Дело о пропавшей рыбе

— Маша, Маша! Да кудашь ты подевалася-то? Мария! Тебя чего, дома что ль нету? Кричу-кричу, а ты не отзывашься! Мария, ты хоть голос-то подай! — кричала за калиткой Василина Николаевна, выглядывая соседку. Из-под платка выбивались рыжие с проседью пряди, обрамляя бледное худое лицо, на котором единственным ярким пятном были губы, накрашенные импортной красной помадой.
— Маша!
— Да чего ты кричишь? — вышла со стороны огорода хозяйка дома, — случилось чего?
— А ты не знашь? — хлопнула себя по цветастой юбке Василина, — все знают, и только ты не в курсах!
— Так мы с Петром яблоню решили пересадить, пока земля-то сырая, самое время. — сняла перчатки баба Маша и натянула их на столбики сушиться. — Говори, чего звала.
— А того! Того Мария, что внуки твои, совсем совесть потеряли! У мово Егорки всю рыбу потаскали! Ты им всыпь хорошенько, пускай вертают в зад!
— Подожди, Вась, с чего ты решила, что это мои? Может твой Егорка сам куда запрятал, или съел.
— Да как же он съел-то? Тама ж почти два ведра окуньков сушилось! И не какие-то там никакие, а во какие! — Василина выставила вперёд руку и ладонью другой провела по локтю указывая какой длинны была рыба. — И ведь чего удумали! Дождалися, когда дождь пойдёт! Они чаво думали? Что бабка старая умом тронутая, поверит, что карасей обратно в речку смыло? Так вот Мария, ты или рыбу возвращай, или плати!
— Василина, давай так, ты домой иди, ещё раз Егорку расспроси, может вспомнит чего, а я у своих спрошу. Вот только не они это, вот те крест!
— Значит платить не будешь?
— Не буду!
— Я тогда к председателю пойду! Всё ему расскажу! И всем расскажу, как ты внуков-то воспитывашь! Ишь выискались на нашу голову! Ладно ещё свои, так ещё и от городских покоя нет!

Василина Николаевна пошла вниз по улице к дому председателя, широко размахивая руками, пару раз обернулась, посмотреть, стоит ли у калитки Мария, чтобы прокричать ей о несправедливости жизни, и как её сироту обирают вот такие непутёвые соседи.

Баба Маша лишь покачала головой и отвязала Бурана, наказав ему бежать на реку и привести внуков домой. Тот, обрадовавшись свободе, закрутил хвост колечком, выскочил за калитку и помчался следом за Василиной. Догнав бабку, обежал вокруг, весело гавкнул, показал язык и развернувшись, шаркнул задней лапой осыпая её гамаши мелким гравием, после чего помчался дальше за маленькими хозяевами, что сидели в секретном шалаше построенным на нависшем над рекой стволе дуба, несколько лет назад вывернутого вместе с корнем грозой.

Мария Александровна изо всех сил старалась сохранить серьёзное лицо глядя на взъерошенных внуков, что усиленно сопели стоя перед ней.
— Ба, да мы что, крысы какие-то, чтобы чужую рыбу воровать? Мы и свою наловить можем! — Витька как всегда вступался за младших.
— Да мы же весь дождь дома просидели! — подала голос Верочка, — а телепортатор ещё не изобрели! — девочку явно больше интересовала бабочка, севшая на подоконник, чем розыск пропавшей рыбы.
— А Егор мог и сам спрятать, он вредный! — Митька шмыгнул носом и покосился на старшего брата.

— Это кто тут вредный! — раздался за спиной голос Василины Николаевны, — Вот Степан Кузьмич, а ты говоришь – уважаемые люди! А они вот, оскорбляют! Ты поищи, поищи! Рыба-то где-то здесь! Три ведра не хухры мухры! За занавеской не спрячешь! И ты Лёнька, давай, смотри где у них тут чего! А то гляньте на них, честные какие, как грамотой награждать так Митька, а если чего натворено, на маво Егорку валят! Вот пусть тепереча все знают, что и у тебя Маша внуки того, маво не лучше!

— Погоди Василина Николаевна, — председатель снял кепку и вытер ею вспотевшее лицо, — разобраться надо!
— Вот ты и разбирайся! Тебя на что в председатели выбрали? За упорядком следить? Вот, следи! А то так всё вынесут, без порток останемся!
— Да помолчи, ты хосподи, дай и нам поговорить!
— Поговори, поговори, только много ли толку с разговора тваво? Вона давеча, дождина был, у маво старика лодку снесло, нашёл? Чего глазами-то забегал? А всё потому, что разговоров многа, а делов мало!
— Да найдём мы вам рыбу и лодку найдём! — вздохнул, переминаясь с ноги на ногу молодой лейтенант, полгода как заступивший на службу и до сих пор краснел и смущался от напора деревенских баб. — Мария Александровна, прошу прощения, но поступило сообщение о похищении, должен проверить!
— Баб Маш, разрешишь Алексею осмотреться, не прогонишь? — председатель развёл руки в стороны, извиняясь за вторжение.
— Да смотри, только зря время потратишь, не мои рыбу увели, — усмехнулась бабушка, — а мне надо с Петром рассчитаться, он мне за утро пять яблонь пересадил, да забор поправил, доски-то со стороны оврага совсем расшатались.

— Ну добро, — уселся на стул председатель, — а у вас есть какие предположения, куда рыба деться могла? — обратился он к мальчишкам, те только пожали плечами.
— Предположить, ага, так они тебе и сказали, куда наш улов дели! — вновь встряла в разговор Василина, — держи карман шире! Они его припрятали чай! О, так они ж яблони посадили! Степан Кузьмич, вот под ними и прикопали! Во, под каждой по ведру!
— Василина Николаевна, да бог с тобой, кто ж рыбу в землю закапывает? Чай не навоз!
— Да кто их знат! Кто знат? У них вона, городская внучка шибко учёная! Ты знашь что она нонче мне сказала, знашь?
— И что? — посмотрел на грызущую яблоко девочку председатель.
— А то! Ты ж знашь, я нонче корову купила, завожу её во двор, а эта и спрашиват, мол зачем ты бабушка, животину задом наперёд ведёшь? А ты ж знашь, чтоб корова хорошо доилась, её хвостом вперёд на новый двор заводят. У меня вота и сын и Егорка помогали, а эта скотина ну нив какую! Всё рогами войти норовит! Так мне энта ихняя внучка и говорит, что это всё суеверия, и корову просто кормить надо, тогда и молоко будет! Вот скока лет живу, а не знала, что неправильно! Приехала, учит старуху, малолетка недорослая, кочерыжка рыжая! — высморкалась в передник бабка Василина.

— А рыбу вашу, Егорка увёл, — догрызла яблоко Верочка, — да-да! Мы с чердака видели!
— Чего видели? — ткнул в бок сестру Митька.
— Всё видели! — чуть склонила голову Верочка и хитро улыбнулась.

— Степан Кузьмич, я вокруг обошёл, — вернулся в комнату лейтенант, — рыбой даже не пахнет.
— Добро, — пригладил редкие волосы на макушке председатель.
— Чего добро? — накинулась на него бабка Василина, — ты чего, не слышишь, чего рассказываю? Меня оскорбили, обидели, ограбили, а ему хорошо! Эта вот, — ткнула пальцем в девочку бабка, — маво Егорку только что обвинила, а ты ка будто и не услыхал?
И вновь погладил себя по голове председатель, и поманил пальцем девочку к себе.
— Ну, говори, что видела?
— Мы на чердаке сидели, когда дождь начался. А у них во дворе бельё сохло. Вот Егор свои пять рыбин, вместе с бельём и снял, — пожала плечами девочка.
— Глянь-ка, Степан Кузьмич, кака девка-то неприятная! Так и наговаривает на нашу семью! Пять рыбин! Да у нас весь двор ею увешан был! — не сдавалась бабка.
— Да ладно вам, — перебил её Лёнька-лейтенант, — видел я ваших рыбаков во вторник вечером, с реки шли, несли в ведёрке мелочь для кошки, и пяток окуньков с ладошку. Как же вы их на весь двор-то растянули?
— Как-как? Вот так! Выучили вас в институтах на свою голову, шибко грамотные все стали! Ты мне вначале моё найди, а потом и спрашивай, как! — кипятилась Василина.

— А ну пошли, — кивнул головой председатель, натянул на голову кепку и вышел из дома.
— Это ты куда, куда спрашиваю направился, а? — побежала следом за ним вредная бабка, — это не ко мне ли? Гляньте-ка люди добрые, чего это твориться! Их значит для порядку поставили, а они вона, по чужим домам обыски устраивают! Не пущу! — раскинула руки в стороны Василина, — Ишь что удумали, позорить меня хочешь, да? На всю деревню осрамить?! Так я тебе вот что скажу, а ты слушай!
— Потом послушаю тебя Василина Николаевна, вот всё что скажешь, всё велю под протокол записать! А теперича не мешай! У нас с лейтенантом – следственные действия! — и председатель, неожиданно присел, ловко подхватил под колени старуху, и переставил её от калитки в бок. — Заходи Леонид, будем эту само клонирующуюся рыбу искать. А ты Василина, куда бельё вчера сложила?
— Так туда, — махнула рукой на дом обалдевшая бабка, — в комнате, на кресле лежит, его ж ещё гладить надо.
— То есть, — поднялся на крыльцо Степан Кузьмич, — как Егорка принёс, так и не разбирала?
— А чего его лишний раз мять-то? Вот буду гладить и разберу, или вот Светка разберёт.
— Ну показывай, прямо мятое и не глаженое.
— А и покажу! — надулась Василина, — чего не показать-то! Мне стесняться нечего! Только не обессудь, не шолково чай, как у твоей жены, обычное.

На кресле действительно лежала груда белья, которое под внимательными взглядами председателя, лейтенанта, трёх соседских внуков, их бабушки Маши и увязавшимися за ними следом Бурана, демонстрировала Василина.

— Вот пододеяльник ситцевый, пять лет как купленный, вишь, как выцвел, а нигде ни дырочки! Это трусы внука маво, Егорки, как вишь рыбы в них нет! А это сорочка моя, мужик мой подарил на серебряну свадьбу, видал каки кружева? Вот простыня, вот другая, лифчик Светкин, чего краснеешь-то? Да, невестка у меня не чета твоей жене, есть за что подержаться, Славка не жалуется! Ты смотри, смотри, нечего глаза-то отводить, а то вона, пришёл меня срамить на всю деревню! Мол старуха совсем из ума выжила, не помнит сколько рыбы во дворе висело, на соседей наговаривает! На, смотри, вот ещё пододеяльник, вот наволочка…
Договорить бабке председатель не дал, вырвав наволочку из рук.
— А это, я так понимаю, те самые пять вёдер рыб, — хмыкнул Степан Кузьмич, доставая из наволочки пару небольших рыбёшек. Да, Василина Николаевна, бельё тебе придётся перестирывать, а внука пороть. Да и перед соседями нужно извиниться!
— А чего я? Мне Егорка сказал, что рыбы нет, пропала! Кто ж знал, что он с бабкой делиться не хочет. Вот сейчас придёт, я ему всыплю, чтоб бабку не позорил. Вот ведь взяли моду, стариков обманывать! Я что, я за что купила, за то и продала, спрос маленький! Ты Мария, зла не держи, я всё ж на десять годов тебя старше, могу и спутать чего. А ты, председатель, давай, иди, председательствуй! Ишь выдумал, в рабочее время по чужим дворам шастать, да ещё и с милицией! Иди-иди! Я тута сама со своими разберусь, спасибо что зашёл, проведал старуху. И ты Маша, ступай, и выводок свой забери, нечего мне тута полы топтать, и пса сваво заберите. А ежли он ещё раз на меня гафкнет, я тоже найду чего ему сказать. Ишь, шастают тут, так не только рыба пропадать начнёт, тут саму вынесут и не заметишь.

Бабка много чего ещё бурчала в след смеющимся соседке, председателю и долговязому лейтенанту, вокруг которого прыгала малышня требуя показать фокус.