Грешный бог

…Безгрешность не может научить безгрешности, так как она безгрешна по своему определению. Безгрешность не способна определить меру греха или преступления, она не знает этой меры. Она может быть предметом подражания, но не судьей. Именно поэтому вероятнее всего, самыми убедительными проповедниками безгрешности являются согрешившие: чем больше грех, тем выше раскаяние и убедительнее проповедь или наставления. Так великие грешники становятся величайшими праведниками.

Но как быть со злом, которое они оставили за пределом своего раскаяния? Ведь многое нельзя исправить или искупить, потому как совершенная несправедливость или зло уже состоялось и непоправимо исковеркало судьбы и тела  тех, кто попал под беспощадную пяту беззакония.

Парадокс: праведные грешники! Кто способен примирить греховную праведность с реалиями жизни?  Люди?  Но они слишком эмоциональны и могут поверить искусно спрятанной лжи или искренне сострадать раскаявшемуся преступнику. Фемида? Она слепа, и вынесет равнодушный вердикт исходя из колебания стрелки Чаши Весов Правосудия, и раскаявшийся грешник будет обречен. Сам Бог? Но ведь и он, согласно религиозного учения безгрешен, как и пребывающий в неведении греха праведник. И если Он принимает раскаяние как меру искупления греха, то Он знает эту меру, и, стало быть - не безгрешен Сам.

Бог!  Он великий грешник и величайший праведник: только в этом случае Он может стать праведным Судьей. Но подобная мысль кощунственна для всякого, кто верит в Него и его непогрешимость!

Что ж остается? Безысходность или, так необходимая многим, слепая вера в высший Суд?

Не совсем так: человеку дана совесть. Именно она способна рассудить каждого с самим собой, без права на сочувствие и предвзятость, и вынести приговор, даже обвинительный, приведя его  к непременному исполнению.
Это означает одно: человек, способный к самооценке своих поступков, есть часть самого бога.  А мера праведности зависит от того, каким образ Творца взрощен и культивируется в сознании самого человека и окружающего его уровня осмысления степени добра и зла.

И тогда Человеку,  Бог, как идея справедливости и меры праведности, не нужен.