолюбливали местные, как местные дрались с соседями из дружественных Республик, но...

     Это уже совсем другая киргизская история...

     15 июня 2023 года