Остров в огне. Гл. 3 Проверка на прочность

      
    Наша троица, обитавшая в трущобах Нью-Йорка, прознала о существовании Кубинской революционной хунты. Мы познакомились с добровольцами, готовившимися к высадке на остров и повстанцами, известными как «инсургенты».

Эта хунта  являлась полуофициальным объединением инсургентов в Соединённых Штатах. Её агенты  разьехались по городам Америки и Франции, собирая пожертвования на борьбу, особенно от богатых плантаторов и коммерсантов —  жителей Кубы, которые  эмигрировали. Также они закупали оружие и боеприпасы и формировали отряды добровольцев.

Однажды в старом здании мы встретились с Томасом Эстрадо Пальмо, лидером хунты. Он принял нас с уважением, но не был многословен. Я представился как бывший офицер русской армии Пётр.

— Мы просим отправить нас на Кубу, чтобы сражаться за её свободу и уничтожить рабовладение, — взволнованно говорили мы. — Для этого преодолели путь из северной России через океан,  через таможенные и полицейские кордоны.

Эстрада Пальмо, сидевший за деревянным столом, всю свою жизнь посвятил борьбе за независимость   родины. Во время Десятилетней войны с Испанией достиг звания генерала и командовал войсками. Однако силы были неравны, а вооружение и военная подготовка противника значительно превосходили его собственные.

Потерпев поражение,  он эмигрировал в Нью-Йорк, где вместе с известным Хосе Марти продолжил набор повстанцев. После гибели Марти его избрали вождем Кубинской партии восстания. Он активно занимался политической деятельностью в Вашингтоне и Нью-Йорке,   ему удавалось находить поддержку  людей и американских властей, которые не желали усиления Испании у себя под боком. Кроме того, американские дельцы не упускали возможности заработать и тайно поставляли оружие кубинским повстанцам.

Эстрада задал нам несколько вопросов, подвинул Евстафию тетрадь и предложил записать наши данные. Прочитав их, он нахмурил густые брови:

— К сожалению, сейчас не могу отправить вас на Кубу.

Наша троица переглянулась с разочарованием. Он добавил, что это станет возможным, как только мы выполним его условие. Мы снова переглянулись.

Он хмыкнул:

— Из-за провокаций испанской агентуры против хунты и внедрения в неё шпионов и мошенников,   вам придётся пожить в кубинской семье. Здесь. Недолго.

Ожидая худшего, мы облегчённо вздохнули.

— Вы сможете лучше узнать наши привычки, язык, одним словом, «пообтешетесь», — пояснил Эстрадо. — Да и к вам  люди присмотрятся, чтобы понять, кто вы такие и на что способны.

С тревогой он продолжил:

— Нам нужно быть бдительными. Испания здесь наняла мощное детективное агентство Пинкертона, чтобы следить за нами.

Её власти направили агентов в порты, чтобы те сообщали о всех случаях погрузки оружия и о передвижении судов, которые тайно отправляются на Кубу.

На его губах появилась улыбка:

— Если всё сложится удачно, я отправлю вас  с отрядом опытного генерала Руиса Ривера. Он женат на моей сестре Авроре, и они неразлучны   в военных походах  и в скитаниях за границей.

Помолчав, озабоченно произнес:

— Знайте, здесь шныряют шпики из вашей России, они разыскивают бежавших революционеров. Остерегайтесь этих держиморд, они скоры на расправу в темных переулках и на мостах, с которых сбрасывают трупы в воду.

Пальмо тепло попрощался с нами. В тот момент мы бы и не поверили, что беседуем с будущим первым президентом Кубы.

Итак, мы облачились в поношенную одежду и приступили к изучению испанского языка, включая их выразительные ругательства. Шли дни, и нам всё сильнее хотелось отправиться в путь. Газеты пестрели яркими репортажами об этом  бунтующем острове.

Однажды в затрапезном баре к нам подошёл энергичный, хорошо одетый мужчина и заговорил по-русски!

         — Я  Карлос Ролов, — с улыбкой произнес он, пожимая нам руки. Затем, глядя на нас, продолжил:

— Земляки, я родился в Варшаве,в этой части Российской империи.  В то время Польшу   разделили между собой Россия, Австрия и Пруссия. Мои предки, поляки, восставали,   чтобы обрести свободу, но  бунты подавлялись, а мятежники ссылались в Сибирь.

Мой отец,   участник восстания 1830 года, опасаясь расправы, с семьёй бежал в Кенигсберг. После его смерти мы, его жена и младшие дети, скрылись в Америке. Во время Гражданской войны между Севером и Югом я вступил в ряды армии и стал боевым офицером.

Затем поселился на Кубе, где под видом торговца тростниковым сахаром присоединился к партизанам или мамбисес. Участвовал в Десятилетней войне за независимость Кубы, стал генералом повстанческих сил. Вот так, друзья.

Признаюсь, мы  находились в замешательстве, не ожидая такого необычного знакомства в далёкой Америке. А он продолжал:

— Как видите, дух бунтарства привёл меня на Кубу, куда, как я понимаю, стремитесь и вы, — и он рассмеялся.

Мы были поражены и подумали, не является ли он подставным агентом, царским или испанским. Любопытство разбирало нас.

Чувствовалось, что здесь его хорошо знают, с ним перекликались крепкие парни. Карлос пригласил нас за свой столик, и  всем принесли кружки с пенящимся пивом и сочным ростбифом.

         — Еда здесь отменная! — воскликнул он. — А готовит ее повар-негр, который убил человека, после чего сбежал сюда из Техаса.

— Обратите внимание, нас здесь четверо россиян, — сказал он, отхлебнув из кружки. — Советую держаться вместе и поддерживать кубинцев.   

Наш знакомый оглядел галдящую публику, в клубах табачного дыма, и произнес:

      - Тут  кучкуются и иностранные добровольцы, чтобы отправиться на Кубу. Мелькают и авантюристы. Кубинцы с недоверием относятся к волонтерам из других стран, ведь они не просили их о помощи. Удивляются тем, кто приплыл аж из Европы, готовые рисковать своей жизнью ради них, чужих людей.

           — Неужто это правда? — воскликнул Николай, откусывая кусок сыра.

          — Вот, взгляните на двух американцев, которые припали к бутылке виски, — кивнул он в сторону шумливой кучки. —  Они же были на Кубе, где служили в испанском ополчении, но их изгнали за какие-то  делишки.  Снова собираются туда, но  теперь наоборот,как добровольцы к  партизанам. Наверно, пронюхали чем-то поживиться. Подозрительные  типы...

Те  как раз повернули обросшие бородами головы и,  оставив собутыльников и пошатываясь, направились к нам - европейцам, которые резко выделялись  среди темнокожих  посетителей.

          Подняв бутылку, они,  похожие  на ковбоев, в коротких сапогах на каблуках и с кольтами на поясах, стали настойчиво предлагать выпить за их здоровье! 
         Который постарше, налил виски в жестяную кружку и совал  нам в руки. На отказ, что мы не пьем спиртное, набычился, а  лицо его покраснело от злости. 

          - Черт возьми! Если вы так же слабо держите в руках револьверы, как и кружки, то убирайтесь, покуда целы, - выговорил тот, которого кликали как Джек.
           - В этой округе мы уложили не одного ублюдка, - протянул другой по имени Фред, еле ворочая языком. - Мы считаемся... лучшими стрелками.

      Всем было понятно, что это вызов, и не ответив, мы можем прослыть трусами!

            Ролов шикнул на кошку, которая лезла к сыру, вытащил из кобуры под сюртуком револьвер и двинул его по столу к нам, а за ним - пустую жестяную кружку.

            Показав на высокую в стропилах крышу, подмигнул:
            - Сможете на лету прострелить кружку? Рискнете? - В его глазах смеркнул мрачный огонь. - Посрамите этих зажравшихся янки!

            Мои друзья с тревогой посмотрели на меня, зная, что   я на стрельбищах в армии занимал призовые места.
 Заводилы ощерились, опростали из горла  свою бутылку и, куражась, катанули ее по нашему столу.    
       
         Молодые кубинцы, видя, что мы принимаем вызов забияк, подошли поближе.  Руки держали на поясных ремнях, из-под которых выглядывали ножи нешуточной длины.
        К  столу  стали  подходить и собутыльники американцев  -  с синяками на рожах и с перевязанными тряпками ладонями, под которыми скрывались свинцовые кастеты. Они  были готовы в любой момент  разразиться дракой и проломить головы пивными кружками. Назревала  потасовка, которая нам  была  ни к чему. Что же, попытаем удачи!

          Я взвесил револьвер на ладони, оценил его идеальную балансировку, и вдруг подбросил злополучную кружку к самому верху крыши. Когда она зависла в воздухе,   выстрелил несколько раз.  Раздался глухой звук, и кружка, расплющенная, упала к ногам ошеломлённых задир. Пламя масляной лампы на столе заколебалось.

         В пылу азарта я запустил в воздух  их пустую бутылку, и от выстрелов она разлетелась на мелкие осколки. Служанка-негритянка вскрикнула и пригнула кудрявую голову.

        - Слава богу, никого не задело стеклом, -  с облегчением произнес Ролов и, улыбнувшись, передал служанке монету за уборку.

           Те, посрамленные, чуть не лопнули от злости!  Старший, сплевывая  на пол табачную жвачку,прогундосил:
         
        -  Ладно, ваша взяла. Но берегитесь! Пробьет час, и мы кому-то отстрелим  уши.

          Я понимал его поганое состояние:
          - Если сейчас потянешься за пушкой,  я сам тебе их отстрелю.

          Он   нервно облизывал пересохшие губы. Руки его подрагивали и он  был готов схватиться за кольт. 

           Среди посетителей  раздались крики:   

           - Эй, черти полосатые, вы  перепили или недопили?
          

            Сидящий за столом  негр   ударил кулаком по  столешнице,  аж кувшины с вином подскочили. Глаза  мулатов, сидящих рядом, сверкнули  гневом:
            - Янки! Протрите свои бельма! Перед вами генерал Ролов и его друзья!

             Среди кубинцев  раздался  язвительный смех:   
            - Мы могли бы пристрелить их и отволочь на мусорку, но тогда они отравят всех стервятников в округе.
- Валите отсюда, воздух здесь тяжелый.. свинцом пахнет.
             Грянул хохот. Эге, эти парни  знали, с какой стороны находится ствол у револьвера.

            Янки скосоротили физиономии в подобии улыбки. Хотя их выставили на посмешище,  им пришлось смириться. Мы понимали, что они вряд ли отступятся от своих угроз.
 
            Бранясь,   они ушли в дальний угол, где продолжили  пить и играть  в карты.  Не забывая при этом тискать пышногрудых  негритянок, подававших  им еду, и  дергать за косы китайцев.

          Ролов продолжал  рассказ  о своих странствиях, а мы  наслаждались  вкусом  ароматного ростбифа.

            - Да, здешний повар просто  настоящий мастер своего дела, -  с восхищением произнес я. – Мым, а как же  ему удалось убить того человека?
             - Очень просто, -  с улыбкой ответил Ролов. - Он отравил его своей  едой, и тот умер на полу в страшных корчах, - добавил он с усмешкой.- Но не  переживайте, он свой человек.

          В ожидании скорого отъезда на мятежный осторв мы разошлись по делам.   

        ... А сегодня наша судьба неразрывно связана с Кубой. В числе 30 добровольцев мы вместе с генералом Ривьера высадились на побережье Пинар дель Рио, чтобы доставить груз для армии Антонио Масео.

Во время службы в России мне, Петру, довелось   покрутиться в южных краях. Поэтому я легче переносил палящий климат на берегу, чем мои друзья Николай и Евстафий.

         — Как люди могут выдерживать такую жару целый день? — удивлялись они, отдуваясь в тени. — Эх, сейчас  бы  холодненького кваску хлебнуть!

Мужчины на побережье изнемогали от ужасной жары, укрывая громоздкие ящики, коробки с патронами и тюки в  зарослях кустарника. Над их головами яростно жужжали насекомые, широкополые шляпы выгорали и рвались.

Носильщики, обливаясь потом, в изнеможении падали под пальмы, ближе к морю. Каждому хотелось укрыться от смертельных укусов солнца. Несколько белых людей лежали в тени в полузабытьи,  наверно, с тепловыми ударами.

           Смахивая пот с лица, мы тащили по песку небольшие, но тяжёлые ящики, привязанные к верёвкам. Вооружённые часовые принимали их под   охрану. Мы  заметили, что Фред и Джим,  с кольтами в кобурах на поясах, наблюдали за нами из-под полей   шляп и переговаривались хриплыми голосами.

          - Вот они, наши знакомцы по той пивнушке, - хмыкнул Константин, - тоже приплыли.   
          - Этих волчар мы уже приметили, - отозвался я. - Так и жди от них пакостей.
          Мы слышали, что количество перевозимого груза держалось в  секрете,  так как многие проходимцы зарились  на него!  Об испанцах и говорить нечего!          
 
           Однако все усложнялось тем, что наше судно «Три брата»  внезапно  снялось с якоря и  покинуло стоянку, оставив  нам   немного продуктов и питьевой воды.

         Причины такого поступка были неясны. Возможно, судно опасалось шнырявших у берегов патрульных испанских крейсеров? А может быть, спешило доставить на остров  очередную  партию контрабандного оружия. Или же здесь попахивало  изменой,  закрадывались мысли у оставшихся на берегу.
          Сложная обстановка вокруг Кубы  вынуждала людей принимать внезапные решения и совершать неожиданные поступки. Поэтому  все были настороже, начеку.
   
        Мы, как и все остальные,  терпели недостаток в пище и воде. Пресную воду, которая собиралась в небольшиъ расщелинах после дождей,  тщательно искали.  Бережно выбирали её и по глотку давали раненым и ослабевшим. Но в жаркие дни даже эти скудные запасы быстро испарялись.
 
          Так, в тягостном ожидании подхода местных  проводников для переброски груза в армию Масео, шли палящие дни и беспокойные черные ночи.

         Вдруг в отрогах гор и чащах, разразилась  перестрелка. Это изможденные и оборванные инсургенты редкими, последними патронами отбивались от вцепившихся в них, словно свора гончих псов, крепких и опытных испанских отрядов.

          -  Глядите, братцы, а ведь собираются люди! – заметил я.      
          - Ага! -  подтвердил Евстафий. - Часть этой провинции захвачена восставшими и местные  префекты-начальники  начали присылать   жителей, чтобы они помогли нам  с переноской груза.  Проводники знают, где   стуятся горные ручейки, теперь от жажды  ноги не протянем!

         Глядя на это пополнение, мы качали головами.   
         -  Боже мой, что  это за носильщики такие? Они  сами еле держутся на ногах.

         Новобранцы  были  одеты  в  обноски,  которые едва  прикрывавали их тела. От недоедания и сырости  кашляли, страдали дизентерией. Нередко питались лишь похлебкой из пальмито – мягкой сердцевины пальм. 
   
         - Пришедшие пришли без огнестрельного оружия, -  заметил Евстафий. Они  жаждут в бою зарубить своим мачете испанца и добыть  ружья!            
          Командир Ривера говорил нам, что  эти добровольцы пополнят армию Масео.   Люди продолжали прибывать! Ими двигала ненависть к поработителям и  сильное желание  обрести свободу!

          Ривера отдал приказ:
   – Часть ящиков спрятать в кустарнике, а остальные закопать в песке. Мы понесём груз на себе. –  И слегка  прищурился. – Вряд ли у нас вырастут горбы от такой ноши. К сожалению, вьючных мулов для перевозки привели мало.

Наступила дождливая пора  и тропические ливни обрушивались на нас с внезапностью. Потоки воды заливали лагерь, а гром гремел, словно выстрелы из пушки.

Пальмы стонали и сгибались под натиском бури. С большим трудом нам удавалось развести костёр и мы, дрожа от холода, собирались вокруг него, пытаясь согреться. Чтобы не простудиться, пили обжигающий кипяток с добавлением местных лекарственных трав.
            
Однажды кубинцы, которые, как и мы, не испытывали симпатии к двум заносчивым американцам, заметили, как те в суматохе подошли к  ящикам на берегу, что-то проверили и, оскалившись, ушли. Мы забеспокоились: что же эти  прохиндеи задумали?

           В то время мы не  знали, что в прибрежной рыбацкой деревушке, расположенной за горными отрогами, скрываются наши соотечественники, муж и жена, которые потерпели кораблекрушение.
 
        И совсем   не предполагали, что жизнь  янки Фреда и Джима и русских супругов будет проходить по лезвию бритвы  между ними.               
            
Продолжение: гл.4 Потерпевшие кораблекрушение http://proza.ru/2023/07/17/1292