Фонари и дождь

Летело время, Аня взрослела. Мои услуги рассказчика уже больше не были нужны пятнадцатилетней девушке для того, чтобы заснуть. У неё была своя жизнь, полная пока что веселья, друзей, тусовок, и, очевидно, позднего прихода домой.

В один из таких вечеров она пришла тише обычного и быстро юркнула к себе в комнату. В ближайший час от неё не последовало ни приветствия, ни объяснения. Знает ведь, что я почти до ночи рисую мою новую картину, почему же тогда не заходит? Может, случилось что?

Я мягко постучался в дверь к дочери. В комнате послышался рваный всхлип, и дрожащий заплаканный голос мне ответил:
-Пап, уходи, пожалуйста.
Было ясно слышно, что она уже проревела настолько долго, что нос заложило полностью. Это не было похоже на неё, даже взрослея, моя девочка не переставала быть весёлой и жизнерадостной. По крайней мере, я так считал.
-Анютик, что случилось?
Попытка не пытка - может, просто ей самой неудобно начать рассказывать, и хоть так она выговорится. Но в ответ только всхлипы и тишина.

Войдя, я не увидел ничего неожиданного - заплаканная Аня упёрлась носом в стол и закрыла голову руками. Даже глаза не подняла, просто сидела и продолжала немного вздрагивать от всхлипов. Расспросы тут бесполезны, успокоится - примет решение, рассказать или нет. Просто буду рядом.

Я принёс чаю (с мёдом, она не перестала любить мёд), укутал её в подаренный мною серый плед и сел рядом с креслом на кровать, держа под рукой влажные салфетки. Ожидания подтвердились, и вскоре Аня села у меня под боком, облокотилась на меня и начала поедать мёд. Моё сердце просто сжималось от того, как дрожало её тело - верный признак того, что вот-вот она выложит весь свой эмоциональный багаж на меня, но делать нечего - я хочу ей помочь, а значит должен быть готов к ответственности.

-За что мне это, пап?
Истерика, что прекратилась минуту назад, казалось, охватила дочь с новой силой, и в глазах снова заблестели бусинки слёз.
-Самое главное, я ведь говорила ему, как он мне дорог, а он, а он...
- А он?
Она посмотрела мне в глаза самым грустным взглядом, что я только видел в жизни.
-А он сегодня целовал другую, прямо у меня на глаза-ах...
Последние слова превратились в бессвязный рёв, и она рыдала, уткнувшись в моё плечо.
-Хочешь, расскажу историю? Послушаешь, отвлечёшься, успокоишься, а там и решим спокойно, что мы с этим гадом сделаем, хорошо? Что думаешь?
Девушка не оторвалась, только закивала, но мне и этого было достаточно.

- Помнишь дядю Фонарщика? Того, про кого я тебе рассказывал в детстве? Как раз месяц или два тому назад я вспоминал этот случай, и - угадай что! Я как раз забыл рассказать тебе продолжение. Помимо того дня, Фонарщик ещё много ночей ко мне приходил. В одну из них - не знаю, может даже это была следующая ночь - мне приснился тот же город. Те же улочки, те же дома, только по всему городу хлестал ливень. Я и сам тогда хмурый как туча ходил - не помню, не то тоже с девочками проблемы были, не то другое что - в общем, атмосфера соответствующая. Ко мне вновь вышел Фонарщик. Он улыбался мне во все тридцать два, и такое поведение старого друга вызвало у меня недоумение. Впрочем, я был слишком угрюм, чтобы сказать что-либо помимо приветствия, поэтому мы опять пошли делать то, что делали всегда - зажигали людей.
Только проблемы начались уже с первым человеком - мой коробок не высек ни одной искры несмотря на все усилия с моей стороны, тогда как Фонарщик зажёг его в мгновение ока. Такое поведение коробков сильно его встревожило, но он остался невозмутим до того момента, как мы вышли на лестничную клетку. Хлопок двери за нашими спинами окончательно ознаменовал падение его спокойного фасада, и он взволнованно отдёрнул моё плечо.
-У тебя всё хорошо, малыш?
Я точно также в молчании опустился на ступеньку и сгорбился, пряча лицо от его пронзающего взгляда. Он просто присел рядом.
-Я понимаю, пацан, трудный день, у всех они бывают. Если что, я здесь, мы можем поговорить об этом.
-Спасибо, но не нужно, правда. Просто пойдём дальше, может, просто, нужно посильнее чиркнуть.
-Ты не понимаешь. Мы не просто чиркаем спичками и всё. Представь всех людей как... Как свечки!
-Как свечки?
-Да. Одна зажигается от второй, вторая - от третьей, и так далее. Но ты же понимаешь, что от потухшей свечки зажечь такую же не удастся?
-Ну да, и что?
-Вот так и потухший человек не зажжёт потухшего человека. На душе ведь у тебя сейчас такая же слякоть, как и этот дождь за окном, верно?
Он пророчески посмотрел мне в глаза, а я удивлённо взглянул в ответ, наконец, понимая, о чём идёт речь.
-Но разве я способен что-либо сделать против ливня? Такое количество воды просто-напросто тушит пламя!
-Сначала да. Но если бороться, - он взял спичку, чиркнул ею, и поднёс к каплям. - то ты тотчас же увидишь успех!
Лёгкое пламя еле колыхалось в борьбе за свою короткую жизнь, но нещадно испаряло каплю за каплей на своём пути. Первое время капли лишь шипели, оставляя за собой маленькие сгустки пара, а потом пламя загорелось с новой силой. Настолько ярко, что его путь теперь сопровождался маленькой радугой, знаменуя его окончательную победу над сыростью.
-Видишь? Всегда стоит бороться за своё счастье и не опускать руки до последнего. А если уж так вышло, что руки опустились (не сужу, может и правда ситуация не из лёгких), то нужно окружить себя правильными людьми. Зажигать их в любое время, когда понадобится, но главное - иметь уверенность, что они всегда зажгут тебя в ответ.
Он поднёс почти догоревшую спичку ко мне,и её яркое пламя и радуга скрылись, даря мне тепло во всём теле и избавление от боли в груди. Той самой боли, что мешала мне улыбаться. Той самой боли, что мешала мне зажигать. Что мешала мне гореть.

-Вот, а сейчас надо бы и тебя зажечь, верно?
Я с ухмылкой посмотрел на дочурку, что слушала мою историю, почти не дыша. Она утёрла последние слезинки и взглянула на меня с той забытой когда-то искоркой в глазах.
-Да ты, наверное, уже зажёг! И я зажгу! Я обязательно зажгу тебя, если понадобится!
Мы подарили друг другу крепкие объятия, знаменуя счастливый конец этой истории.

P.s. у меня был разговор с этим молодым человеком. Без особых подробностей, мне кажется он понял свою ошибку.