Рейчел

   
     Женщина-фейерверк, блестящая, шумная, непредсказуемая, она выделилась среди прочих американцев и внедрилась в нашу жизнь бесцеремонно.
   
    - It's wonderful! О, я хочу...

     Хочу туда, хочу сюда… Её спутники, как и она, среднего возраста, а многие старше, уставали и, когда запланированные экскурсии завершались, любезно прощались и скрывались в дверях отеля.
    Рейчел хотела узнать не город, а русских, «загадочную русскую душу», и  однажды напросилась в гости.

    Комплексов по поводу нашей квартиры мы не имели, хотя богатая американка могла рассматривать её в параметрах фавелы, только каменной и старинной, но нам это было безразлично, и мы пригласили её.

    Фееричные эмоции начали изливаться от парадной, лифта и… дверей в квартиру. Рейчел пришла в возбуждение от двойных деревянных дверей в три с половиной метра вышиной, от двух накладных замков – один из которых был вообще гаражного типа (время было весёлых 90-х, и к нам уже однажды залезали воры), большой щеколды внутри и древнего вида крюка, который удерживал внешнюю дверь в нужной позиции.

    - Я могу фотографировать?
    - Да пожалуйста.

    На вышедшую из своей (единственной за исключением большой гостиной) комнаты маму Рейчел накинулась с объятьями и выражениями восторга, благодарности и извинений.
    Мама, нормальная русская женщина 70-ти лет, сдержанная и интеллигентная, вежливо стерпела и, улыбаясь, пригласила американскую гостью к столу. За час, как мы предупредили маму о визите, она успела приготовить полноценный обед, и Рейчел, обойдя и поснимав нашу очень петербургскую, дважды разделенную революционными перестройками и послевоенной перенаселенностью отдельную (!) квартиру, уселась, не чинясь, за стол и отдала дань домашней русской еде и выпивке.

    Её американский английский, экспрессивный и не всегда понятный, утомил нас, её громогласным выражениям восторга с активной невербаликой мы не слишком соответствовали, так что часа через два наша гостья распрощалась, облобызав всех на прощание троекратно на русский манер, чему очень радовалась. Как и мы.

    Нам было весело.  А мне особенно приятно: в подарок Рейчел, сотрудница какой-то американской фирмы, которая разрабатывала духи для французской парфюмерии (sic!), подарила с десяток маленьких прямоугольных флакончиков с наклейками скотчем и надписями экспериментальных духов. Я не могла нанюхаться! Интернета не было, магазины типа Ив Роше только появлялись, и года через два я как-то обнаружила духи «Вандербильд», дорогие и прекрасные, с белым лебедем в дизайне флакона. Новые – которыми, пусть почти анонимно, я уже давно пользуюсь!

    А Рейчел, в отличие от очень многих наших иностранных туристов и стажёров, нас не забыла, и не раз присылала многословные поздравительные открытки с уверениями, приглашениями в гости и проч.

    Где ты теперь, Рейчел? Русофобия не заразила тебя?

+++
   
    Поскольку не зарегистрированные на Прозе читатели не могут писать отзывы - знакомцы пишут мне напрямую на почту. Этот комментарий коллеги я решила представить:
    Экскурсия в Русский музей со стажерами-англичанами. Взяла сына,ему тогда лет 17. После музея обедаем в столовой общежития. Один из стажеров, Джон, предлагает ещё погулять по городу. Мне некогда, частный урок, так и объясняю.
- А, сезон! - понимающе говорит Джон, дело было летом.- А сын Ваш может погулять с нами?
- Да, конечно.
   Сыну на прощанье тихо говорю, чтобы не вздумал приводить иностранцев домой. Коммунальная квартира, хоть и вполне приличная, но не надо.
   Отвела урок, приготовилась отдыхать. Звонок в дверь.
   На пороге сын, а на ступеньках, ведущих от лифта к квартире, сидит Джон. Он устал от хождения по городу, и сын не мог ему отказать в небольшом отдыхе у нас.
    Джон, оказывается, не первый раз в России, был женат на русской и жил в Харькове в весьма скромных апартаментах.
   В нашей большой комнате,- она же столовая, она же и спальня, - Джон спокойно усаживается на диванчик сына, а потом даже почти ложится, вытягивает ноги. Его ничто не удивляет в нашей обстановке, напротив, нравится. Ужин, тушеные кабачки, поглощает с таким аппетитом, что даже булкой промакивает соус. На предложение, не хочет ли добавки, отвечает восторженно. Мама рада и смотрит на него с интересом и некоторой иронией.
   Меня не оставляет ощущение, что этот парень не случайно зашел к нам, что будет какое-то продолжение разговора.
    И я не обманулась.
    Оказывается, Джон имел в Англии беседу с Андреем Тарковским и его женой, которые к тому времени эмигрировали и  живут  там. Жена Тарковского очень беспокоилась о сыне, он был ещё в Москве.  Она плакала и просила узнать о сыне. Джон хотел попросить меня связаться с этой семьёй и выяснить, не нуждаются ли они. Тем более, что мне предстояла поездка в Москву.