Про мой детский сад и немного о разном

                "В который раз я вижу тот же сон..." (с)
                "И опять мне снится одно и то же..." (с)


И снится мне мой детский сад номер 132.
Вернее, не само здание, а отдельный участок за ним. То место, где стояла какая-то хозяйственная постройка, и куда нам, подготовишкам, строго-настрого запрещалось ходить.

(В садике, если кто-то забыл, или не знает, было четыре группы: младшая, средняя, старшая и подготовительная. Возможно была ещё и ясельная, но мне повезло - меня либо туда не водили, либо я напрочь забыла.)

Мы, конечно, всё равно к этой постройке ходили - секретики там делали, в прятки играли, ну и вообще - как же можно не ходить туда, куда нельзя?
Ну ходили и ходили, ничего там особенного не было и кроме "Дмитриева, вернись на веранду!" ничем не запомнилось.

Но вот поди ж ты - снится и всё. Что-то я там всё хожу, то ли ищу чего-то, то ли просто так прогуливаюсь - непонятно.

А тут мы как-то случайно оказались с мужем недалеко от моего садика... Нет, мы и так-то живём почти рядом, но предложение "а пошли сходим на мой садик посмотрим, мне там одно место снится" я думаю, муж бы не оценил. А тут вроде как всё равно мимо шли.

Естественно, везде забор. Ворота, калитка - всё закрыто.
Стой, смотри через забор. Стою. Смотрю.
Муж мне на память фото сделал, как я у забора стою.
Из-за забора на меня кошка смотрит. Хорошо ей - у детей тихий час, никого нет, можно смело заниматься своими кошачьими делами. И главное, никто не спросит - чего ты тут шляешься?

Интересно, думаю. Ведь для кошки это такая же огромная территория, как и для нас в детстве. Я же помню - конца и края не было, и места всем хватало. У каждой группы - своя веранда, своя территория. Бегали и не пересекались даже. А сейчас, из-за забора, всё такое маленькое...

Вот короткая дорожка от дверей здания, где располагались группы, до ворот. Она же длинная-предлинная была. Я по ней бежала папу встречать.

"Юля Дмитриева! За тобой дедушка пришёл!"
"Это не дедушка, а папа!" - громко негодовала я.

И бежала, бежала, бежала изо всех сил, и только потом повисала у папы на шее. Папа, раскинув руки, ждал меня у ворот. Я прыгала, он кружил меня и говорил: "Эх ты, Кузя!"

(Почему Кузя - не знаю. Видимо по аналогии с Кузькиной матерью, которую папа часто вспоминал, когда ругал кого-нибудь на заводе.
Как я ходила с папой на завод - это отдельная история, её тоже потом когда-нибудь расскажу. И как потом у нас появился котёнок, которого, естественно, назвали не иначе как Кузей - тоже.)

Маму я так не встречала. Помнится, однажды я так же напрыгнула на неё, как на папу, и чуть не сбила с ног. Мама ругалась, я это запомнила и больше так не делала. Но потом услышала, как она выговаривает папе: "Тебя она вон как радостно встречает, бежит со всех ног, а ко мне еле плетётся с кислой мордой."

Наверное, маме даже и в голову не приходило, что во многом она сама виновата.

Отклонюсь немного от темы садика и вспомню больницу, в которой я в раннем возрасте (мне было года три, наверное) лежала с дизентерией. Мама тоже там со мной лежала. А вот девочка Лиза, хоть и была меня на сколько-то младше, почему-то лежала там одна, хотя мама у неё была. И моя мама постоянно её жалела, таскала на руках (а меня - не таскала), тютюшкалась с ней, и дошло до того, что Лиза стала мою маму называть мамой, и даже меня отталкивать от неё.
Представляете моё состояние? А мама ещё и добивала: "Юля, почему ты такая злая? Разве можно так себя вести? Посмотри, какая Лиза хорошая!"
Простите, а я? Я ведь тоже ребёнок, хоть и немного старше этой Лизы, и мне вот эти все воспитательные моменты ни к чему. Мне просто нужна была моя мама и её любовь, которой я не чувствовала.
А в довершение, когда противную Лизу наконец-то выписали, и за ней пришла настоящая мама, которую она уже почти забыла, моя мама подарила ей мою игрушку. Вот так просто вынула из рук своей дочери игрушку и отдала чужой девочке. Не знаю, как вы, а трёхлетняя Юленька расценила это как предательство. Да, мне самой не очень нравился этот пластмассовый Буратино с его жёлтым тупым носом и круглыми как пуговицы глазами. Но эта была моя игрушка. Моя. Неважно, кто её купил. Купили - мне. И я считала, что вправе сама распоряжаться, кому её подарить. Да я с радостью отдала бы эту игрушку любому другому ребёнку в этой больнице. Но Лизе?!

Помню, как стояла и плакала, повторяя "УбатИя, УбатИя!" (да, слово "Буратино" было для меня на тот момент сложным), а мама  укоризненно качала головой и выговаривала мне: "Ой, какая жадная девочка! Ой, как плохо ты себя ведёшь! Как тебе не стыдно?! Лиза такая хорошая!"
И вот в этот момент я и почувствовала, что меня предали. Вот честно. Я помню это ощущение. И я помню, как отчетливо я поняла, что мама меня не любит. Совсем.

Дорогие и уважаемые родители. Когда вы хвалите чужого ребёнка в присутствии своего (в воспитательных ли целях, или в каких-то других), или даже просто болтаете по телефону с подругой, рассказывая ей, как ваш облажался - замолчите и обернитесь. Загляните в родные глаза. Не считайте, что он ничего не слышит и не понимает. Возможно, именно в этот момент до него как раз доходит, что вы его не любите и предаёте. И не удивляйтесь потом, почему он вдруг перестал любить вас...

И, туда же. Я уже в школе училась, а мама всё с обидой цитировала мне мой диалог с кем-то из взрослых (года четыре мне было):
"Юленька, ты кого больше любишь - папу или маму?"
( Насупившись.) "Не буду вам отвечать!"
"Почему?"
"Не хочу обижать маму."

А чего вы хотели? Дети - существа очень взаимные.
Они любят тех, кто любит их. Искренне любит, а не делает вид. Радуются тому, кто искренне рад им. А не тому, кто устраивает допрос "как ты себя сегодня вела, хорошо ли кушала и спала ли в тихий час". И, впоследствии, "что задали, уроки сделала и где дневник".
Папа никогда не спрашивал о таком скучном, за что я ему искренне благодарна до сих пор. Он просто слушал всё, что я ему щебетала, просто любил меня и никогда ни с кем не сравнивал.
 
"Щебетала"... Какое забытое слово... Недавно прочитала его где-то и вспомнила, как папин сосед по гаражу называл меня Щебетуньей. Меня это почему-то жутко раздражало, и я в отместку называла его Щебетун.
У этого дядечки, кстати, был такой же "Москвич", как и у нас, только голубой. А наш был бежевый, и я очень любила нашу машинку, особенно её круглые глаза - они так изумлённо и трогательно таращились на меня. И до сих пор, когда изредка попадается где-то в интернете или (совсем редко) на улице такая машина, я чувствую щемящую ностальгию, а ещё невыразимую нежность к её родному лицу и этим милым глазам. И да, я до сих пор считаю, что у каждой машины - своё лицо, и что все мягко-игрушечные мишки, даже если они все из одной серии, пошиты по одной выкройке и кажутся вам одинаковыми - (шёпотом) абсолютно разные. Присмотритесь. Характеры разные и настроение - один весёлый, другой хмурый, третий вообще какой-то не от мира сего. Вот я как-то покупала себе мишку... Так, стоп! Это уже другая история.

Опять отвлеклась. Хочется же про всё и сразу рассказать.

А ещё, вот прямо сейчас, пока писала, всплыла в памяти картинка, которую я почти забыла.

До этого мне помнилось только лето и залитая солнцем дорожка, по которой я бегу-бегу-бегу к папе. А сейчас мне увиделась зима.

Уже темнеет, за многими из группы уже пришли родители, а я бегаю по территории и краем глаза кошу на ворота - жду папу. И вот за забором мелькает знакомая светло-серая заячья шапка. Я замираю - один раз я уже ошибалась, ещё у какого-то папы тоже есть такая же шапка. Но нет, это мой, мой папочка. У него чёрное пальто, и воротник из серебристого каракуля очень подходит по цвету к шапке. Он заходит в ворота, я бегу навстречу, поскальзываюсь, стараюсь не упасть, а папа садится на корточки, протягивает ко мне руки и улыбается своей прекрасной белозубой улыбкой, от которой у него на румяных от мороза щеках появляются ямочки, я визжу от счастья и влетаю в его объятия, он падает на спину, я грохаюсь сверху, заячья шапка слетает, папа её поднимает, нахлобучивает мне на голову - прямо поверх моей шапки с завязками - и говорит своё "эх ты, Кузя!" Потом мы встаём - вернее, поднимается папа, рывком ставит меня на ножки, отряхивает от снега, забирает свою шапку, и я бегу "отпрашиваться": "Ирина Григорьевна (или Юлия Владимировна), можно я пойду домой?"

И мы идём с папой домой по зимним улицам, валяемся в снегу, который искрится от света фонарей, или же папа везёт меня на саночках... А подробности я уже плохо помню. Это было так часто, что слилось воедино и по отдельности почему-то не вспоминается.

Вообще, интересная штука - память. Когда я садилась за этот рассказ, я хотела написать совсем о другом. Но теперь, как в калейдоскопе, замелькали воспоминания, и хочется рассказать абсолютно обо всём, о чём пока ещё помню.

Не думаю, что у тех, кто ходил в садик, сильно разнятся эпизоды тех дней: утро, "вставай" - "не хочу", слёзы, дорога в садик на санках или под мышкой у папы (кого-то возили на шее, мне тоже иногда везло), садик-завтрак-прогулка-обед-тихий час-полдник-занятия-игры-ужин-прогулка, и у кого-то "ура, домой!", а у кого-то слёзы "не пойду, не успел доиграть". Про себя я плохо помню, если честно. Мне кажется, у меня не было проблем по обоим направлениям - ни в садик, ни оттуда. Хотя... Возможно, просто уже подзабылось.
Отчётливо помню, что просыпалась я всегда с трудом, а вот в садик ходила с удовольствием - потому что там была любимая воспитательница и Кот. Кот Учёный.

Его звали Владик. Я, конечно, и фамилию помню. Но, кто знает, а что если этот Владик сейчас какой-нибудь важный пост занимает? Вдруг ему повредят мои воспоминания? Шучу, конечно. Но, всё-таки, фамилий называть не буду.
Так вот, Владик - это была моя самая первая любовь. И выражала я её, насколько помню, как-то по-мальчишески - бегала вокруг него и кричала "Кот Учёный, Кот Учёный!" Дразнила, в общем. Бедный мальчишка понять не мог, чего от него хочет эта глупая девочка с косичками. Я и сама не понимала, зачем я это делаю. Точнее, мне хотелось внимания. А он на меня внимания не обращал.

Кстати, вот ещё вопрос - почему именно Кот Учёный? (Не к месту вспомнился рассказ из интернета "Хатуль Мадан" - сижу смеюсь. Но как говорится, "щас не об этом!")

Почему объект моей детской любви я называла именно так - не помню. Видимо, тут что-то связано со стихотворением Пушкина, которое, наверняка, мы в садике читали. Может быть, даже делали инсценировку. Но об этом память моя тихо молчит. Зато услужливо подкидывает мне взамен другое воспоминание. Не очень приятное.

В тихий час мы должны были спать в трусиках и маечках. И как бы раньше у меня на этот счёт вопросов не возникало. Но тут вдруг... До сих пор не могу понять, что произошло в моей голове в тот момент, когда я поняла, что мне стыдно перед Владиком оказаться в трусах и майке. Плакала, сопротивлялась, не давала снять с себя одежду - и, самое главное, не могла никому сказать, что мне стыдно. Может быть, и слова-то такого не знала. Вернее, нет. Слово знала. Но не могла его применить именно к тем своим ощущениям. Я не понимала, что происходит, но чувствовала, что если он увидит меня в таком виде - это будет всё! Что "всё" я тоже ни понять, ни объяснить не могла.

Сейчас думаю, или на мне были какие-то трусы, которые мне не нравились, или вот именно в этот момент я поняла, что влюбилась... Или на мне было новое/любимое платье, которое мне шло, и я хотела в нём красоваться. Не знаю. Других объяснений на этот счёт у меня нет.
И что было дальше - я тоже не очень хорошо помню.

По-моему, моя добрая Ирина Григорьевна (хорошо, что в тот день была именно она, а не строгая Юлия Владимировна!) не стала настаивать, мы с ней сели куда-то, и она стала меня рисовать. Может быть, это было в другой день. Но мне кажется, как раз в этот.

Отчётливо помню этот момент: полумрак в группе, занавески закрыты, все спят, а я сижу такая, с двумя косичками, в своём любимом синем клетчатом платье, и Ирина Григорьевна меня рисует. Кстати, очень похоже получилось: встревоженная девочка с косичками, и глаза в пол-лица. Рисунок я сохранила, он висит в рамочке у меня на стене.

Кстати, про тихий час есть и ещё воспоминание, более раннее - уже не про подготовительную группу, а про старшую. Или среднюю.

Моя раскладушка стоит рядом с раскладушкой Вани.
Ваня мне не нравится...
Вернее, не так.

Мне нравится Андрей по прозвищу "Сарай", он отчаянный хулиган, вечно лохматый, высокий, худой и очень весёлый. И мне бы очень хотелось, чтобы наши раскладушки в тихий час стояли рядом. (Интересно, где же тогда был мой любимый Кот Учёный? Почему я стала его замечать только в подготовительной группе?)

А Ваня аккуратно пострижен, весь такой правильный, вежливый, румяный, крепко сбитый - ну совсем не в моём вкусе, и я к нему абсолютно равнодушна. Но Ване, наверное, я нравлюсь, и он постоянно ставит свою раскладушку по соседству с моей. Мне Ваня неинтересен, я отворачиваюсь и делаю вид, что сплю. Но тут Ваня шёпотом говорит: "А у меня тоже есть такая же родинка!" Оказывается, я высунула ногу из-под простынки, и Ваня разглядел мою родинку на пятке. (Да, у меня когда-то была родинка на пятке. Интересно, куда же она потом подевалась? Может, она и сейчас там, просто её под загрубевшей кожей не видно?)

Родинка на пятке, да ещё такая же - это уже интересно, и вот я уже внимательно изучаю Ванину ногу. Да, действительно, точно такая же. Человек с точно такой же родинкой - это почти брат, и я даже уже согласна о чём-нибудь поболтать. А ещё можно похвалиться болячками, посравнивать, у кого больше, и даже посрывать их - "это же совсем не больно, Ваня!" Но тут, помыв посуду, возвращается нянечка - и надо делать вид, что спишь. А потом уже и действительно проваливаешься в сон.

Вот это тоже, кстати, интересно - всегда думаешь: "Не буду спать, только сделаю вид." И всё. Уже "ребята, встаём, собираем постели и раскладушки!" Когда успело пролететь два часа?

А на столах ждёт полдник - какая-нибудь курабьешечка и невкусная бурда под кодовым названием "кофе с молоком" с перемешанной в мелкие крошки пенкой. Сначала съедаешь курабье, потом аккуратно, через зубы-губы и язык цедишь кофе, стараясь, чтобы пенка не попала в рот. И вот уже весь стакан по краям в этой противной пенке, а кофе ещё много. И начинаешь её пальцем сдвигать, она падает на стол, нянечка ругается и, любимое: "Юля, ну что ты копаешься? Все поели уже, одна ты сидишь!"

А как тут, простите, не копаться? Если в детский рацион обязательно должно входить молоко, его уже пихают даже в несчастную гречку, оно там покрывается этой мерзкой пенкой, а под пенкой в гречке ещё плавают "чернУшки", и всё это в совокупности есть абсолютно невозможно: сидишь, сначала собираешь пенку куда-нибудь на край тарелки. Потом вылавливаешь "чернушки" и тоже развешиваешь по краям. После ложкой выхлёбываешь всё молоко и только в самом конце приступаешь к гречке, старательно проверяя, не затаились ли в ней коварные "чернушки". И, пока ты занимаешься этим увлекательным, а, главное, полезным делом, вся группа уже поела и смотрит на тебя, как на врага народа, потому что уже пора идти гулять, или играть, а тут "Юля, все ждут только тебя!"

Вот, картинка опять сменилась, теперь я вспомнила про еду.

Что ж. Про еду так про еду.
Не всё было так плохо, были и вкусности. В садике иногда давали просто божественную картофельную запеканку. Если с прижарками - так и вообще счастье. Давали её реже, чем хотелось бы (мне), но когда давали - я ела быстрее всех и в очереди за добавкой всегда была первая.
"Кому добавки?" - быстро запихиваешь за обе щеки оставшиеся на тарелке вкусные кусочки и, насколько позволяет тебе набитый рот, кричишь: "Мне!" - "Юля, ты ещё это не съела." - "Съела, съела!"

Да, картошка (особенно жареная!) была - да и осталась, пожалуй, - самым любимым моим блюдом. Папа называл меня "картофельная душа". А бабушка дома всегда делала для меня картошечку без лука: каждый кусочек был идеально прожарен и хрустел - куда уж нынешним чипсам! И подавали мне картошку на тарелке "с кисками". Бабушка так и говорила: "Где твои киски?" На тарелке была с фотографической точностью изображена кошка с котятами. Никогда и нигде я больше не встречала такую тарелку. Она тоже сохранилась - я берегла и берегу её, как великую ценность.

Возвращаясь к детскому саду - жареной картошки нам в нём почему-то никогда не давали, и ясно помню, как, проходя мимо кухни и увидев там повариху, я решила устроить "разбор полётов" и устранить эту несправедливость. Подошла к ней и очень нагло поинтересовалась: "А почему Вы никогда нам не делаете жареную картошку? Не умеете? Ну так я могу бабушку позвать, она Вас быстро научит. Нельзя же кормить детей одной манной кашей и всякой кулебякой!" Сопровождалась эта тирада соответствующим выражением лица.
Повариха хохотала до слёз, а меня, извиняясь, утащила за руку сердитая мама.

Про кулебяку. Я не знала, что она такое. У меня это было "слово ругательное". Где я его услышала - история умалчивает, но если мне что-то не нравилось, я называла это "всякой кулебякой". Впервые услышав от меня данное слово, взрослые поинтересовались: "Юленька, а что же такое, по-твоему, кулебяка?" И получили чёткий и вразумительный ответ: "Кулебяка - это бяка!"

И, совсем уж отклонясь от темы садика (простите, а то потом забуду), раз вспомнила про "кулебяку" - напишу и про "фувэшник" (ударение на "э").

В досадиковском периоде у меня дома был горшок. Ну да, горшок, у всех он был, и ничего такого тут нет, стесняться нечего. А я своим даже где-то горжусь, потому что у меня был не совсем горшок. У меня был ТРОН. Шикарное перламутровое креслице с чёрными подлокотниками, с дыркой в нужном месте и съёмной чашей снизу. В комплекте с "троном" когда-то шла и крышечка, но то ли на неё кто-то наступил, то ли просто уронили, и она разбилась - в общем, крышка была безнадёжно утрачена. Видимо, потому-то горшок впоследствии и был наречён таким странным именем.
Все свои дела с горшком я обозначала словом "фувэ" (опять же с ударением на "э"). А уж кто стал называть его "фувэшником" - я ли, или весёлый папа - сие мне неведомо.
Я помню только, что на вопрос: "Юленька, а почему "фувэ"?" - я абсолютно серьёзно ответствовала: "ФУ - потому что пахнет, а ВЭ - потому что воняет!" (Помним о преждевременно утраченной крышке, да? Ну вот, видимо, и вот.)

Предупреждая вопросы, скажу: нет, сам фувешник не сохранился (ну ещё бы!), но фото меня рядом с ним - есть. И, судя по выражению моего лица, не очень-то мне комфортно с ним рядом стоять.

Хотя, меня даже в пионерском лагере один мальчик дразнил "кислая капуста", а горшка там рядом уже и в помине не было. Видимо, дело всё-таки в чём-то другом. Хм...

Возвращаясь к теме садика и продолжая тему туалета (если вы привыкли есть во время чтения - повремените!), мне вспоминается один интересный нюанс. Мы, младшая группа, ходили в туалет все вместе. У нас не было "мальчики налево, девочки направо", и я абсолютно точно помню, что, когда мы, девчонки, сидели на корточках, мальчишки стояли в том же ряду и делали свои дела. И никого это не парило и не заморачивало, никто никого не стеснялся и никто ни в кого пальцем не тыкал. Только однажды, глядя снизу вверх на столь необычный для меня процесс мочеиспускания, я подумала: "Хм, а почему у меня нет такой удобной штуки для пИсения? А, наверное потом вырастет!" И всё. Потом я и вообще про это думать забыла. (Вспоминала только уже когда сама выросла. Будучи где-нибудь в комарином лесу. Штука и впрямь удобная, да. Мальчик стой себе и второй рукой отмахивайся. А девочку кусают за все нежные места... Ой, всё!)

Какая-то контрамоция у меня получилась - начала вспоминать с подготовительной группы и дошла до младшей. А потом так и вовсе в комариный лес меня занесло. Мда...

Для разнообразия - ещё одно воспоминание. Судя по ощущениям, средняя или старшая группа.

Где-то на югах купили мне льва - мягкую игрушку необыкновенной красоты. Я много своих былых советских игрушек встречала в интернете, но этот лев почему-то мне нигде не попадался. И даже когда я его специально искала - тоже. То ли память меня подводит, и лев был не таким, каким запомнился, то ли он был какой-то эксклюзивный, ручной работы (что вряд ли).
Называла я его Лёвушкой и пела ему песенку из мультика "Девочка и лев": "Лев, лев, Лёвушка, жёлтая головушка..." Хотя он был совсем не похож, просто такой же милый. А вообще - и другая форма головы, и лицо, и грива была другая. В мультике она какая-то фетровая, а у моего был искусственный мех. Именно мех, а не кучеряшки, из которых куклам волосы делали. Иногда мне кажется, что у него были белые щёчки, как помпончики. Но, возможно, это ложная память. И весь он был такой аккуратненький, хотя и не маленький, и не разляпистый. Сидит, глазками круглыми смотрит - и от нежности хочется его схватить и затискать, что я и делала.

Ну и, конечно же, как оставить дома такую милоту? Разумеется, потащила с собой в садик. Мама как-то прохлопала этот момент - она не разрешала носить в садик игрушки, здраво аргументируя тем, что в садике и своих игрушек навалом. Но тут, видимо, сошлось всё - лето, папа на машине, занятая своими делами мама, бесконтрольная девочка и контрабандный лев.

Надо ли говорить, что уже до обеда льва украли. Искали все. Естественно, не нашли. Сказать, что я рыдала - не сказать ничего. И ничего больше не помню, кроме двух мальчишек - Виталика и... вот имя второго запамятовала за давностью - Игорь, что ли. Они принимали очень активное участие и в поисках, и в утешении меня, хотя до этого мы вообще едва общались.

"Мы нашли его! - сообщал мне за обедом Виталик. - Его кто-то порвал и выкинул, но мы починили, он теперь будет ещё красивее - одна лапка красная, одна зелёная!" Я представила себе своего Лёвушку в виде какого-то разноцветного клоуна - и ещё пуще залилась слезами. Но всё равно наивно верила, что это можно будет как-то исправить, когда я получу льва назад.

"Вот тихий час закончится, - говорил Виталик, поудобнее устраиваясь на раскладушке, - и мы тебе его принесём!"

Естественно, никакого льва мне никто не принёс, и втык от мамы я получила нехилый. И даже папа на этот раз занял сторону мамы. Было вдвойне обидно. Я лишилась любимой игрушки, а никто меня не пожалел и не посочувствовал. Понятное дело, сама виновата, но я уже и так была жестоко наказана самим фактом потери. Уснула вся в слезах от жалости к себе и пропавшему Лёвушке.

К слову сказать, мне тогда показалось, что вот эти мальчишки и спёрли моего льва. И отвлекали меня, чтобы я не слишком активно его искала. И считала я так ровно до нынешнего момента, пока не начала писать об этом.

Теперь же думается - зачем бы им так рисоваться? Сидели бы тихо, чтобы на них никто не подумал, и всё. Возможно, я просто очень жалко выглядела в своём горе, и мальчишки хотели меня утешить - кто знает. Разве поймёшь их, этих мальчишек?

Перечитав написанное, поняла: рассказ получился не совсем о том, о чём изначально планировала. "Волны моей памяти" подхватили меня и унесли в широкое безгоризонтное море воспоминаний. Но это и к лучшему. Все эти разрозненные эпизоды постоянно всплывали в памяти и просились "на бумагу". Вот теперь, наконец-то, они все здесь.

Остался ещё один эпизод, связанный с садиком. Самый главный и даже, считаю, судьбоносный.

Я помню не только дату, когда это случилось. Я помню даже, как выглядел листок отрывного календаря - там был мальчик в вязаной кофточке, которую я раскрасила красным карандашом, и схема вязания этой кофточки с выкройкой на другой стороне.
Если я ошибаюсь - буду очень удивлена.
Но, возможно, у кого-то сохранился отрывной календарь для женщин за 1978 год. Найдите там 13 июня. Я пыталась найти в интернете, но потерпела неудачу. Нашла только политический календарь, а это не то.

Итак - 1978 год. В этом году я должна была пойти в школу. Но не пошла. Потому что из-за того, что случилось 13 июня, врачи посоветовали родителям повременить со школой. И в школу я пошла только через год, в 1979 году. Потом, когда смотрела на ребят классом старше, думала - хорошо, что я на год позже в школу пошла, да. Я и в своём-то классе смотрелась как малявка, хотя была почти старше всех. Да и вообще, кто знает, что было бы со мной, пойди я в школу годом раньше...

Так что же случилось 13 июня? Был обычный день. Судя по календарю - вторник. И, насколько помню, солнечный. Ирина Григорьевна вывела нашу группу на веранду и вдруг вспомнила, что она что-то забыла в здании. Возможно, книгу для чтения. Впрочем, я не думаю, что её присутствие как-то изменило бы то, что произошло. Хотя...

Одним словом, предоставленные себе на некоторое время дети занялись... Нет, не так. Я не знаю, чем занимались остальные. И не могу этого знать. Потому что сразу, как только Ирина Григорьевна повернулась к нам спиной, я побежала на любимые качели. Они стояли в самой глубине садика, слева от веранды (если стоять к ней лицом) и справа от той хоз. постройки, которую я последнее время часто вижу во сне.

На качелях оказалась какая-то незнакомая девочка не из нашей группы. Но кого в детстве смущали такие условности?
"Давай я сяду наоборот, а ты меня раскачай, чтобы я ногами достала до листьев!" (Качели стоят под тополем.) И вот уже девочка разворачивается на качелях ко мне спиной, а я встаю на подножку.

Кстати. Подножки. Наверное, уже никто не помнит их, а нынешние дети и не видели. Железные толстые прутья, типа арматуры, и приваренный между ними кусок листового толстого железа - всё это крепится намертво к качелям снизу, чтобы детка, качаясь сидя, могла поставить туда ножки. (Немного похоже на железяки, которые сейчас иногда располагают у некоторых подъездов, чтобы обувь от грязи очищать.) Не знаю, как правильно объяснить. Но интернет по запросу "качели советские уличные с подножкой" выдал мне несколько похожих картинок.

В садике на качели всегда была очередь, поэтому кататься по двое было вполне себе нормально. Один сидит, второй стоит на подножке и раскачивает, следя при этом, чтобы качели не сделали "солнышко" (тут, думаю, объяснять не надо?).

Итак, мы с незнакомой девочкой (да, мы друг у друга и имен-то не спросили - или я просто уже забыла?) начинаем раскачиваться. Вернее, я её раскачиваю, а она сидит, пытаясь достать ногами до веток. Что произошло дальше, мне помнится смутно. Но, по-моему, девочка зачем-то резко откидывается назад, и я на полном ходу слетаю с подножки прямо под качели. Что-то ещё в голове про вспотевшие руки, которые соскользнули, и я не удержалась, но это потом.
А пока я падаю и зарываюсь носом в яму, которую "расшАркали" в песке под качелями чьи-то добрые "тормозящие" ноги. Сверху мне по голове прилетает этой самой подножкой...

Оглядываясь назад, я всё время думаю, а что было бы, если б под качелями была ровная поверхность? Этой подножкой, этим твёрдым ровным куском металла мне бы аккуратно срезало полчерепа, или просто разнесло бы к чертям мою дурную голову. Но мне повезло, я зарылась в эту ямку, и гильотина прошла по касательной, всего лишь сделав мне небольшое рассечение кожи головы.

Дальше я помню только три яркие картинки.

Первая: стою на веранде, а в песок с моей головы (почему-то очень медленно) падают красные капли. Они падают, песок разлетается - очень красивое и завораживающее зрелище. Смотрю и не могу оторваться, мне интересно. Двигаю головой, чтобы капли падали в разные места, а вокруг что-то происходит, кто-то кричит, но мне всё равно - я смотрю на узоры на песке, которые "рисует" моя голова, и мне это нравится.

Вторая картинка: насмерть перепуганная Ирина Григорьевна, держа окровавленную меня, стоит на дороге на улице Мира и ловит машину, а машины едут мимо - кому хочется пачкать кровью салон, и тогда зарёванная воспитательница сама чуть ли не кидается под какую-то машину с криком "да стой же ты, сволочь!" (Я не уверена в правильности фразы, но, насколько помню, последнее слово меня очень шокировало, и оно было мне незнакомо. Так что очень может быть, это было что-то из ненормативной лексики.)

И картинка третья: кабинет доктора в нашем саратовском травмпункте на родной "4-й Дачной", а в нём и сам доктор, который смотрит на меня, улыбаясь, и произносит: "Ну как же так, Юля? А говорила, что больше не будешь!"

Здесь я опять должна сделать небольшое отступление.

Изначально я планировала написать рассказ под названием "Украшают ли женщину шрамы?" и в нём как раз и поведать эту историю про качели, и ещё одну под рабочим названием "Как кот украл принцессу, и чем это всё в итоге закончилось"...

Впрочем, ничто не мешает мне рассказать вторую историю сейчас. Она не очень длинная.

Итак, кот украл принцессу. И случилось это, наверное, за год до описываемых событий с качелями.
Какой кот? Наверное, красный. Или синий. Но уж точно не белый. Хотя... Может, и он.

Нет, я не сошла с ума.
Речь об игрушках.
Настоящий кот у меня появится год спустя (да-да, тот самый Кузя).

Так вот, у меня были коты-кегли. Про них тоже впору рассказывать отдельную историю. (О, Боже!) Но пока вкратце. Пять пластмассовых котов: два синих, два белых и один красный. Такие вытянутые, как и положено кеглям, и с очень хитрыми мордами. У меня они, за неимением кукол мужского пола, изображали то пиратов, то разбойников, то ещё каких-нибудь отчаянных персонажей. А принцессой, как и положено, была кукла - хрупкая длинноволосая блондинка Людмила в пышном розовом платье с золотыми кружевами и с золотой же диадемой на голове (Ивановская фабрика игрушек).

В общем, у меня шла увлекательная игра, и в ней происходило захватывающее действие: кот захватил принцессу и понёсся с ней по квартире. Квартира у нас была трёхкомнатная "брежневка", в которой длина пятиметровой спальни плавно переходила в длину пятиметрового же зала. Если не закрывать межкомнатную дверь - десять погонных метров сплошного детского восторга в сочетании с абсолютно гладким окрашенным в оранжевый цвет полом. (Кстати, тогда мне казалось, что у всех нормальных людей полы должны быть именно такого цвета - и я крайне удивлялась, что это не так.) На этом полу я каталась, как на коньках. Зимой в зале лежал зелёный вьетнамский ковёр, что сильно уменьшало размеры моего катка, но описываемые события происходили летом (на лето ковёр скатывали в трубу и убирали за диван), и ничто не мешало мне наслаждаться простором оранжевого поля (или пола). (Кстати, зелёный ковёр на оранжевом полу тоже не казался мне чем-то из ряда вон выходящим. А что тут, собственно, необычного? У вас разве не так было? Нет? Странно...)

Итак, кот похитил принцессу у окна спальни и понёсся с ней к балкону. Я разогналась и посередине зала для пущего эффекта села на колени, чтобы лихо проехаться по полу сидя. Полы были сухие, колготки тоже, и никакая сила трения не помешала мне со всего разгона въехать лбом в чугунную батарею. Удар был сильный, кот и принцесса вылетели у меня из рук, я потёрла лоб и с удивлением посмотрела на свои пальцы. Девочку, которая постоянно падала, разбивала коленки и даже сама могла вытащить у себя молочный зубик, кровью было не удивить. Но если в привычных местах кровь останавливалась как-то быстро, да и было её в разы меньше, то тут девочка почувствовала что-то неладное...

Боли я не ощутила, и страшно мне не было. Вернее было. Кровь не останавливалась, поэтому я боялась, что натворила в этот раз что-то из ряда вон, и придётся всё рассказать бабушке. А бабушка была очень строгая и постоянно ругала меня за мои выкрутасы. (Нет, ну теперь-то я её понимаю!)

Встав на ноги, я пошла на кухню "сдаваться". Но кровь пошла сильнее, поэтому я просто встала у входа в зал, прижала к голове плотную портьеру, которые висели у нас в коридоре перед каждой межкомнатной дверью, и заорала.

Дальше не помню. Только очередная картинка: травмпункт, кабинет врача и "рассечение, придётся накладывать швы, зашивать тебе голову сейчас будем". Вот тут-то я и закричала, что я больше не буду, давайте не надо мне швы и отпустите меня домой.
Швы мне, конечно, наложили, голову забинтовали и только потом уже домой отпустили.
Как ехали - не помню. Помню только - лежу на диване, забинтованной своей головой в сторону балкона, а надо мной стоит мама, примчавшаяся по такому поводу раньше времени с работы, и плачет.

Теперь вы понимаете, почему доктор сказал про моё обещание? А мне и ответить-то ему было нечего. Действительно ведь, говорила "я больше не буду!", а сама что? Прошёл год, и снова к нему приехала, и опять с дырой в голове. И кто я после этого? Свинья. Свинья-копилка. С той лишь разницей, что у копилки одна дырка в голове, а у меня уже целых две. (Почему именно свинья? А, это я по китайскому гороскопу.)

В общем, в этот раз наложили мне уже шесть швов. Посмотрели снимок моей многострадальной головы, порадовались за мой крепкий череп и отпустили домой. По поводу сотрясения не скажу - не знаю. Не помню. Это же внешне не так сильно заметно, как два шрама на моей голове. Хотя... У тех, кто меня знает, сомнений не возникнет. Шутка.

Кстати, впервые читая "Поиск предназначения" Бориса Стругацкого, я постоянно вспоминала свою историю с качелями. И думала, зачем и для чего меня не убило на месте этой подножкой? Значит, какую-то пользу я всё-таки должна была принести этому миру? Или хотя бы нескольким людям в нём?

Ещё немного про подножку. После этого происшествия по всем дет. садам и детским площадкам прокатился рейд, инициатором которого был мой папа - главный технический инспектор по безопасности и охране труда на заводе СЭПО. Подножки с качелей спилили везде, где смогли найти.
Наверное, папа представил себе то же, что и я. И ужаснулся, что какому-то ребёнку могло бы и не повезти с прокопанной в песке ямкой.

Вы спросите, а что сделали воспитательнице, которая на минуточку отлучилась с веранды? А ничего. Она бы всё равно не успела, даже если бы никуда не отлучалась. И мои родители (особенно зная меня) это поняли. К тому же, она была другом нашей семьи ещё задолго до того, как я попала к ней в группу, мы все её любили и никому даже в голову не пришло бы её в чём-то обвинять. Тем более, она и так очень сильно переживала, я это помню.

Что бы сделали с ней сейчас, в нынешних реалиях? Страшно даже подумать.

Так вот. (Возвращаюсь, наконец, к началу моего рассказа.)

Обхожу забор по периметру и вижу её, эту самую постройку из моих снов. Где-то там, за ней, были те самые качели. Но то ли их уже нет, то ли просто за деревьями не видно. А постройка - есть. И она абсолютно такая же, как в моих снах. Смутно помню, какая она была тогда, 45 лет назад. Но, полагаю, такая же и была. Что с ней будет-то. Посмотрела я на неё, сфотографировала, на видео сняла, чтоб уж наверняка, и пошли мы с мужем домой.

А по пути я ему как раз вот эти все истории и рассказала, чтобы идти веселее было.
Вот, наверное, пока и всё.

ps Перечитала всю свою писанину - и вдруг поняла, почему мне снилась эта постройка. Совсем не для того, чтобы я туда сходила. А чтобы я, наконец-то, рассказала все эти истории, связанные с садиком. Теперь, полагаю, она мне больше сниться не будет - я всё написала, и, как там сейчас говорят? - гештальт закрыт.

                13-14.07.2023. Ред. 17.07.2023.