Остаться в живых

Когда-то я жил в доме с белыми пилястрами в фасаде первого
этажа, прозванными в народе «курьими ножками». В этой фе-
шенебельной «избушке» на курьих ножках помимо прочих
жильцов до поры́ обитали и советские чиновники-управлен-
цы различных ведомств. Именно ради их комфортного про-
живания — таких важных бонз — были переоборудованы от-
дельные помещения на первом этаже каждого из двух подъез-
дов. Планировка дома позволяла это сделать. Так в нашем
(втором подъезде) появились настоящая библиотека и прос-
торный кинозал. В первом подъезде, — в котором я бывал
единожды, — обустроили детскую комнату для игр и див-
ный летний сад.

Каждый из приходящих к нам проходил пост консьержа и
дежурного милиционера. Попадал в огромный холл. Пройдя
его насквозь, оказывался у лифтов. От холла длинный и
освещённый коридор тянулся направо — к чёрной лестнице
мимо заветных помещений, которые открывались по рас-
писанию. Чёрная лестница начинала своё восхождение на
этажи с просторного вестибюля, имевшим собственный за-
пасной выход на улицу. Его дверь всегда крепко запиралась.
Уточню главное: оба подъезда дома были схожими по своей
архитектурной планировке. Наш подъезд был зеркальной ко-
пией первого.

Прошли годы и после перестройки с её гласностью началась
другая эпоха: лихие девяностые. Наш дом заметно изменился
и не в лучшую сторону. У нас не стало кинозала и библиотеки.
Кинозал на какое-то время стал видеосалоном, пока из него не
выкрали всю мебель. Библиотеку занял платный тренажёрный
зал. В эту «качалку» стекались все местные бандиты, но и
она просуществовала недолго. Подобная участь постигла и
обустройство первого подъезда: говорили, что его помещения
пришли в полнейшее запустение. Сам дом перестал быть
общежитием образцового содержания, а все чиновники из
него давно выехали. Не стало консьержей и, конечно, ни о
каком постовом милиционере давно речи не шло. Отчего в
доме стали часто появляться подозрительные личности...

Одним из дождливых февральских вечеров я возвращался
домой. Приближаясь к своему подъезду в обход огромной
лужи, сворачиваю по широкой дуге с асфальтированной до-
рожки к редким кустам... Кому-то и показалось, что я, —
шагая по липкому и неглубокому снегу, — вот-вот пройду
мимо жилища. Меня спешно окликнули. Я говорю о девице,
разодетой в стиле вокалистки женской поп-группы «Комби-
нация», известной в то время: в длинном распахнутом плаще,
с ярким шарфом на воротнике, на высоких кожаных ботфор-
тах с тонкими позолоченными каблуками. Незнакомка стояла
у первого подъезда. Волосы её спадали на плечи причудли-
выми мелкими завитушками. Яркий макияж на восковой ко-
же лица смотрелся дико.
— Мужчина, можно вас попросить? – обратилась ко мне
девица.
— О чём?
— Мне нужна ваша помощь.
— В чём дело?
— Помогите. Да входите же! – и она распахнула дверь того
подъезда, у которого и поджидала одинокого прохожего, вро-
де меня.

Вероятно, приняв меня за случайного путника, гостья теперь
по-хозяйски предложила зайти в мой дом. Мы вошли в прос-
торный холл. Я моментально сориентировался в полумраке,
хоть бы однажды и хаживал сюда сто лет назад. Освещения
почти не было. В потолке зияли глазницы многих выбитых
ламп. Девица мгновенно прошмыгнула по направлению к чёр-
ной лестнице. Коридор, выводивший к запасному выходу, зер-
кально располагался левее от входа. Кудлатая ветреница ис-
чезла в его тёмных недрах, где гулял сквозняк. Я сразу со-
образил, что уличная дверь на том конце каменного прохода
раскрыта нараспашку; заходи кто хочешь!
— Ну, что же вы там застряли? – до меня доносится женский
голос.
— Я здесь, – отвечаю в непроглядную тьму. — В чём проблема? –
слабым эхом отзывается мой голос.
— Ой, да идите же сюда, ко мне... Идите на мой голос!
— В чём дело, мадам?! Объясните вы мне или нет?! – громко
и уверенно доношу до неё свой вопрос.
— Говорю же, мне нужна ваша помощь! – гневно отвечает
мне гостья.
— В чём она заключается? Выйдите ко мне и объясните всё,
как следует. Куда вы убежали? Вы...

Я не успел договорить, как вертихвостка, шурша по́лами рас-
пахнутого серебристого плаща, мгновенно выныривает из ко-
ридора, тряся кудрями в лентах.
— Чего же вы боитесь? – с вызовом вопрошает она, — вы
мужчина или нет?!
— А вы без глаз?..
— Ой, да ну вас! Ну и мужики пошли, – сетует длинноногая
свиристелка.
— Что вам, миледи, от меня нужно? – настойчиво интересу-
юсь. Выказываю голосом собственное неудовольствие.
— Дайте спички! – почти кричит девица и протягивает ко
мне трясущуюся руку. — Спички-то у вас есть? Или мужи-
ки все бросили курить?! – раздражённо повизгивает бойкая
молодица.

Я извлёк из кармана коробок спичек.

— Идёте вы со мной или нет?
— Куда и зачем? В вашу бездну, что ли? – я с недоверием
гляжу ей в лицо. Макияж её глаз придаёт им черты глаз
древ неегипетской царицы. «Нефертити!» – вдруг подсказал
мой внутренний голос. Да, такое неожиданное сравнение при-
шло мне на ум.

Свой ледяной взгляд «царица» отводит. По пустому выраже-
нию её лица я понимаю, что одержима «египтянка» одной
идеей: завлечь меня в тёмные недра коридора.

— Да ну вас! – выкрикивает она, избегая моего пытливого
взора.

Не дождавшись моей опрометчивости и повторно выпалив —
«ну и мужики пошли!» — незнакомка снова исчезла из виду,
погрузившись в сводчатый склеп, прежде нервно выхватив
из моей руки спичечный коробок. Потом я слышал цокот её
каблуков, разносимый глухим эхом. Увидел слабое мерцание
огня и то, как вспыхнувший свет озарил женскую фигуру где-
то в конце длинного прохода. Авантюристка, сидя на кор-
точках напротив самого выхода к чёрной лестнице, ссутулив-
шись, что-то рассматривает на полу. Я чётко увидел газетный
лист. С ним и другой.
— Вы там почитать решили, милая? – говорю с иронией.
— Чего вы боитесь? – огрызается юркая «комбинашка», не
оборачиваясь, то и дело исчезая во мраке, как только очеред-
ная спичка погаснет.
— Идите же сюда! – снова зазывает меня.

В очередном всполохе вижу спину «сирены» в блестящем пла-
ще. И новая спичка догорает, а девица продолжает сидеть на
корточках, глядя на газетные листы. Понял: там меня ждут...

— Нет, голу́ба! В вашей избе-читальне просвещайтесь без
меня, – я на всех парусах вылетел из подъезда. Ветром уда-
рился в свой, второй подъезд. Понёсся на мой этаж, скоро
очутившись в собственном жилье. Мгновенно забыл о недо-
разумении...

Через пару дней по дому шёпотом разошлась новость, из которой
я узнал от соседей, что в первом подъезде задушили тридцати-
летнего мужчину. Его тело с верёвкой на шее и без какой-либо
одежды, лежавшее на газетных листах, обнаружили в коридоре
напротив выхода к чёрной лестнице. Женщины судачили, что на-
кануне кто-то из них видел хорошо одетого прохожего, входящим
в подъезд следом за молодой брюнеткой в блестящем плаще.