Муля, где ты?

1.
Володя вздрогнул и проснулся. Книга с грохотом брякнулась на пол. Кот, уютно развалившийся на коленях молодого человека, лениво приоткрыл один глаз и снова закрыл. За стенкой, в соседней комнате, был слышен возмущенный, плаксивый голос. В ответ было слышно только тихое бу-бу-бу.
Володя качнулся в кресле-качалке и, придерживая дремавшего кота, резко встал.
Эта странная привычка - засыпать за чтением, появилась только здесь, в тихом уральском поселке, в который он приехал в длительную командировку. Он был электромонтер по ремонту и обслуживанию электрооборудования. Геологоразведочная экспедиция, располагавшаяся в поселке, закупила новые производственные компьютеры, которые надо было подключить и наладить.
В этот дом, в котором жила восьмидесяти шестилетняя старушка Матрена Васильевна со своей внучкой Варей, он попал случайно.
Прилетев в поселок на рейсовом вертолете МИ-8, Володя спросил у пробегавшего мимо пассажира, как пройти к экспедиции, но тот только махнул рукой в неопределенном направлении.
На улице был жуткий мороз. Народ, который прилетел с Володей, быстро разбежался. Дверь в аэропорт закрыли на большой амбарный замок.
На первом перекрестке молодой человек остановился, оглядываясь, но улицы были пусты.
Снег по дорогам был тщательно расчищен, он радужно искрился на сглаженной поверхности дороги. Вокруг лежали высоченные сугробы. Крыши домов вырисовывались только контурами, в нахлобученных, по самые окна, снежных шапках.  Из труб, вертикально, в чистое голубое небо, уходили ровные столбы белого дыма. Володя, притопывая, смотрел на эту сказочную красоту и, вдруг, услышал скрип открывающейся двери.
Небольшой деревянный домик, с синими ставнями на окнах, был окружен заснеженными деревьями. К дому вела широкая тропинка. На крыльцо вышла укутанная в пушистый платок старушка с маленьким бидончиком в руках.
- Здравствуйте! - Володя помахал рукой. - Скажите, пожалуйста, - он быстро забежал во двор, - как пройти к экспедиции?
Старушка оценивающе оглядела его с ног до головы и улыбнулась.
- Минуточку.
Она осторожно преодолела одну ступеньку и медленно поплыла вглубь двора. Володя поплелся за ней.
Возле сарая, заваленная снегом, стояла собачья будка. Вход был закрыт оленьей шкурой. В будке кто-то жалобно повизгивал. Старушка вынула из будки начисто вылизанную эмалированную миску и вылила в нее из бидончика, парящую на морозе пшенную кашу с кусочками рыбы. Поставив миску на место, она тщательно подоткнула оленью шкуру и, довольная результатом, медленно выпрямилась.
- Альфа. – Старушка показала на собачью будку. – Родила двенадцать щенков. Двоих уже нету. Замерзли. Тесно им там.
Она поплыла обратно к дому. Володя сочувственно вздохнул.
Забравшись на крылечко, старушка широко распахнула дверь.
– Заходите, - сказала она, пропуская молодого человека вперед.
Войдя в дом, старушка скинула с себя пуховый платок. Аккуратно сложив, положила на полочку. Рукавичками смела с оленьих тапочек прилипший снег и положила их на платок.
- Как вас зовут, молодой человек? – спросила она, глядя на Володю с нескрываемым любопытством. – Да вы раздевайтесь.
Володя, скинув рюкзак, без возражений стал раздеваться.
- Я, Володя, - представился он старушке, – приехал в командировку в экспедицию.
- А почему же тебя никто не встретил? Не прислали за тобой машину? – старушка сразу перешла с ним на ты.
- Да я никого и не предупредил, что прилечу сегодня. Получилось все неожиданно быстро. – Он стянул задубевшие на морозе ботинки.
Старушка, повозившись в шкафчике для обуви, бросила ему пару оленьих тапочек.
Володя с любопытством надел их.
- Подошли! Спасибо!
- Вот и хорошо. Будешь носить их.
Володя удивился и не понял, что она имела в виду, сказав это.
- А я, Матрёна Васильевна. Учительница. На пенсии, конечно же. – Она говорила с расстановкой, как бы ставя точку после каждой фразы. – Живу тут с внучкой. Только ее сейчас нет. В городе она.
Володя огляделся. Маленький коридорчик был совмещен с кухней и разделен только самодельным шкафом, упиравшимся в потолок. Шкаф был двухсторонний. Со стороны коридора это был шкаф для одежды и обуви, голубого цвета, а со стороны кухни - для посуды и продуктов, белого.  Создавалось впечатление, что это две разные комнаты. Голубой коридор и белая кухня.
Часть кухни занимала большая кирпичная печь. Она была разрисована странным узором. Как будто тут приложили руку несколько человек, и каждый рисовал то, что ему вздумается.
Володя прикоснулся озябшими руками к разрисованным кирпичам и удивился, насколько они были холодными. Хотя в доме было очень тепло.
- Печка у нас теперь как памятник, - засмеялась Матрена Васильевна. - У меня паровое отопление, своё.
Она показала на небольшой котел, висевший под потолком над электрическим насосом.
- Удобно и экономно. Главное, чтобы вода была. – Она выдвинула деревянный табурет из-под стола. - Да ты присаживайся. Грейся.
Вдоль стен шли трубы парового отопления. Володя прижался к горячей трубе. Ногам уже было тепло в оленьих тапочках. Ему стало уютно, как дома.
Перед ним поставили большую тарелку борща.
- Вы меня как близкого родственника встречаете, - воскликнул он удивленно.
Матрена Васильевна хмыкнула довольно.
- Руки вымой. В коридоре умывальник висит.
Она налила себе чай, добавила молока и села напротив молодого человека.
- Ты уж поухаживай за собой сам. Там ложки. – Она показала на белый кухонный шкаф. – Там же и хлеб. В холодильнике сметанка. И достань-ка мне варенье.
Кухонный стол стоял у большого окна. Коротенькие шторы, с рисунком из огромных синих цветов, были раздвинуты в разные стороны.  На улице смеркалось. Ажурный рисунок на заиндевелом стекле сказочно искрился, на голубом, вечернем фоне. За окном росла толстоствольная береза. Она была вся в снегу. Володя невольно залюбовался этим сказочным видом.
Матрена Васильевна, прихлебывая чай, спросила:
- Женат?
- Был. Давно.
Володя приступил к поеданию борща.
- У меня вся родня в экспедиции работала, – вдруг сказала Матрена Васильевна. - Папа был проводником. Тогда еще на конях в поле ходили. – Она вдруг тихо засмеялась – Даже я успела поработать. Ездила с папой разнорабочей. Мой муж, кстати, тоже Владимир, был начальником транспортно-ремонтной базы, сокращенно ТРБ. А дочь… - она тяжело вздохнула, - геологом… была.
Володя дипломатично промолчал.
- Хорошо хоть внучка по моим стопам пошла. – Она улыбнулась. - Ну, не совсем по моим. Она журналистка. Не в геологии – уже хорошо.
Володя кивнул. Он налил себе чай и взял аппетитный пирожок.
- Тебя завтра поселят в балок. А куда еще? – рассуждая, Матрена Васильевна, пожала плечами. - Но, ты можешь жить вон в той маленькой комнатке, – она показала на дверь одной из комнат, – если хочешь.
- А это удобно?
- Удобно. У меня часто геологи останавливаются. Иногда целыми отрядами, когда на вертолет не могут долго попасть, после сезонки. Побросают свои спальники и прям на полу, штабелями.
- Хорошо, спасибо! А плата? - Володя раскраснелся после сытной еды.
Матрена Васильевна хмыкнула.
- А плата - твоя помощь. – Она весело засмеялась. – Кстати, сейчас и начнешь. Я сегодня баньку собиралась протопить. Хочу попариться.
Володя непонимающе кивнул.
- Любишь баньку?
- Не знаю.
- Ну, вот сегодня и узнаем.
Вот так, неожиданно для себя, Володя стал квартирантом у добродушной старушки, Матрены Васильевны.
2.
Проснувшись от криков за стеной, Володя, деликатно постучал в прикрытую дверь комнаты Матрены Васильевны. Ему никто не ответил. Но глухие рыдания прекратились.
- Матрена Васильевна, можно я войду? – молодой человек осторожно приоткрыл дверь.
После минуты молчания, он услышал слабый голос старушки:
-Да, да, Володя, заходи.
Матрена Васильевна полулежала в своей кровати, на горе многочисленных подушек и подушечек. Внучка Варя, уткнувшись в бабушкины колени, прикрытые лоскутным одеялом, слабо всхлипывала. Бабушка, слегка дрожащей рукой, гладила ее по голове. Глаза ее блестели от слез. Доброе лицо выражало спокойствие и большую любовь.
Володя присел на краешек кровати.
- Вот, рассказала ей одну историю, – старушка судорожно вздохнула, - а эта дурочка решила, что я собралась помирать.
- А, что, нет? – Вскинув голову, воскликнула зареванная внучка.
Успокаиваясь, она сползла на прикроватный коврик.
- Ты обещала мне! И замуж меня выдать! И детей моих понянчить!
- Обещала, значит, понянчу, - смеясь, ответила бабушка.
Володя, шумно вздохнул.
- Женщины! Вы меня с ума сведете!
Бабушка с внучкой переглянулись и громко расхохотались.
- Извини нас, Володя. – Матрена Васильевна спустила с кровати ноги, надела свои меховые тапочки. - Идемте пить чай. 
Варя, вскакивая с пола, быстро схватила большой бумажный конверт, прижав его к груди обеими руками. Володя только мельком взглянул на этот конверт и, отгоняя какие-то воспоминания, помотал головой.
- Этого просто не может быть, - сказал он себе мысленно.
3.
Однажды, вынув постиранные вещи из стиральной машинки, Володя, с тазиком мокрых вещей, выскочил на мороз. На веранде, под самым потолком, туго были натянуты веревки. Снимая сухое белье и развешивая свое мокрое, он, вдруг, замер перед висевшим белым свитером.
На веранде стоял старый диван. Володя плюхнулся на него, боясь даже моргнуть, чтобы не исчезло это видение. Приподнявшись, он дотронулся до свитера пальцем. Свитер не исчез. Тогда, схватив его, молодой человек, бросился в дом.
Громко хлопнув дверью, Володя встал на пороге, не понимая, что делать.
На шум вышла Матрена Васильевна.
Увидев остолбеневшего квартиранта с белым свитером в руках, она подошла к нему и потянула свитер к себе.
- Спасибо, Володенька. Я тут старые дочкины вещи проветриваю. – Она внимательно посмотрела на молодого человека. - Что-то случилось?
- Даже не знаю. – Он показал на свитер и, вдруг, шепотом, спросил, – он чей?
- О!
Матрена Васильевна как-то странно махнула рукой, взяла чайник и, набрав воды, задумалась.
Володя, забрав у старушки чайник, поставил его на плиту и включил конфорку.
Они сели за стол напротив друг друга. Володя, выжидательно, молчал.
- Знаешь, Володенька, это такая старая история, что я даже не знаю с чего начать, – тихо сказала старушка, мысленно оставаясь где-то далеко.
- Можно я вам помогу?
Матрена Васильевна вздрогнула. Она удивленно посмотрела на молодого человека.
- Чем поможешь?
У Володи, вдруг, заблестели глаза. Сквозь ухоженную бороду проступил румянец.
- Это так странно… - он слабо улыбнулся, - но это мой свитер.
Старушка ахнула, прикрыв рот рукой. И, вдруг, вскочив с табурета, убежала в свою комнату. Володя, не удержавшись, поспешил за ней.
Открыв комод, старушка достала тот самый конверт, который он видел у Вари. Все встало на свои места. Он понял, что не ошибся. Он еще тогда узнал его.
- Вот. – Матрена Васильевна протянула ему конверт. – Это ты прислал?
- Да, я. Пришлось самому склеить. – Он печально улыбнулся. – На почте не оказалось больших конвертов, а я обещал… ей…
Старушка покачнулась. Володя крепко схватил ее за руку и помог присесть на кровать.
- Где она?
- Так ты ничего не знаешь?
- Нет. Мы договорились, что я пришлю ей фотографии и адрес, чтобы встретиться после сезонки, но она не ответила и не приехала.
Матрена Васильевна тихо заплакала.
- Она пропала…
- Как пропала?
Володя сбегал на кухню и принес стакан воды. Придерживая стакан, он помог старушке сделать пару глотков, сел на край кровати и допил оставшуюся воду.
Матрена Васильевна улыбнулась. Она успокоилась и рассказала, что случилось двадцать шесть лет назад.
- В тот год, как ты помнишь, лето было жарким.
Володя кивнул.
- Осень тоже была сухой и теплой. Обычно с первыми дождями все отряды возвращались в поселок. Дочка сообщила, что задерживается. Прислала коробку брусники.
Володя улыбнулся.
Матрена Васильевна снова ахнула, прикрыв рот рукой.
- Да, это был я. Вас не было дома и я оставил коробку на крыльце. Но совсем не запомнил ваш дом.
- Наверное, потому, что в аэропорт мы летом ходим через картофельное поле, а зимой по дороге. Поле-то снегом занесено.
- Да, наверное. Да и домишко ваш за зеленью деревьев совсем не видно было.
Он поставил пустой стакан на комод, взял стул и сел рядом с кроватью Матрены Васильевны.
- И что же случилось?
- Да. – Продолжила старушка. – Они остались. Кира добивала магнитку. Там участок был хороший. Профиля прорублены. Считай шаги и записывай показания магнитометра в пикетажку. – Она тяжело вздохнула. - Обычно в маршрут не ходят по одному. Тайга, дикие места. Медведи…
- Как вы себя чувствуете? – беспокойно спросил Володя.
- Спасибо, Володенька, хорошо. – Она прикрыла глаза, и голос ее дрогнул. – Из последнего маршрута она не вернулась.
Матрена Васильевна опять заплакала, вытирая глаза носовым платочком. Володя тихо ждал.
- Извини, Володенька.  Двадцать шесть лет прошло, а как будто это случилось вчера.
- Понимаю.
- Ее искали больше месяца. Вертолет летал на поиски каждый день. Нашли и магнитометр, и пикетажку, и рюкзачок. А ее не нашли.
Она помолчала и вдруг, посмотрев Володе в глаза, сказала твердым голосом:
- Не подумай, что я сошла с ума, Володенька, но я тебе скажу. Я чувствую, что она жива.
Володя вздрогнул.
- Я даже мысли не допускаю о том, что ее больше нет. Только ты Варе не говори.
- Хорошо.
Она тяжело вздохнула.
- Мне сон снится. – Старушка задумчиво помолчала. – Хотя это и не сон вовсе. Вернее, это сначала случилось, а теперь вот снится.
- Что снится?
- Мы с дочкой по тротуару идем. Она впереди меня скачет. Маленькая еще. И вдруг, спотыкается и падает. Я ее подхватываю на руки. Она ревет, а сама, как воробушек подбитый. Такая крошечная и беспомощная. – Старушка тепло улыбнулась сквозь слезы.
Володя заметил, как она, вдруг, преобразилась.
- Она жива! – голос у старушки был тихим, но уверенным.
Он без возражения кивнул головой в знак согласия.
Как только Володя вышел из комнаты, Матрена Васильевна, позвонила внучке Варе.
- Ты срочно должна приехать.
- Ба, скажи, что случилось? Ты меня до инфаркта доведешь.
- Володя был знаком с твоей мамой.
- Ого! А где и когда они познакомились?
- В то последнее лето. Он был в походе и пришел к маме в лагерь, чтобы улететь на вертолете. Да что я тебе рассказываю. – Она отмахнулась от внучки. – Я сама толком ничего не знаю. Мы тебя ждем.
4.
- Когда я учился в институте, то часто ходил в походы. – Володя начал свой рассказ.
Он притащил кресло-качалку в комнату Матрены Васильевны и сидел, с котом на коленях, тихонько покачиваясь.
Матрена Васильевна удобно восседала на своей кровати среди многочисленных подушек. Варя уютно сидела у нее в ногах, обняв колени.
- Кстати, тогда же я и женился на сокурснице.
Старушка понимающе кивнула.
- Прожили мы шесть лет и разбежались. Дети у нас с ней не получились, а общих интересов после института уже не было.
Он вдруг хмыкнул.
- Имена у них были одинаковые. У моей жены и у…
- Смешно, - Варя ободряюще хихикнула.
- Мы были в походе как раз в тех местах, где работала… - Володя снова запнулся.
- Моя мама…- подсказала Варя.
- Да, твоя мама, – он кивнул и опустил глаза. - Лето было засушливым и наш поход, из водного, стал пешим. Катамаран всю дорогу ехал на наших плечах. Из-за этого я опаздывал на работу. Однажды, нам попался отряд геофизиков. От них мы узнали, что в соседний отряд заказан вертолет для переброски. Мы с другом пошли на разведку. Шли по берегу реки, очень долго. И, вдруг, слышим, как кто-то смеется на весь лес. Смотрим, а на полянке сидят три девицы, в купальниках, в шляпах и что-то делают. Причем, над ними стоит облако пыли, а они, при этом еще и веселятся. Ну, мы с другом, перебрались на другой берег, речки-то были мелкие, как ручейки, и зашли в лагерь с другой стороны. Разузнали про вертолет и тем же путем ушли обратно, к своим.
- Я знаю, что они делали. - Варя посмотрела на бабушку. - Ну, потому, что мама и в конторе у себя тоже геохимические пробы просеивала. Я сама видела и помню. И сидели они не в шляпах, а накомарниках. – Она посмотрела на Володю и хихикнула.
- Понятно. Когда мы вернулись, – продолжил свой рассказ Володя, – я взял свой рюкзак и сразу пошел обратно.
- Один?
- Да. Потому что только я опаздывал на работу, а народ еще хотел побродить по красивым местам. Лето было шикарное. Ночи светлые. И я бы остался, если бы не работа.
- Меня мама как-то взяла с собой в поле, - грустно вспомнила Варя, – только меня в первый же день собака укусила, и меня пришлось срочно обратно в поселок вывозить.
- Да, помню. – Матрена Васильевна засмеялась. - И смех и грех. Она у нас все детство находила себе на попу приключения.
- А как тебя собака-то укусила?
- Да там, как-то, баллон газовый взорвался в палатке с продуктами. Ну и все банки валялись как разорвавшиеся снаряды. А Крош, собака одного геолога, на этой помойке был главным. Собак я не боялась и смело пошла к нему. Мне кричали, чтобы я этого не делала. Но я или не услышала, или не хотела слышать. Мне же всего четыре годика было. Ну, он и показал мне кто тут хозяин. – Варя повернула голову и показала треугольный шрам от клыка над бровью.
- Хорошо, что он ее за горло не схватил. – Матрена Васильевна перекрестилась.
- Ужас.
- А в попу меня тоже собака кусала, – Варя засмеялась, - помнишь, ба.
- Помню.
- Расскажи, - попросил Володя.
- Хорошо. Мы с друзьями катались на горке. Точнее - это просто очень высокий берег реки. У друзей была собака, водолаз. Звали его Цезарь, но Митька, хозяин собаки, называл его Суся, потому что не мог выговорить Цезарь. Этот Суся решил, что мы тонем, и начал нас спасать. Схватил меня за ногу и потащил в гору. Комбинезон порвался и вот, что он мне оставил на память. – Варя задрала штанину. Шрам был сантиметров десять, неровный и блестящий. – Но, что самое, смешное, когда мама схватила меня на руки и потащила наверх, он еще и за попу меня укусил. Хотел отобрать меня у мамы.
Матрена Васильевна весело смеялась.
- Может, и тот шрам тоже покажешь?
- Ага, щас… - Варя поправила задранную штанину. – И что было дальше? – Повернулась она к Володе.
- Когда я пришел, во всем лагере было тихо и только из одной палатки слышны были голоса. Я заглянул. Это была столовая. Меня, конечно, посадили за стол. Познакомились, накормили. Их было семь человек. Четверо мальчишек и три девочки. После ужина мне предложили сходить в баню. У них на берегу стояла маленькая палатка, а в речке, перед ней был вырыт крохотный бассейн. В бане было уже не жарко, но я все-таки выскочил и окунулся в этот бассейн. Это было блаженство!
Варя хихикнула.
- После бани я решил, что, наверное, все уже спят. Но какой там. Они сидели вокруг костра и ждали меня.
- Зачем?
- Ну, как зачем. Новый человек. Я им полночи рассказывал про походы. А они свои истории. Песни под гитару пели.
- А мама что-нибудь рассказывала?
Володя задумался.
- Я помню, что в какой-то момент она сказала, что завтра рабочий день, и чтобы все шли на горшки и спать. И все дружно разошлись. Оказалось, что она была старшей в отряде.
Он усмехнулся что-то вспомнив.
- Мы, когда одни остались, и я первый раз посмотрел на нее, то со мной что-то произошло.
Поглаживая урчащего кота, Володя подбирал слова.
- Я как будто онемел. Она мне что-то говорит, а я слушаю ее и не могу слово сказать. И, вдруг, понимаю, что знаю ее всю свою жизнь. Всегда знал. Только долго искал. И вот нашел.
Володя раскраснелся. Он стеснялся смотреть на притихших женщин.
- Костер прогорел. Она обхватила себя руками. Тогда я сбегал за свитером и надел на нее.
- Он был в ее вещах, когда нам их привезли. – Тихо сказала Матрена Васильевна.
- Да, она так и ушла в нем спать. А утром я забыл про него.
- Так это был ваш свитер! – Воскликнула Варя.
Володя кивнул.
- Когда мы остались одни у костра… - он решил исповедаться до конца. – Я поцеловал ее. И тогда она сказала слова, которые я не могу забыть: “Так не бывает…” – Володя судорожно вздохнул. – Мы гуляли всю ночь. Это была наша ночь. Только перед рассветом разбежались по палаткам, чтобы немного поспать.
Женщины понимающе молчали.
- Утром все ушли в маршруты. Она осталась за дежурного, потому что подвернула ногу. Вот тогда-то я и сделал все эти снимки. Она так смешно стеснялась.
Бабушка с внучкой украдкой утирали слезы.
- На другой день прилетел вертолет и я привез вам коробку брусники.
Варя удивленно посмотрела на бабушку.
- Да. Это был он. – Бабушка пожала плечами. – Столько лет прошло…
5.
Перед отъездом в город, Варя подошла к Володе и, прижимая конверт с фотографиями, попросила уделить ей немного времени.
- Слушаю.
Они сели за кухонный стол напротив друг друга. Варя достала фотографию матери и положила перед молодым человеком.
- Вот.
Володя взял фотографию в руки и улыбнулся.
- Вот такой я ее и запомнил.
- Я тоже. – Варя вытащила из конверта толстую тетрадь. – Я хотела с вами посоветоваться. Или точнее сказать, попросить у вас разрешения.
Володя удивленно взглянул на нее.
- Я написала книгу. – Она смутилась. – Ну, книгу это громко сказано. Так, мои и бабушкины воспоминания.
- Красава! – Володя потянулся к тетрадке.
Девушка быстро накрыла тетрадь рукой и притянула ее к себе.
- Ой, простите…
Володя одернул руки.
- Это ты меня прости. О чем ты меня хотела попросить?
- Да! Я бы хотела, чтобы мамина фотография была на обложке.
- О! Я буду только рад!
Варя, довольная, улыбнулась. Она убрала фотографию и тетрадь обратно в конверт и прижала к груди.
- Она обнимает этот конверт, как что-то живое, - подумал молодой человек, улыбаясь, глядя на девушку.
- Я уже сдала набранный текст в издательство. Осталось придумать обложку.
- И когда мы увидим готовый шедевр? – пошутил Володя.
- Вот, как только, так сразу, – в тон ему ответила девушка смеясь.
- Подаришь мне экземплярчик с автографом?
- Конечно. Номер телефона ваш у меня есть, будем на связи.
- Отлично. Счастливого пути.
Они попрощались. Варя вернулась в город.
6.
Володя находился в поселке третий месяц. Работу свою он уже сделал. Но уезжать ему совсем не хотелось. И он тянул время, придумывая различные причины, чтобы не уезжать. Ему было комфортно и в этом доме и с Матреной Васильевной, которая относилась к нему как к сыну.
Как-то вечером, Матрена Васильевна, за ужином, тяжело вздыхая, попросила Володю.
- Мне бы очень хотелось, Володенька, чтобы ты приезжал ко мне иногда. Я к тебе так привыкла, что боюсь даже думать, как мне будет одиноко после твоего отъезда. Когда уехала внучка, я понимала, что это для ее будущего. Пока она училась я часто ездила к ней. А когда она нашла работу, то сама стала приезжать. Мне-то уже тяжело…
- Спасибо, Матрена Васильевна! - Он смутился. – Мне даже сейчас уезжать не хочется. Так тут у вас хорошо и спокойно.
- А ты оставайся, – предложила старушка.
Володя улыбнулся.
- Я уже думаю об этом.
Матрена Васильевна ахнула, как всегда прикрыв рукой рот.
- Да. Мне предложили работу в экспедиции.
Матрена Васильевна посмотрела на него с немым вопросом.
- Если я соглашусь, вы меня приютите?
Старушка взмахнула руками.
- Да я тебе этот дом подарю, только живи!
- Спасибо! – Володю растрогали ее слова. – Тогда я завтра скажу, что согласен и сразу уеду. Увольняться.
7.
- Листья желтые над городом кружатся… - пела старенькая спидола голосами «Поющих сердец».
Кира тихонько подпевала, разминая кусок голубой глины. Она шлепала его о гончарный круг, получая от процесса явное удовольствие.
Ее студия, в мансардном помещении, была маленькой и уютной. В центре шатровой конструкции стоял небольшой дровяной камин. Вдоль стены был растянут вязаный гамак. В окно нацелен телескоп. На деревянном мольберте сохла картина.
Сидя на стареньком сундучке, с банданой на голове, Кира проводила здесь все свое свободное время. Она была «всесторонне талантливой личностью», как называл ее сын, Кирюша.
Этот дом достался Кире по наследству. Ее престарелые опекуны ушли друг за другом совсем недавно. Кира постоянно плакала, втайне от сына. Она знала, что ей категорически запрещено расстраиваться. Она потеряла память. И хотя вердикт врачей был таков, что память когда-нибудь вернется, это «когда-нибудь» затянулось на двадцать шесть лет.
Ее нашел охотник, дед Паша.
Однажды осенью, сидя возле своей лесной избушки, он услышал странные звуки. Это был ни волчий вой, ни медвежье ворчание, ни собачий лай, а что-то среднее. Взяв ружье, дед Паша, пошел на эти странные звуки. На берегу небольшого ручья сидел человек, он понял это по одежде. Только выглядел этот человек ужасно. Грязное лицо, всклоченные волосы, обезумевшие глаза и оскал, похожий на улыбку. Человек плакал, выл и кричал одновременно.
Подойдя поближе, дед Паша, понял, что это девушка. Он протянул к ней руки. Она вскочила на ноги и кинулась к нему в объятия. Одежда на ней была сырая и грязная настолько, что дед Паша, еле сдержался, чтобы не оттолкнуть ее от себя.
Она схватила его за руку и уже не отпускала до самого дома.
Баба Люба, с первой секунды, проявила к незнакомке такую заботу, что когда им пришлось выбирать, что же с ней делать, они, не раздумывая, оставили ее у себя.
Девушка провела в больнице полгода, но так ничего и не вспомнила.
С первого дня, как ее нашли, были разосланы по всей Коми республике запросы о пропаже человека. Ее показывали по телевизору, но за полгода никто не откликнулся.
Дед Паша и баба Люба стали официальными опекунами. Они дали ей свою фамилию, имя и отчество. Вместо даты рождения, в паспорте было записано число, когда ее нашли, прибавив еще, примерно, двадцать пять лет.
Оказалось, что девушка была беременная.
Не имея своих детей, баба Люба и дед Паша поняли, что это судьба. Они с радостью приняли Киру в свою семью вместе с ее новорожденным сыном.
Когда Кирюшка был маленьким и любопытным он задавал маме вопросы про папу, но она не помнила ничего из прошлой жизни и, со временем, он перестал спрашивать.
Зарабатывала Кира своими многочисленными талантами.
Она писала картины. Любимой темой были дети. На ее полотнах они весело смеялись и горько плакали, обнимали своих родных и любимые игрушки, катались на санках, ели, спали и удивлялись с широко раскрытыми глазами. В каждом детском лице была искорка узнаваемости. Если это был мальчик, то чем-то он походил на сына Кирюшку, а если это была девочка, она походила на саму Киру, только маленькую.
Она вязала яркие индивидуальные вещи. Шила все необходимое для дома и удивляла всех своей незатейливой фантазией.
Гончаркой Кира увлеклась недавно. Один знакомый предложил прийти к нему на мастер-класс и она не пожалела. Ей это так понравилось, что она, купив все необходимое, стала лепить, все что придумывалось, в свое удовольствие.
В свободное, от своих творческих дел время, Кира читала. В доме была маленькая библиотека, собранная за годы.
 8.
На сундучке, рядом с Кирой, зазвенел телефон. Звонил сын, Кирюша. Она ополоснула в тазике руки, быстро вытерла их о фартук и ответила.
- Привет, мой мальчик!
- Привет, мамуль! Я купил тебе подарок, угадаешь какой?
- Ну…
- Три попытки.
- Книга!
- Так не честно. Ты должна была книгу сказать в последнюю очередь, – шутя, обиделся сын.
Мать расхохоталась.
- Ну, прости. Ты же знаешь, что для меня это лучший подарок.
- Знаю…
- Ты где?
- Я тут, у Юльки, в книжном магазине. Она тебе ручкой машет, привет передает.
- И ей привет.
- Она говорит, что у них много новых книг, ты не хочешь сама прийти и посмотреть?
- Хочу.
Кира встала с сундучка, скинула фартук и быстро спустилась в ванную комнату.
- А что за книжка? – Она поставила звук на громкую связь и намылила руки.
- Какая книжка? А, эта! – Было слышно, как сын шуршит страничками. – Вообще-то мне обложка понравилась. На ней девчонка - очень на тебя походит.
- На меня?
- Ага.
- Смешно.
- И название странное “Муля, где ты?”. – Кирюша хихикну.
Кира замерла на мгновение.
- Муля… – Прошептала она. В голове эхом пронеслось “Муля, где ты?”
- Мамуль? – Услышала она голос сына.
- Да, мой мальчик, я уже бегу. – Голосок в голове угас.
- Хорошо. Мы тебя ждем.
Кира выключила телефон.
Собралась она быстро. Закинула за плечи цветной рюкзачок, сшитый из остатков ткани, надела кроссовки, заперла дверь и выкатила из сарая велосипед.
- Вот и бабье лето, - подумала она, - любимое время бабы Любы и деда Паши.
Слезы были близко. Кира с шумом вздохнула и выдохнула теплый осенний воздух.
- Не плакать! – сказала она себе, села на велосипед и поехала.
Поселок был маленький. Книжный магазин был всего один. Через десять минут Кира была на месте.
Над дверью звякнули металлические трубочки. Юлька сидела за кассой. Кирюшка стоял, облокотившись на прилавок, и листал книгу.
- Здравствуйте! – воскликнула Юлька поставленным голосом, спрыгивая со стула.
Кира обняла сына, чмокнув его в нос.
- Сиди, Юль, никого же нету.
Рядом с кассой стоял стеллаж с открытками. БОльшая половина была нарисована Кирой. Юлька, улыбаясь, протянула конверт.
- Ваши проценты.
- Спасибо. – Кира взяла конверт, и довольная, посмотрела на сына.
- Ты моя гордость! – Кирюшка крепко обнял мать.
- Приносите еще. – Юлька села на высокий стул, скрытый прилавком. – Особенно нравятся открытки, там, где дети.
- Хорошо!
- Мамуль, смотри!
Кирюша взял с прилавка книгу и показал матери обложку. С большой черно-белой фотографии улыбалась молодая, симпатичная, девушка с банданой на голове. Кира протянула руку с легкой улыбкой на губах и вдруг… тяжело осела на пол.
Кирюша подхватил мать, не дав ей упасть.
- Мама!
Юлька выбежала из-за прилавка. Придерживая Киру с двух сторон, они отвели ее в подсобку, где стоял диванчик.
- Скорую…
Юлька убежала за телефончиком.
- Мама, мама…
Кира была в сознании.
Юлька прибежала со стаканом воды.
- Я вызвала скорую. Уже едут.
Кирюша поднес стакан к губам матери. Она сделала глоток и посмотрела на него мутным взглядом.
- Я…
Она сжала виски. Закрыла плотно глаза и заплакала.
- Я… все вспомнила…
9.
Кира неделю пролежала в больнице. Она чувствовала себя хорошо, только еще больше плакала. Воспоминания были и радостные, и тревожные.
Двадцать шесть лет назад, когда дед Паша нашел ее изможденную, потерявшую память, никто даже не предположил, что она пришла с азиатской стороны Приполярного Урала, из-за перевала…
Баба Люба и дед Паша стали для Киры с сыном самыми родными людьми. Они жили дружно и никогда, ни в чем не нуждались.
 У них был большой огород. Все необходимые овощи они выращивали сами. А еще имели небольшое хозяйство. Десяток кур во главе с горластым петухом и козу Бяшку. Но больше всего баба Люба и дед Паша любили ходить в лес. Грибы, ягоды, кедровые орехи, заготавливали столько, что хватало до нового урожая. Кирюшка просто обожал эти походы. У Киры же остался панический страх перед лесом. 
Как только Кирюшка подрос, Дед Паша стал брать его на рыбалку и на охоту.
Год назад бабы Любы и деда Паши не стало. Кира плакала украдкой от сына. 
Кирюша после окончания школы поступил в музыкальный колледж, сходил в армию и сейчас учился на последнем курсе.
- Мамуль, может мне академический отпуск взять?
Он сидел на подоконнике, обняв одно колено. Мать лежала на кровати, крепко прижав к груди книгу, будто боялась, что кто-то может ее отнять.
- Мамуль, ну, не плачь… - Кирюша, как мог, успокаивал мать.
Хлюпая носом как ребенок, Кира смеялась сквозь слезы.
- Я же от радости!
- Так, что ты скажешь, брать мне академический отпуск? Буду ухаживать за тобой.
Он спрыгнул с подоконника и подсел к матери на кровать.
- Нет, не надо, мой мальчик. Я справлюсь.
- Тогда не плачь!
- Не буду.
- Когда ты мне уже расскажешь?
Кира положила книгу на колени. Погладила пальцем маленькую фотографию на обратной стороне обложки.
- Сейчас и расскажу.
Она умылась. Села за стол и похлопала по соседнему стулу.
- Иди сюда.
Кирюша плюхнулся рядом и приготовился слушать.
Кира взяла руку сына и, прижав к груди, глубоко вздохнула и выдохнула.
- Ты нырять собралась?
- Похоже…
- Главное, не волнуйся!
- Хорошо! Обещаю.
И она начала вспоминать.
- Меня зовут… Кира!
- Класс! – Воскликнул удивленный Кирюша.
- Видимо это единственное, что я помнила, когда меня нашли.
Кира спокойно и радостно рассказала сыну обо всем, и кто она и откуда, и кем была и что делала, перед тем, как потеряла память. Кирюшка внимательно слушал, не перебивая и не задавая вопросов.
Рассказывая, мать гладила маленькую цветную фотографию на задней стороне обложки, не выпуская книгу из рук.
- Это не я… - вдруг, сказала она, указывая на фотографию. Она перевернула книгу обложкой вверх. – Вот – это я.
Кирюша взял книгу и с удивлением стал разглядывать большую черно-белую фотографию.
- Сколько тебе было лет?
- 27. Это 1989 год.
Он перевернул книгу и вопросительно посмотрел матери в глаза.
- А это моя дочь, Варя.
Кирюша впился взглядом в маленькую фотографию.
- Ее отец, мой одноклассник. Мы прожили два года и разбежались. Мы были молоды, и это был…
- Он не мой отец?
- Нет, конечно! – Кира рассмеялась.
Кирюша с любопытством наблюдал за матерью. Он не знал ее такой. Разговорчивая, помолодевшая, она вся светилась радостью.
- С твоим папой мы были знакомы… - у нее, вдруг, стало странное выражение лица, и даже слегка проступил румянец на щеках – один день!
Теперь у Кирюши вытянулось лицо от удивления.
Кира, как девчонка, смущенно пожала плечами.
- Ну… так бывает. Любовь с первого взгляда.
Она задумалась с легкой улыбкой на губах. Воспоминания были приятными.
- Он пришел к нам в лагерь, потому что мы ждали вертолет для переброски, а ему надо было на работу.
- Как его звали?
- Володя…
- Я Владимирович?
- Да. Мы поменяем документы и поедем домой.
У Киры блестели глаза и раскраснелись щеки.
- Домой? А как же этот дом?
Мать оглядела кухню.
- Я очень люблю этот дом. И я благодарна бабушке и дедушке за мое, да и твое, спасение, но… это не мой дом.
- А как же моя учеба?
- Ты вернешься. Доучишься. И поступишь в консерваторию, как мы и планировали. Но сейчас, - она грустно улыбнулась, - я хочу найти дочь. И узнать жива ли моя мама. Ведь ей сейчас уже восемьдесят восемь лет.
- Да, мамуль, я согласен.
- Кстати, - Кира взяла книгу в руки и пальцем провела по названию, - это Варя меня так называла, муля… – она засмеялась, а в глазах снова стояли слезы, - а я ее называла Солнышко. У нее медный цвет волос. Она классная! – Мать смотрела на сына, мысленно вспоминая дочь. - Посмотри-ка, книга выпущена два года назад. Издательство «Солнышко»! Бывают же совпадения…
- Давай купим билеты, – неожиданно предложил сын.
У Киры засияли глаза. Они перешли в библиотеку. Кира подогнув ноги села на диванчик. Кирюша включил ноутбук и сел рядышком.
Когда билеты были куплены, Кира прижавшись к сыну, снова заплакала. Кирюшка не стал ворчать, он обнял мать и украдкой смахнул пару предательских слезинок.
- Только бы мама была жива, - прошептала Кира.
10.
Сидя в аэропорту и глядя на взлетную полосу, где ползали крохотные самолетики, то взлетая, то садясь, в порядке четкого расписания, Кира, вдруг, ясно вспомнила тот последний день, который разделил ее жизнь до и после… на двадцать шесть лет.
Полевой сезон заканчивался, но бабье лето не отпускало. Год был урожайный на все: грибов, ягод, кедровых орехов, было в изобилии.
Вся свободная тара была заполнена.
По всему лагерю дурманно пахло сушеными грибами. Голубику, чернику, бруснику, не насобирал только ленивый. Кедровые орехи, слегка прожаренные на печке буржуйке, висели под потолком палатки, привязанные к каркасу, в крафтовых мешках.
Кира мысленно улыбнулась. Кедровые орехи были лакомством, не надоедающим никогда. Вспомнила, как зимой, мама заносила из кладовой, мисочку орешков, покрытых серебристым инеем, заливала кипятком, и они становились душистыми и мягкими. Сидя с книжкой, у протопленной печки, Кира очень любила их погрызть. 
Кирюша принес бумажный стаканчик с кофе.
- Спасибо, мой мальчик!
- О чем думаешь?
- О маме…
Кирюшка обнял мать.
- Уже скоро… - Он достал телефончик. – Хочешь, поговорим или я почитаю?
Кира улыбнулась сыну, мотнула головой.
- Читай.
Ей хотелось помолчать и подумать.
Воспоминания раздували мозг, как воздушный шарик. Ей надо было выпустить их из себя, как воздух из шарика.
Участок был последним. В лагерь съезжались все отряды для возвращения домой. Однажды, вернувшись с маршрута, со своей командой, Кира увидела, что весь народ столпился вокруг начальника, который сидя на пеньке и попыхивая трубкой, что-то возбужденно рассказывает.
- Сижу я тихохонько в канавке, царапаю карандашиком в пикетажке и, вдруг, слышу, кто-то шуршит над моей головой.
Кира обратила внимание, что руки у начальника мелко дрожат, хотя выглядит он относительно спокойно.
- Глянул я наверх, а там он… хозяин.
Начальник нервно хихикнул. Народ вокруг возбужденно забурлил.
Хозяином в тайге называют медведя, из суеверия, чтобы не навлечь беду.
- Смотрит он на меня и принюхивается.
Народ дружно заржал.
- Я ему говорю, что мол, извини, колбасы сегодня нету. -  Олег Константинович судорожно сглотнул. – А он, зараза, видимо думает, может, тогда ты за колбасу сойдешь?
Смех был уже не такой дружный. Кое-кто даже откровенно испугался.
Утром начались неприятности, никто не хотел оставаться в лагере за дежурного.
Кира зашла к начальнику в палатку и сделала ему выговор.
- Они же еще дети, а ты им такие страшилки рассказываешь.
Начальник, после перенесенного потрясения, послушно кивнул головой.
- Извини. Я как-то не подумал. И что делать?
В итоге, за дежурного осталась Кира.
В обязанности дежурного входило приготовление ужина и баня. В баню надо было наносить воды и вовремя затопить печку буржуйку, чтобы прогрелись камни. Народ возвращался с маршрутов в толстом слое антикомарина, пропахший потом, и поэтому, каждый вечер все обязательно мылись в бане. Там же устраивали постирушки.
Кира, пока носила воду, крутила головой. Подкладывая дрова в костер, она успокоилась. Медведь же не дурак, он не пойдет туда, где есть живой огонь.
Вдруг, она услышала гул возвращавшегося в лагерь газона. На водительском месте сидел сам начальник. Остановив машину, он кубарем вывалился из кабины и побежал в хвост газона. Из кузова, поддерживаемый студентами, выплыл Колюня, водитель газона. Его лицо было бледным, а правая рука плотно зафиксирована.
Олег Константинович, взглянув на Киру, грустно пошутил:
- Упал, очнулся, гипс…
Оказалось, что студенты отказались разматывать кабель. Уходить даже на сто метров в разные стороны по одному никто не хотел. Решили, что в одну сторону пойдут студенты, а в другую, вызвался помочь водитель Николай. В лагере его звали Колюня. Он был высокий и толстый, как плюшевый медвежонок.
Николай, хоть и вызвался помочь, не показывая, что ему тоже страшно, но на обратном пути так разбежался, что споткнулся и упал, всем своим телом, на правую руку.
Заказали вертолет.
Собравшись вечером вокруг костра, обсудили все оставшиеся хвосты и распределили маршруты.
Кире досталась магнитка. Потому что никто не хотел идти один, зная, что в округе гуляет медведь.
Шагая по профилю с магнитометром наперевес, Кира постоянно оглядывалась и прислушивалась. Она чувствовала, что за ней кто-то наблюдает.
У нее в нагрудном кармашке, в полиэтиленовом пакетике, всегда с собой были спички и небольшой кусочек бересты. Этому ее научила мама. Девчонкой она тоже ездила с дедушкой в поле и работала с геологами. В те времена у них было правило всегда иметь с собой такой набор. Если встретишься с медведем, разожги костерок и жди помощи. 
Мама рассказала забавную историю. У них в отряде, одна студентка из Москвы, как-то, из любопытства, решила посмотреть на медведя, который ел дикую малину не далеко от лагеря. Мишка ее заметил. Студентка сумела быстро разжечь костер. Мишка, хоть и был осторожным, но оказался таким же любопытным. Он стал наматывать круги вокруг нее, а она ревела и звала на помощь. Насмотрелась на всю жизнь…
Кира для храбрости громко пела и была начеку.
В том, последнем маршруте, ей, вдруг, показалось, что за деревьями стоит лошадь и трется головой о ствол дерева. Она заметила это движение краем глаза. Слева от профиля, склон горы, уходил полого вверх.  Справа был слышен шум реки. Кира решила проверить, что же она могла случайно увидеть? Раздвигая высокий густой папоротник, она тихонько пошла вверх по склону. Никакой лошади, конечно же, не было. Зато были два медвежонка. Это они спрыгнули с дерева друг за другом и, Кира, заметила это движение.
Медведица-мать сидела к девушке спиной. Медвежата с любопытством выглядывали из-за матери. Лениво оглянувшись и увидев Киру, медведица в одну секунду вскочила на ноги. Кира даже не успела испугаться. Первая мысль, которая пришла ей в голову была о том, что они с медведицей одного роста.
Медведица резко опустилась на четыре лапы и приготовилась к нападению, но Кира не стала ждать. Она побежала.
Добежав до речки, и убедившись, что медведица за ней не гонится, Кира перевела дух. Медведица, покачиваясь из стороны в сторону, наблюдала за ней с горы, не решаясь оставить медвежат.
Вдруг, Кира услышала странный шум. Как будто, кто-то мощный, тяжело дыша, напролом, бежит по лесу. И тут она увидела, как на нее мчится огромный медведь.
- Вот он - мой тихий преследователь... - успела подумать Кира и бросилась в воду. Из горла вырвался нечеловеческий крик…
 Это было последнее, что она запомнила.
Вспоминая сейчас тот ужас, охвативший ее в то мгновение, у Киры снова сжалось все внутри от страха. Она крепко прижалась к сыну, прогоняя эти жуткие воспоминания. Сын ласково обнял мать.
Та дата рождения, которую записали ей в поселке, была датой ее спасения. Она бродила почти три недели. Убежала так далеко, за сотни километров, перемахнув через перевал, что никто и не подумал искать ее на другом склоне Приполярного Урала.
В маршрутах, проходя десятки километров в день, к концу сезона все становились сильными и выносливыми. Никто не жаловался на усталость. Сезон есть сезон и его положено отработать.
11.
Издательство «Солнышко» находилось на другом конце города. Кира с сыном поехали на такси.
Прошло почти тридцать лет и город стал неузнаваемо красив. Когда-то, Кира панически боялась жить здесь. Любое перемещение, от общежития до университета, либо еще куда-то, вызывало в ней чувство отторжения.
Теперь это был совсем другой город, более современный, более незнакомый.
Двухэтажный домик издательства смотрелся небоскребом среди деревянных одноэтажек. Квадратная форма дома выглядела, как собранный детский конструктор из Лего. Его разноцветные стены и огромные винтажные окна привлекали внимание. Огромное солнце-смайлик на фоне голубого неба с белыми барашками-облаками, тепло улыбалось на входной двери.
Когда они открыл дверь, их приветствовал мелодичный звон колокольчика.  Фойе было заполнено оранжевым светом диванов, стульев и кресел, летящих в бездну темно-синей глубины полового покрытия. Винтовая лестница вела на небольшой балкончик, в глубине которого, виднелась светлая комната с окнами во всю стену.
На первом этаже было всего три двери.
На двери в туалет была нарисована забавная картинка с писающим в горшок кудрявым карапузом.
Средняя дверь была широкая и двустворчатая. Прямо на двери была изображена толстая книга, зажатая в тиски, прикрепленные к верстаку. За дверью слышались механические звуки работающей аппаратуры.
На третьей двери был глазок в форме скважины для ключей.
С противоположной стороны от винтовой лестницы, стоял компьютерный стол, за которым, сидел молодой человек. Он посмотрел на входящих и улыбнулся. Может это была дежурная улыбка, но выглядела она дружелюбно и тепло. Откатившись на стуле от стола, молодой человек, легко встал и пошел навстречу входящим.
- Здравствуйте!
Кира с сыном поздоровались в ответ и переглянулись. Кирюша понял, что говорить надо ему.
- Мы хотели бы узнать… - начал он.
Но молодой человек не дал ему договорить. Указав на два стула, возле своего стола, он предложил им пройти и сесть, а сам вернулся на место.
- Слушаю…
Кирюша раскрыл рот чтобы продолжить начатую фразу.
- У вас печаталась Варя Казакова. Может быть, вы знаете, как ее найти? Хоть какие-то контакты? –  вдруг, выпалила Кира, опередив сына. Она смутилась и виновато посмотрела на него.
Кирюша взял мать за руку.
- Ма, не волнуйся…
Мать кивнула, сдерживая слезы. Она глубоко вздохнула и выдохнула.
Молодой человек смотрел на них с нескрываемым любопытством.
Вдруг, резко поднявшись, он быстро убежал на второй этаж, по винтовой лестнице.
- Извини, – молодой человек тихо подошел к девушке, стоявшей перед огромным мольбертом, – там, к тебе пришли… ну, вообще-то не совсем к тебе…
- Это, как, это… – так же тихо ответила девушка, оставаясь в своих мыслях, внимательно смотревшая на карандашный набросок.
- Ну, они спросили, есть ли у нас контакты с писательницей Варварой Казаковой…
Карандаш звонко упал на пол.
Девушка бросилась к балкону, чуть не сбив сотрудника с ног.
Внизу она увидела женщину и молодого человека державшихся за руки.
Ее крик был таким пронзительным, что заглушил все звуки…
- Мама…
Женщина резко встала, сын крепко обнял ее за плечи.
Варя летела через все ступеньки как на крыльях. Она только на мгновение замерла, заглянув женщине в глаза, и бросилась к ней в объятия.
Все, кто находился в здании, уже повылазили на крик и тихо наблюдали за душераздирающей сценой.
От волнения мать и дочь не могли говорить, а только плакали. Кирюша все еще крепко придерживал мать за плечи.
- Мам, - тихо сказал он, наклонившись, - пойдемте отсюда…
- Мам? – удивленно воскликнула Варя, словно, очнувшись.
Кира высмаркиваясь, в предложенные ей бумажные салфетки, улыбнулась сквозь слезы.
- Да, это твой брат, Кирюшка.
Варя бросилась Кирюше на шею, крепко обняв его.
Наблюдавшие, украдкой смахивали слезы.
- Нет, нет! – Вдруг воскликнула Варя. - Пойдемте наверх. Я живу здесь. Это же мой дом, мое издательство.
По винтовой лестнице они поднялись на второй этаж. В большой светлой комнате была еще одна дверь. Варя открыла ее и жестом пригласила родных войти.
- Я позвоню бабушке! – воскликнула она.
- Мама жива? – Голос Киры дрогнул. Она прижала руки к груди. Глаза наполнились слезами.
Кирюша быстро подошел к матери. Она уткнулась ему в грудь и зарыдала. Дочь подошла сзади, обняла мать за плечи.
- Бабушка единственная, кто не хотела даже слышать о том, что тебя нет в живых.
Мать улыбнулась, сдерживая слезы, крепко прижав к себе дочь.
- Не звони пока, - попросила она, - мне надо успокоиться.
- Конечно.
- Ты сказала, что это твое издательство? – спросил Кирюша громко, чтобы сменить тему и отвлечь женщин от грустных мыслей.
- Да! – Варя оглянулась. – Ой, у меня тут творческий бардачок…
Она начала носиться по комнате подбирая раскиданные рисунки, наброски, карандаши, краски. Они были повсюду. На столе, на полу, на подоконнике.
- В этом доме раньше было книжное издательство, – рассказывала она, не переставая прибираться. – Когда я выпустила у них свою первую книжку, начальница, пригласила меня и предложила работу. Я ушла из журналистики. А потом случилось чудо. Эта начальница, со своей семьей, решила уехать заграницу.
Варя остановилась посреди комнаты, оглядываясь. У нее горели щеки и светились радостью глаза.
- Она предложила занять ее место, - девушка скромно пожала одним плечиком, - я согласилась.
Кирюша сидя на мягком диване в обнимку с огромным плюшевым бегемотом, внимательно следил за сестрой. Он уже видел много общего с ней, и это ему очень понравилось.
Кира медленно шла вдоль стен, разглядывая многочисленные фотографии и рисунки, увешенные от пола до потолка.
- А потом я выкупила это здание. 
Варя улыбнулась во весь рот. На обеих щеках проступили глубокие симпатичные ямочки - подарок отца.
- Теперь это мое царство-государство! – она широко раскинула руки и, вдруг, заметила, как мать дрожащей рукой прикоснулась к одной из фотографий.
Взглянув на дочь, Кира хотела что-то сказать, но так и осталась стоять с немым вопросом в глазах.
Кирюша резко встал, подошел к матери и крепко обнял ее.
Варя, взглянув на фотографию радостно воскликнула:
- Бабуля! Нам надо ей позвонить… - но увидев, как мать обмякла в Кирюшиных руках, подбежала, извиняясь. – Извини…
- Ничего, - улыбнулась мать, - как она?
- Бабуля? – девушка странно хихикнула, - конечно есть проблемы со здоровьем, но она молодец. Держится бодрячком, как батарейка энерджайзер.
Кира радостно засмеялась.
- Кстати, - Варя загадочно посмотрела на Кирюшу, - есть еще одна новость. Она шумно выдохнула.- Уфф… Вам, как, сразу все рассказать или по мере приближения к дому?
Кира с сыном переглянулись.
- Думаю, на сегодня новостей достаточно. - Кирюша прижался к матери.
- Да. – Кира кивнула.
- Отлично! – Варя вскочила с дивана. – Если хотите отдохнуть, то как вам такое предложение: Кирюша будет спать в моей спаленке. – Она распахнула дверь с цветными рифлеными вставками из стекла. – Спаленка крохотная, но уютная.
Кирюша заглянул в спаленку.
- Классная коморка! Останусь в ней жить…
- Да пожалуйста!
Они дружно рассмеялись. Кира тоже заглянула в спаленку.
- Уютненько!
- А мы с тобой, мам, здесь, на диванчике. – она показала на диван, на котором они только что сидели. – Выбор не большой. Но нам же надо пошушукаться…
Кира улыбнулась.
- Конечно, солнышко!
Варя, вдруг, рассмеялась.
- Солнышко! Бабуля меня так же называет. А я уже вся седая…
- Извини… - прошептала мать.
- Ну что ты, мам, - дочь прижалась к матери, - это все возраст… уж не маленькая девочка.
- Ты моя маленькая девочка, - Кира погладила дочь по голове, - у тебя такие красивые волосы.
- Я есть хочу…
Из спаленки послышался Кирюшин жалобный голос. Он лежал на мягкой Вариной кровати, широко раскинув ноги, разглядывая странные, загадочные рисунки на потолке.
- Что мы скажем бабуле? – тихо спросила Варя у матери.
Кира задумалась.
- Может, когда мы прилетим, ты там, уже дома, ее подготовишь?
- Да, так будет лучше, - согласилась дочь.
Она взяла телефон и позвонила Матрене Васильевне.
- Бабуль, привет!
- Привет, мое солнышко!
- Я решила навестить вас…
- Наконец-то! И когда?
- Как только куплю билеты – позвоню.
- Хорошо! Будем ждать тебя.
- Привет Володе…
- Передам!
- Целую.
Выключив телефон Варя улыбнулась. Она видела, как мать, затаив дыхание, слушала весь разговор, прикрыв рот рукой, чтобы не разрыдаться.
После разговора она заплакала. Кирюша мигом примчался из спаленки. Он уже не осуждал мать за бесконечные слезы. Он просто был рядом.
12.
Весь полет Кира с сыном смотрели в иллюминатор. Кирюша держал мать за руку, чувствуя через ладонь, как бьется ее сердце. То спокойно и ритмично как часы, то беспокойно и трепетно как мотылек под стеклом.
Спускаясь с трапа вертолета, Кира старалась ни на кого не смотреть, но неожиданно, ее подхватили сильные мужские руки. Она зажмурилась, крепко обхватив мужчину за шею. Прикоснувшись к бородатой щеке, она, вдруг, вспомнила…

Они сидели на сухой кочке, посреди тайги, в окружении полчищ комаров и мошек, северной белой ночью, как на далекой планете… Она была объята его телом, руками, ногами… Его борода щекотала ей щеку и шею… Развернувшись к нему, и протянув руки, она взяла его лицо в свои ладони…
- Можно я сделаю так?
Упругие волоски ласково покалывали пальцы…

 Ощутив под ногами землю, Кира открыла глаза. Володя, не скрывая слез, смотрел на нее, смущенно улыбаясь.
- Ты?
Кира взглянула на дочь. Варя, улыбнувшись, пожала плечиком.
- Извини…
Володя, подхватив Кирин рюкзачок, взял ее за руку, и они молча пошли в сторону дома.
- Бежим… - вдруг, воскликнула Варя, схватив брата за руку. И они побежали…

Матрена Васильевна всегда выходила встречать Варю. Облокотившись о калитку, она смотрела на дорогу, ожидая ее появления. Увидев внучку, она открывала калитку и тихонько шла ей навстречу…

Варя, добежав до бабушки, обняла ее одной рукой, не выпуская Кирюшину руку.
- Ты меня раздавить решила! – засмеялась Матрена Васильевна.
- Бабуля, привет!
- Привет, солнышко!
- Ба, ты только не волнуйся! Все хорошо…
Старушка нахмурилась, смеясь.
- Да я и сама вижу, что все хорошо. - Старушка всматривалась в Кирюшино лицо, - Ну, познакомь нас.
Варя, резко отстранившись от бабушки, взглянула на ухмыляющегося брата.
- Да нет же, бабуль! Ты не так все поняла!
- А чего ж тут непонятного-то?
Матрена Васильевна еще ближе подошла к Кирюше, разглядывая его подслеповатыми глазами.
- О, Бог ты мой! Как ты на Володю похож! Я сначала подумала, что это он. – Она посмотрела на внучку. - А где Володя? Он же тебя встречать пошел.
Варя показала на дорогу. Кира и Володя тихо шли, держась за руки. Вдруг, Кира остановилась, она вся дрожала. Володя обнял ее за плечи.
- Как ты?
Кира молча смотрела на мать.
- Бабуль, - воскликнула Варя, сдерживая слезы, - а ведь ты была права, – мама нашлась!
Матрена Васильевна покачнулась, но крепкие руки подхватили ее с обеих сторон, не дав упасть.
И Кира побежала…
Обняв свою старушку-мать, она только сейчас поняла, сколько времени провела в плену у своей памяти, вернее, в беспамятстве. 26 лет ушли безвозвратно…

Кирюша стоял на дороге разглядывая улицу, дом с синими ставнями, старую березу под окном. Ему все это было так знакомо, как будто он сам здесь родился и вырос.

- Извини, - тихо сказала Варя, обращаясь к Володе.
- За что?
Он смотрел, как Кира ведет Матрену Васильевну в дом. Им не нужна была помощь. Это были сильные женщины. Они победили само время.
- Как за что? – рассмеялась Варя. – За это…- она показала на брата топтавшегося на дороге.
- Кто это?
- Кто это? – воскликнула девушка, удивленно. - А ты не видишь? Это же твоя копия, только гораздо моложе!
Кирюша резко обернулся. На него смотрел отец…

11.01.2023