Переписать авантюру. Финал

    - 15 -

Можно наверное было бы на этом завершить историю... Однако, взыскательный читатель возможно желает узнать некоторые детали повествования, оставленные автором за кадром. Что же такого писал Мефодий, что позволяло в корне менять линии жизни его заказчиков? И получать за свои сценарии достойные гонорары, которые обычным писателям, работающим с линейным повествованием, не может и сниться. А главное, каким образом ему это удавалось ... Что ж, пожалуй под занавес следует это прояснить.


Когда совсем юный Мефодий впервые понял причинно-следственные связи между написанным им и через какое-то время входящим в жизнь — собственную и впоследствии жизнь его заказчиков — талантливый писатель осознал одну простую вещь... которую в принципе мог осознать любой «заядлый» фантазёр, однако как ни странно, додумался только он. А именно, всё происходящее нереально. В смысле абсолютно всё вокруг. Игра воображения/иллюзия/сон Бога? Ах, называйте как хотите... Всё настоящее — чуть отодвинутое во времени наше представление обо... всём. Нет, вы не поняли — то есть абсолютно обо всём! И эта самая игра нашего — в частности Мефодия — воображения, изложенная им в виде сценария и «внедрённая» определённым образом в прошивку тонкого мира, через энное время «выливается» в требуемый событийный ряд.


Понимаете теперь почему он так скрупулезно прописывал все детали? Чувствуете как это было важно? Представляете как высоко оплачивался его труд? И почему его самого и его переписанные авантюры, заказчики держали в строгом секрете, «передавая» из рук в руки и из уст в уста? И... почему он сам сейчас добровольно от этого отказывался — переписывать чужие сценарии, вдохновенно принявшись только за свой собственный? Свой... и своих близких.


Что тут ещё добавить? Ах, да... для дочки — ещё не зная кем она ему приходится, но уже что-то смутно прозревая, будучи совсем не в курсе деталей её дела, Мефодий написал:


«Молодой человек, шантажировавший Лейлу, неожиданно призван в армию и спешно покидает дом тётушки. В суете отъезда он не успевает ничего предпринять в отношении девушки. На службе он постепенно забывает о её тайне и начинает думать, что всё связанное с девушкой: необычайные умения и таинственная книга — просто плод его фантазии. Будучи давно и безнадёжно влюблённым в неё, он попросту наделил в собственном воображении предмет вожделения... особыми свойствами. Постепенно возмужавший юноша избавляется от своей привязанности к Лейле и забывает её и всё, что так или иначе, у него с ней ассоциировалось».


Была ещё одна маленькая приписка, которую чисто спонтанно сделал тогда Мефодий, прописывая новый сценарий Лейлы, даже не подозревая, как много это будет значить для него самого:


«Мать Лейлы возвращается из вечных скитаний к своим самым любимым. Девушка обретает крепкую дружную семью».



ЭПИЛОГ.



Пригревало яркое весеннее солнышко. Немолодая, приятная на вид и какая-то по-особому гармоничная пара — мужчина и женщина сидели на скамейке в парке. Несмотря на солидный возраст, парочка держалась за руки, словно совсем молодые или... недавно обретшие друг друга люди.


- И всё же... - спросил мужчина, и юный ветер подхватил слова и с мягким укором овеял лицо его спутницы, унося куда-то вдаль аромат цветущей лаванды, - где же ты так долго пропадала, Фанни, фея моя?


Женщина повернула к говорившему своё, освещённое лучами заходящего солнца, лучащееся счастьем лицо и с нежной улыбкой ответила:

- В твоих ненаписанных авантюрах.

                КОНЕЦ.