Учительница русского Глава 24

Превозмогая тяжёлые мысли, Варя встала, замотала голову шалью, быстро накинула на плечи и запахнула тулуп. На ходу захватила ещё одну, Лесину, шаль и Юркины валенки. Начиналась метель, стоило отворить дверь на крыльцо, как ты тут же оказывался во власти разыгравшейся стихии. Варя называла такую метель «снежная маета» за то, что ветер не знал, куда ему дуть, ежесекундно меняя направление, а легковесные снежинки не знали, куда лететь. Как крохотные балерины, они стремились, наконец, начать свой собственный, стройный танец, но хамоватый ветер снова и снова заметал их в охапку требовательной рукой.

Мамы дома не оказалось, и хорошо, - иначе та никуда бы ни пустила Варвару. Предупредительно оглядевшись по сторонам, женщина, наконец, вышла за околицу. Снежная пелена закрывала прохожих друг от друга, - и это тоже было на руку Варваре. Никто ни в кого не вглядывался, - все равно не смог бы узнать во встречном своего соседа или приятеля. Снег стирал очертания домов, стен и углов, столбы тоже все куда-то подевались, оставив на своём месте, по-над дорогой, границы которой тоже совсем скоро стали неразличимы, лишь тусклые шары света, похожие на подвешенные в воздухе сырые оладьи. Но Варя продвигалась быстро, интуитивно, - она могла бы пройти по этим улицам с закрытыми глазами.

Она ещё раз попыталась привести мысли в порядок и разложить по полочкам ситуацию, в которой оказалась. Вот заберёт она сейчас Вильгельма, - правильный ли это будет шаг? В том, что мальчика придётся забрать, у неё не было сомнений. А что делать с ним дальше? Ждать возвращения блудного отца? Ну да, конечно. Он и раньше, по словам мальчика, пропадал надолго, но потом ведь возвращался. Да, надо подождать. А пока приютить Вильгельма у себя, потому что оставлять его одного в большой, неотапливаемой квартире, зимой, когда световой день неумолимо сузился и предоставил ночи царствовать и править, - было верхом жестокости.

Варвара со страхом думала, чем чреват этот жест доброй воли для её семьи. Муж в тюрьме, сама она, как ей ясно дали понять, не на очень хорошем счёту. Мужчин в доме: старик да мальчишка, будет двое мальчишек, один одного младше, - да и можно ли было уповать на защиту кого бы то ни было перед лицом бездушной машины, которая перемалывала людей целыми семьями? Об этом Варвара старалась не думать. Как и о том, что её сердобольный поступок может навредить Ивану Петровичу или матери. Выгонят их с работы, как неблагонадёжных, тогда что? Кормить её, безработную, да ещё три рта впридачу?

На Лесю, положа руку на сердце, особо надеяться не приходилось. Хоть бы замуж успеть выдать и тем самым спасти во всех смыслах этого слова. Не нравился Варваре нездоровый интерес сестры к немцу, эти медоточивые взоры, которые Леся расточала Ульриху при первом же знакомстве. А зачем она снова наведывалась к нему? Ведь не на Вильгельма посмотреть! Ну что уж тут, «млад годами, да стар бедами». И хоть и переживала старшая сестра за Лесю, но больше этого ей было жаль Андрея, - хороший парень и в Лесе души не чает. Такого обидеть - не то, что опрометчиво, а просто греховно.

- Вильгельм, это я, Варвара! - произнесла Варя, когда на несколько её звонков в дверь никто не отворил. В ответ тут же послышалось поспешное звякание замка, и мальчик, как крот, щуря глаза, ринулся ей навстречу, чуть не сбив с ног. Варя не ожидала такого приёма, а всё потому, что никто и никогда в жизни, казалось, не бывал ей рад так, как Вильгельм сейчас. Это обескуражило, даже заставило отступить на пару шагов назад, - и улыбнуться.

Подумать только: давно, видно, она не улыбалась, если даже заметила за собой этот жест. Губы отвыкли складываться в улыбку, и мозг даже отреагировал на это неким недоумением. Вымученная поначалу, улыбка Вари становилась все более искренней и по-матерински тёплой.

Она не смогла оттолкнуть Вильгельма, который намертво прилип к ней и, начав тихо плакать Варе в подол, закончил тем, что разрыдался в полный голос. Отец застыдил бы его теперь, возможно, дал бы болезненную оплеуху, но Вильгельму на это было вот уже несколько дней, как наплевать. Отца не было, он не возвращался за ним, оставив его одного справляться не только с бытовыми, но и с более серьёзными проблемами, о которых он, конечно, расскажет Варваре. Раз она пришла, всё будет хорошо, и мальчик впервые за долгое время облегченно выдохнул. Напряжение, в котором он жил, выливалось из него потоком горючих слёз. А при воспоминании об отце, в мыслях Вильгельма вставало одно-единственное слово - ein verrat…

- Ну, пошли, давай зайдём в квартиру. Не надо плакать на лестничной клетке. Ты мне все расскажешь, хорошо? - попыталась успокоить мальчика Варвара. - Почему ты потушил везде свет?

В квартире действительно было темно, хоть глаз коли. Вильгельм довёл Варвару до дивана, не выпуская из своих рук её руки, словно она могла в любой момент испариться, исчезнуть.

- Не надо включать свет. Я боюсь, - шёпотом признался он.

- Где твой отец? Что случилось?

- Он убежал. Он убежал от каких-то людей, - принялся впопыхах рассказывать Вильгельм по-немецки. Варя чувствовала, как сложно ему было излагать свои мысли, не сбиваясь. - Я его больше не видел с того времени. Он не приходил. А позавчера приходили какие-то люди, попросили у дворника ключ от квартиры. Он почти дал. Но меня спасла его жена, бабушка, я не знаю, как её зовут. Я видел это в окно, за занавеской. Эта фрау не позволила им войти, сказала, что ключа у них нет, хозяина нет, никого нет, и что никого она не впустит. Представляешь, Барбара? А дворник на неё, жену, кажется, разозлился. Она знала, что я тут, я к ней спускался за едой.

- Кушать хочешь? - сказала скорее утвердительно, нежели вопросительно Варвара. - Тут ты больше не останешься, это не самое лучшее место для мальчика твоего возраста, да и небезопасное, похоже. Пойдём!

Они тенью выскользнули на здания, не захватив никаких вещей. Варя нутром чувствовала, что нужно поскорее уходить из этого тёмного, бесприютного дома. Когда они оказались на улице, Вильгельм перешёл на русский язык, хотя во власти эмоций ему было нелегко изъясняться на чужом языке. Пока шли, мальчик тихим голосом продолжал рассказывать:

- А ещё два дня перед этим приходил хозяин квартиры, я ему открыл. Последний, кому я открыл. Ещё была твоя сестра, она назвал твоё имя, и я ей открыл. А больше никому. Я боялся с тех пор, когда приходил хозяин.

- Что ему было нужно?

- Он спрашивал, где отец. Квартира оплачена на месяц вперёд, я испугался, зачем отец? Он мне показался хитрым, и я перестал открывать дверь.

- И правильно сделал! Больше никто не приходил?

- Ещё раз звонили в дверь, может, это… как его, Brieftr;ger?..

- Вижу, натерпелся ты! К зиме нашей ты совсем не приспособленный! - посетовала Варвара, поправляя шаль, в которую она замотала Вильгельма перед выходом, как младенца. Получилось комично, особенно в совокупности с валенками, к которым Вильгельм был непривычен и в которых вышагивал, как неуклюжий медвежонок. Несмотря на свой боевой характер, на то, что уже успел соприкоснуться с беспризорниками и испробовать их образ жизни, был Вильгельм намного более ранимым и хрупким, нежели даже Юрка, хотя и тот домашний мальчишка. Надо будет сказать сыну, чтобы приглядел за мальцом. - Сейчас придём домой, там печка топится, согреешься. Спать будешь вместе с Юрой. Помнишь Юру?

- Да, помню! - обрадовался Вильгельм, и глаза его первый раз за всё время сверкнули светом, который обязан жить во взгляде всякого мальчишки.

Но могла ли Варвара обещать, что отныне у него начнётся обычная, беззаботная жизнь, и кончатся хождения по мукам. Она не могла этого обещать ни Юре, ни маме, ни кому бы то ни было из своей семьи. Напротив, не сгустятся ли тучи ещё сильнее над их головами с появлением в их доме маленького немца? Варвара старалась не думать об этом, украдкой поглядывая на светлые ресницы своего спутника, - как на них налипали и тихо таяли огромные снежинки. Как ей хотелось, чтобы это была единственная влага, которая касалась бы этих щёк!

И снова мысли по кругу: как отреагируют домашние на появление Вильгельма, отнесутся ли с должным пониманием ситуации? По дороге у Варвары возникла мысль попросить в консульстве позаботиться о мальчике, все-таки он подданный их государства. Наверное, её там уже давно никто не ждёт, да и появляться там, в свете последних событий, не так безопасно, но ради Вильгельма, это живого маленького человечка, который безмерно доверяет ей, она готова была подвергнуться риску. Но это все позже, а пока домой, греться и хлебать горячие щи…


Продолжить чтение http://proza.ru/2023/07/22/743