17. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

   В числе ряда других сотрудников Комитета Общественной Безопасности Жан-Пьер изучал дела схваченных агентов тайной роялистской организации "Корреспонданс", мужа и жены, графа и графнни де Мюзийяк.

  Графа де Мюзийяка накануне уже допрашивал его коллега гражданин Бланки.
  Они решили не дать возможности супругам сговориться и чувствовать себя уверенной и слаженной командой, поэтому отдельно допрашивать мадам де Мюзийяк предстояло Лафоре.

- Проходите и садитесь, гражданка... - сухо произнес Лафоре, бегло окинув усталым взглядом покрасневших от бессоницы глаз появившуюся на пороге кабинета молодую женщину - против вас выдвинуты крайне серьезные обвинения, вы не просто жена контрреволюционера, вы активная соучастница...уличающие ваши связи документы у нас в руках... Вы сознаете своеё положение?

- Жан-Пьер... так это ты... прошло шесть лет...нашлась хорошая  возможность отомстить за женский отказ...- эта фраза заставила его поднять глаза и внимательнее взглянуть на молодую женщину, вырвался резкий вздох и на минуты в кабинете повисло тяжелое молчание.

- Ничего личного...вы с мужем и еще ряд других... являетесь членами роялистской контрреволюционной организации "Корреспонданс" под руководством британской разведки в лице лорда Уикхэма, ваша организация сотрудничала с рядом других подобных, сеть Аткинс-Кормье, кружок аббата Бротье...  Подтверждение тому нашлось. И вы тут активный соучастник... а не просто жена...

  Один из людей, которого вы считали своим единомышленником был нашим человеком... Я ничего не знал о вас и вашей судьбе все эти годы, так что... особенно после вышесказанного, личная месть тут не причем... Гражданин Дюко, уведите её! - крикнул Лафоре.

 Но как неожиданна была эта встреча с прошлым.  Эти люди были обречены, но это не месть, ничего личного...

- Если вся проблема в прошлом, говорить нам больше не о чем... Гражданин Дюко - крикнул он в темноту коридора - уведите арестованную... - и уже тише, обращаясь к молодой женщине - ничего личного... вас знал некто Жан-Пьер, небогатый молодой провинциальный адвокат...чьи чувства вы ловко использовали в своих интересах, а затем оттолкнули... НО... гражданин Лафоре, революционер, якобинец и республиканец вас не знает...

  Этим теплым летним вечером Лафоре сидел один, как всегда, за столиком в ближайшем кафе на углу дома на улице Сен-Жак.   

  После неожиданной встречи в прошлым, он вдруг особенно остро почувствовал своё  одиночество и мучительную личную никому не нужность,  еще острее, чем он чувствовал это каждый день в течение долгих лет, возвращаясь к себе на улицу Сен-Жак.

  "Моя жизнь всецело принадлежит только одной благородной даме... нашей Революции... и никому более не нужна"...Всё так... всё верно... но...

   Его взгляд, как всегда в последние годы,  болезненно цепляется за  счастливые пары, вот прошли под руку, смеясь юноша и девушка, жених и невеста... вот семейная пара с ребенком...

   Вечер опускает синий занавес над Парижем, быстро темнеет, приветливо сверкают окна домов, там кого-то ждут, готовят ужин, этот "кто-то" нужен, его любят и ждут, за него переживают.

   Окна его одинокой комнаты на улице Сен-Жак как всегда темны, мрачны и равнодушно неприветливы. ЕГО не ждет никто...жив ли он, "гражданин Лафоре", здоров, счастлив или несчастен... или мертв и сброшен в общую яму с известью... всем все равно...

     Почему же всё так, думалось невольно... Зачем я вообще  родился? Мучительный вопрос, который он задавал себе часто, оставаясь наедине с собой и с мертвой тишиной пустой квартиры...

    Почему каждый кому-то нужен, кого-то любят и ждут, а  я чужой на этом празднике жизни?!... Только Революция и Республика дали моему никому не нужному существованию Смысл... Но так хочется и лично быть нужным и любимым...как человек и мужчина, а не только гражданин и патриот...

   Много лет назад, в двадцать один год Жан-Пьер встречался с девушкой, но в ответ на робкое признание юноши она заявила, что он прекрасный человек, что видит в нем брата и лучшего друга, но...
 В другом вскоре она увидела отнюдь не "друга и брата" и вышла замуж...

   Другой роман, на сей раз с молодой аристократкой спустя пять лет, в 1788 году,  тоже закончился для него печально.

   Красивая, раскованная, уверенная в себе аристократка, она кокетничала с влюбленным молодым человеком, привлекала, но все же держала на некотором расстоянии, изображала при этом моральные принципы.

  Охотно пользовалась его услугами юриста, когда ей и ее матери это было нужно, чтобы поправить их семейные финансовые дела, изрядно расстроенные бесконтрольными тратами, но...тоже отвергла его... и не так наивно и деликатно, как первая девушка, а надменно и резко. "Он что не понимает, что не принадлежит к ее кругу?!"

  И это она, сегодняшняя мадам де Мюзияйк, враг Революции... И   сегодня уже ОНА сама не принадлежит к НАШЕМУ кругу... И  месть тут не при чем, ничего личного...