История моей глупости

Конечно глупости. Как же еще можно назвать связь с младшей и, замечу, любимой сестрой Андрея, моего лучшего друга еще со школьных времен, точнее с того первого сентября, когда мы пошли в первый класс. И это было бы еще ничего, но Марина на двенадцать лет младше меня и это, при учете моих шестидесяти, очень существенная разница. Это совсем не то же самое, что сорок и двадцать восемь. 

С момента своего рождения Маринка стала досаждать нам. Нам, это той компании одноклассников, которые любили собираться в пустой квартире Андрея, пока его родители были на работе. У всех у нас были бабушки и дедушки, или только бабушки, как у меня, а у него были только родители, так что часов до шести квартира была в полном нашем распоряжении. И  тут «облом»,  мама Андрея ушла в декретный отпуск и все. Какие тут игры, когда дома мама, а потом и почти непрерывно орущая Маринка.

Да и Андрей как-то сразу повзрослел, у него появилось много новых обязанностей. Он стал ходить по магазинам, закупая продукты, помогать по дому, оставаться с Мариной, когда его маме надо было отлучиться из дома. В общем, видеть его  я стал значительно реже и это до чертиков расстраивало меня. Ведь Андрей был моим самым верным другом, от которого у меня, впрочем, как и у него от меня, не было никаких тайн.

В десятом классе Андрей был единственным человеком в мире, знавшим о моем романе с начинающей учительницей, прошедшим пунктирной линией через всю мою жизнь. Да и после школы, хоть пути наши и разошлись, мы часто встречались, оставаясь самыми близкими друзьями. Например, я узнал о его романе со Светой, его будущей женой, наверно, месяца за три до того, как об этом узнали их родители.

 А от Маринки всегда были сплошные неприятности. В девяносто первом, она, в то время восемнадцатилетняя соплячка, хоть и студентка первого курса финансово-экономического института, связалась с парнем из «кировских», который чуть не подсадил ее на наркотики. Пришлось мне с Андреем силой вытаскивать ее из его квартиры, превращенной практически в притон. Изъятие вылилось в довольно серьезную драку с находившимся в это время в квартире контингентом. 

В те времена наезд на «братков»  мог закончиться очень плохо, но нам повезло. Бригадиром этого раздолбая  оказался парень из параллельного класса нашей школы,  который, после определенного внушения, без применения физической силы,  простил нас за обиду его подчиненному. Вроде для Марины это стало хорошим уроком, она взялась за ум, стала хорошо учиться, а на пятом курсе выскочила замуж за преподавателя к этому времени уже финансово-экономического университета. После свадьбы она переехала жить в его большую трехкомнатную квартиру в «сталинском» доме и на некоторое время выпала из моей жизни.

Лишь изредка, мимолетом до меня доходили вести о ней. Я знал, что лет через пять после свадьбы Марина развелась со своим профессором, получив от него «в наследство» однокомнатную квартиру, машину и дачу. Еще во времена замужества она, видимо пользуясь связями мужа, устроилась бухгалтером в два или три частных предприятия, готовя для них ежеквартальные и ежегодные финансовые и налоговые отчеты. Видимо специалистом она была все же хорошим, так как с тех пор количество организаций, обслуживаемых ей, только возросло.

Нет, изредка я встречался с Мариной на днях рождения Андрея или Светланы, но поскольку я бывал на них не один, то общение ограничивалось парой обычных фраз. А потом я в течение одного страшного года ушли все, кого я любил. Мама умерла от ковида, любимая женщина от рака, а сын и внучка разбились на машине. Как тогда выжил – не знаю, но как-то выжил. После этого я на пару лет выпал из «общественной жизни», зачем смущать своей кислой физиономией застолья и праздники. Да и не хотелось никого видеть «от слова совсем». Только Андрей был всегда рядом. Он и работа спасли меня в те времена.

Но время шло, боль, конечно, не прошла, но ушла куда-то глубоко под сердце, и я смог, наконец, принять просьбу Андрея и придти на юбилей его свадьбы. Все приглашенные пришли парами, и только я был один. Вот меня  и посадили рядом с Мариной, тоже так и не нашедшей за эти годы своей пары. Мол, поухаживайте вы друг за другом.  Странно, но она оказалась очень интересным, умным собеседником, причем ее вкусы полностью совпадали с моими.

Она любила те же книги, ей нравились те же самые фильмы, она прекрасно разбиралась в искусстве, в общем, заставила внимательно присмотреться к себе. Я присмотрелся. И вдруг оказалось, что она красивая, утонченная блондинка, причем, судя по корням волос, натуральная. От нее  исходили флюиды женственности, в которых я буквально купался. Мы танцевали все время вместе, а когда один из гостей попытался однажды разлучить нас и пригласить Марину на следующий танец, но мы оба так посмотрели на него, что он тут же молча отошел.

Но «замутить» что-либо серьезное с сестрой друга.  Об этом я даже не думал, просто мне было хорошо, очень хорошо, в обществе этой женщины. Празднование закончилось, и я напросился провожать ее домой. Был промозглый, чисто Питерский, декабрьский вечер, когда с небо летело не понятно что, и дождь не дождь, и снег не снег. Но то, что летело, сильный ветер старательно бросал нам в глаза. До ее дома было всего минут пятнадцать неторопливого хода, но пока мы дошли оба основательно промерзли.

Подойдя к парадной ее дома, я стал прощаться и тут, неожиданно, она, неотрывно глядя  мне в глаза, с понятным каждому мужчине выражением лица, предложила:
- А может, зайдешь, согреешься «рюмочкой чаю», а то тебе до дома еще столько же идти?
Если бы я был хоть чуточку поумнее, то я должен был бы перевести все это в шутку и вежливо отказаться. Но позади было почти три года одиночества, пустая холостяцкая квартира и я, после секундного колебания, молча кивнул и уже через десять минут мы были  в ее постели.

В постели получилось все прекрасно, а утром…Утром она просто попросила:
- Останься, пожалуйста. Не оставляй меня сейчас одну.
И я остался, остался на этот воскресный день и на все последующие дни. Мне было хорошо с Мариной, рядом с ней было спокойно и уютно. Стало казаться, что я, наконец, обрел свой дом, дом, куда хочется вернуться, о котором мечтаешь.

В общем, мы вовсю начали строить планы дальнейшей совместной жизни. Поскольку моя холостяцкая двушка была, на мой взгляд, только немного запущена, а на взгляд Марины представляла собой хлев, с чем я, кстати, был совершенно не согласен,  на время ее будущего ремонта я переехал к Марине. Перенес самые необходимые вещи и перетащил мою любовь – только что купленную кофемашину «Delonghi Primadonna Elit», за которую отвалил почти месячную зарплаты. Не могу жить без хорошего кофе по утрам.

Все рухнуло за три дня до момента «сдачи» наших отношений Андрею и Светлане, которые пока не были в курсе происходящих событий. По очередной глупости я нарушил главное правило счастливой семейной жизни – никогда не приходи домой значительно раньше ранее запланированного времени, не предупредив об этом жену.

В тот день меня послали в местную командировку на другое предприятие, дел там оказалось не очень много, так, что я освободился сразу после обеда. Вот тогда я, как я отмечал выше, по глупости, и захотел сделать Марине сюрприз, купил бутылку ее любимого мартини, букет чайных роз и, не предупреждая, пошел домой.

Я знал, что Марина, должна быть дома, ведь она вела бухгалтерию  нескольких малых предприятий и  работала дома, лишь изредка посещая подопечные конторы.
Открыл дверь своим ключом и уже в коридоре услышал характерные звуки, раздающиеся из комнаты. Вошел и обозрел всю картину – Марину и какого-то плюгавого, лысого мужичка, так увлеченно занимающихся «делом», что не сразу заметили открывшуюся в комнату дверь. 

А дальше последовала немая сцена в стиле «не ждали». Мужик спрятался под одеяло и отполз куда-то за Марину, видимо ожидая, что его сейчас будут бить, возможно, даже ногами. А Марина застыла в позе обнаженной Венеры. Именно, что застыла, ее глаза, в которых стоял непередаваемый ужас, немигающе смотрели на меня и только рот открывался и закрывался в немом крике. Но никого я бить, конечно, не стал, аккуратно поставил мартини на стол, бросил букет на кровать к ее ногам, молча развернулся, вышел из комнаты, положил ключи от квартиры на столик в прихожей и тихонько закрыл за собой входную дверь. 

С этого момента Марина для меня перестала существовать. Странно, но она почему-то так не думала. Уже через пару часов начались непрерывные звонки по мобильному телефону. Сначала я просто их сбрасывал, а когда мне это надоело, то внес номер ее телефона в черный список. А через день, в пятницу, вернувшись с работы, застал ее сидящей на ступеньках лестницы между этажами.

Я хотел было пройти мимо, но она вскочила и загородила  дорогу к входной двери решетки, отделявшей лифты и лестницу от коридора с квартирами.
-  Прошу тебя, выслушай меня, пожалуйста. С мольбой произнесла она.
Ну что мне оставалось делать? Пришлось впустить ее в квартиру. И вот тут началось.  Она каялась, клялась в любви, убеждала, что это было в первый и последний раз, что это ее давний друг, который изредка скрашивал ее одиночество, что это было их последняя встреча, что не знает, как он смог уговорить ее …

Она все говорила и говорила, но я практически не слушал ее, для меня Марины больше не существовало. Как я могу связать свою жизнь с женщиной, изменившей мне через три месяца после нашей первой ночи? Единственное, что в тот момент беспокоило меня, это то, как Андрей отнесется ко всей этой истории, ведь Марина его любимая сестра и неизвестно, что она наговорит ему про меня.

А потом, потом я сделал очередную глупость. Последними словами в монологе Марины был вопрос:
- Ты что же считаешь меня шлюхой?
 Мне бы промолчать или ответить отрицательно, но я возьми и ляпни:
- Ну, ты же сама это сказала!
Я тут же получил по морде, довольно больно, между прочим, был назван подлецом и сволочью, как будто это я изменил ей и, наконец, остался в квартире один. После этого оставалось только ждать последствий.

И они не заставили себя долго ждать. В понедельник, как только я вернулся с работы, раздался звонок стационарного телефона. Звонила соседка, старушка лет восьмидесяти с немалым гаком, не признающая существование мобильной связи.
- Миша, зайди ко мне. Тут, пока ты был на работе, приходила какая-то женщина и оставила для тебя коробку.

Захожу, в углу стоит коробка из-под моей любимой кофемашины. Честно говоря, обрадовался, поскольку мысленно уже попрощался с ней навсегда. Ну не пойду же я к Марине требовать назад мои вещи. Поднял, внутри что-то брякнуло, но я не обратил на это внимание, а зря. Придя домой и открыв коробку, я долго с недоумением рассматривал открывшуюся взору картину. Сверху был слой мелко нарезанных тряпочек. Я долго не мог понять – что это такое, пока не догадался, что это изрезанные на мельчайшие кусочки те немногочисленные вещи, которые я перенес к Марине.

Носки, трусы, майки, треники, все было изрезано на кусочки не больше, чем сантиметр на сантиметр. Разворошив этот верхний слой, я увидел то, что раньше было кофемашиной. Она была не просто раздеталирована, нет, было видно, что каждую деталь долго и упорно со всей силы били молотком. Я даже зауважал Марину, это же надо было иметь такое упорство и потратить столько времени, чтобы сотворить все это. Бедные соседи снизу, это сколько же времени она стучала молотком.

Получив такую посылку, я вдруг подумал – а, вдруг, на этот поступок, на этот выплеск чувств, ее толкнула не ненависть ко мне, а страшное разочарование. Вдруг она все же действительно любит и злится - не на меня, а на себя, за что все разрушила, своими руками. Тогда я стал задумываться, а может простить, принять, поверить? Тем более, что после всего, что случилось, мой дом казался таким пустым и серым, а впереди не было ничего кроме одиночества.

Но все мои благие, или не очень, намерения этим же вечером разрушил один телефонный звонок.  Звонила Света, не знаю, как это правильно называется, в общем, жена Андрея. Марина пожалилась ей на свою судьбу, на глупого, но любимого, как она сказала, Михаила, который не может простить ей ее «ошибку». Все было бы ничего, но стараясь подтолкнуть меня к «правильному решению», она ляпнула:

- Мишенька, пойми, она же не по любви была с этим мужиком. Это ее начальник, от которого зависело продление ее контракта.
Вот после этих слов мириться мне расхотелось совершенно. У Маринки же несколько подшефных фирм, с каждой из них у нее контракт, который имеет свойство заканчиваться. И если она их продлевает таким способом, то, пожалуйста, но без меня.  Я еще с трудом могу понять увлечение, внезапную страсть, даже измену в отместку за что-то. Но так расчетливо, для продления контракта, по-моему, это почти проституция.

Все это, примерно теми же словами, я высказал Светлане, но взаимопонимания не нашел. После разговора я понял, что прежних отношений со Светой уже не будет и я со страхом стал ждать реакции Андрея. Вот чью дружбу я боялся потерять больше всего на свете. И действительно, дня через четыре раздался телефонный звонок:
- Мишка, здравствуй. Я к тебе зайду, есть серьезный разговор.

Через сорок минут Андрей вошел в мою квартиру, вид его был мрачноватый. Сели друг против друга в кресла, помолчали, а потом я, не выдержав, спросил:
- Ну и что за разговор у тебя, да еще серьезный?
Андрей поморщился, как от зубной боли:

- Слушай, меня попросила придти к тебе Марина… Подожди не перебивай.  Мариша, моя младшая сестра, я ее люблю и если я обещал придти к тебе и попытаться уговорить тебя простить эту дуреху, то я и делаю это. Вот я и пришел. Пришел и скажу все, что она просила, то есть,  что она дура, что она идиотка, хотя ни тому, ни другому я, кстати, не верю, и просит тебя простить ее.  На этом данную тему закрываем, только нам не хватало рассориться из-за женщины, даже из-за моей непутевой сестры. Вы люди взрослые сами разберетесь. А теперь доставай шахматы, сыграем…