Эпистемология писателя Горина

      11. Утренние прозрения.

        Горин проснулся от боли в правом виске, в который давило что-то острое. Оказалось, он спал, уронив голову на клавиатуру компьютера. Руки бессильно свесились к полу и налились кровью. Пришлось долго сжимать и разжимать непослушные пальцы, пока они, наконец, ожили полностью. В голове туманился какой-то сон, как будто кто-то большой, но не страшный старался притиснуть его грязной ладонью, подчинить себе, но у него ничего не получалось, потому что Горин не поддавался. Теперь, словно после этой борьбы он чувствовал себя усталым и разбитым. Стонала спина, горели ноги в неснятых на ночь туфлях, на лбу справа отпечатался квадратик клавиши, и, если хорошо присмотреться, на нём можно было разобрать буквы «Esc». Горин с хрустом распрямился и на полусогнутых коленях по-утиному прошёл в ванную. Пустил тёплую воду, стал раздеваться, кряхтя и бросая одежду на пол. Затёкшее тело отзывалось болью в самых неожиданных местах – сзади на шее, с внутренней стороны колена, между рёбрами справа. Сердце вяло отстукивало утреннюю аритмию. Раздевшись, он с трудом извернулся и сел на край ванны. Казалось, что от неловкого движения тело его может легко разломиться на части и кусками обвалиться на пол. С тихим стоном Горин скользнул в тёплую воду, утонув в ней по самые ноздри, и долго лежал, расслабляясь и отмокая.
               Никакой абстинентной забывчивости он не испытывал, прекрасно помнил вечер с Севой в «Пятом углу», болтовню о чудесах Неделания и эксперимент с шизоидным крэком. Помнил испуг бандитов за соседним столиком, а потом своё раздвоение и разделение на семерых Гориных, окруживших столик, помнил прощание с несколькими прослезившимися Севами. Потом был провал, а ещё потом – были его пальцы, порхающие над клавиатурой компьютера. Но вот что писал он в эту ночь, Горин не помнил совершенно, как будто его руками двигал кто-то другой. На этой мысли его словно хлестнуло током по телу… Горин ухватился руками за края ванны и медленно встал. Теперь стало легче – тело расслабилось, отпустило связанные судорогами узлы, отошли, растеклись мышцы. Он как попало, косо набросил на плечи купальный халат и, шлёпая по полу мокрыми ногами, подошёл к компьютеру. После нескольких беспорядочных буквосочетаний шёл текст, написанный в его, Горинской, манере, но совершенно ему не знакомый:
           «Цикличность истории - повторение периодов зарождения, расцвета и упадка человеческого общества была предметом исследования и осмысления выдающихся мыслителей прошлого... Полибий, Макиа-велли, Кампанелла,  Мейер….
Исторический цикл – от Золотого века расцвета духовной сферы до Железного - торжества грубой силы, жестокости, алчности, ненасытности желаний и необузданности страстей, порождаемых материальным миром. Наш Железный век оказался страшнее прежних. Мы научились делать многое, не думая о том, что из того, что мы делаем, нам действительно нужно.
           В результате научные достижения привели к усовершенствованию способов убийства и, как следствие, к нарастанию агрессивности. Избыток и совершенствование этих способов влияет на психическое состояние людей, требует их применения и возбуждает агрессивность не только отдельных личностей, но и больших групп населения. Фрейд, Боулби, Франц Александр утверждали, что человеку по природе вещей свойственна агрессия. Она подпитывается сублимацией и проекцией, когда человек превращает субъективное недовольство в предубеждения и ненависть к другим расам, религиям, нациям или идеологиям.
Однако лишь небольшое количество войн в истории было действительно результатом волеизъявления народа. Подавляющее большинство населения нейтрально по отношению к войне и насильно втягивается в неё своими правителями с психически ненормальным отношением к человеческой жизни, и патологически предрасположенным к войне. Подобные люди становятся во главе государств во времена кризисов, когда население ищет лидера с твердой, часто патологической волей, который, как им кажется, способен решить их проблемы.
             Наглядным примером  была и остаётся история России. В обстановке надвигающегося дефолта появление в России сильного лидера казалось удачным выходом из положения. Он появился, как чёрный мессия, ведомый непонятными силами. Действуя всеми законными, незаконными и даже не поддающимися законодательному охвату методами, Президент подчинил своему влиянию большую часть электората и бизнеса, навёл некое подобие порядка в отношениях между ними. В результате через прорехи в межгрупповых разборках какие-то крохи дошли до населения, приподнялись зарплаты и пенсии, пополнилась потребительская корзина. Большинство населения, до этого ворча терпевшая невзгоды и лишения, облегчённо вздохнуло и начало боготворить избавителя, чему он никак не противился и, более того, безжалостно подавлял группировки и конфессии, выступающие против такого обожествления.
             Однако передел внутри страны продолжался. Немного отъевшаяся подачками с царского стола толпа частично удовлетворилась и делала вид, будто не замечает углубляющийся раскол социума. Инертность и сытая лень вкупе со страхом порождали терпимость и смирение, нежелание менять Действительность. Не хотела толпа замечать и того, что команда Президента быстро превратилась в одну из элитных банд и быстро подмяла прочие под себя, пользуясь преимуществами президентской власти и возможностью черпать «займы» и «гарантии» из бюджета России. В результате, несмотря на временный подъём, страна, как и прежде, продолжала скатываться к дефолту.
               Оппозиция и элита бизнеса забили тревогу, и тогда, чтобы отвлечь население от проблем внутри государства, Президент использовал банальный всех диктаторов приём. Он перенёс вектор проблем на соседние страны, злокозненная политика которых, оказывается, и была причиной экономических бед России. Для начала Путин развернул широкую пропаганду против соседней Украины и развязал с ней войну. В ход были пущены…такие же банальные и примитивные средства пропаганды.…
             Чего только стоила речь Президента перед начлом войны:
                "Уважаемые товарищи"
          "Мной принято решение о проведении специальной военной операции, - заявил Путин в телеобращении. - Ее цель - защита людей, которые на протяжений восьми лет подвергаются издевательствам, геноциду со стороны киевского режима. И для этого мы будем стремиться к демилитаризации и денацификации Украины. А также преданию суду тех, кто совершил многочисленные кровавые преступления против мирных жителей, в том числе и граждан Российской Федерации".
Президент сообщил, что в планы России не входит оккупация украинских территорий.
Он обратился и к гражданам Украины.
"Сегодняшние события связаны не с желанием ущемить интересы украинского народа, - сказал Путин. - Наши действия - самозащита от создаваемых нам угроз. Как бы ни было трудно, призываю понять это".
Он свалил к оду кучу украинский национализм, расширение НАТО на Восток, распад СССР и нарушение "баланса сил" в мире, проводил аналогии с Великой Отечественной войной.
             Вздорный набор фраз, произвольная эклектика фактов, откровенная ложь, непоследовательность внешних угроз, отсутствие конкретных целей были очевидны, но тут же стали знамёнами новой войны. Масмедиа России обрушились на «внешнего врага». Телевидение постоянно показывало людям то, что они должны были думать по этому поводу. Со скорбным выражением врачей, понимающих безнадёжность больного, дикторы наперебой уверяли население, что Россия борется не против соседнего «братского» народа, а против возглавляющих его глупцов и националистов, запутавшихся в собственных амбициях. СМИ, в основном телевидение, уверяли граждан России, что справедливая война – это единственный путь к миру, эффективный способ показать миролюбие России, её ведущую роль в прогрессе человечества.
 «Желание уничтожать неправду, - утверждали СМИ - это творческий порыв нашего народа. Уничтожить всё реакционное, всё, представляющее для нас потенциальную угрозу – это уничтожение в действительности – есть созидание!»
            Чем неправдоподобнее ложь, тем крепче она запоминается, постепенно превращаясь в веру. Чтобы любая ложь внедрилась в головы достаточно повторять её часто, однообразно и неопределённо. Чем призрачнее была угроза, тем больше она пугала Большинство, потому что каждый начинал дополнять её своими личными страхами.
Объявленное «нежелание ущемить интересы украинского народа» обернулось тысячами жертв среди мирного населения, полным разрушением и разгоаблением городов и сёл, уничтожением инфраструктуры, в результате чего в зимнее время мирное население осталось  без света и тепла ….
Но когда Украина неожиданно оказалась строптивой и стала активно давать сдачи, а другие страны, которым надоели постоянные амбиции и претензии России, перестали привычно «выражать озабоченность» и стали активно поддерживать жертву агрессии медийная политика России стала приобретать совершенно бредовые формы:
         "Весь коллективный Запад и НАТО напали на Россию на территории суверенной Украины, где мирно стояли наши войска, оккупировавшие Украину с целью присоединения её территорий к РФ путём референдума среди оставшихся в живых после наших бомбардировок".

Но если Большинство, как обычно, предпочло поверить пропаганде, то элитарии большого бизнеса отнеслись к этому весьма скептически.  Страна по-прежнему скатывалась к дефолту. Оппозиция и элита бизнеса забили тревогу, а когда Россию обложили санкциями, практически исключив её из политического и экономического пространства, это совсем не понравилось Элите и Бизнесу. Последней каплей терпения было решение Международного уголовного суда в Гааге об аресте президента Путина, как военного преступника. Элита не стала ждать суда.
Путин был убит, но не оплакан, поскольку стал считаться виновником всех бед России. И не потому, что начал беспричинную и безосновательную войну, а потому, что оказался слабым и неудачливым лидером, не сумевший подготовить армию, которая смогла бы перебить украинцев и разграбить их города! Он не смог запугать Америку и Европу, которые встали на сторону Украины и даже стали поставлять ей вооружение, от которого погибали россияне, в то время, как, по мнению Большинства, всё должно было быть наоборот!
Толпе нужны только сильные лидеры, а доброта по её мнению это всего лишь одна из форм слабости. Симпатии толпы всегда были на стороне тиранов, подчиняющих её себе.1
Россия капитулировала, но в целом сохранила прежний менталитет. Впитавшийся в сознание Большинства архетип стремления к превосходству, ничем не оправданная гордость, грубость и агрессивность продолжали существовать и требовали выхода…»
Горин закончил читать, когда в окно уже сонно зевал пасмурный полдень. Он потёр глаза, засыпанные песком и перцем, и выпрямился… Он растерянно смотрел на экран. Он забыл об усталости, ночи без сна и сознания, о сохнувшем на плечах халате.
Спилберг нетерпеливо поскуливал а углу. Горин выругался, быстро натянул спортивный костюм и повёл собаку гулять. Но всё, что он видел и делал происходило машинально, отдельно от его мыслей.
Конечно, написанное было квинтэссенцией его разрозненных мыслей и той информации, которую он приобрёл за годы собирания знаний. Но каким образом всё это вот так, без участия его сознания соединилось и вылилось в слаженный и отработанный текст? Может быть, именно прорыв бессознательного сквозь ослабленное алкоголем сознание, замусоренное напластованиями влияний и внушений, позволил сформироваться единой концепции, в которой слились нужные именно для этого анализа выдержки из теорий Фрейда, Фромма, Мейера, Уолша, Шпенглера, Лебона и даже древних представлений индийской и античной философии?! Ну что ж - пьяный, в бессознательном состоянии он сделал недурной анализ. Это, в общем-то, возможно и как-то объяснимо.
 А вот его внезапно возникшее предсказание находки Севой бумажника, ощущение чужих мыслей и намерений бандитов в ресторане и, главное, ограничение их возможности двигаться – это уже походило на способность его мозга своими эманациями влиять на окружающую Действительность, на построение причинно-следственных связей. Стоп! Но ведь это же слова Берегенкеркера! Все изменения с ним начались после посещения Института! После энцефалографии его головного мозга. Только по своей наивности он до сих пор не связывал эти события.
Мысли теснились, мешая друг другу, путаясь с эмоциями… Горин, не замечая времени,  бродил по окрестным улицам и дворам к радости Спилберга,  который с интересом исследовал и помечал новые территории.
Уже вечерело, когда он свернул под арку соседнего двора и заглянул в развалины облюбованного асоциалами гаража. Ему «повезло» попасть на их сходку. Руководил ею уже знакомый ему налётчик с косо наклеенными усами, которые видимо, стали его своеобразным брендом и знаком власти. Увидев Горина, сходка настороженно подобралась, а усатый предводитель полез за пазуху за спаратором.
- Господа, - сказал Горин, - ваше присутствие здесь нежелательно. Я не хочу вызывать полицию и поэтому даю вам время до утра. Двигаться вам необязательно. А чтобы не было скучно…, - он поднял с пола затоптанную, рваную  газету, - пусть этот господин почитает вам новости.
Он передал газету усатому и велел ему перечитывать её собравшимся от начала до конца всю ночь до рассвета. Уходя, Горин несколько раз оборачивался, и даже, сделав несколько шагов, вернулся, чтобы убедиться, что усатый продолжает читать вслух, а остальная шайка с остекленевшими глазами внимательно слушает. Горин почувствовал некоторое удовлетворение, но главным было тревожное, с мурашками по телу, осознание того, что происходящие с ним изменения действительно имеют место быть. Последние сомнения отступали, но продолжали терзать его.