В ночь на Ивана Купалу

  Эта поездка в Дивногорье была Маринкиным подарком ей, Римме, на день рожденья. Маринка была просто фанатка туристических походов с палатками, котелками, рюкзаками и прочими атрибутами активного дикого отдыха. Наверное, теоретически, это было здорово, но всё же, Римма с ужасом представляла, что долгожданным субботним днём вместо того, чтобы часиков до одиннадцати поваляться в постельке, ей нужно будет опять просыпаться ни свет ни заря. Как на работу! Но впечатления, которые подружка гарантировала от свидания с природой, наверное, стоили подобной жертвы.
 
  Увы, Римма была дитя каменных джунглей вот уже тридцать пять лет. Даже банальных шести соток, гордо именуемых некоторыми обладателями «фазендой», у неё отродясь не было.

  Вообще-то, звали её Риммой Петровной, и работала она последние десять лет воспитателем в детском саду, куда устроилась вместе с маленьким сыном после декретного отпуска. Поэтому до семи лет сынуле посчастливилось развиваться под пристальным материнским надзором, в отличие от мужа… Тот как-то быстро «отбился от рук», настолько сильно, что  даже ухитрился завести на стороне другую семью, в которой тоже успел родиться ребёнок. Такого поступка мужа Римма ни понять, ни простить не смогла.

  Конечно же, Римме понадобился не один месяц, чтобы прийти в себя после развода. Спасали работа, часто по двенадцать часов в детском саду и, безусловно, подруги детства. Недаром  говорят, не имей сто рублей… И вот одна из них,  Марина, сейчас и везла её на пригородной электричке  насладиться красотами природы и величием человеческого духа в Дивногорский заповедник.

  Электричка была практически пустая, естественно, в утренние часы основной наплыв пассажиров был в обратном направлении, в город. Так что Маринка, устроив все рюкзаки и баулы, растянулась на пассажирской скамье подремать, строго наказав подруге слушать внимательно названия станций и не прозевать нужную. Для Риммы же поездка в электричке была целым приключением – последний раз она на ней ездила, когда была сама ребёнком, и мама везла её в пионерский лагерь. Поэтому она сразу же припала к окну, жадно впитывая глазами  проносящиеся мимо под перестук колёс такие милые русскому сердцу пейзажи.

  Римма предлагала и сыну поехать с ней, но у пятнадцатилетнего подростка, конечно же, нашлись дела поважнее, а именно - игровая приставка «Сега». Так бывший муж компенсировал  любовь и заботу, унесённую в другую семью. М-да…

  В общем, сын на удивление легко пережил отцовский уход, старалась убедить сама себя Римма. А она сама? Ей хотелось, чтоб окружавшие её родные и просто знакомые люди думали, что - тоже. Не первая и не последняя. Кто знает, что последует за расставанием… А вдруг именно та встреча? Но как подобные философские выкладки слабо утешали! И продолжались ночные слёзы в круговерти мыслей - ну, почему это случилось именно с ней? Где и когда была допущена ошибка, чем оказалась нехороша…

  Конечно же, как большинство разведённых женщин, причину охлаждения к ней со стороны супруга Римма видела только в себе: лишние килограммы, неумение модно одеться, посредственные кулинарные способности…

  Её преемница бала стройна, с роскошной косой до пояса, с пятым размером груди и умением готовить заливную рыбу - это всё, что удалось узнать в своё время о сопернице. Но разве этого мало? Да нет, конечно же, Римма понимала, что истинные причины были совсем не в этом. Просто любовь к ней почему-то иссякла, а пробилась родником в другом месте. Ну, дай-то Бог, если так… А если её и не было, этой самой любви?

  Римма вздрогнула и открыла глаза, оказывается и она задремала под перестук колёс.  Маринка стояла в проходе, навьючивая мешок с палаткой за спину: «Вот понадейся на тебя - уедешь к чёрту на куличики! Бегом - подъезжаем!» Римма засуетилась, попеременно хватая и роняя сумки. И, правда - клуша!

  Когда электричка умчалась, оказалось, что на платформе, совсем малюсенькой, кроме них никого больше не было. Римма стояла с закрытыми глазами, медленно и глубоко вдыхая ароматы природы: июльского леса, луга и близкой реки - ну, три в одном! И мысленно хвалила себя, что не поленилась, а Марину - что та настояла на этой поездке. Господи, а ведь это только начало, а уже столько блаженства!

 - Так, подруга, медитировать будем на месте, а сейчас ноги в руки и - ходу! - Марина уже спустилась с железнодорожной насыпи на чуть заметную в высокой траве тропинку, бегущую вдоль полотна. - Риммуля! Отставить столбняк! Давай, пока солнце ещё не сильно припекает, ходу-ходу!

  Идти пришлось где-то с полкилометра, но, несмотря на тяжёлые баулы, дорога вдоль дубов, растущих по сторонам железнодорожного пути, не показалась ни долгой, ни тяжёлой. «НА дальней станции сойду, трава – по пояс…» - мурлыкала Римма, стараясь не отставать от привыкшей к походам подруги.
 
  Минут через пять женщины, наконец, добрались до места. Под защитой развесистых дубов уютным лагерем расположились разномастные палатки Марининых друзей - походников. Уже кто-то разжигал костёр. Римма, никогда ранее не встречавшая этих людей и никогда не жившая в походных условиях, вдруг почувствовала себя вернувшейся домой, к родным и дорогим ей людям. И действительно, уже через какой-то час, надев купальник и бандану, она вместе с новой знакомой, Ольгой, женщиной лет сорока, сидела на берегу реки, оттирая песком закопчённый котелок так, словно занималась этим всю свою жизнь… Беседа текла так непринуждённо, что можно было подумать, что женщины знакомы тоже давным-давно. То ли место это было какое-то особенное, то ли и впрямь здесь собирались такие люди, простые и душевные…

  Римма рассчитывала, что напившись травяного чая, заваренного прямо в котелке, висевшего над костерком, она отправится на берег реки позагорать и поплескаться в своё удовольствие, но не тут-то было! Её пассивный отдых длился лишь то время, пока Мэри ставила палатку, а сделала она это мастерски, минут за десять - многолетний опыт!

  Оказывается, даже палатку из года в год каждый из туристов ставил на своём, определённом, месте. Маринкино место было на краю довольно глубокого лесного оврага, по обрыву которого был сооружён невысокий частокол, с висевшими на нём перевёрнутыми кружками и обрезанными пластиковыми баклажками. Костровая площадка по периметру была обложена брёвнами и чурками для того, чтобы можно было усесться вокруг огня целой компанией.

  Так вот после чаепития Римму ожидала пешеходная экскурсия к местной достопримечательности - пещерной меловой церкви Сицилийской иконы Божьей Матери. Находилась она примерно километрах в трёх от лагеря, поэтому по пути удалось вдоволь насладиться красотами местной флоры да и отчасти фауны.

  Но уже через полчаса она попросила привала, ноги с непривычки стали заплетаться. Однако неумолимая Мэри продолжала движение. И тогда под видом того, что она рассматривает и любуется разными травками и цветочками, Римма стала останавливаться, заинтересованно расспрашивая подругу об этой растительности. И Мэри купилась! Горячая сторонница краеведения, знаток многих местных достопримечательностей, она с увлечением объясняла, что вот эта невзрачная, но потрясающе душистая травка с малюсенькими цветочками – ясменник. А вот те пурпурные шарики с синеватым отливом на очень длинных стеблях - не что иное, как мордовник. Ну, а вон тот перекатывающийся сухой ком - кермек, кажется, татарский… В очередной раз Римма от души подивилась эрудиции подруги и посетовала, что сама-то она напрочь погрязла в житейских проблемах, когда голову поднимаешь только, чтобы посмотреть, не пойдёт ли дождь, а не для того, чтобы полюбоваться звёздным небом!

  Но Марина быстро раскусила  «хитроумную» уловку Риммули, поэтому оставшийся километр до пещерного храма они шли в темпе и без разговоров. Зато вволю надышались настоянным на чабреце и полыни горячим воздухом. Время приближалось к полудню, и июльское солнце припекало - будь здоров!

  Конечно же, вырубленный в меловой горе храм не мог не произвести впечатления! Даже представить невозможно, сколько труда, времени, сил, а главное - веры  было вложено в это создание! Хотя на улице столбик термометра, наверняка, миновал тридцатиградусную отметку, внутри стояла поистине Божественная прохлада. Хотя нет. Через десять минут Римме показалось – дьявольский холод! Всё-таки двенадцать градусов тепла – маловато для человеческого комфорта. Внутри храма были слышны негромкие голоса: группа экскурсантов, по-видимому, отправилась совершать крестный ход по тоннелю, прорубленному внутри меловой горы.

 - Ну, что - за ними? Только свечки надо купить…

  Реально, когда женщины выбрались наружу, у них зуб на зуб не попадал! Путешествие по морозильной  камере!

 - Не понимаю, как в таких условиях можно было молиться, размышлять, да и просто там находиться?  - искренне удивлялась Римма.

 - Ну, ты же видела, в некоторых кельях закопчённые очаги: конечно, как-то монахи подтапливали. Так, давай где-нибудь присядем и пожуём, а то сил на обратный путь не найдём, - Марина вытащила полипропиленовый туристический  коврик и нехитрый сухой паёк: сушки, карамельки и подтаявшие плавленые сырки «Орбита». Запивали всё родниковой водой, позаимствованной в лагере.

 - И никакой манны небесной не надо, - проголодавшаяся  Римма блаженно зажмурилась.
 
  Возвращаться подруги решили поверху, там, где был настоящий заповедник, даже скот местным жителям не разрешалось тут пасти. Но сначала была длинная-длинная деревянная лестница, ведущая от подножия храма на вершину холма. А вид с вершины холма, с высоты птичьего полёта, открывался такой, что хотелось пасть на колени и закричать «Аллилуйя!»

  Гигантской змеёй поблёскивала под солнцем Тихая Сосна, утопая в зелени лугов и перелесков, простиравшихся до горизонта… А над головой возвышалась гряда меловых столбов, причудливой формы и расцветки - Дивы.

  Римму не покидало ощущение, что каким-то образом она перенеслась то ли на другую планету, то ли в другой временной контекст… Пока под горой не загрохотал товарняк! Люди- люди, ну, разве ж можно было в этом Эдеме прокладывать железную дорогу!
 
  А в лагере разворачивалась настоящая кулинарная битва: на двух кострах в котелках кипели, шипели и пузырились какие-то умопомрачительные походные яства. Мэри сразу активно подключилась к процессу, что-то стала чистить и резать, пробовать на соль, а Римма заползла в палатку и так и уснула, лёжа на животе.

  Разбудили её звенящие гитарные аккорды. Чьи-то умелые пальцы исполняли прямо - таки испанские темпераментные мелодии. Как поняла Римма, трапеза уже имела место быть, котелки, ополовиненные, сиротливо сгрудились неподалёку, и  народ теперь жаждал зрелищ. Гитара переходила из рук в руки, и лились незамысловатые, но такие душевные песни, которые  именно возле догорающего костерка обретают какое-то сакральное звучание…

  Прогулявшись в овражек, Римма подсела на брёвнышко к новым знакомым. Почему-то тоже не удивило, что кто-то поставил ей на колени миску с ещё тёплым пловом на тушёнке и на траву возле - кружку с ароматным чаем. «Вот она – Истина, - блаженно жмурилась Римма. - Красивая природа, вкусная еда, надёжные друзья… Гитарные переборы… Смех и пение…». 

  Римма лениво прислушивалась к  беседе, речь шла о поющих известняковых столбах – останцах, которых в Дивногорском заповеднике было изрядное количество. «Лектором» был какой-то длинноволосый незнакомец. С таким знанием дела, так авторитетно он вещал о феномене возникающих звуковых вибраций, производимых порывами ветра, проникающих сквозь затейливые расщелины природных «эоловых арф».

 - Существует легенда, что  эти меловые столбы на самом деле звукозаписывающие устройства и хранят на себе звуки, которые они «слышали» много лет тому назад. Возможно, они были свидетелями песнопений древних кочевых племён печенегов или половцев, протяжных и заунывных… Вот порой и «транслируют» такие странные мелодии. А, может, мы слышим голоса неупокоенных душ людей, принявших страшную смерть. Говорят, что в Гражданскую войну много монахов здешнего мужского монастыря расстреляли или утопили в Тихой Сосне.

  Услышав, что разговор свернул на мистику, которую Римма терпеть не могла, она махнула рукой, развернулась и пошла прочь от честной компании. На речку! Искупаться! Смыть с себя пот и пыль! Благо, что купальник уже был на ней.

  Вволю нанырявшись, она уселась на прибрежной травке, вытянув изрядно уставшие ноги. Солнце клонилось к закату, весь берег уже был в тени, но воздух по-прежнему был густым и горячим. Откуда-то доносились позывные радио  «Маяк». Подумалось, как там дома сынуля без неё справляется. Но на душе было так покойно…

  А в лагере царило оживление - костры опять ярко пылали, на одном из них варился глинтвейн, а на другом коптились - поджаривались сардельки. Надо ли говорить, какие витали над поляной ароматы! И по-прежнему все были доброжелательными и обходительными. И таким дружелюбием и умиротворением повеяло от этого маленького мирка на Римму, что она чуть не расплакалась от умиления. Быстренько переодевшись и утеплившись для вечерней посиделки на лоне природы, Римма присоединилась к честной компании.

  Было всё очень вкусно и весело! Много шутили, смеялись - горячее вино со специями сделало своё дело. Оказалось, что каждому из сидевших и лежавших вокруг костра  нашлось, что рассказать интересного из походных историй. Римма слушала, открыв рот. Их было десять человек, волею Всевышнего собранных сейчас вокруг этого костра.

  «Ну, просто «Декамерон» какой-то…» - мысли начинали путаться и буксовать. Но так не хотелось уходить из этого уютного круга… Темнота палатки казалась зловещей, за спиной раздавались какие-то подозрительные звуки… В костре что-то щёлкало и шипело…

   ..Римма уснула сидя, положив голову на скрещенные на коленях руки. Как она оказалась внутри палатки да ещё и в спальном мешке, ей так и не удалось вспомнить. Сон, как говорится, был мертвецким.

  Под утро ей очень захотелось пить, казалось, пересохло не только горло, но и всё внутри уподобилось Сахаре. Маринка крепко спала рядом, изредка всхрапывая. Её длинные волосы разметались во все стороны, и вообще как-то она так  по-хозяйски разлеглась, что совсем притиснула Римму к полотняной стенке палатки! Не без труда она выбралась из спальника  и тут… Маринка приподнялась на локте, резко повернувшись к ней лицом…
Сказать, что Римму хватил удар, разверзлись небеса, и земля ушла из-под ног - это ничего не сказать! На неё смотрел лежащий рядом усатый и бородатый вчерашний умник, так хорошо разбирающийся в поющих останцах Дивногорья! Хотя в палатке царил полумрак, женщине показалось, что её сосед ехидно ухмыляется, видя, как та от смущения-возмущения хватает ртом воздух и вращает выпученными глазами, как безумная. А когда тот протянул к Римме свою руку, изо всех сил ударила по ней кулаком, выбив… протянутую ей баклажку с водой! Тут уж визави вскрикнул и вскочил на колени. Несколько секунд они на четвереньках стояли  друг против друга, тяжело дыша. Нелепость ситуации сыграла глупую шутку с умственными способностями Риммы, она вдруг глупо хихикнула и поинтересовалась:

 - А что, у нас с вами что-то было?
Мужчина потёр ладонью ушибленную руку:
 - А что я должен ответить, чтобы вы опять не кинулись драться?
 - Ну, знаете… - к Римме постепенно стал возвращаться рассудок. - А где, собственно, моя подруга?

  Помаленьку, полегоньку наладилось какое-то подобие диалога, в результате которого выяснилось вот что. Её собеседник, оказывается, уходил по просьбе честной компании в небольшой посёлок, раскинувшийся за Большими Дивами, в котором один местный дедок изготовлял потрясающий самогон, на каких-то реликтовых травах, излечивающих чуть ли не от всех болячек. Когда же он вернулся с двумя полторашками, Римма, по-видимому, уже спала, уложенная в палатку заботливой Мэри, поэтому и не застала «продолжения банкета». А когда на рассвете народ всё же стал расползаться «по норам», оказалось, что свободное спальное место нашлось только в палатке со спящей Риммой. Маринку, стало быть, «прихватизировал» кто-то из компании.

 - А вообще, для друзей я - Вик, - закончил свою речь сосед.
 - Римма, - ответила женщина на автопилоте, - и для друзей тоже - Римма.

  Как выяснилось позже, на самом деле у мужчины было довольно редкое и красивое имя - Виккентий. И был он, между прочим, москвич, приезжающий регулярно в свой отпуск именно в Дивногорье, сначала – к тётке, пока та была жива, а потом и в оставшийся от неё довольно крепкий домик, за которым за небольшую плату и присматривал в течение года этот дедок - самогонщик. Вот такое банальное объяснение оказалось у этой, фантастической, на первый взгляд, ситуации.

 - Ну, и что теперь мы с вами будем делать, - Римма и сама поняла, что вопрос прозвучал несколько двусмысленно.
 - Готов выслушать и принять любое из ваших предложений, - в голосе мужчины звучало поистине евангельское смирение, - хотите, я пойду восвояси, уже достаточно рассвело…

  Римма вдруг представила себе лица людей, сидевших вчера с ней вокруг костра, полные укоризны глаза Маринки, пожертвовавшей своим спальным местом этому бородачу, который, скорей всего, был важен для их компании, и … великодушно позволила ему остаться.

 - Где ваша баклажка с водой? - ей по-прежнему нестерпимо хотелось пить.
 
  Утро было ещё очень ранним, а на траве лежала такая крупная роса, что, если верить народным приметам, и сегодня жара за тридцать днём была гарантирована. После прогулки в овражек штанины спортивных брюк были по колено мокрыми, так как внизу было высокое разнотравье. Лезть в палатку переодеваться было невозможно - там продолжал свой праведный сон этот Виккентий - Иноккентий! Римма уселась на лежащее возле потухшего костра бревно, тоже, между прочим, влажное от росы, и подставила лицо первым солнечным лучам.

  Хорошо бы сейчас выпить чашечку кофе. Но для этого требуется развести костёр, вскипятить воду… Нереально. А может, альтернативой сможет стать утреннее купание в речке? А купальник? Он тоже где-то в палатке…  А если - без купальника? Нужно только отойти подальше от лагеря, найти укромное местечко и…

  Отойдя достаточно далеко от лагеря, она сняла с себя одежду и, раздвигая прибрежную поросль, шагнула в воду. Нога сразу погрузилась в мягкий ил, такой коварный и скользкий. Но, на удивление, в этом месте вода оказалась очень даже приятной температуры, и Римма не без удовольствия нырнула в неё.

  «Я - русалка! - она восхищалась своим экстремальным купанием. - Будет о чём рассказать девчонкам на работе». Стараясь не сильно плескать, Римма медленно плыла вдоль берега. Вдруг откуда-то из зарослей рогоза стремительно выпорхнула потревоженная кем-то небольшая пичужка и с яростным писком пронеслась над её головой. Инстинктивно женщина пригнулась, погрузившись в речку чуть ли не с головой, но всё равно отчётливо услышала, как кто-то с громким всплеском нырнул с берега, как ей показалось, недалеко от места, откуда отплыла и она. «Да ёлки ж - палки!» - с досады Римма быстро добралась до зарослей камыша у берега и полезла в их гущу: показаться перед незнакомцем в чём мать родила было выше её сил и воображения. На несколько секунд она затаилась, стараясь по звукам определить, как далеко и в каком направлении находится этот любитель утренних заплывов. Над рекой безмолвно проплывали обрывки утреннего тумана, и скрипела какая-то птица в прибрежных кустах… И всё… Больше никаких звуков, указывающих на чьё-либо присутствие, не было.

  Римма порядком уже замёрзла, переминаясь с ноги на ногу в зарослях этой осоки, блин, с такими острыми, как лезвия, краями! Раздвинув руками мокрые и скользкие стебли, она решила выбираться на берег…

  Сначала она даже не поняла, что это перед её носом - подвеска на длинном  шнурке, привязанная к стеблю крепкого рогоза. Ну, да, обычный такой серебристый медальончик из серии «Знаки Зодиака» - Рак. Вероятно, кто-то из отдыхающих потерял его здесь. Хотя, шнурок был завязан вокруг стебля двойным узлом. А от него тянулась прозрачная леска, которая вела куда-то на дно. И на том конце, в свою очередь, было привязано нечто тяжёлое. Легонько потянув за эту леску, Римма даже не сдвинула этот предмет с места. Взбаламученный ногами ил не давал возможности разглядеть это нечто, как следует. Ой, мамочки, а вдруг там спрятан труп?!  Конечно же, доставать этот таинственный предмет осторожная Римма не стала. Бегом в лагерь и привести сюда скорей помощников, сойдёт и одна Мэри, наконец!
 
  Без приключений Римма добралась до лагеря. У ярко пылавшего костра уже хозяйничала Ольга. Она очень удивилась, увидев подошедшую со стороны реки женщину.

 - Где это вы, мадам, шлялись? - если честно, вопрос не был праздным - мокрые треники и футболка, исцарапанные осокой руки и щека, следы подсохшего ила и глины на ногах и даже на лбу - наводили на определённые мысли. – Ночью тебя никто не беспокоил? – Ольга усмехалась, явно намекала на что-то.

 - Так это что - ты ко мне этого мужика подложила?

 - Прости, дорогая, но к себе его положить я не могла - вряд ли мой Николаша понял бы это, поэтому и сделали, так сказать, родственный обмен: Мэри - ко мне, Вик - к тебе. Да ладно, он мужик хороший, хоть и заросший весь. Рассказывал, что друзья - киношники как-то приглашали его консультировать во время съёмок какого-то исторического фильма и даже сняли в нескольких эпизодах, причём, практически без грима. Такая подходящая внешность уж у него оказалась! - рассказывая, Ольга продолжала хлопотать у костра: засыпать в кипящую воду вермишель, нарезать свежие огурцы и зелёный  лук в алюминиевую миску.

 - А Мэри ещё спит?
 - Аки младенец!

  Что ж, придётся немного повременить со своей новостью. А и впрямь, для начала неплохо бы всё-таки выпить кофейку. Римма захватила с собой баночку растворимого кофе. Он лежит в сумке у входа в палатку, так что, если потихоньку доставать, то она никого и не разбудит.
 
  Но Виккентия в палатке  не оказалось. Ой, да и хорошо! Римма спокойно переоделась, натянув купальник, шорты и футболку.

  Сегодня Мэри приготовила для Риммы марш-бросок в Малые Дивы, в Свято-Успенский мужской монастырь. Поэтому пришлось заранее запастись парео, чтобы соорудить некое подобие юбок по прибытии на место. Головы-то и так прикрывали банданы.

  В этот раз путь до монастыря был намного короче, поэтому женщины решили добраться до места поверху, по холмам, а не вдоль железнодорожных путей. По дороге Римма, наконец, поведала Мэри о своей загадочной утренней находке. На что та предложила не заморачиваться, так как, скорее всего, это кто-то из туристов использует речку, как холодильник, например, для каких-нибудь напитков. Возможно, туристы забыли про свой схрон и уехали, вот и остался кулончик – своеобразный маячок. Вечерком прогуляются туда и убедятся в правильности этого предположения.

  Небо было без единого облачка, только парили какие-то чёрные достаточно крупные птицы. Мэри говорила что-то про коршунов. Первый раз в своей жизни Римма увидела знаменитые ковыльные заросли Дивногорья. Нет, в кино она, конечно, видела, как под ветром волнуются колосья на полях, но вот так, воочию, наблюдать, как от малейшего дуновения разбегаются в разные стороны волны, меняющие окраску - это была фантастика! Тропинка, по которой шли женщины, была еле заметна в высокой траве, поэтому ноги быстро покрылись какой-то буроватой пылью, стали выглядеть загорелее и стройнее. А в воздухе стоял несмолкаемый треск цикад, вот уж кого жара не берёт! И аромат, непередаваемый словами аромат прожаренного солнцем степного разнотравья!

  Монастырский комплекс с церковью, колокольней и хозяйственными постройками лежал у них под ногами. Кажется, так это говорится, если стоишь где-нибудь на высоком месте, а далеко внизу, под тобой – обозреваемый объект. И добраться до него можно лишь, взмахнув крыльями и  спикировав с высоты. А если крыльев нет - просто камнем вниз - у-ух! Римма в бессильной  ярости опустилась в траву. Вот оно - близок локоток, а не укусишь! Тащиться назад по такой жаре ей ну совсем не улыбалось! Умеет же жара отнимать силы. Тоже мне, Мэри, лопухнулась по полной! Это про этот сюрприз она намекала? А та, между прочим, невозмутимо прогуливалась по краю крутого склона, что-то высматривая внизу, смешно вытягивая шею. Ну, точь-в-точь готовилась к прыжку! Вдруг она присела, подёргала что-то руками, будто проверяя на прочность,  и…

  Римма с изумлением увидела только Маринкину голову, плавно опустившуюся за край обрыва. Вскоре снизу раздался её хрипловатый голос: «Ри - имм!»

  Когда та подбежала к месту, где только что стояла подруга, боясь увидеть самое страшное, Мэри уже  у подножия крутого холма призывно размахивала рукой. Тут только Римма поняла, как был проделан этот смелый и безрассудный трюк. Оказывается, почти отвесная стена холма была затянута металлической сеткой рабица, предохраняющей проходящие внизу железнодорожные пути от осыпающихся крупных каменных глыбок. И вот, цепляясь руками и носками ног за довольно крупные ячейки, ловкая, как обезьяна, Маринка и умудрилась спуститься вниз, сократив тем самым обратный путь. И теперь стояла такая вся бравая внизу и ждала, что и ей подруга проявит чудеса эквилибра.

 - Давай шустрей, пока никто не видит! - и так это прозвучало обыденно, как будто она торопила Римму просто встать со стула, а не начать спуск по практически отвесной стене, высотой где-то с трёхэтажный дом! Без какой-либо страховки и гарантии на благополучный исход!

 - А может, я всё же в обход…

  Несколько отборных нецензурных выражений были ей красноречивым ответом. Мэри была явно расстроена и возмущена. «Ох, Господи, спаси и сохрани!» - пробормотала Римма единственно известные ей слова молитвы. Встала на четвереньки и начала раком пятиться назад, судорожно нащупывая носками ног отверстия в сетке, а побелевшими от напряжения пальцами цепляясь за прутья.

 - Та - да - да – да - бум! - торжественно пропела Маринка музыкальную фразу из «Первого концерта» Чайковского, когда Римма всё же благополучно   «приземлилась» рядом с ней.

 - Ну, что, теперь в церковь - поставим свечки друг другу за здравие.
 
  Они зашли в церковь, внутри которой были видны следы ремонтных работ, и, по причине обеденного перерыва, не было ни души. Совсем недавно весь монастырский комплекс использовался, как туберкулёзный санаторий, и вот теперь, переданный Епархии, постепенно возвращал себе былой облик.

  Когда женщины уже выходили из монастырских ворот, всё ещё обвязанные платками поверх шорт, кто-то окликнул Мэри. Римма, обернувшись, с удивлением увидела догоняющего их Виккентия. Тот шёл, обхватив руками большой пакет, как оказалось, с овощами и яблоками из монастырских закромов. Оказывается, в Малых Дивах он тоже был известной личностью, а вдобавок - и уважаемой, раз сподобился получить в подарок от монастыря столько вкусностей. И всё это добро он бескорыстно презентовал друзьям - туристам, раскинувшихся лагерем на берегу Тихой Сосны.
 
  Вик, действительно, был дружен с игуменом Парфением  и оказывал посильную помощь в восстановительных работах.  А помочь ему было чем. Выпускник Московского Государственного Историко-архивного Института, Виккентий, доцент кафедры архивоведения, помогал и восстанавливать утраченную в годы активной антиклерикальной борьбы Страны Советов монастырскую  документацию, и создавать новую.

  Всё это он поведал о себе по пути в палаточный лагерь. Римма в свою очередь рассказала и ему свою историю с утренним купанием, вскользь упомянув о найденном медальоне со знаком зодиака Рак. В отличие от Маринки, Виккентия её рассказ очень заинтересовал. Хотя на пару секунд ей показалось, что Вик несколько напрягся при этом сообщении. Впрочем, скорее всего, виноват был камешек, попавший в сандалет, который ему пришлось вытряхивать, отстав от своих спутниц ненадолго.

  Обед, плавно перетекший в ужин, получился грандиозным: отварной молодой картофель в кожуре, салат из свежих огурцов, редиски и зелёного лука, шпроты и крупно порезанная корейка, и сочные  красно-полосатые яблоки на десерт.

  И вот, когда в лагере установилось некое подобие тихого часа, Вик и попросил Римму проводить его к месту её раннего купания. Мэри, как на зло, тоже прикорнула в палатке, так что Римма осталась с Виккентием с глазу на глаз. Что-то тревожное шевельнулось у неё в душе, но, чёрт побери, почему-то так не хотелось выглядеть «дрожащей тварью» в глазах этого мужчины!

  Оказывается, утром-то она отошла на приличное расстояние от палаток в поисках укромного местечка для купания нагишом. Но Римма хорошо запомнила эти три ветлы на самом краю речного берега, а вот и заросли похожего на эскимо на палочке рогоза. И – вот он – запрятанный в зелёных зарослях медальон с привязанной леской.

  Вик осторожно зашёл по колено в реку, внимательно рассматривая находку. Римма напряжённо ожидала на берегу. Она видела, как мужчина, осторожно перебирая пальцами леску, медленно движется на глубину. И вот он погрузился в воду с головой, впрочем, почти сразу же поднялся и двинулся к берегу, что-то держа в руках перед собой. Осторожно положив свёрток на траву, Вик быстро ощупал его руками и удовлетворённо покачал головой. Затем перочинным ножом, который, конечно же, нашёлся у него в кармане, как у нормального отдыхающего на природе мужчины, Вик разрезал опутывающую свёрток леску и, наконец, извлёк на свет этот загадочный предмет.

  Глазам удивлённой Риммы предстала какая-то рыжеватая статуэтка, изображающая старца с посохом в руке. На его голове, была различима, как шапка надетая, голова оскаленного медведя, а с плеч накидкой спадала его шкура. Понизу же рубахи угадывалась надпись ВЕЛЕС, сделанная  чертами и резами. Размером фигурка была около тридцати сантиметром в высоту.

  А пока женщина с любопытством разглядывала этот предмет, Вик набрал в  пакет речного песка с мелкими камешками, вновь обвязал его леской и поместил на то же место, где до недавнего времени пребывал древний языческий бог. Затем снял с себя футболку, завернул в неё истукана и, подхватив Римму под локоток, увлёк её в близлежащий перелесок.

  И вот какую историю услышала удивлённая женщина, когда они уселись под каким-то развесистым кустом. Оказывается, этот истукан был уже знаком Виккентию. Ему с гордостью демонстрировал его сам игумен Парфений. Во время ремонтно-строительных работ этот языческий бог был найден при разборе обветшавшего хозяйственного сооружения. Неведомо, как он оказался там, сколько времени пролежал в схроне, но ясно было, что изготовлен и покрыт золотом божок был в незапамятные времена. Парфений ждал для консультации специалистов из самой столицы. А пока хранил этого Велеса в кованом сундуке с висячим замком, ключ от которого прятал за божницу с иконками у себя в келье. Но вот сегодня утром, когда Вик был в Малых Дивах, в монастыре, Парфений шепнул ему, что фигурка таинственным образом исчезла! Он ума не мог дать, чьих же рук было это злодеяние. Посторонних в монастыре не было. Разве что, кто-то из рабочих вдруг прельстился и решил выкрасть этот раритет, когда Парфений был на Службе. Глупый, думал, что это цельный кусок золота! А это просто позолоченный камень. Внизу фигурки имелся небольшой скол, и ясно различался тёмно-серый туф под позолотой. Так что этот Велес имел скорее только историко-археологическую ценность. Но вор этого не знал по причине своей молодости и малообразованности.

 - Вы так это говорите, словно уже догадываетесь, кто это сделал.
 - Как это ни грустно, но боюсь, что – да. Такой медальончик я видел пару дней назад на шее молоденькой племянницы Парфения, которая приходила того навестить. Я ещё подивился, что вместо крестика у племянницы игумена на шее болтается такая ерундовина. Впрочем, молодёжи присуще бунтарство. Сам был таким – «хипповал».
- Ну, судя по вашему виду, вы недалеко ушли от культуры хиппи…

 - Ах, это, - Вик с усмешкой провёл ладонью по усам и бороде, - отголоски моего неудавшегося учения в Коломенской духовной семинарии…

  Так вот, что придумал Виккентий. Можно, конечно же, сразу отнести этого идола в монастырь, и вся недолга, а можно, немного подождав, изловить этого злоумышленника, когда он явится за украденным Велесом. И скорее всего, произойдёт это именно сегодня, в праздник Ивана Купалы, когда здесь на обширном лугу начнётся театрализованное представление и народное гуляние. В толчее и суете злоумышленнику можно будет незаметно достать и унести божка. Но в идеале будет - убедить неразумного воришку самому вернуть Велеса, покаявшись и испросив у дядюшки прощения. Как педагог, пусть и дошкольный, Римма горячо одобрила и поддержала план. Тем более что предстоящее мероприятие показалось той весьма забавным.

  Вообще-то странным был этот праздник - этакий микст Христианства и язычества! Вроде бы и с Иоанном Крестителем была связь, а в то же время и про ведьм, водяных и леших не забывали! А уж пляски и прыгание через костёр, совместное купание голышом, повальные обнимашки и целовашки - всё это конкретно попахивало чертовщинкой!

  Празднование Ивана Купала устраивали на берегу Тихой Сосны представители местного Центра игровых технологий, пришедшего на смену старым добрым пионерским лагерям с их отрядами, линейками, вожатыми.

  Факельное шествие, спускающихся с холма по извилистой дороге ребят из лагеря «Славяне» было фееричным. Девушки и юноши, одетые в стилизованные славянские одеяния, с огромными венками на головах, спускались к реке с пением каких-то протяжных мелодий. Сколько труда и сил пришлось приложить родителям, чтоб экипировать своих чад, отправив их в этот лагерь с историческим погружением, где опытные аниматоры старались реконструировать жизнь древних славян и приобщить подрастающее поколение, так сказать, к культурным истокам. Молодцы!

  А на берегу уже вовсю трещали несколько костров. Возле самого берега был оборудован деревянный мосток, с которого позднее и спускались на воду венки из трав с укреплёнными на распорках горящими свечками. И когда их подхватило течение, и они змейкой отправились вниз по реке, повторяя её извивы, Римма даже прослезилась ненароком – так это было возвышенно-красиво.

 - Пора! – Виккентий дотронулся до плеча Риммы. – Пошли в засаду!

  И как же вовремя они успели укрыться в прибрежных камышах! Чуть ли не сразу в их сторону направились три фигуры: одна женская в длинной холщовой рубахе и лохматом венке на голове и две – мужские. У одного из них был фонарик, луч которого черкнул по месту их засады. Виккентий, вдруг обхватив Римму, прижал её к себе и начал покрывать поцелуями её щёки и лоб. «Для конспирации! Ну, типа, влюблённые милуются.» – шепнул ей на ушко. Да Римма и не думала сопротивляться. За эти сутки, что они были знакомы, её симпатия к нему разрослась до угрожающих размеров. Поэтому сейчас она послушно обхватила его плечи руками, совершенно забыв, зачем это они бырахтаются здесь в камышах.

 - Да найдём, найдём, - девичий голос звучал растерянно и испуганно, - тут кулончик мой где-то привязан.
 - Ну, смотри, если шутки задумала шутить… - прозвучал неприятно-глуховатый голос одного из сопровождавших.

  Послышался плеск воды и шелест прибрежной осоки, кто-то зашёл в реку и шарил в стеблях камыша и рогоза. Затем радостный вскрик, вероятно, привязанный медальон был обнаружен, и тут же – изумлённый возглас:
 - Ой, что это? – вместо позолоченного Велеса из пакета стал вываливаться речной песок.

 - Анжела, ты не это ищешь? – это уж Виккентий, поднявшись во весь рост, показывал малолетней Купаве языческого божка. А и впрямь, девчонка в венке, с распущенными волосами, в светлом платье-рубахе так походила на героиню сказки Островского! И при других обстоятельствах заслуживала бы восхищённых взглядов, но не теперь. Её лицо перекосила вдруг злобная гримаса, вытянув руку, указательным пальцем ткнула в Виккентия, завизжав:
- Вот он!

  И сразу же её спутник, что был постарше, выхватил откуда-то довольно внушительный нож и двинулся на Вика. Практически, не раздумывая, Римма выскочила тоже из зарослей и прыгнула на спину бандиту. Тот от неожиданности качнулся, потеряв равновесие, и, получив внезапно от Виккентия удар в скулу, подозрительно профессиональный для архивариуса, рухнул на бережок. Анжела пронзительно завизжала.

  И сразу же на шум и крик стали сбегаться отдыхающие, пришедшие принять участие в празднестве. В том числе – и друзья-туристы. И, конечно, тут же нашёлся и наряд милиции, присланный следить за порядком на этом культурном мероприятии. Так что ночь Ивана Купала плавно перетекла в утро в местном отделении со всеми вытекающими последствиями. Но группа поддержки у Виккентия с Риммой была такой многочисленной, что, сняв с них показания, их отпустили восвояси. А с ними вместе - и племянницу игумена Парфения. Затем – и отдыхающего в лагере «Славяне» пятнадцатилетнего мальчишку отдали его вожатым, ой, нет – князю и княгине, так как те дали ему самую положительную характеристику. Оставшегося же парня, местного жителя, недавно вернувшегося из армии, разобравшись, в чём суть да дело, хотели оштрафовать за мелкое хулиганство. Но так как тот отказался платить за неимением таких денег, в конечном итоге, остановились на десятидневных обязательных работах по уборке территории.

  Этим же утром Виккентий и Анжела отправились в Дивногорский мужской монастырь. Где пристыженная и раскаявшаяся племянница вернула раритетную находку своему дядюшке. Её, как говорится, бес попутал. Тем более что намерения у неё были самыми, что ни на есть благими – помочь купить своему другу горный велосипед, продав этого божка коллекционерам древностей, что вечно толкутся на Птичьем рынке. Но известно же, куда вымощен путь благими намерениями! О реальной стоимости этой штуковины она не имела ни малейшего понятия. А тот, взрослый, прицепился к ним, случайно подслушав их разговор, заставляя, угрожая ножом, отдать ему эту диковинку. Так что Виккентий выступил спасителем этих двух несовершеннолетних.

  Игумен Парфений был очень благодарен своему другу за помощь. Узнав же о том, что неоценимая заслуга в этом деле принадлежит молодой женщине Римме, взглянул на Вика со значением – приглядись, мол, к ней! Но тот только, печально вздохнув, развёл руками. Слишком сильна ещё была боль от утраты жены и дочки, погибших в автокатастрофе  несколько лет назад…

  На Римму же вся эта детективная история с участием подростков произвела такое неоднозначное впечатление, что она решила срочно ехать домой первой же проходящей электричкой. Как-то там сынуля один без неё справляется? Несмотря на то, что у неё оставалась ещё неделя отпуска, и можно было бы отдохнуть на лоне природы пару деньков, Римма твёрдо решила вернуться домой. Мысли же о Виккентии она безжалостно гнала прочь, подумаешь, герой! Даже не попрощался с ней, когда из ментовки рванул с этим Велесом под мышкой в монастырь. А, между прочим, без неё, Риммы, вряд ли бы так быстро нашли пропажу! А когда он «понарошку» обнимал и целовал её в камышах, такой аромат свежести и пряности исходил от его бороды и волос… Даже в животе зашевелились эти пресловутые бабочки… А он вот так просто развернулся и – гуд бай!  Ну, да и ладно. Получила приключение-развлечение, вот и хорошо. Однако обидка всё же где-то притаилась в глубине сердечка. Как-то оно ёкало время от времени. Тем не менее, двух часовой обратный путь на электричке пролетел как-то незаметно. К полудню Римма уже была дома. Сын, по-видимому, воспользовавшись полной свободой, всю ночь просидел с игровой приставкой и теперь сладко спал. Так что и Римма после ночного бдения тоже прикорнула, тихонько устроившись в зале на диване. Все дела она переделает потом…

  Недели через две Римму Петровну пригласили к телефону, стоявшего в фойе детского сада. Был тихий час, воспитанники спокойно спали, поэтому возможно было на пять минут покинуть детскую спальню.

 - Алло, Римма? Привет. Это Вик тебя беспокоит…