Кошачьи правила постфеминизма

(рассказ)

Я, кот Фёдор, всегда следую в туалет за Человеком. Просто сижу рядом и смотрю на него круглыми глазами.

Человек учил меня никогда не оставлять открытыми двери в квартиру. Чтобы открыть дверь, необходимо встать на задние лапы и надавить на неё передними (иногда предварительно нужно повисеть на ручке). После того, как дверь открыта, можно идти дальше по своим делам. Если мне удалось открыть входную дверь, я сажусь рядом и размышляю, особенно во время дождя, ветра или сильного холода. Если Человек по уши в работе - я обязательно сажусь рядом именно с ним. Это называется «помогать». Он может стоя готовить пищу, тогда я прячусь за его левой ногой. Меня так трудно заметить и поэтому больше шансов, что на мои лапы наступят, после чего обязательно возьмут на руки и приласкают!!! Если Человек читает книгу, то располагаюсь около его лица, желательно между глазами и книгой, если только не могу лечь непосредственно на книгу. Иногда Человек занят бумагами, тогда я лежу на них, чтобы закрыть как можно больше текста, и притворяюсь спящим, но периодически «просыпаюсь» и гоняю по столу ручку или карандаш. Женщина может меня отодвинуть, тогда сижу на краю стола и смотрю на неё грустными глазами, - дама обязательно возьмёт меня на руки и приласкает. Когда мужчина бездельничает, читая газету, обязательно прыгну в самый центр газеты. Мужчины любят прыжки.

Мужчина может работать за компьютером. Ему будет приято, если я пройдусь по клавитуре, погоняюсь за указателем мыши на экране. Потом обязательно лягу поперёк рук Мужчины, как только он начнёт печатать.

8 марта. В этот день я чаще и как можно быстрее пробегаю прямо перед ногами Мужчины, когда он идёт за едой и подарками. Особенно полезно это делать, когда Мужчина несёт что-то большое, в тёмном коридоре. Это помогает ему развить реакцию и координацию движений, чтобы не осрамиться перед Женщиной.
Ночью спать лучше на Женщине. Она даже не может повернуться. Очень полезно спать на её голове.

Иногда я прячусь в местах, где Женщина не сможет найти, не выхожу три-четыре часа ни при каких обстоятельствах. Она начинает паниковать от мысли, что вы сбежали с балкона. Когда я появляюсь, меня поднимают на руки и ласкают; поцелуют и дают в два раза больше еды, чем обычно.

Я часто запрыгиваю на шторы или одежду. Люблю висеть на передних лапах - это очень полезно, и Людям нравятся затяжки! Надо быть ближе к лицу Человека. Люди это любят, чтобы кошки поворачивались к ним задом и задирали хвост.
Для нас, кошек, андроцентризм - это то же самое, что телевизор. Можно назвать это традицией для котов, которая сводит общекошачью субъектность к норме котов. Кошка же репрезентируется как собственно субъективность, как отклонение от нормы, как маргиналия. Я не разбираюсь в гендерном подходе. Коты и кошки разноплановы и разновесны, дихотомичноразведены и иерархично структурированы. Существующий мир кошек осуществлён от лица человеческого субъекта, с точки зрения человеческой перспективы, где кошачье понимается как «другое» и «чужое», а чаще всего вообще игнорируется, пока бедная кошка не замяукает.

Язык человека играет особую роль в мире кошек, ибо языковая карта мира фиксирует и называет мир с человеческой точки зрения. Я, например, Мурзик. Человек считает меня «самцом», то бишь «котом», хотя в нашем, кошачьем языке таких  понятий не существует. Почему-то человек обязывает весь кошачий род женским именем «кошки», хотя у нас есть и коты. Как же без них! Кошки, получается, лучше, достойнее, чем мы, коты. Коты маргинализируются и игнорируются в человеческой картине мира. Коты - маргиналы? Коты - бомжи? А кто же тогда писает вам на коврики и носится по квартире? Люди хотят, чтобы у них сидели на коленях и тёрлись мордочкой об их грязные брюки и юбки. Моя кошачья лингвистическая критика вскрывает культурно-языковые конструкты человеческого доминирования в социальной и биологической жизни. Исследования кота Васьки из второго подъезда нашего дома, проанализировавшего существующие в современном обществе социальные институты и институции, показали, что нормы успешности и «нормальности» обусловлены физиологией и интересами «самок». Кот Васька указал, что все технологии от специальной кошачьей еды и до практик показа кинофильмов про кошек, написания романов о кошачьей жизни, сконструированы под человеческие нужды, исходя из человеских взглядов и интересов.

Другими словами, в основ человеческо-кошачьего теоретического разрыва лежит, по мнению кота Васьки, методологическое различие между пониманием кошки «как процесса» и кошки «как половой идентичности». «Кошка как процесс» вызывает стремление к действию. Это характеристика кота. Человек же политизирует и идеологизирует понятия. Он хочет видеть в кошке слабое, податливое и «сексуальное» существо.

Кот Васька считает, что только на основе переживаний котов и их опыта может формироваться знание и что наиболее достоверным типом знания является знание, исходящее ихз опыта репрессии и подавления со стороны хозяев, потому что реально знать о репрессии может только кот, который пережил репрессивный опыт. Моя точка зрения заключается в том, что существует реальная опасность уравнивания определённых типов «опыта» с «истиной», то есть с неким «истинным знанием» котов. Некоторые коты утверждают, что «кот» всего лишь пустая категория, но кто же тогда гуляет по крышам? Они ставят под сомнение динамику и освободительные задачи движения за освобождение котов. Я же, кот Мурзик, считаю проблематичной позицию «смерти истории» и замену её историей кошачьих стай, так как в ней кот по-прежнему, как в традиционной истории, не может занимать центрального места.

В нашем доме жил ещё один Кот. Я узнал, что го зовут Рыжик. Привёз Кота журналист. Подобрал где-то на улице. И не из любви к животным, а из-за поглащавшей журналиста страсти к сенсациям. Кот был нужен журналистку для создания нестандартных ситуаций. Рыжик рос быстро, ибо стоял на довольствии как член семьи журналиста. Он стал после этих репетиций полным зверюгой. Из  всей семьи журналиста признавал только Женщину. Жена журналиста кормила. Других людей кот игнорировал. Журналиста - боялся. Людей ненавидел и норовил либо куснуть, либо лапой вдарить при неосторожном приближении к его особе. Так жил-поживал Рыжик.

Однажды Иван, сосед журналиста вывел гулять свою кошку. Это был надоевший всем пьяница. Навтречу ему попался приятель Степан. Сели друзья на лавку, выпили. И, как водится, заспорили. Предметом спора стала кошка. Точнее, уровень её агрессивности. Сосед клялся, что кошка - зверь, порвёт любого, как грелку. Кот же слабак по сравнению с ней. Степан же парировал все доводы. Иван решил доказать. Фактами. А где их взять? Фактом стал Рыжик.

- Смоти, - говорит Иван, как моя Мурка ща Рыжика, того, колбасить будет.
Берёт кошку за шкирку и тащит к Рыжику. Тут же вокруг бойцов собралась толпа. Интересно. Кто всё-таки кого: ни Рыжик, ни Мурка друг на друга не реагировали. Сперва Иван стал бодрить питомицу, подпинывая в корму и науськивая: куси, куси.

Мурка таки изготовилась и начала медленно приближаться к Рыжику. Рыжик, до толе абсолютно игнорировавший и кошку, и толпу, повернул голову на противницу. Дальше было шоу. Беззвучно кот оторвался от двери подъезда и метнул своё тело прямо на врага, вцепился всеми четырьмя лапами в морду, уши, нос Мурки и стал рвать, утробно рычать, утробно урча.
Большого труда стоило кошке оторваться от озверелого кота. Биться более она не хотела. Иван понял, что пора вмешаться. По-футбольному занеся ногу, он попытался ударить кота. Но Рыжик вцепился в ногу Ивана, и по ней, по кителю полез как альпинист вверх, издавая боевой клич предков. Иван заорал. Только он пытался оторвать от себя кота, как Рыжик тут же менял позицию, кусая человека за уши, царапая лысину и руки. Спас соседа его приятель, обливший пострадавшего и кота водкой. Кот в испуге соскочил с Ивана. Обессиленный человек сел на лавку. Не отошедший от шока, он всё повторял:
- Он же в горло метил, гад, в горло.
Это была победа. Наконец-то кот продемонстрировал, что он «кошка как процесс», а не «идентификация по полу».

Центральная моя идея - свобода, полноправие индивидуальности котов и её самореализация. Борьба против гуманизма была провозглашена, с моей подачи, на сходке котов.

Несколько веков индивидуальной борьбы, разочарований и сопроиивления привели котов к историческому моменту, в котором они могут обрести свободу, так же как они обретают своё прошлое. Подошли к концу тысачелетия предистории котов.