Дом

         
               
           В давние времена, в одной далёкой, красивой и счастливой стране жила простая и счастливая семья. Глава семьи был крепок и силён. Поставил он дом на берегу лесного озера, из которого вытекала сначала маленькая, а потом большая река.  Хозяин сам сруб рубил, сам доски пилил, сам крышу крыл тёсом крепким тисовым, дубовые шипы вбивал, смолой проливал, чтоб дождь не попал, чтобы горя не знать и в тепле зимовать.
 За домом расчистил он участок для сада и огорода, в котором, не покладая рук жена его работала. А он ей помогал, если траву не косил, или скот не кормил, или не был занят охотой, рыбной ловлей, заготовкой дров, грибов, ягод да мёда…  А если была плохая погода, то хозяин трубку курил, жену любил, и родились у них один за другим три сына, да все разные и лицом, и телом, и характером.
             Старший был похож на отца.  Сильный вырос, выносливый, молчаливый. И стал он охотником. Как отец учил, по лесам ходил, где только не бывал, много дичи добывал, домой тащил, семью кормил, мясо завяливал да шкуры распяливал, но больше делать ничего не умел…
 Средний сын был тоже ростом высок, гибкий, как пруток, плавал, нырял, равных не знал и стал он рыбаком. Дни да ночи на озёрах и речках проводил, как отец учил, много рыбы ловил, солил, коптил, домой приносил, уху варил, всех кормил,но больше ничего делать не умел…
Третий сын – последыш– росточком в мать пошёл – не высок, золотой голосок, ей во всём помогал, рано утром вставал, соловьев перепевал, хорошо он пел,но больше делать ничего не умел…
Так вот, счастливо, они и жили. Другого не знали – рано ложились – рано вставали, дети взрослели,родители старели и всё бы в радость, но старость, есть старость…
Стал хозяин уставать, чаще стал жену ругать – покосился - ли забор, затупился - ли топор, что болит его спина и что дует из окна – виновата кто? – она… Поругает, помолчит, воду пьёт – рука дрожит… А хозяйка подотрёт, застирает, подошьёт, иногда слезу смахнёт… Иногда…Скажет – малая беда – не беда,а большой, чтоб нам не знать никогда…
          Лето в том году выдалось жаркое, сухое – видать, и в счастливой стране, несчастья тоже бывают. Травы без дождей  пожелтели, речки обмелели, листья на деревьях гусеницы съели и до того разжирели, что, как дождь, с деревьев на землю летели.
Остались  деревья без листьев голые, и ветер, который они листвой своей усмиряли, совсем разошёлся, разозлился, разбуянился, потом в бурю превратился. Стал деревья валить, как траву косить…Не обошло лихо и хозяйский дом, налетел вихорь – всё пошло кувырком… Что свалил, что сломал, крышу с дома сорвал, подхватил и унёс и стропила, и тёс… Не сумел он её раскидать, так решил целиком забрать, только сруб устоял, остальное забрал. Утащил, уволок, как овечку волк….  Не сказал куда…. Вот теперь – Беда…
         К утру стихло всё. Тучи натянуло. Дождь пошёл, сначала мелкий, а потом всё сильней и сильней. Трава опять зазеленела, листья новые на деревьях объявились – будто весна, будто ничего и не было, ни бури, ни беды…. А беда-то была…
 Затопило без крыши хозяйский дом. Хозяин с хозяйкой в баньку жить перебрались. Сыновья в сарайчик каменный. Хозяин его сложил когда-то  из тех камней,  что насобирал, расчищая участок под огород. Холодно в сараюшке, зиму в нём не пережить, но как-то надо быть…
          Хотел хозяин до зимы новую крышу поставить.  Кинулся, а материалов нет. Взялся за топор, а он ему тяжёл – не по руке. Взялся за пилу, а она не точена, только визжит да гнётся, будто над ним смеётся. Сыновья столбами стоят – ничего делать не умеют.
 Когда дом хозяин ставил их ещё не было, учить было некого, вот и не научил. Кабы знал, что потом– ;;жил бы задним умом;;, да нельзя… – и винить в этом некого. Были б силы– научил бы сыновей мало- помалу, но и сил у него не стало…
          Закручинился хозяин – ночь не спал, а к утру сыновей позвал. Без дома – говорит – семье не бывать, без крыши над головой не перезимовать. Вам негде жить, а нам с матерью негде даже помирать…. Сказал и заплакал…
          Потом слезу смахнул и говорит: – «Крышу, сынки, я строил крепко, даже вихорь-ураган сломать её не смог, потому и унёс. Поиграл он с ней, полетал, силушку свою показал, как мужик на покосе и где-то бросил. Надо нам, сынки мои, найти её. Назад крышу не принесём – тяжела она. А разобрать на доски, да досочки можно, а если разберёте, то и собрать сможете.  Подскажу, да помогу я вам, если раньше не помру к холодам…
Ты, старший сынок, – охотник – все леса и горы знаешь туда и иди, там и ищи, только поспеши. Ты средний сынок – рыбак–все озера и реки знаешь, бери лодку – плыви, берега осмотри, все речушки,  все протоки, пока ещё льду не вышли сроки.
Ну, а ты, малой, ты иди и пой. Про беду про нашу, про меня, про мамашу. Люди добрые кругом…. Торопись – беги бегом! Может, кто видел, может, кто слышал, не иголка ведь – целая крыша. От зари и до зари с каждым встречным говори, если сами не знают, пусть другим расскажут про нашу пропажу, а счастье улыбнётся – весточка вернётся.
            Хозяйка сыновьям котомки собрала, благословила на дорожку – они и ушли.
Перед самыми холодами старший сын пришёл, сам чернее тучи, горбит плечи могучие –сотни вёрст прошёл –ничего не нашёл. Обыскал все горы да кочки – ни крыши, ни гвоздика от неё, ни досОчки.
Вслед за ним средний сын приплыл – руки от вёсел в кровавых мозолях, едва ноги волочит – ничего не говорит, но и так всё ясно – плавал он напрасно.
Ночь переночевали, а к утру уже подморозило – хозяин заболел да слёг, хозяйка плакать стала, на улицу вышла на дорогу посмотреть, не идёт ли её последыш.  Поглядела с порога – ан, нет – пуста дорога…. Только вдалеке над ней облако странное какое-то, круглое, а в середине у облака большая чёрная точка…  И тут сердце у неё так и ёкнуло. Запричитала она, сыновей позвала, на зов  и хозяин из баньки вышел. Все вдаль глядеть стали, и видят они, как по дороге к дому малой бежит, а над ним целое облако из птиц.
И каких только птиц там не было, и летят все птицы в полной тишине, потому что клювами своими большими и маленькими вцепились они в крышу – целую-целёхонькую, родную -роднёхонькую, и несут они её прямо к дому, а впереди них малой бежит – дорогу торит, с птицами говорит, руками машет – вот мол, счастье наше
           До дому он добежал, во дворе упал, и птицы упали  –  до того устали, и крыша на дом упала, будто никогда и не улетала. Потом все отдышались – птицы поразлетелись, только дом да люди остались…. Будто ничего и не было, а ведь было…
Когда от счастья, которое к ним вернулось, наревелись все да насмеялись – стали хозяева младшего сына спрашивать, где он был, как он птиц приручил.  Улыбнулся сын – никого, говорит, я не приручал, просто шёл, не знал сам, куда иду… Просто песни пел, про нашу с вами беду… Башмаки сносил, ноги в кровь разбил, отдохнуть решил, под берёзу сел. Вижу – кружится, надо мной пострел… Птичка серая  чёрный носик. Верещит, кричит, что-то просит…. То ко мне, то от меня, то в траву, то под облака…
Я за ней пошёл – видел -  где кружит – там гнездо нашёл, в нём птенец сидит – цел целёхонький – весь нахохлился, открывает рот, мамку с папкой ждёт – желторот.  Поднял я гнездо, на берёзу влез, прикрепил его – тут проснулся лес!– Птичка малая стала звать своих.И на зов её налетело их…. Все волнуются – гомонят, а я слушаю – вроде песнь моя… Та, что пел я с утра и до вечера каждой просеке, каждому встречному… Я опять запел – птичий гомон стих, а потом пошёл разговор меж них – говорят они с серой птичкою, и друг с дружкою – всё по-птичьему.Разговор мне их не понять, делать нечего – стал я ждать…
Задремал чуток – так устал, может, пять минут и поспал. Разбудил меня птичий крик – прилетел с болота кулик. Говорит, что в болоте одном опустился на дно целый дом, только крыша сверху торчит и туман над трубою парит…. Может, люди там, может. выжили… Только птицы про крышу услышали – сразу все на крыло, так, что небо заволокло. Впереди летит кулик и кричит своё ;;кви - куи;;. Я за ними вслед, да куда?..   То завалы впереди, то вода. Сотня речек на пути – не проехать, не пройти…. На дорогу я вернулся опять – хуже нет – догонять да ждать…
Весь извёлся, вдруг – вижу – над просекой птичка серая летит с чёрным носиком, а за нею летит чуть повыше, птичье облако…  с нашей крышей! Сам не помню, как к дому бежал, только облако я обогнал. Добежал до родимой обители, ну, а дальше вы сами всё видели…. А не видели бы – не поверили… Да и я бы сам не поверил вам, но в ушах звенит птичьей стаи гам, и ко мне прилетает по осени птичка серая с чёрным носиком, проверяет – стоит ли дом, хорошо ли мы в нём живём…
           Через год, возле отцовского ещё три дома выросли.Красивые дома, большие. Теперь детишки вокруг домов бегают, тоже уже большие, то в лапту играют, то песни поют, а чего не петь – счастливая ведь страна!
 Хозяина самого уже давно нет в живых, но внуки да правнуки память о нём хранят, и слова его последние, которые он сыновьям сказал, помнят.
         А наказывал он сынкам –  чтобы они сначала, учили детей своих – как строить дом, а уж потом, как в нём жить!