Коготь падшего ангела или Нашла коса на камень

Посвящаю своему сыну и всем героическим
воинам России – павшим и живым участникам
                СВО на Украине, воюющим с современным
                нацизмом и фашизмом!
 
КОГОТЬ ПАДШЕГО АНГЕЛА ИЛИ
НАШЛА КОСА НА КАМЕНЬ
повесть
 
«Что вы, что вы говорите!
Хотите побороться со злым духом?
Один Падший Ангел когтем
может перевернуть всю землю!»
Серафим Саровский
***
        Четвёртый день старший сержант-контрактник Вооруженных Сил Российской Федерации Сашка Осипов (позывной «Дракон») полз к своим… Опорный пункт, где находилась его мотострелковая штурмовая рота, был уничтожен врагом. Бывший одноклассник, комвзвода Серега Воронин (позывной «Летучий Голландец»), с которым Сашка на этот раз попал в один призыв по контрактному набору через восемь лет после срочной службы, погиб в первые же минуты артобстрела. Сашка собственными глазами на мгновение успел увидеть, как большим осколком снаряда, будто бритвой, срезало часть туловища товарища и отбросило в сторону.  Это было последнее, что он помнил.  Очнувшись, Сашка с трудом высвободился из-под земляного завала и, как мог, ощупал себя.  Голова гудела от свиста и шума в ушах.  По лицу текла струйкой горячая кровь вперемежку с потом… В груди ломило. Сашка ощупал вспоротый осколком на уровне солнечного сплетения «ратник» и благодарно постучал правой рукой по спасшему ему жизнь бронежилету. Рация, вроде, работала, но только на приём, а микрофон был повреждён. «Всё веселее, –  подумал солдат, поправив бронешлем, –  хотя б ясно, где наши и куда надо ползти, этому нас учили в Чечне, когда были в учебке с Серёгой».
    Левая нога не слушалась, отзываясь тупой и распирающей болью.  Подтянув ногу, он понял, куда ранен. Осколок пробил берцу ботинка и ступню навылет.  «Хорошо, что большие кости не задеты, а стопа – не колено, не так опасно», –   решил Александр, обратив внимание и на странное ранение в голову. «Каменная башка у меня, видать, раз в ней застрял осколок…», – с грустной иронией подумал старший сержант.
     Оглядевшись по сторонам и обнаружив раскуроченные взрывами и снарядами технику и орудия, солдат с грустью осознал, что в живых остался только он один, и решил покинуть это место.
________________________________
«Ратник» – современная российская боевая экипировка военнослужащего, представляет собой комплекс средств защиты, связи, средств наблюдения и прицеливания, оружия и боеприпасов. В состав «ратника» входит несколько десятков элементов вооружения, включая бронешлем, бронежилет, боевой комплект для 
защиты рук, ног и лица от осколков снарядов, защитные очки, комплект защиты коленных и локтевых суставов и т.д.
      Нащупав в кармашке на левой ноге нож  «шмель», Сашка немного успокоился. В случае чего можно будет за себя постоять. Непонятная, безжизненная обстановка вокруг кричала о том, что жуткий бой в этом квадрате завершён. Опираясь на локоть правой руки, солдат поднялся на колено. «Надо искать своих». –  Пронеслось в его голове, заглушая шум и звон в ушах. И Сашка пополз…
      – Мам, я живой, я справлюсь! Ты только жди меня! –  шептал он через силу, стараясь сохранять сознание.
      Добравшись до лесополосы и окончательно обессилев, старший сержант Осипов уткнулся лицом в выгоревшую черную траву и снова вырубился, погрузившись в забытье…
 
***
      На рассвете особенно сильно хочется спать. За окном «хрущёвки»-пятиэтажки соревновались птицы в своём извечном споре, «кто лучше и громче поёт по утрам».  Сашка, почти всю ночь проигравший в компьютерную игру со своими онлайн партнерами, спал, довольный своей виртуальной победой над хитрым и ловким драконом.
       Время от времени в его дрёму проникали звуки окружающего мира: пение неугомонных птиц и голоса дворников-таджиков, лениво скребущих тротуар под его окном пластиковыми мётлами.
  Затем глубокий сон снова овладел сознанием Сашки, увлекая его в невиданные дали, где вперемежку с близкими и знакомыми лицами появлялись герои из нереальной, «компьютерной жизни»… 
      –  Вставай, сынок!  – услышал он сквозь сон ласковый голос матери.   
       –  Щас, ещё пять минут… –  ответил парень, снова проваливаясь в дремоту.
       – Саша, проснись, сынок! – требовала мать.
       – Ну, чего ты, мам? Поспать не даёшь! – пробормотал он недовольно.
       – Посмотри-ка! Это что за зверь такой, в твоё окно лезет?! Сынок, вставай! – никак не унималась мать, пытаясь разбудить сына.
       –  Да, щас! – громко ответил Сашка и очнулся.
     Вокруг – никого, темно и холодно. В нескольких километрах за лесом гремели орудия.
    «Сон видал, значит, голова пока варит!» – подумал он, обнаружив усиливающуюся головную боль и шум в ушах при малейшем движении.
    «Контузило, походу!» – решил Осипов.  «Ну, ни хрена! Я не сдамся! Подумаешь, голова болит!» – продолжал думать боец, обламывая молодую осину одной рукой, стараясь сделать себе подобие костылей.  «Не в такие истории наши деды попадали! Раз они справились – значит, я тоже смогу!» – обточив ножом две крепкие осинки и расщепив верхние их концы для удобства, чтобы не втыкались под мышки, он снял кое-как тельняшку и, разорвав её на части, обмотал тряпками эти концы.
       – Так, ходули готовы,       – прошептал старший сержант, стараясь не обращать внимания на боль в израненном теле. – Ночью можно идти через поле. А днем – по-пластунски, на сколько сил хватит. Надо идти!
       И он пошёл. Ловкость и молодость помогали раненому бойцу, но боль и физическая слабость создавали препятствия.  Каждое движение, скачок, каждое напряжение мышц отзывались нестерпимой болью во всём теле и, особенно, в раненой ноге.
      Пройдя совсем небольшой путь, Сашка рухнул на землю и разрыдался. Впервые за свою недолгую жизнь он почувствовал себя слабым, беспомощным и потерянным.
       – Господи, спаси меня! Я жить хочу! Спаси, пожалуйста! Мам, прости меня! Сделай что-нибудь! Помоги мне, мам! – просил он, шевеля губами и размазывая слёзы по грязным щекам.
       Саня Осипов не чувствовал ни голода, ни холода, а только тупую боль и озноб, колотивший изнутри его израненное тело. Вновь потеряв сознание, обессиливший Сашка провалился в скользкую и липкую темноту. Наступило утро. По лицу солдата ползала большая муха, исследуя солёные от слез и крови щёки и щекоча их шустрыми лапками. Он поморщился и открыл глаза. Муха отлетела и снова вернулась, тем самым окончательно разбудив парня. Оглядевшись, Сашка увидел неподалеку дикую яблоню и кустарник. Оставаться среди белого дня на открытой местности было опасно. Беспилотники и дроны противника наверняка совершают облёты в квадрате недавних боев. Сашка с трудом дополз до яблони.
      Никогда в своей жизни он не ел таких кислых яблок, но сейчас они показались ему освежающе вкусными.  Тишина и умиротворённость раннего утра обнадёживали солдата. Там, вдалеке, виднелись отопительные трубы какого-то населённого пункта. Прихватив несколько яблок с земли и рассовав их по карманам, Осипов пополз вниз по оврагу.
 
***
      Тем временем, на Донбассе, в районе Лимана и Славянска, уже шли ожесточённые бои. Даже сотни лет назад территория эта была стратегически важной. Ещё князь Игорь со своею ратной дружиной здесь бивал половцев, совершавших набеги на родную русскую землю. Спустя века в двух точках старинного Изюмского шляха, названного во времена Российской империи «дорогой горя», по которой на Русь приходили враги, было решено поставить крепости на расстоянии менее тридцати километров друг от друга –  по обоим берегам реки Северский Донец.
       В тысяча шестьсот шестьдесят седьмом году русские основали тут казачий острог, вокруг которого и выросла слобода Лиман, а лет на двадцать ранее служилые люди и местные казаки, поставили Торскую крепость, переименованную полтораста лет назад в Славянск. Места эти, расположенные посреди девственных пойменных лесов и множества глубоких древних озер, выбрали не случайно для защиты рубежей России от крымских татар и других супостатов. Вся территория Донбасса издавна в целом степная, равнинная. А здесь, в лесах, было, где спрятаться и укрыться от врагов. Заставы и мощные линии обороны и по сей день обнаружить не просто.
      Уже в начале прошлого века, ещё до Октябрьской революции, неподалеку от двух городков была построена железная дорога. Со временем слобода и железнодорожная станция объединились в одно поселение, а еще через несколько лет на месте бывшей Лиманской крепости вырос уже настоящий город, который до две тысячи шестнадцатого года называли «Красным Лиманом». Соседняя станция и город Славянск одно время даже претендовали на то, чтобы стать в этом районе самым крупным железнодорожным узлом, «северными воротами Донбасса». Ведь именно сюда на сорок лет раньше, чем в Лиман, была подведена стальная магистраль, для удобства пациентов, прибывающих со всех уголков страны на лечение целительными грязями. Эти местные грязи, став известными по всей России, позволили превратить Славянск в курорт государственного значения во времена Советского Союза. Как свидетельствует история, немало сделал для развития этих мест и народный комиссар путей сообщения молодой Республики Советов, а затем – основатель и председатель ВЧК Феликс Дзержинский, чей бюст украшал долгие годы площади и улицы Славянска и Красного Лимана. Спор между городками мог бы и продолжиться, не случись в сорок первом новая, страшная война с фашистами.
      Народ в Донецком краю живёт боевой и смелый. В начале Великой Отечественной войны тысячи краснолиманцев и славянцев ушли на фронт, а оставшиеся – героически боролись в тылу во время немецкой оккупации. Коммунисты и беспартийные патриоты организовали тогда три партизанских отряда, батальон штурмовиков, мощное подполье и активно вели подрывную деятельность в тылу врага, взрывая мосты и поезда с вооружением, спасая мирных жителей от отправки в Германию на непосильные работы и верную смерть. Фашисты негодовали и регулярно проводили повальные облавы и расстрелы мирных жителей, но дух патриотов им сломить так и не удалось. Лишь в сорок третьем, в середине января, партизаны и подпольщики, объединившись с войсками Красной Армии, штурмом освободили свои родные города от врага. Эту историю помнят до сих пор не только старики, но и внуки тех героев-краснолиманцев и славянцев, и хранят добрую память о своих земляках –  советских воинах-освободителях, упокоенных в братских могилах на мемориале «Родина-Мать» в Киеве, на правом берегу Днепра.
    …Прошло с той поры несколько десятков лет, но и по сей день железнодорожное сообщение в Лимане – альфа и омега всей современной жизни. Разве думал кто,  что именно в Украине пустит вновь свои глубокие корни и с новой кровавой силой разрастётся современный фашизм?! Или что укронацисты начнут повсеместно запрещать русский язык и родную культуру российского народа, исконно проживающего на Донбассе?! Разве мог кто себе представить, что в Украине к власти придёт фашистская хунта и своим национальным героем провозгласит фашиствующего националиста, душегуба и преступника Степана Бандеру, у которого на руках кровь украинского, еврейского, польского, русского и белорусского народов?!
      С две тысячи четырнадцатого года города и мирные жители Малороссии подвергались бомбардировкам, мощным артиллерийским обстрелам. Под шальными пулями, бомбами и снарядами, попадавшими в жилые дома, гибли старики, женщины и дети. Об этом Сашка Осипов знал не понаслышке, а лично участвовал в помощи своим под Лиманом и Славянском, в то время, когда проходил срочную службу.
      Взяв курс на Славянск, бойцы народного ополчения ДНР и ЛНР готовились к штурму горы Карачун – стратегически важной высоты с телевышкой, которую занимала артиллерия ВСУ близ Славянска. Отсюда ближайшие окрестности вдоль «дороги горя» просматривались, как на ладони. ВСУ-шники не дремали, они собирались предпринять мощную контратаку украинских карательных батальонов, стягивая военную технику, и объединяя наёмников со всего мира, чтобы на подступах к Славянску и Краматорску затормозить наступление ополченцев. Крупные Киевские военные формирования находились теперь и по другую сторону Северского Донца – в Лимане… Тогда, в 2014-ом году, после провозглашения ДНР и ЛНР апрельской весной силы народной милиции захватили Славянск и Красный Лиман. Но уже к началу июня оба города снова перешли под контроль ВСУ. Можно догадываться, какому жесточайшему террору на оккупированной территории были подвергнуты мирные русские жители, если любого из них, кто не хотел говорить на украинской мове, стали называть «биологическим мусором».
***
      Спустя восемь лет опять России пришлось встать на защиту Добра, Справедливости и Православной Веры! Когда за все эти годы никакие дипломатические переговоры не помогли урегулировать обстановку на Донбассе, с новой силой по всей планете прокатился девиз: «Русские своих не бросают!»  В мае двадцать второго года, на третий месяц после начала СВО в Украине 220 населённых пунктов на территории Донбасса, включая город Лиман в Краматорском районе Донецкой области, перешли под контроль войск России и народной милиции ДНР. Особенно в боях за этот небольшой городок с населением менее двадцати тысяч, отличился 208-ой казачий полк. «Любо-ооо!» –  разносилось в окрестностях ликование казаков, радующихся победе.
     Однако Российский триколор, флаги ДНР и знамя Победы развевались над Лиманом не долго: с двадцать седьмого мая по второе октября двадцать второго года. А в субботу, восьмого октября, был совершен террористический акт на Крымском мосту, взрывом обрушено двести пятьдесят метров шоссейного полотна, погибли мирные люди. И, конечно, все эти хвастливые новости «укропов» разнесли западные СМИ, по многим иностранным каналам показавшие и теракт на Керченском мосту, и кинокадры, на которых один из боевиков карательного батальона вооруженных формирований Украины не только сбросил флаги РФ, но и вытер об них ноги, назвав «трехцветными ковриками».    Кроме поставок натовского оружия ВСУ и действий украинских нацбатальонов на фронте под руководством зарубежных военных инструкторов, кроме  террористических вылазок по отношению к российским и украинским жителям, кроме политических и экономических санкций со стороны государств Евросоюза, в мире развернулась настоящая информационная война против России. В помощь ВСУ подключили даже спутники НАТО, передающие точные координаты позиций российских войск … Край голубых озер и живописных лесов превратился в зловещее заминированное пространство, опасное для жизни мирных жителей.
    Чтобы не попасть в котёл в районе Лимана, наши войска были вынуждены с боями и потерями прорываться из окружения. При этом командование из Минобороны РФ целенаправленно заботилось о спасении гражданского населения. Десятки тысяч беженцев с Украины благодаря Вооруженным Силам РФ с семьями выехали в Россию, где по сей день получают гуманитарную и медицинскую помощь.
       – Товарищ майор, разрешите обратиться? – зайдя в блиндаж, специальное сооружение, напоминающее деревянный сруб, заглубленный в землю, плотно обложенный мешками с песком и слоем мха и замаскированный от вражески глаз, спросил стройный молодой капитан, лет тридцати, одетый в военную камуфляжную форму.
      – Давай! – внимательно рассматривая карту местности, сухо ответил майор Парешнев своему сослуживцу – бравому вояке, не раз уже отличившемуся за последние месяцы на поле боя.
     –Товарищ майор, Александр Николаич, бойцов осталось совсем мало, результативность на нуле! Ребята с мест докладывают, что «укропы» на технику нанесли наши тактические знаки, «Z» и «V», сплошная сумятица во время боя, ещё сообщают, что у неприятеля есть теперь сетецентрическая система управления боем.
    – Дядюшка Сэм постарался, не иначе! – хмыкнул с досадой майор.
    – Так точно! Американского производства, как в компьютерной игре, позволяет обозначать противника.
   – Жаль, что у нас такой же хрени нет! Придется распознавать врага другим способом. Как эта система действует? Я в играх компьютерных не волоку, – поинтересовался он.
   – Короче, на поле боя, она завязывает всех участников в сетку и отмечает своих и чужих на компьютерах.
   – То есть те, кто следит и управляет на компе на уровне полка или батальона, все понимают и соответственно действуют?
   – Так точно! Не только на уровне полка, там даже на уровне рот возможно.
   – Ни хрена себе, до чего техника дошла! – удивился майор, – скоро миром будет править искусственный интеллект!
    – Ну да, с его помощью у укропов даже ротный сержант, сидя в БМП или в Т-64, все это на экране видит, где свои, а где чужие, и ему плевать, какие отметки на броне. Это качественно новый уровень управления войсками.
    – Короче, надо доклад срочно наверх ... Надо передислокацию немедленно, пока всех не положили! Давай, готовь! «В виду сложившихся обстоятельств, считаем целесообразным и необходимым для сохранения численного состава занять более выгодную позицию…», – майор, дав поручение, уже говорил с кем-то по секретной связи. Вскоре поступил приказ отступить из Красного Лимана на более выгодные для российских войск позиции.
       Тем временем, на гражданке по всей России своим чередом шла частичная мобилизация. Мобилизованные оперативно проходили переподготовку и направлялись в районы несения службы. Боевой и моральный дух российских воинов укреплялся благодаря единству и братской поддержке многонационального состава.  Мощную поддержку русским воинам оказывали руководители регионов, православные священники и волонтеры-добровольцы, вставшие плечом к плечу с рядовыми.
        В Луганской и Донецкой Народных Республиках, в Херсонской и Запорожской областях открыто и честно были проведены народные референдумы. По их результатам Правительством Российской Федерации в Москве было принято исторически важное, государственное решение о возвращении и включении этих регионов обратно в состав России. Естественно, такие действия совершенно разгневали националистскую марионеточную власть в Украине и, особенно, её западных и заокеанских хозяев – мощную натовскую коалицию, придерживающуюся захватнических и террористических целей…
 
***
       – Здравия желаю, товарищи офицеры, прошу садиться! – сказал майор Парешнев, начиная оперативное заседание членов штаба. – Приступим! Итак, задача нашей воинской операции: отрезать  Донбасскую группировку ВСУ от баз снабжения. После чего принудить её к сдаче или подвергнуть полному уничтожению. Какие имеются соображения?
        – Разрешите, товарищ майор!– встав из-за стола, обратился к майору капитан Синицын.
        – Прошу! – разрешил майор. – Сложность оперативной обстановки заключается в том, что значительная часть военнослужащих Вооруженных сил Украины постепенно сосредотачивается в крупных городах, там же размещаются крупнокалиберные артиллерийские орудия и установки залпового огня типа «Град». Это делается с той целью, чтобы, с одной стороны, затруднить их нейтрализацию и уничтожение, прикрываясь гражданским населением, а, с другой, чтобы после проведения операций по их ликвидации обвинить Российскую армию в вооруженных действиях в черте городов, где проживают мирные жители.
      – Понятно. Согласен. Предложения? – сухо сказал Парешнев.
      – Во избежание обвинений в уничтожении мирного гражданского населения, в настоящий момент предлагаем воздерживаться от боев в городах, ограничиваясь боевыми действиями в пригородах и на дальних подступах к ним, – добавил капитан. – Предлагается изменить тактику и стратегию.
      – Товарищи офицеры, не забываем, что командование армии распорядилось оставить коридоры для выхода гражданского населения из зоны боевых действий, – сказал майор.
     – Разрешите, товарищ майор! – лейтенант с перевязанной левой рукой взял слово. – По разным причинам, в том числе по сокрытию от населения информации о наличии таких коридоров, а то и по прямому вооруженному препятствованию мирным гражданам, желающим покинуть города, выход мирных граждан из зоны боевых действий почти не производится. Надо бы что-то предпринять. Предлагаю, как в Великую Отечественную, использовать внутренние резервы в виде волонтеров, представителей местного населения, «сарафанное радио», в общем. Обозленные укропы мародерствуют, расправляются с особой жестокостью со всеми, кто пытается покинуть зону боевых действий.
      – Принимается! – на всех пунктах раздачи продуктов, лекарств, воды, вести разъяснительную работу, рассказывать о местах выхода из зоны боевых действий, – майор не любил долгих совещаний, да и времени было в обрез!
      Передовая – это не штаб в тылу. Обсудив еще ряд важных вопросов, офицеры спешно направились по своим местам.
***
        Старший сержант-контрактник Сашка Осипов не знал последних новостей с полей сражений. Сашка полз к своим! В ночь на четвертые сутки, обессилев от голода, он,  наконец-то, стащил ботинок с раненной ноги и сразу понял, что ступне его «хана»! Состояние ещё больше усугубилось. Нога, прежде стянутая замедляющей кровоток шнуровкой, оказавшись без обуви, отекла и посинела. Разум подсказывал парню, что не надо было снимать ботинок, но нестерпимая, распирающая боль заставила солдата освободить ногу. Теперь-то он понимал, что зря это сделал. От физического истощения и изнуряющей головной боли Сашке все чаще виделись то звери, то люди…Обессилев и перевернувшись на спину, он прикрыл глаза. Дышать было тяжело. Грудь старшего сержанта, словно зажатая тисками, нервно вздымалась, а внутри что-то хлюпало и клокотало…
      – Видишь меня? – спросил высокий старик с длинной седой бородой и волосами до плеч, неожиданно оказавшийся возле Сашки. 
      На старце была просторная грубая, холщовая одежда почему-то темно-серого цвета… Но солдат сообразил, что именно такую носили монахи ещё в стародавние времена.
      – Вижу… – чуть слышно ответил Сашка. – Ты кто такой? – спросил он сквозь туман покидавшего его сознания.
      – Я-то? Серафим я! Твой брат во Христе – Серафим!
– Серафим? Имя-то какое! – вдруг Сашка на мгновение увидел вместо лица старца улыбчивую физиономию своего друга Серёги.  – Серёга, это ты, штоль? – стараясь вглядеться в странный образ, спросил солдат. – Врешь! Ты не Серега! Серега погиб, я видал.
       «Отвали от меня, дай спокойно отдохнуть»…  – уже беззвучно, в мыслях попросил он и обмяк.
      – Не шуми, тиша, тиша, сынок! Друг твой Сергей добрым был человеком да, вишь, неосторожным и горячим шибко. В скорости он и сотоварищи на Суд Божий предстанут, а, следоват, засим, все они святое воинство Архистратига Михаила пополнят. Так завсегда с убиенными на поле брани воинами случается. Своей священной смертью за Родину-Матушку они свои грехи искупили. А уж раз Отец наш Небесный тебя, вот, от погибели уберёг, стало быть, ты Ему тут нужо’н. Ты смелый и разумный, сильный духом воин! Имя твоё – твоя защита! Ты и есть защитник, Александр! А муки твои – твои испытания. Достойно ты их выносишь. А по сему – будут тебе и помощь, и спасение, и заслуженная награда от Творца! Ты, однако, уразумей, прочувствуй, что Он от тебя хочет? Коли ты сам Его недавно позвал, стало быть, уверовал… Вспомни Святое Писание, где сказано: «По вере Вашей и будет Вам… Имеющий уши да услышит...»
     – Раз ты, старик, такой умный и всё знаешь, скажи, почему братья взялись воевать? Зачем? Кто на самом деле виноват? За что столько хороших людей гибнет? – легко во сне спросил Сашка, будто, и не ранен он уже вовсе, а просто лежит на солнечной полянке в траве – в джинсах и спортивной майке с каким-то рисунком на груди. Лежит и смотрит в голубое и высокое, высокое Небо, словно и не Небо это вовсе, а большая, раскрытая Книга, которую называют Божиим Писанием…
    – Что ж, скажу тебе… Не все от человека зависит! Падший Ангел в ненависти и досаде на Бога перевернул своим когтем всё на Земле! Вот и пошли беда да война носиться по миру…
     –  Падший Ангел, говоришь?
    –  Так и есть. Творит он своеволия, сбивает с толку слабых духом и верой людей, обращает он их в своих рабов, набрасывает ловчие сети на души неразумных детей божьих. Но не в силах он сломить дух верных сынов Отечества. Таких вот, как ты и твои друзья. Сам же слышал не раз: где Россия, там и Бог!
    – Так что же сам Бог-то?  Почему не остановит Он этого – с когтем? Что Он сейчас Сам делает? – повернувшись набок и безучастно рассматривая свою ногу, почему-то закованную в волчий капкан,  спросил Сашка.
     – Наблюдает! – ответил старец. – Ему ведь тоже важно проверить каждого человека. И помощь Ему наша тоже нужна!
        Вдруг образ чудесного святого старца начал таять в туманном сознании Сашки и вскоре совсем исчез… Зато неожиданно включилась и заработала Сашкина рация: 
     – «Сокол», «Сокол», приём! Я «Седой» … Вижу объект… Наш, мужики! Старший сержант, видать, из штурмовой спецгруппы. Там все полегли, а этот, наверняка, единственный, кто из них выжил, бедолага. Однако, силён-мужик, добрался-таки до своих, на одном характере дополз, вот это – сила воли! Не каждый на такое способен…
      – Принял! Бери! – ответил голос по рации.
      – Братишка, живой? – донеслось до сознания Сашки.  – Пацаны, давай носилки, держись, брат!
    – Свои! Здоро‘во, братцы! – прошептал Сашка, еле шевеля сухими, слипшимися губами.
        Облегчённо вздохнув, он снова надолго провалился в бездонную темноту. Старший сержант не помнил, как его привезли сначала в прифронтовой госпиталь и там оказали первую помощь, затем спецбортом МЧС доставили в Севастополь, где сделали операцию, удалив минометный осколок из левой ноги… И только спустя сутки после четырехчасовой операции, во время которой хирурги боролись за его левую ступню, чтобы не ампутировать часть ноги, как наяву, Осипов вдруг увидел чёрного Ворона с горящими от злобы глазами. Огромная грозная птица сначала кружилась над ним, а затем резко налетела и попыталась своими сильными лапами с изогнутыми когтями разорвать в клочья Сашкину больную ногу и клюнуть в голову мощным клювом …
       Даже в бреду Сашка сражался за жизнь, изворачивался, как мог, отбивался палкой от смерти… И вдруг увидел он свою мать перед собой. Встала она и раскрыла руки, закрывая сына от беды.  Дальше что было, Сашка не помнил, хоть и не раз пытался вспомнить. Окончательно боец пришёл в сознание уже в Центральном Красногорском Военно-клиническом госпитале Министерства обороны РФ имени Вишневского, куда его привезли из Севастополя. В нейрохирургическом отделении бойцу предстояла ещё одна сложнейшая операция по удалению минометного осколка, застрявшего в черепной кости…
   –  Он из Москвы? Срочно вызывайте родных, – услышал Осипов и понял, что скоро увидит мать.
***
        …Как и многие из его роты, Сашка Осипов был настоящим патриотом. Как только в феврале двадцать второго года Российская Федерация начала активную военную операцию на Украине, он и его одноклассник Серега Воронин в числе первых добровольцев отправились в военкомат и подали заявление. За плечами у каждого были по два года в рядах наших Вооруженных Сил, и какой-никакой, но военный опыт. Ещё в четырнадцатом, во время срочной службы, с марта по май довелось каждому из парней прочувствовать на себе немалые тяготы походной солдатской жизни: марш-броски, плащ-палатки, сухпайки и многое другое. Понятное дело, романтики мало!  Но в то время и этого было вполне достаточно, чтобы осознать, насколько хрупок мир. Ребята были безмерно счастливы живыми и здоровыми вернуться домой на «гражданку», сохранив в душах свой недолгий опыт военно-полевой жизни.
      Погуляв пару месяцев и восстановившись на домашнем питании, каждый из них начал искать себе занятие. Сашка устроился работать системным администратором в один из научно-исследовательских институтов в Москве и поступил на заочное отделение в Университет. А Серега пошел работать туда, где работала его мать, – в компанию по доставке продуктов на дом.  Учиться дальше он не собирался. Служба в десантных войсках сделала его уверенным в себе и слегка самонадеянным. Это был кареглазый, выше среднего роста, ловкий и решительный молодой человек, не испытывающий страха перед любым соперником. Благодаря жилистому телосложению, он был крепок и вынослив. Еще до армии, в школе и в колледже он отличался силой духа и упорством среди своих сверстников. А уж во время срочной службы в ВДВ Серега окреп физически и морально, не растеряв, однако, своей детской наивности, а, порой, и беспечности. «Вот эта беспечность и стоила ему жизни» … – так думал Сашка, горько сожалея и временами тоскуя по своему закадычному товарищу, ведь именно Серёга предложил Сашке Осипову пойти в военкомат в числе первых добровольцев для участия в СВО на Украине. Тот вечер Сашка теперь никогда не забудет…
      Зимой рано темнеет, правда в конце февраля день начал заметно прибавляться. Около семи вечера, почти засветло Саня возвратился домой с работы. И даже ещё не успел придумать, чем будет заниматься, как заиграл мобильник: «И снова в поход труба нас зовёт!». По рингтону мелодии «Прощание Славянки» Осипов понял, что звонит Воронин, и сразу же взял трубку.
      –  Алло, ты что, Серёга, с армейским биноклем дежуришь? Как узнал, что я только что зашёл домой?
      –  Привет, Саня, вот и ладно. Ты даже не раздевайся, иди ко мне, заодно и поужинаем вместе, мамка пирог рыбный сварганила, ещё горячий в духовке, а сама ушла во вторую смену. Сам бог, как говорится, велит нам с тобой встретиться именно сейчас. Давай, быстро дуй ко мне.
      –  А что за срочность? Впрочем, догадываюсь, новость – так новость! Наши начали специальную военную операцию на Украине. Как говорится, наконец-то! Я сам давно об этом думал. Зайду в магаз, на «сухую» на эти темы не поговоришь.
      –  Иди скорее, я уже сам всё купил. Больно душа горит, приходи поскорее, брат.
      Через минут двадцать Саня уже стучался в Серёгину дверь, держа в руках пакет с поллитровкой и закусью, купленными на скорую руку в соседнем гастрономе.
   – Проходи в мою комнату, скоро сеструха придёт, чтоб мы ей не мешали. Я щас с кухни пирог принесу да стопки…
      Давно Саня не был дома у Воронина, едва ли не с самого дембеля. Жизнь закрутилась у обоих, дни мелькали один за другим, никто и не заметил, что пролетело восемь лет после окончания их срочной службы. Оглядывая обстановку и пытаясь понять, что изменилось за это время в Серегиной комнате, Сашка присел в одно из двух кресел возле стены. Затем поставил на журнальный столик свою бутылку с беленькой и пачку томатного сока для запивона. «Так ни хрена и не изменилось!», – подумал Осипов, заметив на прежнем месте, на той же самой книжной полке, фотографию Ленки Доценко – их с Серёгой общей школьной зазнобы. «Неужели он так и не может забыть эту свою первую любовь?»  –  подумал Сашка, прекрасно знавший, что Лена давно вышла замуж за парня из Запорожья, с которым училась в Универе, и укатила к нему на родину, где родила пацанов-двойняшек…
    В комнату зашел Воронин. Накрыв на стол и разлив по первой, Серый предложил свой традиционный тост-цитату из его любимой песни:
    –  Ну, давай, Саня, выпьем за не последнюю любовь! Пусть Ленке нашей живётся спокойно и счастливо, пусть растит сыновей, им уже лет по семь…  – налив по второй, он посмотрел пристально на закадычного друга и продолжил:  –  В четырнадцатом я же был в Запорожье. Наших десантников самолётом доставили на один из военных аэродромов в Днепропетровской области, который контролировало народное ополчение ДНР. Совсем рядом в тех же местах базировались 25-я воздушно-десантная бригада  ВСУ, а также несколько нацистских батальонов «Днепр-1», «Азов», «Айдар», «Донбасс» и «Шахтерск», которые содержал тамошний олигарх Коломойский…
      –  Тот самый, который заочно объявлен нашим судом государственным преступником…
      –  Да! Я, честно тебе, Саня, признаюсь, что решил ненадолго свалить в самоволку, чтобы повидать Ленку. Знал её адрес, знал, что беременная уже, но, прикинь, знал же, что меня никто туда не отпустит! Ну, естественно, был в нашей форме, при всех своих регалиях. Захотел, как настоящий десантник, свалиться ей с неба на голову… пацаном был ещё, молодым придурком… Когда уже почти подошёл к её дому, во дворе наткнулся на молодчиков Коломойского. Стоят, суки бритоголовые, и, как будто караулят меня, у каждого на рукаве фашистская свастика – неонацисты, значит. Было их пятеро. И, конечно, порезали б меня они на ремни заживо… но тут, не поверишь, как из-под земли, появилась старенькая «девятка», и какой-то парень открыл дверцу и мне, что есть мочи, заорал:
     –  Прыгай поскорее в машину! Текать надо…
     –  Я понял много позже, что это меня спас Ангел-хранитель… А парнишка тот… так меня до части и довёз на своих «жигулях». Всё как-то произошло очень быстро, меня даже  и не хватились. А пока ехали, этот Ваня мне многое рассказал о том, как издевались нацисты над русскими… А Ленку нашу я так и не повидал…
       –  А моя часть оказалась под Лиманом. Самое страшное воспоминание – когда я увидал истерзанное тело русской девушки, – признался Сашка Осипов,  –  нацики её насиловали двое суток, а потом застрелили. Ополченцы тогда не одну убитую женщину, а с ними даже десятилетнюю девочку, и тоже замученную, обнаружили, когда мы вместе выбили «айдаровцев» с их позиций. Я не могу этих нелюдей назвать зверями, чтобы не обидеть зверей. Какие-то «слуги дьявола», что ли?
       –  Во-во, Саня, я так и знал, что ты меня поймёшь лучше всех. Ты, дружище, скажи мне, кто я? – словив удивлённый взгляд друга, Воронин продолжил свою мысль. – Если ты думаешь, что я коренной москвич, так как здесь родился, то это в корне не верно. Мамка моя родом из Волынской области, она с Западной Украины. И, когда мне было четыре года, мы с ней и с отцом ездили в село Зарудче, оно стоит прямо-таки на границе с Польшей… Там жили моя бабушка Марфа, она была белоруской. А дед Влас, он вообще был местным православным священником, сам в селе храм построил. Помню, как на меня напал их гусь, вожак стаи. Стою, а этот проклятущий гусак идёт на меня, расставил крылья и шипит. Я хотел убежать, но гусь догнал меня и клюнул в задницу. Я – как давай орать! Бабушка Марфа выбежала с топориком, ухватила гусака за шею и в один миг ему отрубила злобную башку. А потом на следующий день мы всей семьёй ели на обед моего обидчика  и хохотали.  У мамки ещё четыре сестры и три брата. Кто-то живёт в том же селе, только своим хозяйством, кто-то в соседних городках Луцке и Любешове, дядя Фёдор вообще приехал с родней повидаться из Кривого Рога. Он, кстати, рассказывал, что служил срочную на Тихоокеанском флоте, как и старший брат, Семён, который стал военно-морским офицером и живёт во Владивостоке, я его никогда не видел, только в альбоме на фотографиях.
      Серёга позвал Саню в зал, подошёл к дивану и, приподняв сиденье, вытащил какой-то пакет. Затем достал оттуда белое, немного пожелтевшее от времени, подвенечное платье бабушки Марфы, собственноручно вышитое ею яркими цветами и узорами. К платью прилагался  фартук, к низу которого были пристрочены кружева и разноцветные атласные ленты.
      – Смотри, вон, на стенке фотка в рамочке стоит. Там моя сеструха Настёна в украинском веночке стоит. Когда училась в четвёртом классе, то участвовала в концерте и танцевала украинский танец, мамка сама сшила ей украинский костюм, очень похожий на этот бабушкин свадебный наряд. Так, теперь снова, Саня, скажи мне, кто я?
     Воронин настолько завёлся, что, не дожидаясь Сашкиного ответа, опять потащил его в свою комнату, только к компьютеру. Быстро открыл какой-то западно-украинский сайт и возмущённо стал показывать Сане одно из объявлений из Львова, где под фотографией с красивой небольшой церковью стояло объявление: «В связи с отъездом за границу продам церкву 350000$. Месячный доход 3500-5000$».
   – Видел ли ты, Саня, подобный цинизм? Думаю – никогда! Даже и предположить бы такое не смог. А вот ещё – взгляни, город Любешов, там живёт моя двоюродная сестра Людка. С детства шила, талант у неё от Бога, открыла своё ателье мод по пошиву модельной одежды. Вон, взгляни, на что там смотрят её дети…
    Серый показал Сане снимок, где были изображены молодые юноши-манекенщики из Любешова в женских платьях и дамских туфлях…
    –  Знаешь, друг, Осипов,  –  сказал Серёга,  – я считаю себя наполовину украинцем, я люблю Украину и верю в мою семью, которая и в нынешние времена, как и большинство народа, сохранила истинные православные и семейные ценности! За это и пойду воевать!
    –  Я тоже пойду, добровольцем. Скажи честно, Серёга, а ты не боишься, что тебя там убьют? – вдруг спросил Саня.
    –  Думал об этом, конечно, думал, но знаю точно, что не смогу поступить иначе.
    –  И я…, честно признался Сашка.
    –  Умирать –  так с музыкой! Уж коли так, то и я с собой на тот свет заберу, клянусь, как можно больше этих моральных уродов, –  сказал Воронин и потянулся за гитарой…
     –  Нашла коса на камень,  –  решил Осипов…
***
   …Когда Александр и Сергей встретились в военкомате, Серёжка, разведавший обстановку, посоветовал Сашке Осипову оформить контракт на службу в одном из штурмовых отрядов. Туда отбирали наиболее крепких, физически выносливых бойцов, имевших  хорошую спортивную подготовку, либо опыт службы в разведке или в пограничных войсках, в ВДВ или в морской пехоте. Предстояло несколько месяцев учебной подготовки в спецшколе в Чечне. Отличительная особенность штурмовиков – умение действовать в ближнем бою, с ножом или врукопашную. Сашка с детства занимался кудо, много раз выступал и побеждал в соревнованиях. И согласился с Серегиным предложением держаться вместе. В спецшколе их научили не только борьбе за выживание. На тренировках они отрабатывали навыки диверсионной работы, корректировку огня артиллерии в тылу противника, захват «языка», нападение на бронированные опорные пункты врага. Их обучали адаптироваться к сложным условиям боя, как скрываться от дронов и прочих спецсредств воздушной разведки… Так друзья попали в штурмовой экспериментальный батальон спецназа, который чуть позже был прикреплен к 71-ому гвардейскому мотострелковому полку Вооруженных Сил России.
       В короткие минуты передышки между занятиями Серёга брал в руки гитару и орал свою любимую песню «Молодые ветра» рокгруппы «7Б», при этом всегда подмигивал Сашке, напоминая другу, что оба учились в школе в «Б» классе и были «бэшниками»:
«Гордость полными вагонами,
Золотыми погонами
С юга дуют молодые ветра,
Разрывая в клочья облака
Не забыли, шлют издалека
С дома мама и не последняя любовь.
 
А по небу бегут, видишь, чьи-то следы
Это, может быть, ты
Это, может быть, я
Это, может, нас ждут
Это, может, нам поют свои
 
Нашла коса на камень, идёт война на память лет…
Нашла коса на камень, идёт война на память лет…
Нашла коса на камень, идёт война на память лет…
    
     Впервые эту песню они услышали на каком-то сборном концерте-солянке из модных групп русского рока, когда были подростками. Кто-то из сидящих рядом мужиков тогда сказал, что песня посвящена героям-афганцам, на него зашикали,  и затем нетрезвым голосом возразили, что столь странно звучащая, динамичная композиция посвящена Чеченской войне. Однако, спустя несколько лет Сашка Осипов лично увидел по телеку, как автор песни Иван Демьян давал объяснение публике, что «молодые ветра» – молодые ветераны вооруженного конфликта в Приднестровье, случившегося в лихие и роковые девяностые годы…
    В ушах у Сашки продолжал звучать голос друга, напевавшего эту песню уже в наши дни, и всем вокруг казалось, что «молодые ветра» – это убитые братья-славяне, украинцы и русские, сложившие головы в нынешней войне на Донбассе против неофашизма и нацизма… Песня звучала, как реквием самому Серёге, исполнявшему её, словно поминальную молитву…
 
Радость полными застольями и земными поклонами
Встанем, выпьем и за всех помолчим
Месяц полон, мир шатается, язык, ноги заплетаются,
Вспомним, скажем брат брату нужные слова
 
А по небу бегут, видишь, чьи-то следы
Это, может быть, ты
Это, может быть, я
Это, может, нас ждут
Это, может, нам поют свои
 
Нашла коса на камень, идёт война на память лет…
Нашла коса на камень, идёт война на память лет…
Нашла коса на камень, идёт война на память лет…
Нашла коса на камень, идёт война на память лет…
 
      В мае двадцать второго по телеку и всем соцсетям показали бабушку-украинку, которая в одном из сёл, расположенных под Харьковом, вышла к нашим войскам с красным флагом. Глядя на эти кадры, Воронин расчувствовался и сказал Сане:
      –  Гляди-гляди, брат. Вот  в таком же платочке мне моя родная бабушка Марфа запомнилась. А что я тебе говорил, жива ещё та, настоящая Украина, наша Украина… Ещё возродится…
        После учебки друзья-одноклассники попали на фронт и сходу в ночной рейд. Тогда-то Сашка Осипов и узнал, что такое тепловизор и польская бесшумная мина. Если вражеский прибор ночного видения, позволяющий укропам обнаруживать наших разведчиков как тепло-контрастную цель, ещё удавалось как-то обмануть, укрывшись плотной плащ-палаткой. То мину, попадание которой невозможно ни предвидеть, ни предугадать, обмануть уже не судьба, ибо летит она абсолютно не слышно, без свиста. На глазах старшего сержанта Осипова осколками таких мин были убиты сразу несколько человек из его взвода. И позднее, через полгода, сам Саня Осипов был тяжело ранен именно этой «черной птицей смерти». Только ему чуть больше повезло, по сравнению с товарищами по оружию.
     В первые дни на фронте их штурмовой батальон нередко сражался против американских наёмников из ЧВК «Моцарт» (Mozart Group – англ.). Эта частная военная компания состояла из западных и американских добровольцев с военным опытом. Основана она была почти сразу с началом СВО на Украине, в середине марта,  полковником морской пехоты США в отставке Эндрю Милнером и бизнесменом Эндрю Бейном, выбравшими такое название намеренно.
      Саня Осипов не раз с благодарностью вспоминал своих инструкторов из Чечни, научивших его грамотному самостоятельному ведению боя с диверсантами. «Моцарты» довольно быстро, уже к концу года дискредитировали себя в бою, вероятно надеясь на то, что залогом их успеха могут быть деньги и понты. Как-то нашим ребятам попалась газета The New York Times, которая сообщила, что их американская ЧВК «Моцарт» быстро сошла с дистанции, потерпев крах на Украине из-за пьянства, дефицита денег и частых походов бойцов-наёмников по злачным украинским местечкам, типа стриптиз-баров. Сашка вспомнил, как узнав о быстром распаде «моцартов», Серёга со смехом тогда сказал: «Не долго музыка играла! И вы, друзья, как ни садитесь, всё в «музыканты» не годитесь!»
      Сашка представить себе не мог, как он, вернувшись домой, посмотрит Серегиной матери в глаза? Что он скажет ей, какие слова надо будет подобрать, чтобы объяснить, почему он вернулся живым, а её сын, в точном соответствии с выбранным Серёгой позывным –  «Летучий голландец» остался, неизвестно где? Эти мысли расстраивали раненного воина, и его сердце начинало бешено колотиться, провоцируя повышение давления и приступы, похожие на приступы эпилепсии. Лечащий врач категорически требовал от него не разрушать свой организм плохими воспоминаниями и тяжелыми мыслями, но Сашка пока что никак не мог научиться управлять потоком мыслей.
        Из окна больничной палаты он смотрел на небо, где, как ему казалось, проплывали не белоснежные облака, а души павших. И среди них, блуждая в бездонном голубом воздушном океане, словно «летучий голландец», стремительно неслась неопознанная и невидимая Серёгина душа, оставляя свои прощальные следы…
***
       – Сынок, ты меня слышишь? – донеслось до сознания Сашки. – Сынок, если ты меня слышишь, дай мне знак, – попросила мать, внимательно всматриваясь в перевязанного бинтами сына, лежащего после восьмичасовой операции в отделении реанимации Красногорского военного госпиталя. Опытные военврачи-хирурги сделали невозможное, чтобы удалить осколок, застрявший в черепной кости.
       – На то воля Бога! – сказал пожилой врач, сделавший эту сложную операцию. – Парень – молодец! Стойкий человек, настоящий воин! Будет жить и ходить будет, не плачь, мать, молись… Самое страшное позади.
      Раньше бы Светлана Васильевна Осипова, самостоятельно вырастившая двоих, уже взрослых сынов – Макса и Саню, наверное, удивилась бы словам о Боге и о чудодейственной помощи молитв. И, может быть, даже что-то сказала в ответ, например, что не на Всевышнего надо надеяться, а профессионально выполнять свою работу…. Но в этот раз она, словно, забыла о своих принципах и привычках. Все как-то отошло на второй план. Никогда она не верила, что молитва и вера в Бога могут придать сил, уберечь от беды и от гибели, помочь выкарабкаться из сложной ситуации. Советское детство и воспитание в семье родителей-коммунистов не позволяло думать о том, что Бог реально существует, и уж, тем более, слепо верить в Его помощь. «Сам человек – вершитель своей судьбы и творец реальности!» – именно так и не иначе внушали родители, школа и общество… Даже когда сын выразил желание служить по контракту и участвовать в Специальной Военной Операции на Донбассе, Светлана не пошла в церковь, как поступила её подруга Верочка, и вот теперь, сидя возле больничной койки и глядя на своего младшего ребёнка, чудом оставшегося в живых, перенесшего жуткие страдания и выстоявшего, она шептала слова благодарности незримой Силе – никем не видимому Богу:   
     – Господи, прости меня, что не умею правильно молиться, прости, что всю мою жизнь считала веру в Твою Помощь глупостью легковерных и малограмотных. Прости меня за все! Благодарю Тебя за спасение моего сыночка! Пусть он поправится, будет жить счастливо и долго! Пусть он будет здоровым и сильным, разумным, и пусть его сердце не озлобится от страдания и боли!
        Вдруг она почувствовала, как легким дуновением и теплом повеяло с правой стороны. Она невольно повернула голову, отопительной батареи там не было. «Правая щека горит, к чему бы?» – подумала Светлана Васильевна, потрогав лицо тыльной стороной руки. «Кто-то ругает или, наоборот, хвалит? Ох, чепуха всё это, предрассудки», – подумала женщина, продолжая смотреть на спящего сына.
         Вдруг Сашка застонал.
        – Живой! Слава Богу!  – радостно воскликнула мать, встав со стула и шагнув к сыну.
        – Мам, выключи свет, глазам больно! – простонал он.
        – Хорошо, сынок! – ответила она, погладив его по руке. «Почему ему кажется, что свет яркий?» – подумала Светлана.
     В палате горел слабый ночник, за окном было темно. «Надо у врача спросить. Мало ли, вдруг после операции осложнение какое?» – решила мать и вышла из палаты. За столом в центре коридора на посту сидела медсестра и заполняла журнал. Рядом стоял дежурный хирург.
        – Доктор, сын почему-то просит свет погасить, говорит, что от яркого света глазам больно, – спросила она, подойдя на пост.
        – К утру пройдёт. Не волнуйтесь, надо подождать. – В этот момент дежурная медсестра передала ему телефонную трубку.
        – Извините! – Прервав разговор, сказал хирург. Через минуту он уже спешил в операционную. По коридору на каталке везли тяжелораненого бойца, только что доставленного самолетом из зоны боевых действий.
  Операции шли одна за другой…
***
         – Теть Света, а как сегодня на улице?  – спросил мать Сашки его сосед по палате, герой-«музыкант» Костя, служивший в российской частной военной компании, перенесший несколько сложных операций после многочисленных осколочных ранений, в том числе, и в голову. 
        Голова и лицо его были полностью покрыты повязкой. Почему-то он то и дело спрашивал про погоду и уточнял, есть ли ветер, куда клонятся деревья и, выслушав Светлану, рассуждал о направлении ветра и о предстоящей погоде. Прогнозы его чаще всего сбывались, и он, довольно вздыхая, говорил:
      – Ветер он, как пастух! Куда гонит, туда всё и направляется. Против ветра не плюй! Я это давно понял.
       А то, не понятно к кому обращаясь, вдруг скажет:
      – Юго-Восточный, к теплу!
        Комвзвода Гусев попал в состав «музыкантов» с зоны, где отбывал пожизненный срок за убийство с отягчающими обстоятельствами. Никто из его родных и подумать не мог, что, Костя – спортивный и отважный парень, отслуживший в десантных войсках на Кавказе, названный в честь деда, пограничника и трудяги, вдруг лишит жизни человека на гражданке.
       Мутная то была история. Несколько человек вызвались помочь одному из своих товарищей, который поделился с ними личной бедой. Когда он как примерный семьянин уехал в город на заработки, красавицу жену стал одолевать приставаниями и угрозами её работодатель, требуя взаимности. Не однажды она уже жаловалась мужу и вот в последний раз призналась, что беременна от своего начальника. Друзья, выпив за встречу, решили поддержать приятеля и направились к дому его соперника для серьёзного мужского разговора. Разговор перешел в потасовку и закончился убийством. У товарища Кости было трое детей, мал-мала-меньше… Подумал-подумал Костя и неожиданно сделал признательное заявление. Суд, удовлетворившись его признанием, приговорил Константина к пожизненному заключению. Так в тихую и трудолюбивую семью Кости пришла жуткая беда. Односельчане понимали несуразность решения суда, но молчали. «Раз сам признался и решил на свои плечи взвалить такой грех, значит, есть на то причина», – поговаривали промеж себя напуганные столь страшным случаем люди, но большей частью виноватым Константина не считали. Во время Специальной Военной Операции на Донбассе на зону приехал организатор армии «Музыкантов» и предложил вступить в ее состав на определенных условиях. Поговорив по душам с осужденными, пояснил доходчиво, кто составляет костяк группы, где и как она воюет, какие возможности получат бывшие осужденные за участие в СВО на самых горячих участках.  Многие, не задумываясь, подали заявление о вступлении в ряды ЧВК, среди них был и Константин.
       – Теть Света, а почитай вслух новости из интернета. Что пишут про наших? – часто просил он, особенно радуясь победному окончанию «Бахмутской мясорубки».
    Осколки, изрешетившие молодое и натренированное тело Константина, были все успешно удалены, и он лежал практически весь в бинтах. Как-то раз остроумный парень пошутил над своим состоянием:
      – Я прямо, как мумия… Вот, в детстве я кино любил по видосу смотреть, «Мумия» называется. Маленький был, лет семь, не больше…Помню, спер я два рулона туалетной бумаги из кладовки и обмотался весь. Руки растопырил и к мамке сзади подкрался. Она, как раз на кухне тесто для блинов деревянной ложкой мешала. Я встал позади неё и жутким голосом позвал: – Анксунаму-у-ун! – Матушка резко, как повернется да ложкой мне по макушке, как треснет! «Я те щас такую Анксунамун покажу! Ишь, засранец, всю бумагу испортил!». Догнать она меня не сумела, удрал я к бабке с дедом и на время спасся. Хорошо, что бумага была, если бы я обмотался, как сперва хотел, простыней, капец бы мне был! Мамка точно бы ремнем прошлась по мягкому месту. А так, бумага быстро на мне на бегу порвалась. Не догнала меня маманька!
       – Так ты простынку-то сбросил бы да все… – отозвался Сашка, которому становилось день ото дня всё лучше и лучше.
       – Ты че, Санчо, я ж по-настоящему хотел, сначала простыню на ленты порвать, а потом обмотаться. Ножницы не нашел, а руками порвать не осилил. Маленький же ещё был. Вот и придумал туалетной бумагой замотаться. Она меня и спасла от неминуемой порки. А если бы простыней, то капец! Мамка у меня горячая! Ввалила бы мне и за простыню, и за испуг. Её даже папанька опасается, когда она сердитая. Вот, говорит, не зря коровы опаснее быка, когда в ярости!
        – Почему это? – удивился Сашка.
        – У быка от злости глаза кровью наливаются, и он плохо тогда своего врага видит, а у коровы повышенная зоркость наступает, и от нее сложно удрать! – пояснил Костя.
        – Отец-то у тебя, видать, знает, что говорит, – вступила в разговор Светлана Васильевна.
        – А то! Он же потомственный крестьянин! Это щас он с мамкой на заработки в город ездит, а раньше в колхозе работал. Жалко, что колхоз развалился, народ теперь куда только не ездит работать, и в Питер, и в Москву, и на Севера…
        – В деревне можно на своих продуктах прожить, всё своё – и картошка, и мясо! – сказала Светлана.
        – Да, что Вы, теть Света, в деревне мясо редко едят. Так, картошка, капуста… Да! Щи, пирожки с капусткой… Мамка их у нас вкусно готовит! – вздохнув глубоко, сказал Костя. – Как только встану на ноги, может, хоть одним глазком, если буду видеть и если снимут с меня судимость эту, вернусь домой, попрошу её щи сварить и пирожков с капустой настряпать целую миску. Вот это для моего брюшка праздник будет! Соскучился – страсть как по домашней еде, – мечтал вслух Костя.
       – А я пирожки с яйцом и луком больше люблю, – принял эстафету Сашка. – Мам, помнишь, как мы к бабушке ездили, и она пирожков напекла, а Шарик в дом забрался и почти всё «в одного» слопал? – улыбаясь, вспоминал Сашка. – Как она его потом из дома прогоняла, а он под дедову кровать забился, в дальний угол, и вылезать не хотел.  А потом, когда она успокоилась, сам вышел и сел у порога, опустив голову и свесив уши. А она ему:
    – Что, виноват? Ладно! Ещё напеку! Вкусные, значит, раз остановиться не смог! Больше-то меня так никто и не похвалит, только ты и остался! Вот такая она была, поначалу вроде бы строгая, а на самом деле добрая очень. Я любил к ней приезжать на лето…
       – Да, летом у нас тоже в деревне здорово! – Костя с любовью начал вспоминать свою деревню…
      Так день за днём, в разговорах и воспоминаниях шло выздоровление раненых, легче казались перевязки и уколы, быстрее восстанавливалась и солдатская психика после жутких травм и сложных операций.
 
***
        Ранним утром ещё до обхода в палату прибежала медсестра Оксана и взволнованно предупредила, что неожиданно в их госпиталь Минобороны имени Вишневского, расположенный в посёлке Новый под Красногорском, прибывает сам Президент! Срочно надо сменить постельное белье, навести порядок на тумбочках, и осмотрела внешний вид пациентов.
        – Оксана, ты чего сегодня покурила? – пошутил Костя. – Президент к нам? Ты чего, дались мы ему. Щас время такое, что ему не до нас…
        – Вот, не верите? Ну, как хотите! А мне дальше бежать надо. У нас всего полчаса, он уже по Красногорску едет, а оттуда через железнодорожный переезд, мимо леска к нам рукой подать.
        – Не может быть! – прошептал Сашка. – Мам, ты посмотри на меня, я как выгляжу?
        – Ох, сынок, всё хорошо! Ты только ногой не шевели, а то спицы за простынку цепляются. Я её щас аккуратно поправлю. – Светлана Васильевна, перехватившая волнение медсестры, спешила убрать с виду фрукты и кружки с тумбочек, помогая нянечкам, прибежавшим срочно менять постельное белье, заправить простыни и надеть свежие наволочки…
        Вдруг через десять-пятнадцать минут послышались гомон и шаги по коридору. А ещё через пару минут в палату к Сашке и Косте вошли несколько человек и с ними – Президент России.
     – Здравствуйте, бойцы! – просто и доброжелательно сказал он.
     – Здравия желаем, товарищ Главнокомандующий! – бодро в один голос ответили Сашка и Костя, чем порадовали и Президента, и всех сопровождавших.
     – Да вы, прямо, молодцы! Как самочувствие? Всем ли довольны? Есть ли какие пожелания или просьбы? – доброжелательно продолжил Глава государства.
     – Самочувствие отличное! – бодро ответил Сашка.
     – Отлично! Ну, а пожелания?
     – Скорей вернуться в строй и добить гадов! – твердо и решительно ответил Костя.
     – Богатырь! Как зовут? – повернувшись к кому-то из сопровождавших, спросил Главнокомандующий.
     – Командир взвода «музыкантов» ЧВК – Константин Гусев. Множественные осколочные ранения. Частичная потеря зрения,  – отрапортовал вполголоса кто-то из важных персон в белом халате. – Закрыл собой товарища, – дополнил говоривший.
      – Герой! Молодец, Константин Гусев! Выздоравливайте, бойцы! Поправляйтесь! – Президент пожал руку Сашке и, вернувшись к Косте, положив свою руку ему на плечо, сказал по-отечески: – Поправляйся, сынок!
     – Спасибо! Почему-то, как в детстве отцу, ответил тот и добавил: – Такой случай, сам Главнокомандующий рядом, а я не вижу. Кому расскажи, не поверит никто.
     – Как это не поверят? – вдруг по-товарищески ответил Президент. – А мы сейчас попросим фото сделать. Где фотограф? – спросил он, и тут же наперебой защелкали фотоаппараты…
     Спустя несколько недель в палату к ребятам прибыла еще одна группа важных персон, но уже из военного комитета. Сашку наградили медалью «За отвагу», а Косте вручили орден «Мужества» за смелые и решительные действия, совершенные при исполнении воинского долга, сопряженные с риском для жизни. 
 
***
       В любом госпитале во все военные времена раненые солдаты и офицеры с волнением и надеждой ждут почту от своих, кто воюет на передовой. В период боевых действий с фронта звонить нельзя, любую связь может прослушать неприятель. Работает у ВСУ-шников и радиоразведка. А вот письма писать можно, фронтовая почта трудится добросовестно во всех направлениях. Однажды медсестра Оксана принесла письмо для Константина от его боевого товарища, тоже воевавшего в «боевом оркестре». Поправив подушку и одеяло раненому, Оксана стала вслух читать короткое послание, которое буквально потрясло всех присутствующих в палате, особенно Сашкину маму Светлану Васильевну Осипову.
    Костин друг Толян рассказывал в ярких красках, так как был до слёз впечатлён тем, что ему пришлось увидать. Вернувшаяся разведка принесла новость, что санитарная команда, собиравшая «груз 200» обнаружила наших военнопленных, брошенных умирать в одном из украинских бункеров под землёй, во время  контрнаступления  российской группы войск.
     –  Эти салоукраинцы – настоящие звери и садисты, –  сообщал солдат, который вместе с другими «музыкантами» вызвался помогать санитарам, – настоящие гады! Прикинь: устроили из своего опорного пункта пыточную. Видать, были обдолбанными наркотиками, ибо, Кость, я себе не представляю, какой кайф может испытывать солдат, отрезающий пальцы или уши у другого, раненого в бою и истекающего кровью солдата, которого он взял в плен?! А некоторых наших парней эти суки кастрировали. В общем, глумились, как могли, пока не пришлось уносить ноги, чтобы спасти свои шкуры… Гады, гады, трижды гады и садисты! Спасенных мужиков отправили в Белгородский госпиталь. А мне и сейчас хочется лично каждого из нацистов рвать на части голыми руками. Одному из наших бойцов надевали на голову и шею такую удавку, в которой он мог стоять только на пальцах ног. Если бы опустился на полную ступню, то специально завязанные узлы сломали бы ему шейные позвонки. Парень пять часов простоял на цыпочках, просил, чтобы его застрелили…
       Сашка вспомнил про своё ранение в ногу и тут же подумал, что точно б не выдержал таких мук… Не дай Бог – попасть в плен к таким негодяям и нелюдям!
      Пока медсестричка Оксана читала это письмо, голос её дрожал, на глаза наворачивались слёзы. Но Костя, сжимавший в кулаках одеяло, просил её дочитать послание друга до конца.
   – Сыночки,  –  рыдая, сказала Светлана Васильевна! Сколько же испытаний Вы взяли на себя!  Как же Бог всё это допускает, что нынче два народа, родных, по сути, воюют друг с другом. Не все же из украинцев – звери… Как быть нам, солдатским матерям – русским и украинкам… Кто даст ответ на все эти вопросы?!
     –  Дорогие наши, – Костя бережно решил сменить тему тяжелого разговора и повернул свою забинтованную голову в сторону Оксаны и Светланы. –  Я, вот, пока Ксюша читала письмо, обратил внимание на одно из новых словечек Толяна. Он назвал нациков «салоукраинцами»! А я лично против сала ничего не имею, наверное, я «салорусский», так как обожаю этот полезный продукт с мясной прослоечкой, мягонькой шкуркой и чесночком да на чёрном хлебе, можно под водочку, можно с борщом, а ещё лучше под водочку и с борщом…
     – Да ну, тебя, Костя, вечно ты шутишь! – улыбаясь сквозь слезы, воскликнула медсестра.
     –  Ты прав, сынок, сколько украинцев живет в России! И, наоборот, сколько русских живёт до сих пор на Украине. Оба народа породнились настолько за долгие века, что стали практически одним целым. А там, где имеются кровные узы, невозможно вбить клин, это ж всё равно, что выбирать, какую руку сам себе хочешь отрубить – левую или правую…  – поддержала Костю Светлана Васильевна.
      –  Я и говорю, Светлана Васильевна, почему простые украинцы не устроят бунт внутри? Донбасс же взбунтовался против «майдановских марионеток»! На хрена простым и честным гражданам-украинцам умирать за миллиарды этого клоуна - ворюги и подлеца?! Себя он не забывает, нахватал по всему миру недвижимости, а народ собственный губит, даже пенсию старикам не платит. Ну, не считают же себя обычные, нормальные люди «пушечным мясом», не тупые же они?! Уверен, что народ должен сам сбросить этих козлов, которые закручивают гайки простым людям, набивая свои карманы. Думаю, резьба эта скоро сорвется…
      –  Скорее бы закончилась эта война! – вздыхая и уже почти совсем успокоившись, сказала Оксана, незаметно для окружающих погладив Костину руку.
       Почувствовав прикосновение девушки, Костя нежно взял её за руку… И повернув голову к стене, тоже тяжело вздохнул. При этом его осенила интересная мысль: «Как это я исхитрился влюбиться в её голос? Ну, хоть бы одним глазком посмотреть!» Он вспомнил фильм «Белое солнце пустыни», где молодой красноармеец Петруха умолял шуструю и любознательную восточную красавицу в парандже:
    –  Гюльчатай, открой личико!
      «А в нашем случае, выходит, что «Гюльчатай» –  это я, моё же лицо забинтовано! Что думает обо мне сама Ксюха? А вдруг он, этот Гусев – крокодил какой или урод… Да, блин, дела…»
      Окончательно заблудившись в разных предположениях, Костя стал прислушиваться к тому, что начал рассказывать Сашка Осипов:
    – Я, вот, когда через поле к своим полз, думал, что всё – конец мне, так там и останусь. А потом, как наяву, увидал седого старика в балахоне, как из фильма «Властелин колец», смотрел этот фильм, Костян? – спросил Сашка соседа по палате. – Помнишь, там Гендольф, такой колдун, был в сером балахоне?
       – Смотрел, конечно, кто ж не смотрел? Прикольный фильмец. У нас потом после этого фильма мой папанька соседа «недоросликом» называл. В этом фильме услышал, понравилось ему словечко, – ответил Костя.
      – Ну, вот! Этот, которого я видал, такой же почти был, как тот Гендольф, только, будто уставший, или, как в скорби, от горя согнулся, будто. Он мне про Падшего Ангела что-то рассказывал. Сегодня сон видал, опять этот старик Серафим там был. Говорил мне, что много ещё крови прольётся, а вражеские мелкие железные птички до самого сердца России долетят, но не напугают они русского человека, а наоборот, сделают внимательнее. Со времен Великой войны впервые вражьи силы попытаются атаковать сам Кремль. Как думаешь, Костян, что это за маленькие железные птички? Может, это просто сон, мозг выздоравливает и показывает всякое? Хотя, если бы не этот старик тогда, не знаю, жив я был бы или нет. Мне вообще иногда кажется, что это именно он нашим про меня сообщил как-то.
        – Птички, говоришь? Может, беспилотники? Так они на такое большое расстояние разве летают? – рассуждал Костя.
      – Их же можно запустить, откуда угодно, – предположил Сашка.
      – Ты чего думаешь, что у нас в самой Москве враги окопались? – не может быть такого! Не допустят этого! Просто сон тебе такой чудной приснился. Не думай о плохом, думай о хорошем, это намного полезнее для выздоровления.
      – Хорошо, если бы это просто сон был, – сказал Сашка и закрыл глаза, стараясь заснуть.
      В другой раз обоих солдат  буквально выбило из колеи информационное сообщение по телевизору об аресте целым взводом Военной полиции генерал-лейтенанта Булыги, заместителя командующего войсками Западного округа по материально-техническому обеспечению. Вместе с сотрудниками ФСБ и Военной прокуратуры в его доме был проведён обыск и обнаружены похищенные средства на десятки миллиардов рублей…
       – Вот, Костя… А ты говорил недавно о том, что у наших в Москве нет врагов… Ребята гибнут на фронте за Родину, а эти гады воруют у своих же, да столько, что уже и потратить не могут, а воровать продолжают.
      – Странное нынче время.  Как было в годы Великой Отечественной войны в России? Вся страна, словно единый мускул, единый кулак нацеливалась на общую Победу… А нынче: одни умирают из-за нехватки снарядов, другие воруют, третьи о событиях на фронте узнают по телеку… Кто-то нынче сидит в ресторанах, кто-то готовится к выпускному балу, или к свадьбе… Понятное дело - жизнь, но где оно, настоящее лицо русского патриота? Одна Россия гуляет, а другая воюет в те же самые дни…
     О многих серьёзных вещах говорили бойцы. Вспомнили и про сбежавших с позором  артистов, бросивших Родину в трудный час. Но зачем России предатели? Так они никому и нигде не нужны! Оба товарища соглашались, что  обществу и государству нужны перемены. Воюя сразу на нескольких фронтах, Россия проходит и через свой собственный катарсис, который ведёт её к духовному возрождению…
      И вновь тогда вспомнились Сашке Осипову запавшие глубоко в душу слова духовного наставника Святого Серафима Саровского, пришедшего к нему в трудный час:
     –  Ну, раз нынче «нашла коса на камень», как говорили на Руси, не надо праздно ждать помощи от Бога. Важно и самому начать Ему, Всевышнему-то, помогать чистить Землю от Темной Силы, в каком бы обличии эта самая нечисть ни была! К примеру, с самим Падшим Ангелом Творец быстрее справится, если и Человек начнёт отвоёвывать у Лукавого и его слуг этот грешный, но прекрасный мир. Косит нынче Смерть своей Косой всех подряд. Ан и наткнётся на скальную породу… Иной Камень покрепче железа бывает! И ты, парень, верь: за многие лета не одна коса уж сломалась об твёрдую породу! Русский дух тоже твёрже железа. Знать, пора б ему проявиться, пора! Тогда и справится Россия со всеми бедами и поведёт за собой другие народы.
 
***
      Организм Сашки восстанавливался быстро. Ступня, умело прооперированная военными хирургами и собранная заново на болты и спицы, потихоньку срасталась, а отросшие за время пребывания в госпитале русые волосы почти закрывали послеоперационный шрам на голове. Во взгляде его васильковых глаз стали проявляться спокойствие и благодарность. Александр и раньше отличался спокойным и сдержанным характером, доброжелательностью и исполнительностью.
     В школе Сашка учился старательно и после окончания девятого «Б» класса поступил в колледж. Перед призывом в армию, получив диплом системного администратора, был доволен собой, что сумел самостоятельно и без материальных затрат со стороны матери получить хорошую специальность. Он любил свою мать безгранично и жалел её всем сердцем. Мать Саши, Светлана Васильевна Осипова, была «крепким орешком». Она надеялась только на себя и много работала, чтобы выплачивать ипотеку и обеспечивать безбедную жизнь семьи. Отца у Сашки не было. Нет, он был жив, конечно, и, вероятно, здоров, но после того, как ушел из семьи и отказался после развода выплачивать алименты и оказывать всякую помощь в воспитании двоих сыновей, в семье о нём не вспоминали. Поэтому, несмотря на хорошие успехи в учебе, Сашка принял решение поскорее получить профессию и стать для семьи помощником, как и его старший брат Максим по профессии мостостроитель.
     Срочная служба в армии для Александра стала хорошей жизненной школой! Еще в военкомате его определили в связисты, с учетом полученного в колледже образования. Как только мобилизовали на срочную, Саня четыре месяца проходил спецподготовку в учебке – в известном военном городке неподалеку от древнего русского города Владимира. Затем вместе с сослуживцами Сашка был направлен для прохождения службы в военную часть под Смоленск. Там он и встретил март четырнадцатого года и новость о конфликте в украинском городе Славянске на Донбассе, где русским детям с первого класса школы запрещали говорить на родном языке, а мальчишек заставляли отращивать хохляцкие чубы…
      Славянск, взяв в руки оружие, отчаянно сопротивлялся с начала апреля по июль… Вспомнил Саня и массовое убийство пророссийски настроенных граждан в Одессе, которых заживо сожгли второго мая в доме Профсоюзов жестокосердные украинские националисты, забросавшие здание «коктейлями Молотова». Тогда из-за нацистского геноцида погибли несколько десятков русских, отстаивавших законное право говорить и читать на родном языке. Никаких российских войск в тех местах официально не числилось…
        «Как давно это было! Будто в прошлой жизни! Неужели нельзя было тогда, в четырнадцатом, все предотвратить? И не было бы этого ужаса, стольких жертв», – думал сержант Осипов, вспоминая свое детство, юность, службу в армии и ту, первую опасную ситуацию в своей жизни, связанную с Украиной …
 
***
       Александра Осипова выписали через месяц. На костылях, но счастливый и улыбчивый, он прощался с Костей, к которому приехала мать.
      –  Санек, ты давай, не пропадай! Если захочешь, приезжай потом к нам погостить. Мамка пирожков напечет, да, мам? – как-то по-детски спросил Костя свою на вид еще молодую, но совершенно седую мать.
     – Запросто! И пирожки напечём, и стол накроем, и баньку приготовим. Ты, Саша, в нашем доме завсегда желанным гостем будешь. Спасибо тебе за доброту и поддержку нашего Кости! Он не с каждым вот так искренне общается. А с тобой, как с братом.  Береги себя и маму! – обнявшись на прощание, она поцеловала и Сашку, и Светлану Васильевну Осиповых. Так, порой, бывает в жизни, что не тот тебя по-настоящему поддерживает и помогает преодолеть жизненные трудности, кто по крови тебе родной, а тот, кто с тобой горе поровну разделил, счастьем от души поделился и за твой успех искренне порадовался.
         Костя Гусев через некоторое время отправится с матерью на родину – домой в Саратовскую область. Судимость с него будет снята за участие в СВО и героизм, проявленный в боях с украинскими неонацистами. Самой желанной наградой за все эти жизненные испытания и страдания станет для него та самая медсестра Оксана. Ухаживая за Костей в госпитале, всем своим девичьим сердцем она полюбила этого гордого и благородного парня, взвалившего однажды на свои молодые и сильные плечи чужую вину, посчитав жизнь свою не настолько важной и дорогой, как жизнь и счастье малых детей товарища, совершившего в порыве гнева и ревности страшное преступление. Через некоторое время Гусев приедет в подмосковный Красногорск к Оксане и останется жить с ней в этом удивительно красивом городке, известном множеством старинных православных храмов. По сути, ведь Бог – это Любовь, великая очищающая сердце и душу сила!
 
***
      Вернувшись из госпиталя в домой, Сашка задумался над своей дальнейшей жизнью. В празднование Рождества Христова он предложил матери впервые сходить в церковь к заутрене. Заказав такси до Соборной площади города Подольска, он взволнованно думал о том, как бы переговорить с кем-то из священников о возможности принять постриг. Тема эта для него была новая и абсолютно неизвестная, но душа требовала ясности. Все чаще во снах к Александру приходил тот старец, назвавшийся Серафимом и, как наяву, рассказывал много чего, что молодому человеку было в новинку… Со временем он осознал, что спас его чудесным образом сам святой Серафим Саровский. И не только спас, но и указал светлую дорогу к Богу…
       Наконец, звонок от прибывшего такси вернул Саню в реальность. Осторожно спускаясь по лестнице с пятого этажа, он в который раз пожалел, что в их старенькой пятиэтажной «хрущевке» нет лифта: на левую ногу ему пока больно было ступать…
       Дорога до Подольска оказалась почти свободной от транспорта, и ловкий таксист домчал их с матерью до Свято-Троицкого кафедрального собора, что стоит в самом видном месте – на возвышенности, за пятнадцать минут при въезде в город Подольск. Ещё во время учебы в Подольском колледже, Сашка часто рассматривал этот величественный храм, построенный в начале девятнадцатого века и освященный в честь Победы в Отечественной войне 1812-го года. Много интересных историй и легенд, связанных с храмом и первыми настоятелями прихода, ходило в народе. В школе на уроках истории и краеведения учителя тоже рассказывали и о храме, и о священниках, служивших верой и правдой и посвятивших свои жизни служению Господу Иисусу Христу.
       Сашка хорошо тогда запомнил одну историю, как в середине девятнадцатого века в Подольске свирепствовала холера. Люди умирали семьями. Врачи осторожничали и часто не приходили на вызовы в семьи к больным. И лишь Владыка, служивший в нем почти тридцать лет, по первому зову являлся к больным для проведения причастия. А когда в Храм была привезена чудотворная икона Иерусалимской Божией Матери, он, возглавив крестный ход, обошел с Чудотворной Святыней вокруг города, и страшная эпидемия прекратилась.  Тогда, будучи учеником, Сашка слушал эти истории, как сказки. А теперь, спустя месяцы страданий и раздумий, он осознал великую силу веры и молитвы. Старший брат его Максим как-то в разговоре поддержал его и привел пример из своей жизни, как совершая контрольный осмотр сварных швов и крепежей конструкции на строительстве Крымского моста, он чудом не сорвался с двухсотметровой высоты в море.
      –  В последний момент, будто кто-то схватил меня за комбез, прикинь? Я с того случая и в церковь ходить начал, и сына с собой вожу. Это, брат, не шутки! Если бы этого ничего не было, кто бы верил и молился? Вот и дело, что никто! А человеку поддержка не только семьи нужна, а мощная поддержка Высших Сил!  Пока ты воевал, я о тебе тоже молился. Смотрю, мать-то наша, ярая коммунистка, теперь тоже «Молитвослов» купила, читает. Я считаю, это – здорово! Возвращение «блудных попугаев» какое-то в нашей семье произошло, не иначе! Вреда от того точно нет и не будет, а на душе покоя явно прибавляется, – рассуждал старший брат Сашки – суровый и немногословный мужчина сорока лет, у которого за плечами был большой опыт личных побед и провалов. Максим Осипов не только участвовал в грандиозном строительстве Керченского моста, чем особенно гордился, но и первым записался в отряд добровольцев, восстанавливающих его после украинского теракта в Крыму.
       Сашка принял волевое решение. И вот теперь, входя на территорию храма, он впервые помолился. Осторожно, стараясь беречь свою больную ногу, он вошел по ступенькам, и мать открыла перед ним тяжелую дубовую дверь внутрь храма. Красота и благолепие старины, будто, озарили Сашку, и он, направляясь к столу с иконами, свечками и другими необходимыми атрибутами христианства, смахнул скупую слезу.
      –   Здравствуйте! Ой, тетя Вера, это вы? – удивленно воскликнул Сашка, признав в этой милой женщине-служке, доброжелательно общавшейся с прихожанами, приобретавшими свечи и подававшими свои исписанные листочки «За здравие» и «За упокой» давнюю подругу матери. Мне бы со священником сначала поговорить, попросил он, –  Здравствуй, Саша, молодец, что пришел! Батюшки скоро прибудут, и я доложу, – мягко ответила она, поправив свой белый шелковый платок, прикрывавший аккуратно уложенные вокруг головы косы и радостно поприветствовав Сашкину мать. – Молодец, Света, правильно решила! А вот и отец Всеволод. Он сегодня литургию служить будет. Постойте тут, – она ловко поднырнула под разделявшую посетителей и служащих стойку стола и направилась к молодому священнику.
     – Здравствуйте! Мир вам! Вы поговорить со мной хотели? –   подойдя к Сане и Светлане Васильевне Осиповым, сказал протоиерей.
    –  Здравствуйте! Так точно! – ответил старший сержант. –  Меня зовут Александр. Я тут недалеко живу, в Щербинке. После ранения выписан из госпиталя Минобороны и пока вот дома восстанавливаюсь. Мне нужно рассказать Вам мой случай, и я хочу попросить совета, что мне делать и как жить дальше, – просто, как будто своему покойному другу Серёге, сказал он эти слова, над которыми думал не один месяц.
     – Что же, отойдем в сторонку и присядем, стоять-то тебе пока тяжко, я вижу, –   предложил священник.
   Так Сашка Осипов, смелый и выносливый воин-защитник, толковый специалист – компьютерщик пришел к православной вере. Спустя время, после окончания воскресной школы при соборе, он в корне изменит свою жизнь, поступив в Духовную семинарию. Образ Серафима Саровского, явившийся ему на поле боя и спасший его от неминуемой гибели, так и будет приходить к нему в важные моменты жизни, наставляя на правильный путь – к Богу!
 
***
        Май две тысячи двадцать третьего года шёл по миру своим бодрым и размашистым шагом. Отцвела невинная черемуха, дубы развернули свою листву, и природа, будто невеста, сменившая целомудренную фату на легкомысленный венок из желтых одуванчиков и первоцветов, закружилась в божественном танце, наполняя воздух ароматом цветущей сирени и раннего жасмина. В лесах наперебой щебетали вернувшиеся из теплых стран перелетные птицы, возмущенно обсуждая увиденные разрушения их некогда прекрасного родного края....
    Солнце клонилось к горизонту, освещая руины города. Скелеты некогда многоэтажных домов с пустыми глазницами окон выглядели ещё более мрачными и зловещими в ярких закатных лучах, словно светом мощных прожекторов, высвечивающих пустые улицы Артёмовска. А, вернее, то, что осталось от этих улиц. До войны в этом небольшом, цветущем городке Донецкой области проживало чуть более семидесяти тысяч жителей, в основном, русских…
 – Ну, что, ребята, скоро начнём официальную запись для СМИ. А пока принесите сюда пакет с шевронами,  –  приказал майор Парешнев, коренастый мужчина в сером камуфляже.
    На вид ему было чуть больше пятидесяти лет. Голос звучал тихо и устало. Открытый, пристальный взгляд внимательных глаз, высокий лоб, волевой подбородок и крутой размах плеч … Всё в облике этого человека выдавало в нём командира, которому подчинялись быстро и беспрекословно, как и положено, на войне, когда от авторитета личности того, кто отдаёт приказы, во многом зависит успех любого дела.
       Минут через пятнадцать в штаб майора Парешнева, где уже собралось командование всех Российских Вооруженных Сил, сосредоточившихся под Артемовском, а также прибывшие из Москвы руководители Минобороны РФ, вошёл  капитан Сорокин. Он высыпал из  целлофанового пакета на стол целую гору шевронов – специальных знаков отличия и родов войск, которые российские бойцы сняли с военной формы убитых, раненых или военнопленных противников.
      – Тут более ста пятидесяти штук, – сказал офицер, – и обратите внимание, Александр Николаич, нет ни одного повторяющегося или даже похожего: вышитые, жаккардовые, из пластика, на липучках. Всех цветов, а вот – и из кожи…
     – Это – польские, вернее, их снайперов. А эти – явно французские.  Вот, сняли с формы немецких наёмников, тут и – швейцарские… – заметил рядом стоявший сержант.
     – Вот тебе и нейтральная страна Швейцария! Нам в школе училка немецкого про эту страну много всего рассказывала и наизусть требовала тексты зубрить.  Как щас помню: «Ди швайц  бэштэйт аус зэкс унт цванцихъ кантонэн. Дас ист айн нойтралес штаат зайт ахцэн хундэрт фюнфцэн…» (Швейцария состоит из 26 Кантонов, и это нейтральная страна с 1815 года) – скороговоркой сообщил капитан Сорокин.
      – Во даёт! Ни хрена не понял, но полностью согласен, «кантоны» они и есть, продажные! – серьезно добавил удивленный познаниями немецкого языка боец, глядя на офицера.
      – Во Вторую мировую была нейтральной, а щас тоже против России воюет, наплевав на всякий нейтралитет, – пояснил майор Парешнев.
      – Украинских тоже немало, особенно из националистических батальонов – «Донбасс», хохляцкий «Охотник на орков», «СС Галичина», а фашистских свастик сколько… – перебирая шевроны, добавил боец. –  Смотрите, вот ещё грузинские флаги, канадские кленовые листья на нашивках, американские полосатые «матрасы». Среди трофеев есть награды легионеров НАТО, убивавших мирное население в тысяча девятьсот девяносто девятом году в Югославии…
      – Сколько ж мы их перемололи здесь вместе с регулярными частями? Не меньше ста пятидесяти тысяч! – предположил офицер, прибывший из Минобороны.
      – Вот, вспоминаю частенько слова Президента нашего, – кивнув, ответил майор Парешнев, – когда, начинали СВО по освобождению Донбасса, он говорил про две главные задачи этой военной спецоперации – демилитаризацию и денацификацию Украины. А нынче, судя по сводкам пресс-центра Минобороны, Россия, как ты говоришь, «перемолола» поставки оружия «укропам» на шестьдесят пять миллиардов рублей. Мы точечно бьём по их армейским складам, уничтожаем тысячи танков, вертолётов и самолётов, а уж про дроны и беспилотники вообще можно не говорить. А Запад и Штаты продолжают вооружать украинских фашистов. «Кому – война, а кому – мать родна». Нынче англичане обучают летчиков Украины летать на своих боевых самолётах-истребителях.  И если смотреть по этой горе шевронов, то с нами воюет весь мир…  – Парешнев на минуту задумался и снова взглянул на часы: – Пора начинать. Всем надеть бронешлемы, пошли за мной…
      Двадцатого мая, в двадцать часов пять минут по московскому времени по Центральному телевидению России и многим социальным сетям и телеграмм-каналам было передано заявление Александра Николаевича Парешнева. Гордо держа в руках широко развёрнутый Триколор – Государственный Флаг Российской Федерации, Парешнев сообщил, что наши войска полностью освободили город Артёмовск или Бахмут, как его называют украинские фашисты.
      224 дня длилась «Бахмутская мясорубка»  – так окрестили военные журналисты штурм непроходимых линий фортификационных укреплений из железа и бетона, воздвигнутых укронацистами по всему городу, превращенному в современную, неприступную цитадель. И эта «мясорубка» перемолола десятки тысяч молодых и сильных мужчин…как русских, так и украинцев. И всех тех иностранных наёмников, кто, желая наживы и не зная исторического предостережения Великого русского князя, снова с мечом пришёл на нашу землю – тот на этой земле от меча и погиб! А ведь это было сказано Александром Невским –  полководцем святой Русской православной церкви, ещё во времена Киевской Руси!
        Метр за метром российские военные освобождали от фашистской нечисти многострадальные земли Донбасса, отстаивая законное право русского народа говорить на родном языке, право называться «Русскими»! Со взятием Артёмовска вновь открылись военные коридоры на российские города Славянск и Лиман, где уже шли бои местного значения…
 
                ***
     Как непроста человеческая жизнь! Как трудна и, порой, извилиста, бывает наша дорога, с которой нельзя свернуть. Судьба ли это? Или так складывается жизнь под влиянием внешних обстоятельств? А, может, человек, не понимая последствий, необдуманно бросается в водоворот событий и уходит от своего, предназначенного Богом выбора? Как знать?  Только у каждого из нас бывают в жизни взлеты и падения, успехи и неудачи, горе и радость. Может быть, так и должно быть? Так интереснее жить – учиться на собственных ошибках и узнавать свои, до поры, до времени скрытые возможности, способности, а то и таланты. У каждого человека есть внутренний ресурс, определенный природой или, как часто говорят – Создателем. Этот дар можно либо потратить впустую, либо приумножить за земную жизнь. Такие люди, как Сашка Осипов, Серега Воронин и Костя Гусев, свой жизненный ресурс сумели распознать и приумножить, благодаря упорству, патриотизму и желанию жить, не боясь заглянуть смерти в глаза.
    Как много мужчин, кто в ранней молодости, подчас, совершали необдуманные и опрометчивые поступки! Но лучшие из них, оказавшись лицом к лицу с врагом своей Родины, находят в себе неведомые силы, проявляют неслыханный и невиданный героизм! И становится совершенно не важно, кем ты был тогда, несколько лет назад, главное –   кто ты сейчас! Одни, пав в славном бою,  шагают в бессмертие. Другие, рискуя своей жизнью, спасают женщин, стариков и детей из-под пуль озверевших неонацистов!  Именно они своими телами закрывают от снайперов своих товарищей. Именно эти парни, раненые, но не потерявшие мужества и смелости, выбрасывают из окопов гранаты, сброшенные дронами ВСУ, восхищая своим спокойствием и смелостью не только своих, но и врагов!
       И как бы ни старался тот самый – Падший Ангел перевернуть с ног на голову весь мир, как бы ни пытался он очернить Добро и обелить Зло, как бы ни смущал людей и не мутил их рассудок, не удаются ему его гнусные затеи!
      Придет время, наступят день и час, когда Всевышнему надоест наблюдать братоубийственные войны и взмахнет Он посохом, и укажет этому Падшему Ангелу его законное место – на самом дне преисподней, как уже бывало не раз! И наступят тогда на земле мир и счастье, и запоют соловьи и иволги в садах, и зацветет невинная черёмуха…
       А пока… Помогая Творцу справляться с нечистью, идут в бой за Родину и счастье добрых людей сыны Отечества Российского, давят они врагов-неонацистов, спасают от мракобесия и фашизма целые страны и народы! И молятся матери о своих сыновьях, и верно ждут своих любимых жены и невесты, и смотрят в окна их дети, ожидая возвращения отцов…Так было не раз в истории России, и всегда возвращались воины-защитники с Победой! Чужого нам не надо, но и своего не отдадим!
     Могучая Россия – оплот справедливости и мира. Сильна она своими сыновьями и дочерями, защищающими родные границы и помогающими братским народам освободиться от грязных лап того самого Падшего Ангела!
     Но правда и в том, что, как бы Зло ни ярилось, Добро не склонится перед ним! Никакому Падшему Ангелу с его чёрными когтями пощады не будет, потому что русские своих не бросают, потому что нынче Русь проходит через свой духовный катарсис, как и весь народ наш.
     Нынче снова нашла смертельная коса Зла  на твёрдый Камень Русского Духа! Значит, вновь обломится коготь Падшего Ангела…
    На том белый свет стоял, стоит и стоять будет! 
     Слава российским воинам-защитникам и освободителям!
     Слава нашему Великому Отечеству!
     Там, где Россия, там – Бог!
 
02.06.2023 г.
город Санкт-Петербург