Ошибки большие и еще больше

Эпиграф: "Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас" (1 Ин. 8-10).

1. Однажды отец Андрей Кураев приехал в город Красноярск с серией лекций. И привез с собой новую книжку. Называлась она "Мои ошибки". Я тогда подумал, что однажды напишу такую книжку и я. Я подумал, что это очень интересный ход - написать честную книгу о своих ошибках. Только мне не хватало всего. Я еще ничего тогда не начал, чтобы ошибаться. Я только знал, что кто ничего не делает, тот не ошибается.  Получается, все, что у меня было для написания такой книжки - это уверенность, что впереди меня ждет большое количество ошибок.

2. Больше ничего не было. Когда я прикасался к какому-либо делу и хотел выглядеть прекрасным человеком, у меня ничего не получалось. Попросту говоря, Бог не благословлял ни одно из таких дел. Собственно, далее книгу можно не читать. Все, что будет написано далее, можно уложить в эту маленькую формулу. Если ты хочешь сделать для Богу, спроси Его, как нужно сделать. Много лет я мучился этим. Мне приходилось как бы терпеть Бога. Прости меня, Господи, за то, что я так думал. И что это приходится писать теперь. Но то мое состояние было таковым.

3. Бог пригласил меня в Свою Церковь. И Бог терпел меня в Своей Церкви. Я думал много всяких мыслей. Но думал ли я о том, нравится ли это Богу? Далеко не всегда. Почти никогда. Сейчас я часто говорю, например, такое: "Богу нравится смирение". Или: "Богу нравится, когда мы друг за друга умираем". Или вот еще "Богу нравится, когда мы что-то тихо делаем за ближнего". Откуда я это знаю? Откуда такая дерзость? Именно отсюда. Я часто задумывал и пытался воплотить то, что Богу не угодно. И когда не получалось снова и снова, я не сразу понимал. Годы шли.

4. Когда меня судили и говорили, что я горд, я улыбался и молчал. Потому что нечего тут было говорить. Я, правда, горд. Скажешь что-то вопреки - разве ты не горд тогда? И внутренне я был согласен. Я горд. Ведь сколько лет я сражался с Богом. Сколько лет я пытался навязать Ему свою позицию. И, получается, доказывал Ему, что Он не прав. И что-то не так в Его Церкви. Представляете, какое безумие? И вот Господь дал мне немного потрудиться за те мои мысли. Дал мне немного времени омыть слезами мой грех. Но вот беда - слез я до сих пор не приобрел.

5. Когда мне было предложено 10 лет для покаяния, я сначала даже и представить не мог, для чего мне это. Ведь я же могу очень быстро понять, в чем я был не прав и начать исправлять ошибки. Но со временем я понял, что так не делается. Душа очень медленно изменяется. Быстрые изменения некачественны. мы легко качаемся обратно, не так ли? И единственное, что меня поддержало тогда, это память о преподобной Марии Египетской, которой потребовалось почти 20 лет для исцеления. И опыт отцов, которые вс/ жизнь проводили в пустыни ради очищения души. Это все, что имел.

6. Господь повел меня туда, где я увидел необходимость всех аскетических упражнений Отцов. Прошло 7 лет, и я немного могу пропищать. Что если бы не Святоотеческий подход, меня не было бы в живых. Первое, что ждало меня - это безумие. Я умер бы от обиды. Если бы не Заповедь Христа о любви к врагам, я бы просто помешался. Обиделся бы на Бога и всех. Но Бог ничего такого не говорил. Что делай хорошие дела и будет тебе счастье. Такого не было, верно? Было сказано, что все, кто будет пытаться жить благочестиво, гонимы будут. А Отцы помогли понять.

7. Каждое дело, которое Господь мне дал сделать, я не хотел делать. Я хотел, да. Но хотел иначе. И я начинал. А Господь в процессе борол меня. И мне ничего другого не оставалось, как согласиться. И так снова и снова. Я просто не показывал этого. Но время пришло немного приоткрыть. Кажется, сил нет. Кажется, ничего не получится. Но теперь я знаю точно, что надо сразу сказать Богу, что ты ничего не можешь. Что только силой Благодати можно сделать. И тогда может получиться. Если Богу будет угодно. Господи, воззри на мое помышление и освяти это, если можно!

8. Поэтому я и говорю снова и снова, что я не сделал ничего. И что срок, который мне был выписан, Бог дал, чтобы Он мог засчитать мне все то, что я делал, но делать не хотел. Бог как бы сказал: "Если потерпишь ради Меня и Евангелия, то засчитаю тебе то, что делал Я. А если не потерпишь, то не засчитаю". И поскольку я ничего не делал. Но время было потрачено. И поскольку Бог дает возможность засчитать. И делать сильно ничего не надо. Только потерпеть. Конечно, это невозможно. Потерпеть. "Но если Ты, Господи, потерпишь во мне, то я согласен..."

9. Прошу простить мне, если небольшое историческое отклонение помешает читателю этих строк. Но я часто повторяю, что сначала пишу для себя. Потом для кого-то одного. В корне, конечно, - для Бога. Не для толп. Не для слав. Поэтому разрешите немного разобраться во времени. На моей памяти два визита отца Андрея Кураева в Красноярск за время моего там служения. До отъезда отца Иоанна Логинова в Абхазию и после. Кстати, именно к отцу Андрею в помощь он и уехал тогда в Абхазию.

10. Об отце Иоанне я скажу чуть позже. Сейчас коротко скажу, если читатель не знаком со мной или не читал других моих трудов, что это мой сподвижник по оглашению примерно с 2012 по 2016 годы. Сейчас говорю, глубоко не погружаясь. А здесь о визите отца Андрея и его книге. Я приду на лекцию в MixMax, где спустя некоторое время сам буду вести лекции. Я подумаю тогда: "Почему приезжие?" Со всем уважением, но... "Почему свои не могут?" Мне кажется, это 2009 год.

11.  Зависть ли это была? Не могу исключать. Даже если и нет, налет мог быть. Мне хотелось вести, как Кураев. Еще со времен обучения в семинарии, я смотрел на него и учился. Первые книги, прочитанные от корки до корки, были именно отца Андрея. В некотором смысле он - один из учителей. Сейчас у него непростые времена. Поэтому считаю важным сказать об этом. Слава Богу за отца Андрея! Дай Бог сил ему! Как бы он ни поступил, он - один из первых учителей! Молиться и помнить - надо.

12. Я очень хорошо запомнил услышанное несколько раз от отца Андрея, что всех его знаний хватило на первые 1,5 лекции. Кажется, именно так он сказал. В нескольких местах он об этом говорил. На меня, тогдашнего семинариста, это произвело глубочайшее впечатление. Я понял две вещи. Понял, может быть, сейчас. Именно понял. А тогда впечатлился. Сейчас понял и пишу. Первое - надо много трудиться. Второе - сколько бы ни трудился, все равно недостаточно. Нельзя останавливаться.

13. В перерыве нашел ту книгу. "Мои ошибки" Кураева. Которая меня подтолкнула к мысли, что однажды я напишу такую книгу. И там будет описание моих ошибок. Но надо было хотя бы что-то сделать, чтобы набрать и написать. Чтобы было что писать. Это правдиво. Это может толкать. Не внешняя сторона. Не все красиво. А обратная. Стружки - так я это называю. На книге год издания - 2008. Значит, примерно в это время и была та лекция. Конец 2008, начало 2009.

14. В книге, как я понял, был фрагмент новой книги. Ошибок отца Андрея я там не нашел. Точнее - разбора ошибок. Но ничего. За то я решил для себя. Тот случай, где название сделало свое дело. Честно сказать, я даже немного расстроился. Немного почувствовал себя обманутым. И тоже это помогло. Я понял, что нельзя обманывать. Нельзя писать полутонами. Даже чтобы намека не было на обман. Даже если ты напишешь хорошие вещи, шлейф обмана будет затягивать. И в итоге заберет все.

15. Вот и теперь, когда я вспоминаю и пишу все это, я вообще ничего не помню из той книги. Затянуло. Потом я еще у отца Софрония найду, что надо называть книгу так, как она и была написана. О чем книга - такое и название. Конечно, я грешен. Иногда я буду писать тексты с другим названием. Прочту пару-тройку книг по копирайтингу, подсмотрю что-то и где-то, обязательно попробую сам, хоть и не согласен. Проклятое проклятие. Первородный грех. И знаешь, что не надо, и делаешь.

16. Видите, как? И знал, и делал. И чувствовал, что не надо, но сделал. Потому что осудил, видимо. Поэтому и сам сделал. Спустя 8 лет я прямо и ясно увижу это. Судишь - тонешь. Не судишь, а молишься, и выплываешь. Когда меня осудят, осуждение будет временами подкрадываться ко мне и поджирать. И когда я буду молитвой бороть его, тогда буду выплывать. А когда буду впускать, то буду тонуть. Но будет это только через 8 лет, в 2016 году и далее. А пока что это самое начало.

17. Отца Андрея Кураева впервые я увидел не в Красноярске. И он не произвел на меня впечатления совсем. Это было в семинарии. Я вообще ничего не помню, что он говорил. Я помню только ожидание. Вот человек, чьи книги я читал и чьим примером я вдохновлялся. Вот он должен приехать. И вот он приехал. И я ничего не вынес с той встречи. Это хорошо. Теперь я понимаю. Я смотрел. И я анализировал. И я много думал. А почему так. И как-то я понимал, что надо идти дальше.

18. Господь сказал Апостолам, что они дела, которые Он делает, перерастут. Что они сделают больше. На этом я стоял, когда так думал. Отец Андрей в этом смысле был моим учителем. Значит, я должен и научиться всему тому, что могу взять у отца Андрея, и я же должен как-то перерасти его. В чем? Я думал так: "Возможно, мне Бог даст вести лекции. Я должен учесть все ошибки и промахи отца Андрея. Максимально. И сделать лучше". Это не было горделивой мыслью. Сердце мое тут чисто.

19.  Впрочем, если там был горделивый помысл, Господи, прости меня. Горделивый помысл был тогда, когда отец Андрей приехал и вел лекцию в Красноярске. Было как бы за родину обидно. Чего это у нас тут нет своих что ли кураевых? И даже не столько о себе я думал. А вообще. "А коль никто не пойдет, то я пойду!" - так думал я. Это как бы смешно и весело. Но там было подмешано тщеславие. Надо это понимать. Когда осуждаешь и надмеваешься, не можешь принести плода. Ноль.

20. Через пару лет пришли и пригласили меня вести лекции. Это большое чудо. Никто не знал. Я никому не говорил. Но я очень хотел. Не стоять на месте. Я хотел идти дальше. Развиваться. И я знал, что самому невозможно быть себе тренером. Нужно во что-то ввязаться. И я всегда просил у Бога такого повода. И Господь - удивительно это! - отвечал мне всегда! Я пишу это сейчас - и у меня ощущение, что я таю, как пластилин в чьих-то руках. Господь слышал. И Господь отвечал. Чудо чудесное!

21.  Я помню приезды отца Андрея Кураева именно по локациям. Один раз он точно выступал в ж/д-институте, а другой раз в MixMax. В институте он был во второй раз, а в первый - в MixMax. Лекция в институте была точно записана и выложена на ютубе, и, найдя ее, я нашел год - 2012. А первый визит, как я ранее написал, я опознал по книге, которую нашел на сайте одного из благочиний Красноярской епархии - 2008. Книгу, скорее всего, готовили чуть заранее, поэтому стоит 2008, а не 2009.

22. Все это я вспоминаю как возможность все разложить по полкам. Как поется в одной песне, "мгновения спрессованы в столетия". В моем случае именно так. В голове многие события спрессованы - и надо их разложить. На той лекции в MixMax отец Андрей очень жестко отвечал. Это был уже зрелый отец Андрей. Он отвечал очень четко и быстро. Не резал даже, а рубил. Я видел недовольных людей. "А чего это он так отвечает?" И я много над этим думал. Это все, что я запомнил с той лекции.

23. Скорее всего, я осудил отца Андрея. И скорее всего, я подумал, что он вот ответил, но не видит реакции того человека. Это было начало моей пастырской деятельности. Так скажем. В первые пару-тройку лет я больше старался быть батюшкой-плюс. То есть быть приятным человеку. Мой грех. Господи, прости. И хоть я понимаю, что вряд ли можно миновать этот период, все равно каюсь и говорю: "Господи, прости меня за угодничество и осуждение". Это я ничего не знал.

24. Но Господь нас любит бесконечно. И хоть мы грешим, Он все равно как-то отделяет "мух от котлет". И хоть я осуждал, Господь тащил меня. Господь видел мое искреннее желание. Осуждение должно будет со временем отпадать. Это как в жизни. Кто сел в автобус, тот уже не стоит на остановке. Так и здесь. Кто начал трудиться, тот многое поймет. И перестанет осуждать. Очень скоро и я начну трудиться. И меня начнут осуждать. А в финале осудят капитально и надолго.

25. Нигде и никогда ранее я не говорил об этом вслух. Я воспринимаю суд надо мной как ответ Бога мне на мои суды. Я осуждал, поэтому и мне дал Господь суд. Я много осуждал, поэтому и мне дал Господь быть судимым. Теперь одна из самых моих частых фраз среди прочих ответов на вопросы: "Пожалуйста, только не суди!" Особенно во время суда надо мной я понял, насколько опасно осуждение и как оно окрашивает молитву. Когда я судил своих судей, я не мог молиться и буквально подыхал.

26. Вот я сижу на суде. И выслушиваю весь этот бред. Я стараюсь. Молчу. Не отвечаю. Улыбаюсь. Потому что на бред можно только улыбаться. И конечно, моя улыбка отдает надменностью и тщеславием. Потому что борьба внутри идет. И я сижу и сужу моих же судей. И внутри просто отвратительно. Будто я и есть зияющая помойка. Молиться невозможно. Слова Евангелия вспомнить невозможно. Иисусова молитва не запускается. Все двигатели встают. И тогда я понимаю. Нельзя судить. И точка.

27. И вот ты сидишь и думаешь, что все это бред. И осуждаешь судей. Получается, ты хорош. А они плохие. Да, мы все плохие!!! Эй!!! И неважно, кто начал. И не важно, кто больше. Ты спроси с себя. Говорю я себе. И понимаю. Что кто-то должен остановить весь этот бред. Мы все гибнем на этой войне. Как в одной песне поется, "мы все потеряли что-то на этой безумной войне". И вот становится понятно. Нужен Христос! Только Христос! Только Христос и нужен! Все сводится в одну точку.

28. И вот ты внутри всего этого театра абсурда. Судишь своих судей. Цепь скреплена наглухо. Надо ее разомкнуть. Но как это сделать? Ты судишь. Ты ничего не можешь. Потому что ты наказан. Ты сам себя наказал. Благодать отошла от тебя. Ты ничего не можешь. Все, что ты можешь, только всех судить. И ты борешься. И ты не хочешь судить. Но ты не хочешь больше потому, что хочешь выглядеть хорошо. Не потому, что это Заповедь от Бога. А потому что хочешь быть красавчиком. Гребаное тщеславие.

29. И вдруг ты понимаешь, что все твои мысли  растут из тщеславия. И тут ты понимаешь, что вот все Святые Отцы здесь, неподалеку. Вот ты в суде. С тобой расправляются. А тебе и плохо, но и уже прямо хорошо. Потому что вся история Церкви Православной сводится к тебе одному. И Христос, его поступок, Его поход на Крест, только для тебя одного. И что выберешь ты? Тебе ужасно больно. Ты не можешь. Но тебе уже начинает быть очень хорошо. Смиришься - и вот награда...

30. Ты начинаешь молиться за обидчика, за врага, за своего судью - и тебе хорошо. Но вот ты начинаешь обижаться - и не можешь молиться - и помираешь в буквальном смысле этого слова. Так близко Царствие. Оно действительно приблизилось. И действительно надо покаяться. Как сказал Великий Пророк - Иоанн Предтеча. Как сказал наш Господь Иисус Христос. Все сомкнулось. Повторилось дважды. Ветхий Завет перетек в Новый. И вот он тут, в зале твоего гребаного суда. Чтобы ты понял.

31. Простите, занесло в 2016 год. Не удержался. Прорывает. Со временем, кажется, все это проходит и сглаживается. Поэтому я посчитал важным передать переживания тех дней. Кажется, не хватает вот этого описания подробностей внутренней борьбы. Многое мы не говорим. По разным причинам. А здесь важно сказать, как я вижу. Но простите, если тяжеловато пришлось. Простите. А теперь вернемся на 8 лет назад - в 2008. Коротко скажу. С какого-то момента я понял, что все, что есть, дает Бог.

32. Кто-то, кто смотрит со стороны, думает, что я на лету все делаю. Что все мне дается просто. Я слышал это. И мне прямо об этом говорили. Но это совсем не так. Мне все всегда давалось большими усилиями. Конечно же, со временем ты можешь делать гораздо быстрее то, что пару лет назад едва-едва сдвигал с места. Мне даже это было трудно. Я даже расстраивался. "Ну, почему одним все легко дается, а мне трудно". Лишь со временем я увидел в этом пользу. "Тебе все дается именно Богом".

33. Это ключевой момент жизни. Когда тебе что-то дано Богом. В трудные моменты жизни тебя не разрезает на части. Это ты сам взял? Это ты сам сделал? Ты этого сам достиг? Нет. Тогда чего ты сомневаешься? Иди дальше. Если устал, передохни, и иди дальше. А когда ты сам. Тогда ты и бросишь. Вот почему я часто говорю, что не имел права останавливаться. Я говорил и говорю: "Если бы это было мое, я бы остановился. Но раз это не мое, я не имею права". Простите, но нет.

34. Эту мысль я понял совсем недавно. Ранее лишь чувствовал это. То же, например, и с Таинством Брака. Этого человека тебе дал Бог или ты сам его выбрал? Вот ключевой вопрос, которые решает все ссоры и недоумения. Если тебе этого человека дал Бог, какое право ты имеешь отворачиваться и бросать? Вот на чем я стою. И так во всем. Вот почему я часто говорю, что перед началом не только дела, но и мысли о деле, надо помолиться и выдержать паузу. Спросить Бога, угодно ли ему это.

35. Я не всегда так делаю. И не всегда так делал. И сейчас я часто ловлю себя на мысли о том, что начинаю развивать мысль до того, как попросил благословения. Когда привыкаешь обо всем думать и не по малу, то ум очень быстро набирает обороты. Ты не успеваешь отследить, как скорость набрана. И план уже готов. Кто-то думает, что мне легко. Но и здесь он ошибется. Чем тоньше умеешь мыслить, тем сложнее задачи. Вот почему я столько внимания уделяю Писаниям Святых Отцов.

36. Святые Отцы очень подробно разбирают вопросы мысли. Что принимать. А что обходить стороной. Если хотите, это главная энциклопедия жизни всех людей. Хочет человек или не хочет, а впереди Вечность. Верит он в это или нет. Если обратить внимание, то даже неверующий человек зачастую хочет продления жизни. Я вот улыбаюсь, когда Джеймс Кэмерон говорит в интервью, что он не верит, а в фильмах своих - быть может, сам того не осознавая - создает свою, режиссерскую, вечность.

37. Было время, когда я мог читать только предложениями Святых Отцов. Но внутри я всегда знал, что надо к этому идти. Мне чего-то не хватало. И не хватало еще чего-то. Чтобы первое "что-то" достигнуть вторым "что-то". Я называю это уравнением с двумя неизвестными. Я был один. Мне нужен был кто-то, кому я могу послужить. Это я сейчас, спустя годы, могу сформулировать. Тогда я шел на духовной интуиции. Молился и шел куда-нибудь. Подальше от широкого пути. Всегда идешь наощупь.

38. Даже если знаешь, всегда не знаешь. Позже я стал соотносить все с Евангелием. Слова об узком и широком пути для меня не просто слова. Я каждый день ищу этот узкий путь. Даже выбирая ботинки. Даже покупая шоколадку. Это важно - даже в мелочах приближаться к Царствию. И опять же. Снова Евангелие. "Ищите же прежде Царствия Божия, и это все приложится вам". Все делаешь так, что бы за этим "все" хоть блеснул бы лучик Царствия Божия. А для этого надо покрутиться. Хорошенько.

39. Сначала было тяжело. Но потом стало вдруг понятно. Что за всем этим прячется огромнейшая Божия Любовь. Бог вообще не тащит нас. Не ущемляет. Он ждет. Он находит. Зовет. Но не тащит. Мы периодически думаем. Что "че это Он так все трудно придумал. Нельзя попроще?" Но так мы думаем, потому что сами лентяи. Мы все время торопимся куда-то. А когда все сделаем, просто садимся в диван. И что? А ничего. А виноват Бог. Но вся жизнь может привариться в великолепное произведение.

40. Мы всегда должны быть осторожны. Мы должны носить в себе Страх Божий. Заметьте. Сейчас многие отсекают Страх. Но запомните. Кто отсек Страх, тот лишился и Любви. Сначала кажется, что так легче и лучше. Но со временем Любовь гаснет. И в итоге ты оказываешься один. Такой классный и такой уникальный. А виноваты все кругом. А ты молодчина. Всегда нужно идти аккуратно, осторожно, со Страхом. Молиться и вопрошать. "Господи, если я делаю неверный шаг, подскажи мне".

41. Моей ошибкой после приезда из семинарии было то, что я связал развитие с чтением книг и обучением. Прошли годы. И я как будто бы понял. Но опять же. Я? Нет, конечно. Понял во мне Бог. Как это случилось. С потрясениями. Было время, когда я так наелся знаний, образований и книг, что просто не мог ничего в себя положить. Как говорится, оскомина. Целый год я наблюдал, что со мной. Впрочем, все проходило гладко, потому что я был занят многим другим. Это помогло немного.

42. Оскомина было в 2014-2015. Примерно в это время. А когда я прибыл в свою родную Красноярскую епархию из Тобольской епархии, где учился в семинарии, то именно такое убеждение я носил в себе. И вот в первые годы своего преподавания и чтения лекций я увидел, что есть два подхода к делу. Первый - это произнесение ранее узнанной информации. Может быть, переработанной и отрефлексированной. Это мертвый подход. Бог ничего не рождает в сердцах в этот момент. Есть ты и они.

43. И есть второй подход. Живой. Он посложнее. И читать надо. И рефлектировать надо. Но говорить ты имеешь право только то, что дается через молитву. Тебе будто связывают рот. Ты и хочешь сказать то, что знаешь, но не можешь. Бог так предохраняет тебя. И это хорошо. Много всего интересного я мог наговорить. Но Бог уберег. Ведь взгляды очень подвижны. Когда ты молод. Точнее - не сформированы. Не окрепшие. Ты получаешь образование богослова и ты позволяешь себе подумать.

44. Я не избежал ошибок. Но за меня всегда кто-то молился. И в сердце я немного просил Бог исправлять мое. Возможно, воспитание накладывало отпечаток. Я видел, что нельзя заноситься. Я многих видел, что с ними стало, кто возносился. Многих и в живых-то нет. А были очень высоко. Полет их был прекрасен. И свысока они многое обозревали. Но то была прелесть. Мамино "Петя, запомни на всю жизнь - послушание превыше поста и молитвы" дало свои всходы. Я искал послушания везде.

45. Я не могу сказать, что получалось. Я не послушен. Я чувствую это в себе. Каждый раз я проделываю огромные усилия, чтобы смять себя в кулак. И каждый раз я удивляюсь. Сколько сил на это надо. Ведь это так просто. Послушать. И сделать. Но нет. Кажется, что надо иначе. И эта тончайшая мысль портит все. Ты знаешь лучше. И получается мазня. И снова тот же принцип. Чем больше знаешь, тем больше спрашивается. В послушании нет меры. Каждый раз все глубже и глубже. Тоньше.

46. Иногда в детстве я думал: "Надо же как! Можно обойти все! Просто послушанием! Можно не быть большим молитвенником! Можно не быть большим поступком! А можно на послушании, этом коне, лошадке, обскакать все и всех!" Ведь часто так бывает, что надо обскакать. Не ради соревнования. Не чтобы утереть нос. А попадая в те или иные ситуации надо успеть что-то сделать быстро. Ускорить скорость света. И это катализатор данной реакции - послушание. Я шел медленно, но многое успел.

47. Послушание тебя постоянно останавливает. Ты постоянно вынужден все как бы хоронить. Ты должен многое отменять. Но в какой-то момент Бог сходит на тебя и твое дело, и все начинает ускорять. Суть в том, чтобы не спешить. Чтобы принести свою волю и хотения в жертву. И в том, чтобы послушаться Бога. Остановиться. И сделать. И тогда ты успеваешь вдвойне больше. А то и вчетверне. Ты успеваешь Богу. Ты успеваешь ближнему. И не одному. И свое тебе Бог дает успеть. За послушание.

48. Но самая главная награда - это венец за послушание. Знали бы вы, как было сложно от самого начала и до самого конца быть гонимым и обвиняемым! Но как было радостно от того, что делал Господь. Он всегда давал тихую радость. Уже сейчас я понимаю, что это были приходы Благодати. Я не понимал этого. Не мог отличать. Не умел. Но спустя время прочел в Писаниях Отцов и соотнес. И хорошо, что не знал. А то бы превознесся. А так, лишь спустя 7-8 лет, Бог приоткрывал, что это было.

49. Бог всегда приоткрывает попозже. Не удивляйтесь цифрам. У меня так со многими вещами. Я много искал ответов. И многие ответы приходили ко мне лишь спустя 7-8 лет. Иногда и поболе - 11-12. От чего это зависит? Я думаю, от способности души не загордиться. Не приписать себе. Вы слышите, что я пишу? Мне нужно от 7 до 12 лет, чтобы не превознестись тем, что и так не мое. Конечно, я гордый! Какой спор? И уверен, все горды, но у каждого своя порция. У каждого своя война.

50. Что же такое послушание? Кому? Ведь можно спутать с человекоугодием. И меня обвиняли в непослушании. И как это определить. Это очень непросто. Определяется это по внутреннему чувству, прежде всего. Тебя будто сжимает, сдавливает. Ты делаешь то, что тебя постепенно умерщвляет. Порция всегда своя. Ты все время идешь на свой Крестик. Пусть небольшой, но Крестик. От людей ты отталкиваешься. Потому что люди часто желают тебе счастья, а не Креста. В этом сложность и разлом.

51. Итак, я спутал Жизнь с умственным развитием. Сердцем я немного чувствовал разницу. Но пока ты учишься в учебном заведении 5 лет. Плюс параллельно поступаешь в светский вуз. Не хитро забыть. Ты отдыхаешь душой на Богослужении. Но его столько, что ты думаешь, что устаешь. Когда чего-то слишком много, ты невольно ропщешь. Вот почему своим детям я даю паузы. Не сразу, конечно. Через боль и малое страдание. Но перерывы должны быть. Чтобы соскучить по Богу и Его Жизни.

52. Да, я пошел в светский вуз, чтобы изучить светский язык и подходы. Чтобы научиться говорить о духовном на простом языке. Это было по Благословению Свыше. Но это не значит, что ловушек не было. Вот почему, наверное, я постоянно теперь проверяю цель. Как мобильный телефон, который каждые 5-7 секунд отправляет сигнал, даже если связи нет. Наверняка, это не единственная причина моей дотошности. Я пишу об этом здесь, потому что и этим я раздражаю тех, кто рядом. Простите.

53. Все всегда немного перемешано. Бог нас любит грешниками. Мы стремимся к Святости, но мы постоянно в грехе. Не мы себя вытаскиваем. Бог нас ведет и тащит. Это надо помнить. Сами для себя мы всегда должны быть грешниками. И чем ближе смерть, тем большими грешниками мы себя должны ощущать. Если вдруг сбились, прямо механически себе прививать эту мысль. Как искусственное дыхание. Как массаж сердца. Как встать после операции сегодня вечером и ходить, ибо врач сказал.

54. Я приехал в 2008 году в Красноярск с этой вирусной идеей. Я боялся застрять в болоте. Но я думал, что надо читать книги и преподавать. Бог дал мне преподавание. Но Бог и поймал меня на этом. Чтобы дать свое. Бог видел помышление моего сердце. И прощал. Я не заслужил. Но на то она и Божия Любовь - что она подается просто так. И поэтому я не могу не ответить. И отчасти эти строки пишу как ответ на призыв этой Божией Любви. Я заблудился в самом начале, но Бог нашел меня.

55. Конечно, мне казалось, что я старался. И вот в этом суть Православного Исповедания. Мы делаем изо всех сил все, что можем. А Бог дает нам. Он дает нам не за то, что мы делаем. Нельзя купить или обменять. Он дает от широты Сердца Своего. А мы можем сделать то, что можем сделать. Изо всех сил. Мы ничего не можем предложить Богу, не так ли? НО мы кое-что можем сделать. Из своей нищеты духа. Из своей беспомощности. Из осознания своего праха и пепла. "Из глубины воззвах".

56. Сейчас я не могу даже сказать, что в процессе я что-то понял. Ранее я так дерзал говорить. Это дерзко. Что я мог понять тогда? Юноша лет 22. Но мне очень хотелось послужить Богу. Вот, наверное, ответ. Бог нашел во мне это желание. И Бог ответил. Не Он ли посеял это желание во мне же? Чтобы не превознестись и окончательно себя стереть в порошок, сказу: "Он и посеял. Он и нашел. Он и ответил". Такое я ранее находил у Отцов. И мечтал дотянуться хоть мизинчиком.

57. Господь поймал меня на тщеславии. У Преподобного Иоанна Лествичник в "Лествице" я встретил однажды: "Опытный наставник может даже через страсти привлекать чадо". Иногда я смотрел и видел, что это "работает". Но я искал ответа. Как искал на многие свои вопросы ответов. И через несколько лет. Так же примерно. Лет 7-8. А может, и поболее. Я нашел ответ. Неужели я не листал ранее эту книгу? Листал. Читал. Но увидел и нашел именно спустя столько лет. Сначала ты идешь.

57. Это была моя ошибка. Но спасло меня то, что сам я не искал преподавания. Бог дал мне его. И это было первое наше общение с отцом Иоанном Логиновым. С 2008 по 2010. Потом он уедет на пару лет в Абхазию в помощь отцу Андрею Кураеву. А потом вернется снова. Но об этом тоже попозже. Здесь лишь повторюсь. Потому что где-то уже писал. Что в конце Сорокоуста, то есть после 40 моих первых Храмовых Богослужений, он подошел ко мне и предложил преподавание в воскресной школе.

58.  Я не ответил сразу. Всегда когда я хочу, я не отвечаю сразу. Надо немного выдержать. Я ответил, что если меня оставят в пределах города, можно будет подумать. Я не знал тогда, куда меня отправят. И молился искренне, чтобы Бог Сам решил, где мне быть. Конечно, хотелось применения своих знаний и всего такого. Но я прекрасно знал, что Бог это все может вменить ни во что. И уж тем более если ты думаешь о себе, что ты что-то там знаешь. Какой же смиренный наш Господь!

59. Итак, второе неизвестное было найдено. Это люди, которым надо будет преподавать. Не поймите неправильно. Дело ведь не совсем в людях. Дело в тебе. Тебе надо застолбить вечер недели, чтобы, как говорится, быть как штык. Это была дисциплина. Маленькая, но дисциплина. Когда-то давно я смекнул, что решает не объем. Решает все регулярность. Ты можешь делать раз в неделю одно маленькое дело. Но делать ты его можешь несколько лет. И оно-то тебя протащит далеконько.

60. Маленькие дела не дают возможности задрать нос. Когда ты делаешь в разных местах помаленьку, ты не замечаешь объемов. Ты ослепляешь свой разум. Который хочет посчитать. Как много ты делаешь. Который хочет превознестись. Что ты гений и много всего великого произвел. Но это все ерунда. Бог в одно мгновение может отнять твое дыхание. И твое тело тут же упадет с огромным треском на землю. Как какой-нибудь мешок картошки. Не надо. Не надо превозноситься. Останавливай себя.

61. Получается, два года я ждал "своего" лектория. С 2008 по 2010. Конечно, это не было так, что я ждал места, которое кем-то занято. Нет, такого не было. Но с другой стороны, я был приглашен и рекомендован именно в силу того, что отец Геннадий Фаст не смог принять предложения от MixMax и указал на меня. Много лет я думал, почему он указал именно на меня. И теперь понимаю, что не надо об этом думать. Так много о себе думать не полезно. Указал, потому что Бог так ему дал.

62. Отца Геннадия на тот момент я сильно не знал. Только был наслышан. Напомню, это примерно 2010 год. Я прибыл в Красноярск летом 2008. Он служил в Енисейска. И недавно был переведен в Красноярск. Назначен руководителем отдела Образования и Катехизации. Кажется, так назывался тогда этот отдел. И в числе прочих мы с дьяконом Иоанном Логиновым были приглашены к участию. Отец Геннадий не успел ничего сделать. Он стремительно был снят отовсюду. Затем изгнан. Я ничего не знал.

63. Я много думал о том, собрании духовенства, на котором его изгоняли. Меня там не было. Порядок следующий. На собрании присутствуют настоятели храмов. Вторые и далее священники присутствуют, если у них нет никакой череды. Я нес какую-то череду. Мне кажется, я был в тот день крестящим священником. Хочется сказать, ирония судьбы, простите. Именно катехизацию отцу Геннадию инкриминировали как главное обвинение. Мне кажется, я бы "выступил" на том собрании. Господь не дал.

64. Именно с этим был связан отъезд отца Иоанна Логинова из Красноярской епархии. Я не могу до конца знать. Но как я понял, это был жест. Мужественно. Духовно. Не продолжать, как было ранее. Отец Иоанн каким-то образом попросился помощником к отцу Андрею Кураеву. Отец Иоанн тогда горел проповедью и благовестием. И самым логичным, чтобы научиться этому делу, было пойти кому-то в помощники. Так отец Андрей, как я понял, пригласил его помогать в Абхазии. Вскоре состоялся отъезд.

65. Отношения наши с отцом Иоанном на тот момент не были слишком близкими. Их можно было бы назвать так - приглядывались. Изо чего это видно? Из того, что касательно отъезда подробностей я не знал. Если бы мы общались близко, я был бы в теме. Так думаю. А тут все произошло очень стремительно. Уезжаю. Надо. Надо как-то что-то сделать. Нельзя просто продолжать. После снятия отца Геннадия. Думаю, я тоже спрашивал с себя. До этого момента не думал об этом в таком разрезе.

66. Хорошо, что есть возможность пописать и разложить. Да, вспоминаю. Я думал над этим. Но по-своему. Всегда важно помолиться. "Господи, что делать мне". Потому что нарубить можно много. Рубашку на себе порвать - дело нехитрое. Что делать потом - вот вопрос. И если не с благословения Божия - как становиться в исходную позицию. И как потом залатывать. Вот тоже вопросы. Возможно, в эти моменты розовые очки начинали спадать окончательно. Но я не торопился делать выводы. Хотя...

67. Думаю, я осуждал. Не мог не осуждать. И в то же время видел, что борим справедливостью. Я помню, что в Церкви все не по законам этого мира. В Церкви двое могут быть правы. Даже будучи радикально отличны друг от друга по взглядам. Так может быть. Поэтому торопиться не надо. Есть еще очень важный момент. Это в светском мире есть скандалы, интриги, расследования. В Церкви, прежде всего, Воля Божия и живые люди. И все не так, как обычно в светском мире. Все наоборот.

68. Если говорить коротко, то в Церкви так: если человек делает дело Божие, то он должен быть гоним. Если не гоним в собственном смысле этого слова, то его должны сопровождать искусы. Благодать как некая отметка всегда дает о себе знать. Если Бог хочет наградить человека, то он дает ему испытания, или искусы, или иначе еще - искушения. Я понимаю, что кого-то может раздражать этот язык. Особенно тех, кто переел. Но прошу простить и вникнуть. Это ключевые, базовые понятия аскетики.

69. Аскетика - это как оружейный склад для военного времени. Кто хочет душу свою сберечь для Бога, должен изучать аскетику. Законы аскетики прописаны Святыми Отцами. Это люди, которые стали живым воплощением Евангелия. Всю совокупность сделанного Святыми Отцами называют еще Священным Преданием. Благодаря Преданию Евангелие ощущается не только как книга, как документ, но и как Живая Реальность, низведенная на землю. Святые - это продолжатели дела Христа, Бога во плоти.

70. Поэтому, думаю, я не торопился делать какие-то радикальные шаги в связи с происходящими событиями в жизни отца Геннадия Фаста. Я преисполнен уважения и почтения. Но нужно молиться и вопрошать. Что делать тебе лично. Ведь всегда есть соблазн позерства. Сделать что-то напоказ. Ради того, чтобы показать человеку или людям, что тебе не все равно. Очень тонко. Можно под благовидным предлогом наворотить. Впрочем, скажу, что мне казалось, что я ничего не делаю. Томление.

71. Спустя некоторое время отец Геннадий нашел себе приют в соседней Абаканской епархии. Я слышал, что то открытое письмо, которое он якобы написал Владыке Антонию в ответ на критическую статью последнего, на самом деле не было открытым. Кто-то передал те ответы отцу Андрею Кураеву, который долго не думая, опубликовал этот ответ прямо у себя в блоге. Я слышал это не от кого-то, а от самого отца Геннадия, когда навещал его в начале 2017 года, почти сразу после своего запрета.

72. Для меня тогда это было важно услышать. Тогда мной решался вопрос, что делать далее. Подавать ли апелляцию в высшую инстанцию или просто принять решение Церковного суда и Архиерея и идти во своя си. Я спрашивал отца Геннадия, но я спрашивал Бога. Это важный момент. Отец Геннадий советовал делать это. В молитве я параллельно спрашивал у Бога. Ответ был: "Нет". Кто-то скажет: "Не послушался отца Геннадия. Положился на себя. В прелести". Мне нечего сказать в ответ. Простите.

73. Мне нечего было говорить и тогда. Я знаю, что многие ждали от меня этого шага. Думаю, это касается, прежде всего родителей и родных и близких. Мое решение не делать этого было, конечно, кинжалом им в сердце. Однако я не шел в Церковь за правдой. И я не шел в Священники, чтобы всех осчастливить. Это важно было помнить тогда. Это важно помнить всегда, когда становится чрезвычайно тяжело. Потому что сомнения иногда приходят. Когда что-то не получается или чего-то вдруг не хватает.

74. Я подумал тогда, что спустя время, когда кто-то другой сделает это, мои Папа и Мама, мои родные и близкие поймут. И снова хочется сказать - ирония судьбы, простите. Но именно на примере отца Андрея Кураева это и случилось. Моя Мама мне так и сказала: "Когда я увидела это, я поняла, почему ты не стал". А я ей сказал тогда одно: "Мамуль, пусть у вас с Папой будет Небесная награда, не будем спорить и доказывать, потерпите немного, Бог вас утешит". Они взыграли. Не могу описать.

75. Но должно было пройти время. Дело отца Андрея Кураева шло несколько лет. Кажется, около трех. Когда я был в самом начале, почему-то именно столько времени я и отводил своему самосправданию. У меня была четкая цифра - 3 года. И внутри меня был как бы диалог. "Вот, Петр, у тебя есть 3 года. И ты можешь выбрать. Потратить их на поиски оправдания или потрудиться дальше, пока "двигатели" не остыли. Но подумай, что будет потом, когда тебя оправдают? Ты будешь этому рад?"

76. Слава Богу, что я бывал на олимпах. Что я принимал трофеи. Что я держал красные дипломы и серебряные медали. Что я снимал сливки. И я всегда помню, как грустно становится через 15 минут сразу после того, как цель достигается. "В конце Евангелия Крест, а ты хочешь трофей", - говорил я себе. Сейчас я пишу это с определенной легкостью. Но тогда было очень, очень, очень, очень, очень сложно. Я тащил себя за шкирку на Голгофу. Я бежал оттуда. И я же тащил себя. И Бог пронес.

77. Бог как-то давал мне живо представить. Вот я получаю оправдательный приговор. И дальше что. Где все те, кому я должен уже сейчас послужить. Где тот вагон, в который, я, возможно, должен сесть. Если я сяду в этот вагон, то не сяду в другой. Я должен понимать, что "время не ждет", как поется еще в одной неплохой песне. Я не смогу прийти и вернуться в эту ситуацию. В ту реку я не войду уже никогда. Это определенно была ставка. Ставка всей жизни. Нужно было определиться с гарантиями.

78. Господь давал мне много примеров. И пример отца Геннадия мне тоже помог. О других примерах чуть позже. Я не говорю, что пример отца Геннадия неправильный для меня, а мой правильный. Нет. У каждого свой путь и своя дорога в Боге. Но мы должны нащупывать свою узость своего пути по Евангелию. Одни и те же штаны двум разным людям с одним размером могут не подойти: у кого-то рост не тот, у кого-то взъемы иные. Нельзя одно накладывать на всех. Поэтому я слушал вовне, но внутри.

79. В 2010-2011 годах я наблюдал. Не знаю, зачем. Неизвестно откуда появившаяся привычка за всем внимательно приглядывать. Я слышал, что отец Геннадий сильно заболел тогда. Все эти разборки его порядком вымотали. Он не начинал этого, как стало известно мне потом. Но люди подняли эту волну. Поэтому в 2016 я очень быстро просто скажу всем репортерам одну и ту же фразу: "Виноваты мы. Перешли определенные границы. Должны понести наказание". Что-то в этот роде с вариациями.

80. И вот еще что я понял. Не только с отцом Геннадием. А вообще. Что людям периодически очень сильно хочется покричать. Как, например, фанатам на трибунах. Есть у некоторых людей вот такое желание. Пойти на матч и поорать. Я обращал внимание, что людям даже порой не важно за кого болеть. Просто выбрать кого-то и за кого-то поболеть. "Собственно если дело коснется тебя, - думал я, - люди покричат громко, но очень быстро разойдутся, а ты будешь весь этот шум прибивать".

81. Поэтому в 2010 у меня чесались кулаки. Мне хотелось как-то впрячься, как говорится. И внутри я ставил себе этот вопрос. Но так же я видел, что это какое-то темное чувство. Ради чего? Для чего? Чего я добьюсь? Уже сейчас я понимаю, что нас всегда борет желание делать что-то напоказ. Чтобы кто-то что-то увидел. Но, как оказывается, наши настоящие болельщики закрывают двери своих комнат и воздыхают о нас Богу, а может быть даже и кладут поклончик. А кто-то, быть может, и не один.

82. Прошу меня извинить. Периодически меня будет заносить в 2016 год. Год моего запрета. Год получения 10 лет срока. За различные нарушения церковных правил. Так официально будет написано. Если коротко. Но все это очень важно увидеть в развитии. Что и куда приходило. Чего мы хотим и куда это все ведет. Я не обвиняю отца Андрея. Что он судился. Что подавал апелляцию. Так может показаться. Что вот я сделал правильно, а они нет. Он - один из моих первых учителей. Укрепи Господи!

83. К лекторию я был не готов ни в 2008, ни в 2011. В 2008 я прибыл, напомню. В 2011, кажется, позвали читать лекции. Но нужно было с чего-то начинать. Бог и призывает, Бог и дает лестницу, по которой можно подняться. Уже сейчас видно, что преподавание в воскресной школе было дано как разминка. Конечно, я ничего не мог. Но со временем я понял, что я никогда ничего не могу. И только это может быть условием настоящего качественного подхода к духовному делу. Трудиться смиренно.

84. Если бы я просто читал книжки. Или просто учился. Ожидая приглашения. Ожидая лектория "на блюдечке с голубой каемочкой", не было бы ничего. Делай сегодня то, что можешь делать. То, что сегодня тебе дает Бог. Бери и делай. Смиренно принимай все, что подается. Все было сделано именно так. Кто-то приходил и приглашал. Но вначале в сердце рождалось желание. Но не бежишь воплощать. А молишься и ждешь. Чтобы узнать, что это точно от Бога. Дьявол не может знать сердечных побуждений.

85. Конечно, в уме была амбиция. Что я с образованием. Ведь тогда в нашей епархиии с очным семинарским образованием священников было по пальцам пересчитать. Впрочем, и сейчас, кажется, не сильно это изменилось. А я еще и учился в педе, поступив параллельно, обучаясь очно в семинарии. Амбиция была, но этого пса я придерживал на поводке. Сердцем же я чувствовал, что нахожусь в превозношении. И что лучше не надо. Я всегда на этих лыжах. Честно признаюсь. Всегда надо видеть свою гордыню.

86. Мало ли что ты там о себе подумал. Это как с телефонами. Кому-то эппл, кому-то андроид. И не докажешь. Пример отстраненный, но похожий. Со всеми своими знаниями ты можешь быть не в теме вообще. Меня однажды поразил случай, произошедший с исповедником архиепископом Лукой (Войны-Ясенецким), о котором я и читал, и слышал много раз. Как он определил опухоль у мальчика. Все врачи думали на одно место, он указал на совершенно иное. У тебя могут быть знания, но нужна Благодать.

87. Это вообще тема моих постоянных размышлений еще со школы, с семинарии. Харизма преподавателя. Харизма проповедника. Если ты Дед Мороз, это еще ни о чем не говорит: надо нужную игрушку достать вовремя. Простите, за банальные примеры. Для меня это был важный вопрос. Получения знаний и пользования ими. Я много видел бесталанных педагогов. Впрочем, и они нужны. Многие решения я принял, видя такого человека. У Бога все неспроста. Но тем не менее. Знание - это оружие. Можно убить.

88. Этот вопрос подвел меня к нерву. Что и когда говорить. Вот приходит человек. И спрашивает тебя. и твои слова могут лишь утешить его. Но слово священника должно гореть Небесным Огнем. И во мне как бы теплился этот вопрос. Я простой человек. Да, Господь дал Благодать Священства. Это уголек. Который я должен раздуть. Глупо думать, что в силу того, что дали, все само будет происходить. Нет. Так не дается. Все дается как аванс. И Крещение так, и все другие Таинства. И Священство тоже.

89. Уже сейчас я опять же понимаю, что это не мой вопрос. Бог этот вопрос ставил во мне. Одна из граней этого вопроса - как не переставать гореть. Я много видел потухших священников. Потом в Семинарии я много о таких читал в Библии. И поэтому вопрос вставал. Я понимал, что должен приходить домой - гореть. Быть в храме - гореть. Везде - гореть. Внимание, вопрос: "Где зажигаться и как это делать быстро, а желательно делать что-то так и такое, чтобы и не тухнуть?" Философский камень.

90. С одной стороны, я шел умом. Отбрасывая свои мысли. Приобретая и снова отбрасывая. Бог видел мой труд. И поэтому Шел с другой стороны. Слова Преподобного Силуана поставили точку моим томлениям. "Совершенные ничего не говорят от себя". Я не помню точно, где, как и когда впервые встретил эти слова. Но я точно помню, что подумал: "Я не совершенный, но я могу стремиться к этому. Вряд ли я когда-то дойду до совершенства, но я хотя бы могу в эту сторону смотреть, а Бог увидит это..."

91.

(С помощью Божией, потихоньку попишу)