Тайна старого моря. Часть I. Университет. Глава 15

Глава 15
ДЖОН ЛАНКАСТЕР

– Тр-р-р-р… – из последних сил еще раз попытался что-то произнести Эдик. – Тр-р-р-ребую продолжения банкета, – и отключился.
– Такси! Куда ехать? – спросил Ланкастер, помогая Златогорову транспортировать тело.
– Вообще-то мы в гостинице поселились, – озадаченно почесал в загривке Витёк. – Но придется на улице ночевать – в таком виде нас только в обезьянник пустят.
– Может, к нам поедем? – неуверенно предложила Маша.
– Ты че, Архипова, мы же не к себе домой едем. Что Ксю скажет?! – остановила я подругу.
– А если снова хулиганы на них здесь нападут! – Маша сочувственно глядела на Радзиевского, доверчиво прикорнувшего на плече Джона.
– А вы где живете, Джон? – обратилась я к нашему новому знакомому.
– Хотэл! – выдохнул из-под семидесятикилограммовой ноши Ланкастер. – Твьерской булвар!
– Такое нам тоже не подходит… – медленно размышляла Маша, занеся ногу в машину.
– Что это?! – испуганно зыркнул из-за баранки водитель, тыча пальцем в Эдика. – Не повезу!
– Я платить – мани! – снова зашуршал деньгами Джон.
– Только если он загадит мне машину, вы еще заплатите! – мигом согласился на сделку таксист.
– Ноу проблемс! – живо откликнулся Витёк, с надеждой взглянув на Ланкастера.
– Ноу проблемс! – лихорадочно закивал Джон, обнажив ровные зубы в широкой улыбке.
– Новоясеневский проспект, девятнадцать, – наконец приняла решение Маша, добавив: – Кроме Ксю у нас в Москве никого нет.
Было уже шесть утра, совсем рассвело, наш экипаж двигался по бессонным московским улицам. Голова Эдика безвольно подпрыгивала на коленях у Архиповой. В этот момент своей отрешенностью Маша напоминала Матильду де ла Моль, возвращающуюся с казни Жюльена Сореля, у которой на коленях также лежала голова.
– Ты чего носишься с ним так? – окинула я взглядом подругу.
– Так жалко же. Он такой беспомощный – его же чуть не убили, – ответила та.
– Это ваш муж? – несмело спросил у Архиповой Джон.
– Не-е-е… Я не замужем, – смутилась Маша. – Это мой знакомый. Ему страшно не повезло сегодня.
– Оу! Бьютифу-у-ул! – не смог сдержать счастливой улыбки Ланкастер. – Это прекрасно!
– Что? – насторожилась Архипова. – Прекрасно, что побили Эдика?..
– Прекрасно, что вы не замужем! – пояснил Ланкастер.
Маша сконфуженно отвернулась, затаив в уголках губ улыбку – невооруженным глазом было видно, что Джон ей сразу понравился. Смелые ярко-зеленые глаза, золотистые, выгоревшие на солнце волосы и румяное, пышущее здоровьем лицо – Ланкастер всем своим видом излучал позитивную энергию и располагал к себе, не говоря уже о загадочном появлении в его карманах увесистых купюр, от которых он так легко и щедро избавлялся.
Открыв дверь, Ксюша без особых эмоций оглядела нас и, остановив взгляд на Эдике, коротко спросила:
– Труп?
– А? – вздрогнула всем телом Архипова.
– Труп, говорю, надо спрятать? – уточнила Ксю.
– Не! Это Эдик, его чуть не убили.
– Заходите, – Ксю запустила нашу делегацию в дом.
– У него синяки под обоими глазами! – продолжала фонтанировать эмоциями Архипова. – Мы тебя не шокировали?
– Неа, я привычная. Соседи уже пару раз ментов к моим друганам вызывали. Чай или кофе?
– Кофе! – продолжал улыбаться Ланкастер, держа Эдика.
– В комнату его тащите, на пол, – Ксюша со знанием дела пнула ковер. – А то диван обгадит.
– Я проверю, как у вас санузел работает! – вырвался вперед Златогоров, скрывшись в туалете.
– Давайте я кофе сварю, – охотно предложила Маша.
– Оу! Бьютифул! – последовал за ней Джон, освободившись наконец от Радзиевского.
– Был где-то наверху в зернах! – крикнула из коридора Ксюша, ловко вытаскивая на крепких плечах тяжеленный ковер.
– Разрешите вам помочь! Девушкам нельзя такое таскать! – выскочил ей навстречу Витёк.
– Легкотня! Я и шкаф одна на днях собирала, – небрежно сообщила Ксюша.
– Разрешите, я буду вашим помощником! – услужливо предложил Златогоров.
– Лет ми, плиз! – нежно произнес Ланкастер, когда увидел, как Маша с табуретки ищет в навесном гарнитуре кофе.
Подав руку, Джон помог даме спуститься и сам достал банку.
– Я варю хороший кофе! – взмолилась Архипова. – Вы не пожалеете!
– Оф кос! Оф кос! – замотал головой в знак согласия Джон и взволнованно приземлился за стол, во все глаза глядя на Машу.
Архипова грациозными движениями достала кофемолку и высыпала в нее ароматные зерна. А я, чтобы не мешать трогательной парочке, ушла в комнату и прилегла на диван. Лежащий рядом на полу Радзиевский, скрючившись в позе эмбриона, постанывал во сне, под головой у него была маленькая подушечка.
– Может, одеяло ему дать? По-моему, он замерз, – сжалилась я над Эдиком.
– А одеяло сами стирать будете? – цинично ответила Ксюша. – Выживает сильнейший!
Запах крепкого кофе защекотал ноздри, после бессонной ночи вернув к жизни, и мы по кругу расположились за уютным столом.
– Американец? – спросила Ксю у Джона.
– Амэриканес, амэриканес! – живо согласился тот. – Ланкастер!
– Да, до этих штучек мастер, этот самый Джон Ланкастер, – процитировала Ксюша Высоцкого.
– Вот? – непонимающе уставился на нее Джон.
– Высоцкий, – пояснила Ксю.
– Оу Высотски! – обрадовался Ланкастер. – Ит со бьютифул!!!
– Ты читаешь по-русски? – поинтересовалась у Джона Маша.
– Ес, Доцтоевски, Тольстой… Я люблю русская культура, – серьезно ответил тот. – Я коррэспондэнт. Индэпендент!
– Независимый! – перевел с английского Златогоров, дуя на кофе в маленькой чашке.
– Е! Нэзависьимый! Я очэн люблю русский язык! Хочу переводить Достоевски!
– Не самый легкий путь, – философски заметила Маша.
– Е! Ай ноу! – согласился Ланкастер.
– Он знает, – снова с серьезным видом перевел Витёк.
– Слушай, заткнись, – оборвала Златогорова Ксюша. – Без тебя знаем. Тоже мне переводчик.
– А мы с Машей филологи. Моя подруга собирается поступать в литературный институт имени Горького, – поддержала разговор я.
– О, вэри гут! – тряхнул головой Ланкастер. – Я тоже хотэть туда поступать!
– На переводчика?! – восхитилась Маша. – Тансцендентально!..
– О, е! – Джон с удовольствием отхлебнул кофе.
– А что за фамилия такая Радзиевский? – вспомнила об Эдике Маша.
– Эдуард Казимирович – полуполяк, – раскрыл тайну друга Златогоров. – Он фамилию бабки взял. А так он ПУпков.
– ПупкОв?! – прыснула Архипова.
– ПУпков, – терпеливо поправил ее Златогоров.
– Ну мне пора! – Ланкастер энергично поднялся. – Бай!
– Обратно в Америку? – спросила Ксюша. 
– Ноу! – смущенно улыбнулся Ланкастер. – Хотэл!
– А где живешь-то там в своей Америке? – продолжала любопытствовать Ксюша.
– Калифорния!
– Нехило. У меня брат тоже сначала в Америку хотел свалить.
– Мария, я смогу он мо тайм увидеть вас? – нерешительно остановился Ланкастер.
Архипова едва заметно кивнула и вышла вслед за Джоном в прихожую. Осторожно, как воробушка, взяв маленькую Машину ручку с свои крепкие мужские ладони, Ланкастер трепетно, словно к святыне прикоснулся к ней губами. Архипова во все глаза смотрела на независимого журналиста с далекого американского континента. Что-то шепнув ей над ухом, Джон скрылся за дверью.
– Очуметь! – Маша плюхнулась на стул, схватившись за голову. – Я с ума сойду!..
– От Ланкастера? – поинтересовалась я.
– Угу… – промычала Маша.
– Обычный американец, – пожала плечами Ксюша.
– Я слышал, что с двадцати одного года в Америке разрешаются всякие отвязные сексуальные игры. Секс на одну ночь, свингеры – это у них окей, – мечтательно вставил Златогоров.
Маша с осуждением зыркнула на него.
– А че сегодня в клубе не остался? У нас тоже такое можно. Пердолил бы сейчас какую-нибудь телку, – подсказала Ксюша.
– Эх, в следующий раз так и сделаю, – с тоской отозвался Витёк, – раз Маша выбрала не меня, а американца.
– Америка – свободная страна… – мечтательно произнесла Ксюша. – Я бы туда свалила. Сначала к брату в Германию хотела. Но Америка больше нравится.
– Молодец, Ксю, каждый человек должен быть на своем месте, – заключила я.
– Мне не уснуть, сейчас наверно, – оторвалась от размышлений Маша. – После таких событий и кофе. Пойду книгу почитаю.

Мы проснулись от страшного грохота…
– Что это?! – в страхе подскочила я с дивана, не обнаружив под ногами Радзиевского.
В дверях стояла Ксюша.
– Вдруг из маминой из спальни кривоногий и хромой выбегает умывальник и качает головой, – снова продемонстрировала она свою начитанность. – Это ваша жертва клубного насилия мылся и тазики опрокинул.
У Ксю в ванной стояло сооружение из металлических тазиков, привезенных родителями из деревни: один в другом, как матрешки, они красовались на стиральной машине. «Родаки привезли, – пояснила нам Ксюша. – Сама не знаю зачем, у меня ж стиралка есть».
– Я так сладко уснула, и мне снова снился сон… – не успела договорить пробудившаяся рядом Маша.
В комнату, обмотав узкие бедра розовым полотенцем, роняя капли с худого в редких волосках торса, вошел раскрасневшийся Эдик.
– Буэнос диас, сеньориты! – слегка поклонился он нам. – Дальше раздеваться сегодня не буду – стриптиз окончен. Не жалею, не зову, не плачу.
Радзиевский трагически взвыл, нащупав у себя на боку огромный синяк.
– Ручная работа! – подшутил над другом Витёк.
– Сами бы на себя посмотрели, доктор Златогоров, – иронично прищурился на него Радзиевский.
– За что это вас так отутюжили обоих? – заметила царапины от Марининых когтей на шее Златогорова Ксюша.
– Страстная пантера на меня напала, – хвастанул Витёк.
– А у тебя был интим с носорогом? – уточнила у Радзиевского Ксюша.
– Он под камнепад попал! – задорно хихикнул Златогоров.
– Не буду рассказывать, кто под что попал. Это дело прошлое… – сладко потянулся Эдик, едва не уронив в бедер полотенце. – Давайте я вам лучше свои стихи почитаю:
Не жалею, не жалею,
Что вошел я в ту аллею.
Что тебя там не увидел,
Я нисколько не жалею.
Солнце клонится к закату,
Ну и что, что не пришла ты…
– Мне подурнело, – поежилась Архипова.
– Рассол в холодильнике. В банке из-под огурцов, – предложила Ксюша. – Хавайте, что найдете, я пошла к вступительным готовиться.
– Куда поступаешь? – спросил Эдик.
– На доктора, – отмахнулась Ксюша.
– Это что, еще один доктор у нас будет? – расстроился Витёк.
– Хрен с этими докторами! Я же на свидание опаздываю! – вдруг вспомнила Маша и пулей выбежала из комнаты.
– К кому это? – ревностно переспросил Златогоров.
– Да какая разница – все равно не к вам уже, доктор Златогоров, – картинно вздохнул Эдик…
На светлой прическе пришедшего в Битцевский парк Ланкастера играл закат. Загорелое с легким румянцем лицо независимого журналиста было покрыто такой же светлой щетиной – Джон страшно торопился на встречу с Машей и не успел побриться, но блондинам такое не воспрещается. Мгновенно утонув в его глазах, Архипова сорвала с губ Ланкастера горячий поцелуй…
Продолжение следует