Перегон Комсомольской. Дело 345

Текстовый документ под номером 345. Обнаружен на съемном носителе информации формата SATA сотрудниками “М” и “Л”. Данные предназначены для служебного пользования и представляют собой государственную тайну. Распространение, разглашение, ознакомление и иные действия с нижеприведенной информацией без наличия соответствующего доступа и оснований караются законом в соответствии со ст. 283 ч 1; ст. 283 ч 2 и ст. 275 УК.

Что ж, пожалуй пришло время выплеснуть на бумагу очередную часть своего богатого ментовского опыта. Меня зовут Ночников А.С. и я уже очень давно служу в отделе полиции города Новозарьевска по Светломайскому району. Кстати, служу не абы кем, а капитаном, что, как вы понимаете, подразумевает определенную, хм, ну, скажем так, свободу действий. Знаю, о чем подумал бы обыватель. Наверное, катаешься бухим на своем “Эскалэйде”, крышуешь местных жриц любви, да выручаешь деток-беспредельщиков и богатеньких покровителей из разных криминальных передряг? Что ж, скажу честно, я знаю парочку товарищей, которые используют свое положение для подобного, но я нет. Знаю, что поверить в это сложно. Честный провинциальный мент при солидной должности? Ну, представьте себе, бывает в жизни и такое.
Сам не знаю, зачем я веду эти записи. Никто мне в жизни не позволит такое опубликовать. Вернее, опубликовать то помешать не выйдет - все-таки, веду свой дневник (или как я его называю в шутку “Мусорную корзину”) на не примечательном компьютере без доступа к сети, но вот как представлю, что начнется, когда все это всплывет. Минимум - скандал районного масштаба и увольнение с лишением всех накопленных за долгие годы плюшек и бонусов. А вообще, скорее  всего, я просто сгину в застенках каких-нибудь не публичных структур. Впрочем, хватит наматывать сопли на кулак. Прости, дорогой кремниевый собеседник. Видимо, ты так и останешься моим единственным читателем.
***
 В нашем городе ходит немало всяких баек и легенд. Подчас мне кажется, что живу я не в практичном сибирском миллионнике, а в какой-то якутской деревне, где каждый второй камлает по выходным, знает матерого шамана или пару раз становился свидетелем рождественского обряда злых духов и их друзей из загробного мира. Сказочки у нас, конечно, немного другого толка, но разобраться, где правда, а где вымысел бывает не просто. Чего я только не наслушался и не насмотрелся за время своей службы. Были странные серии невозможных убийств. Ну, трупы то были самые что нинаесть реальные, конечно, но вот мотивы и даже сам способ умерщвления оставались загадкой. Собственно, и в серию то официально никто их не объединял - нашим и так хватало нервотрепки с глухарями, чтобы брать на себя еще и такой геморой. Видел я длинные списки пропавших жителей и слышал рассказы об инопланетянах, инфернальных существах, обитающих в областных лесах и жрецах древних культов, обосновавшихся в районных хрущевках. На доске в отделении до сих пор висит куча ориентировок на безвести пропавших, в которых фигурирует загадочный японский внедорожник (то ли “Тундра”, то ли “Секвоя” - поди этих буржуев разбери), а вечерами телефон в дежурке периодически разрывается от сообщений о Страже. Это, если кто не вкурсе, местная, скажем так визитная карточка. Может потом расскажу как-нибудь. Кстати, недавно наткнулся на какого-то фрика, который коллекционирует новозарьевские страшилки. Уж не знаю, откуда этот товарищ разнюхал про них, но настрочил уже порядочно. Есть у меня подозрение, что кто-то из коллег тоже решил свои познания таким вот образом в хобби превратить. Кто знает. Впрочем, страшилочки для детей это хорошо, но я, знаете ли их читать и слушать уже не в состоянии. Не потому, что не люблю сладкоголосых повествователей или вышел из восторженного возраста, когда легко веришь в мистику. Как раз наоборот, я, к сожалению или к счастью, многие истории не просто слышал, а видел собственными глазами - должность, знаете ли обязывает. Где-то на вызов с ребятами выезжал, где-то допрос подозреваемого, задержанного по горячим следам, наблюдал. И вот та история, которую я хочу поведать как раз так и началась. С одного перепуганного до смерти метрополитеновского лейтенанта, который жадно дымил “ЛМ” в комнате для допросов, и с его дикого повествования, которое я, затаив дыхание, слушал, пока не нагрянули господа из “конторы”.
***
В тот вечер я засиделся в кабинете, корпея над бумагами, и стараясь разобраться в странном деле - некоторое время назад в спальном районе был хладнокровно расстрелян из малокалиберного пистолета высокопоставленный сотрудник полиции вместе со своим сыном. Мужчины были буквально казнены в собственном дворе прямо возле семейного джипа. Я отпил из замызганной кружки и крепко задумался. Все указывало на то, что коллегу замочили не ради наживы и не по ошибке. Похоже, большой начальник где-то перегнул со злоупотреблением должностными полномочиями, из за чего и распластался на жестком новозарьевском асфальте, расплескав содержимое своей черепной коробки по задней двери чуда поднебесных самураев. Я перелистнул страницу дела и стал вчитываться в показания свидетелей, как вдруг из-за двери послышался галдеж и какая-то возня. Взяв кружку и громко крикнув “Харе орать”, я встал из-за стола и подошел к двери.
В коридоре был настоящий бардак. Двое патрульных (Вова и Анатолий) пытались скрутить брыкающегося паренька в рваной полицейской форме. Подбежавший Константиныч (наш дежурный) с трудом вынул из подсумка наручники и силился сомкнуть браслеты на руках жертвы.
- Господа хорошие, вы зачем подполковника пакуете? - съязвил я, прислонившись к дверному косяку и наблюдая за представлением, прихлебывая уже начавший остывать кофе.
- Здравия желаю, Алан Сергеевич. Да подобрали вот на улице лейтеху буйного. Прикиньте, сидел в кустах, размахивал волыной и все какую-то х*рь про туннели нес. - проговорил запыхавшийся Толик, прижимая злоумышленника к истертому линолеуму.
- Туннели? Какие у нас тут туннели? Может он глубины солевых пещер решил поизучать в свободное от работы время? Так сказать, не выдержал соблазна и встал на кривую дорожку.
- Да пес его знает. Вроде на торча не похож. Да и ксива, похоже, настоящая. - ответил Толик, демонстрируя свободной рукой служебное удостоверение задержанного.
- Ну, Макаров точно не бутафорский. - подытожил Константиныч. Старожил внутренних дел успешно сковал руки лейтенанта за спиной и теперь разглядывал его табельный пистолет, дергая затвор и ковыряя пальцем отомкнутый магазин.
- Ладно, хлопцы. Давайте его во вторую. Послушаем, есть ли товарищу лейтенанту что нам поведать о трудовых буднях. Толя, а точно не подпол? Отсюда погоны плохо видно. Как бы не вышло недопонимания с высшим офицерским составом - от недосыпа меня пробило на юмор.
***
- Итак, Вячеслав Дмитриевич Печенькин. Сотрудничать будем с коллегами по нелегкому ремеслу? - сходу начал я, входя в переговорку. Так у нас любовно называли холодную и, надо сказать, довольно зловещую комнату для допросов в лучших традициях фильмов про КГБ и его кровавые застенки. Для полноты картины не хватало только светильника, чтобы театрально направлять его в лицо подозреваемому.
- Печенкин. - мрачно ответил собеседник себе под нос.
- Что, простите?
- Не Печенькин, а Печенкин. - невозмутимо продолжил тот.
- Ну, Печенкин, значит Печенкин. Собственно, хоть Почкин или Ливеров. Вы давайте по существу, хорошо? Как я понимаю, вы не из наших - местных доблестных полицейских я знаю поименно. Выходит, вы или где-то раздобыли форму и документы, или решили заглянуть в гости. В общем, я не буду рассусоливать и долго с вами нянчиться. Процедуру вы знаете. Пока вам кроме хулиганки вменить нечего, но, что-то мне подсказывает, засели в посадке вы не просто так. Да еще и с хоть и не заряженным, но, все же, боевым оружием. Я предлагаю начать выкладывать все прямо сейчас. Тогда этой ночью мы все сможем поспать. Идет?
- А почему бы, собственно, и нет? Все равно вы мне не поверите. - усмехнулся уже начавший приходить в себя сотрудник.
- Ну и славно. Кофе хотите?
- Чаю лучше. И покурить если можно.
- Организуем. Константиныч, принеси пожалуйста чаю и сигарет дай. - крикнул я дежурному, немного приоткрыв дверь каморки. Тот проворчал, что он, вообще-то, тоже сотрудник МВД, а не прислуга на побегушках, но, однако, чай принес и поставил кружку перед задержанным, присовокупив пачку сигарет и одноразовую зажигалку.
Я не торопил. В.Д. Печенькин (или Печенкин) задумчиво подул на горячий напиток, сделал несколько маленьких глотков, самозабвенно прикурил и откинулся на спинку стула. Молодой, лет двадцати пяти, парень отрешенно выпустил струйку дыма куда-то в сторону болтающейся под потолком лампочки, прикрыл глаза, щурясь от яркого холодного света и медленно заговорил. Вопреки моим надеждам, поспать той ночью никому из нас так и не удалось.
***
- Меня зовут Печенкин Вячеслав Дмитриевич. Служу в УВД на новозарьевском метрополитене в звании лейтентанта. Сегодня вечером я стал свидетелем того, что никак не могу объяснить и, уж тем более, постичь. Понимаю, как это звучит, но послушайте пожалуйста до конца и не перебивайте, хорошо?
Я утвердительно кивнул и тоже вынул из пачки сигарету. Разговор, похоже, будет не быстрым.
- Не знаю, насколько хорошо вы, Алан Сергеевич, осведомлены о специфике работы нашего отдела, но вынужден разочаровать - скучнее чем в подземке, пожалуй, только работать сельским участковым. Нет, я не к тому клоню, что хочется диких погонь и перестрелок с ОПГ как в 90-е. Просто это реально сплошная рутина. Приходишь на смену, трешься на станции, затем заполняешь отчетность и уходишь домой. Порой, конечно, приходится гонять бомжей или пресекать противоправные действия в вагонах, но такого у нас происходит ничтожно мало. Это в Москве или Питере метро представляет собой дополнительный слой бытия под городом, где происходит всякое, а в Новозарьевске… Пару раз оскребали с путей пубертатов-самоубивцев, да еще однажды гости из одной солнечной республики устроили в последнем поезде дуэль на резинострелах, чем крайне озадачили припозднившуюся мать с двумя детьми.
Я работаю на станции “Центральная”. Дурацкое, надо сказать название. Видимо, в те времена, когда труба только закладывалась, наши предки были уверены, что именно этот пункт станет сердцем метрополитена, но, как вы знаете, время спутало все планы и теперь “Центральная” - всего-лишь тупиковая станция, откуда граждане едут уже в настоящий центр.
Когда подземка закрывается на ночь для граждан, жизнь в ней, тем не менее, не замирает до следующего рассвета, как думают некоторые. Там всегда есть чем заняться. Начинается учет наличности, которую успели потратить пассажиры за день, уборка вагонов и перронов, плановые ремонты и прочая вспомогательная работа, без которой никуда. Так было и сегодня. Вообще, по хорошему, должен быть целый штат разного рода специалистов, но власти решили, что квалифицированные кадры в полном составе, это чрезмерная роскошь и удар по бюджету. Действительно, зачем держать главную транспортную артерию города в надлежащем состоянии, правда? Впрочем, хоть народу и мало, но все на своих местах. Вместо бригады уборщиков у нас только две болтливых, но очень трудолюбивых бабульки, которые умудряются каждую ночь отдраивать “Центральную” до зеркального блеска. Есть еще пара электриков, дежурный, кое-какие спецы по другим областям и, конечно, Василич (вообще-то его зовут Петр, но все как-то привыкли называть по отчеству). Василич работает путевым обходчиком. Вернее, работал. Впрочем, я, честно говоря, не обладаю полной информацией насчет его судьбы, но почти уверен, что свое существование, в привычном смысле этого слова, он уже завершил.
В обязанности путевого обходчика входит, скажем так, диагностика критической инфраструктуры метрополитена. Если на станции или в туннеле перегорит лампочка, это может и потерпеть, а вот если вспучится рельс в перегоне или коротнет что-нибудь в системе световой индикации, то это почти гарантированно приведет к катастрофе с кучей жертв. Сразу скажу, что Василича не сбил заблудившийся поезд и не жахнуло током с контактного рельса. С ним произошло что-то…другое.
Если все делать по уму, то заниматься обследованием путей должна целая бригада, но я уже сказал, что нам партия позволила только одного престарелого пьянчужку. Ну, прямо алкашом его не назовешь, но характерное амбре от Василича исходило частенько. Особенно, когда он возвращался из перегона. Впрочем, на это начальство закрывало глаза, а мне, и подавно, без разницы - чай не полиция нравов. Тем более работу свою наш обходчик делал прекрасно, поэтому трезвый, пьяный - пофигу. Его зона ответственности была такой же рутинной, как и у остальных, но требовала определенного склада характера. Не каждый, знаете ли, согласится прогуливаться в полном одиночестве по темному и пустынному туннелю от “Центральной” до “Комсомольской”. Кстати, может именно поэтому на алкогольные шалости все и закрывали глаза. По синеве как-то спокойнее, пожалуй, шпалы мерить шагами. Знаете же, что именно делает обходчик? Нет? Ну, расскажу. Время еще есть. У дедка (хотя, скорее, потрепанного мужичка) была такая забавная тележка на одном колесике. Я, честно говоря, в душе не знаю, как эта хреновина называется по научному - не интересовался как-то. Наверное, что-то вроде тележки дефектоскописта или детектора изъянов полотна. Вот Василич брал эту свою приблуду, спускался на пути и, подсвечивая китайским фонариком, шуровал до следующей станции и обратно. Тележка, как я понимаю, сканировала состояние металла с помощью ультразвука и, при обнаружении трещин или раковин, начинала издавать мерзкий писк, давая понять, что тут нужен ремонт. Ну, это я так думаю. Сам я с Василичем в туннель не ходил - не моя вотчина.
И вот, ушел наш пилигрим в свой полуночный поход. Я еще заметил краем глаза, как он вытащил из-за пазухи что-то подозрительно похожее на чекушку перед тем как скрыться в темноте перегона. Ну, думаю, хоть кто-то хорошо время проведет. Тишина, прохлада подземелья и приятное тепло от беленькой, расплывающееся по организму. Двери вестибюля я уже закрыл, поэтому делать мне больше было нечего. С чистой совестью я уселся на скамейку для ожидающих поезд, достал смартфон и погрузился в чтение прелюбопытнейшей статейки исторического характера.
Время шло медленно и тягуче (как и всегда на ночном дежурстве). Пару раз моргнуло освещение - это наш электрик проводил какие-то тесты с оборудованием. Бабульки-уборщицы проплыли мимо, виляя необъятными талиями и обсуждая урожай картофеля и помидоров в этом году. Я отвлекся на секунду от чтения, поднял ноги, чтобы дать поломойкам вытереть под скамейкой и продолжил залипать дальше. Когда телефон надоел, достал рацию и стал сканировать частоты местной полиции. Патрульные приняли какого-то магазинного воришку, опера обсуждали бытовое убийство в соседнем квартале, скорая диктовала данные жертвы уличного разбоя, кто-то кого-то собирался “Брать по горячим следам”. Все как обычно. Я, честно говоря, нашим гражданам поражаюсь. Полицейские то по ночам во дворы пешком не суются, а некоторым обывателям море по колено. Честное слово, сами себе на жопу приключения ищут, а потом удивляются - как это так получилось, что в полночь за гаражами их обобрали какие-то маргиналы, отпинали по почкам и, только чудом, не убили, хотя уже, вроде бы, достали из карманов выкидухи? Радиопереговоры надоели, телефон надоел, дачницы со швабрами уже начали откровенно подбешивать и хотелось только одного - поскорее дождаться утра и вернуться домой отсыпаться. Именно в этот момент из динамиков раздался встревоженный голос дежурного. Звук был настолько неожиданным, что я аж подпрыгнул на скамейке, а уборщицы от неожиданности выронили швабры. После недолгой паузы помещение “Центральной” еще раз огласила фраза “Печенкин, срочно зайди ко мне. Дело есть”.
***
- Хм, это, конечно, все очень увлекательно, но мы, кажется, так и не приблизились к причинам, побудившим вас засесть в ночных кустах далеко от своего отделения. - сказал я, пустившемуся в воспоминания, Вячеславу.
- Алан, не против перейти на “Ты”? - произнес собеседник, снисходительно взглянув на меня.
- Ну, почему бы и нет. Сидим мы вполне душевно. Только водочки не хватает, потрескивающего костерка да сосисок на палочках. И все-таки, Слава, давай ближе к сути. Я ничего пока не понимаю.
- Что ж, мы к самому главному и подходим. Я, если можно так выразиться, хотел обрисовать свои мотивы. Объяснить, почему я отправился вечером в тот злополучный перегон. Если уж совсем по чесноку, подтвердить алиби и отсутствие злого умысла.
- Не хочу показаться идиотом, но я пока не уловил не то что мотивов, но даже и сути произошедшего. Туннель, кусты. Где связь. - я начал выходить из себя. Сидеть тут с этим горе полицейским хотелось сейчас меньше всего.
- Хм, связь тут самая непосредственная. Я же просил не перебивать и дать закончить.
- Туше. Я весь внимание. - я немного остыл. Мы закурили по очередной сигарете и Печенкин продолжил свой рассказ.
***
Когда я вошел в каморку дежурного, тот почесывал лысеющий затылок и сосредоточенно разглядывал картинку с камер наблюдения.
- Че хотел, Саш? - спросил я с порога.
- Будешь смеяться, но Василич куда-то делся. - проговорил тот, не отрываясь от мониторов.
- Соболезную. Я то тут причем?
- Ну, Слава, сам понимаешь, дежурному отлучаться никак нельзя…
- Ну понятно. Я то думал, что защищаю правопорядок на выделенном участке, а получается “Принеси, подай, иди нах*р, не мешай”. Предлагаешь мне алкашню по туннелям искать? - завелся я.
- Так, Вячеслав Дмитриевич, во-первых, это вполне входит в ваши обязанности, а, во-вторых, не забывайте, что разговариваете со старшим по званию. Извольте соблюдать порядок. - Саша демонстративно повернулся и накинул китель. Звезд у него действительно было побольше.
- Саша, давай вот без этих твоих замашек, а. Ну че там с ним могло случиться? Поди фуфырик свой досасывает за поворотом. Ща конфеткой закусит и вернется.
- Слушай, Слава, ну это же наш Василич. Он хоть раз опаздывал? Всегда в одно и то же время возвращается. Опять же, по рации не отвечает. Сходи проверь, а? Пожалуйста. Я отлучаться никак не могу. У тебя пистолет вон имеется на всякий пожарный.
- И че теперь? Предлагаешь мне Василича в расход что ли пустить?
Саша продолжал смотреть на меня умоляющим взглядом. Чуть потянув время я все же сломался.
- Х*ен с тобой. Должен будешь. Фонарик дай. Только нормальный.
- Вот, держи. - Саша радостно подскочил и вытащил из ящика стола свой дорогущий “Феникс” - Как найдешь, веди его сюда сразу. Скоро уже напряжение подавать.
- Нет, *ля, сяду там с ним на путях квасить. Ладно, пошел. Рацию не убирай далеко. Мало ли чего.
***

Василич действительно, при всей кажущейся маргинальности, человеком был весьма пунктуальным. Он всегда уходил в туннель словно по часам и возвращался так же. Обходчик никогда не задерживался и не терялся, так что, если уж по честному, выглядело его отсутствие действительно странно. Конечно, произойти могло все что угодно. Шальной инфаркт, в конце концов. Однако, в любом случае, нужно было выяснить, куда запропастился работничек. Я проверил фонарик, вынул аккумулятор, вставил обратно, спрыгнул на рельсы и нехотя отправился по следам потеряшки.
В туннеле метро, на самом деле, нет ничего особо страшного. Ну, во всяком случае, до этого дня мне сталкиваться ни с чем подобным не приходилось. Некоторое время назад через равные промежутки установили дежурные лампы, дабы облагородить перегон и упростить работу сотрудникам вроде нас. Естественно, большая часть из дешевых светильников от узкоглазых коллег в скором времени вышла из строя, а новые никто заказывать не торопился. Впрочем, даже несмотря на неработающую люминесценцию, фонарик справлялся со своей задачей более чем достойно. Я шагал по шпалам, водя лучом из стороны в сторону и искал взглядом какие-нибудь зацепки и следы пребывания Василича. Холодное пятно выхватывало лишь бетонный свод, тянущиеся по стенам линии проводки и мало интересное оборудование метрополитена. Нервозность, которая по-началу пробегала по спине мелкими мурашками от осознания того, что я нахожусь глубоко под землей в полном одиночестве, понемногу сошла и я совершенно спокойно брел вперед, иногда пытаясь докричаться до обходчика. Где-то вдали уже забрезжил свет приближающейся “Комсомольской”, когда под ногами что-то оглушительно звякнуло.
Я удивленно посветил вниз и стал искать глазами источник шума. Сперва показалось, что ничего там нет, но тут я разглядел какой-то предмет, блеснувший в свете фонарика. Оказалось, что это еше один. Всмысле, фонарик. Дешевый китайский цилиндр из металла неизвестного происхождения, работающий на “пальчиковых”. Такую архаику, еще и на лампе накаливания, а не на вездесущих диодах, нынче встретишь не часто, но я знал, где таких водилось некоторое количество - в подсобке на станции. Да, это определенно был фонарь обходчика. Правда, прибор, при ближайшем рассмотрении, оказался разбит и теперь мертвым грузом лежал у стены туннеля, откатившись туда от моего неосторожного пинка. Я огляделся по сторонам и чутье не подвело - в небольшой нише обнаружилась та самая тележка, с помощью которой Василич диагностировал пути. Устройство небрежно валялось в вековой пыли и тускло светило индикаторами. Вообще говоря, выглядело это крайне подозрительно и навевало нехорошие мысли о нападении или что похуже, правда кому и зачем нападать на безобидного мужичка. Все, что можно было тут с него поиметь, это недопитая 0,25 дешевой водки, да и только. Несмотря на волнение, я взял себя в руки и громко позвал обходчика, машинально расстегивая кобуру.
***
Никто не ответил и мой голос эхом укатился дальше по рельсам. Я собрался уже идти обратно и докладывать дежурному о ЧП, звонить в отделение и вызывать подмогу, как вдруг осознал, что тишину нарушает глухой и ритмичный стук. Я еще раз огляделся и обнаружил, что ниша, в которой обнаружилась тележка, вовсе не заканчивается тупиком, а продолжается куда-то дальше. Собственно, в туннелях полно всевозможных технических помещений и коридоров. Какие-то ведут к запрятанным в глубине коммуникациям, какие-то - соединяют параллельные туннели и т.д. Хоть все эти проходы и предназначены для служебного пользования, а появление тут посторонних крайне маловероятно, все же их всегда преграждает надежно запертая металлическая дверь с замком. Тут дверь тоже была, но, любому внимательному наблюдателю сразу стало бы очевидно, что она приоткрыта. Я подошел ближе и прислушался. Стук, совершенно точно, доносился откуда-то из-за преграды.
- Василич, ты че там удумал, дурак старый? - нервно бросил я в темноту коридора.
Мне показалось, что стуки на мгновение прервались, а затем послышались снова. Ничего не оставалось, кроме как пойти внутрь. Понятно, что было до усрачки страшно, но кто знает, вдруг обходчик лежит там и пытается привлечь мое внимание так, как может. Секунду поколебавшись, я подумал, будь что будет, вынул пистолет, щелкнул флажком предохранителя и дослал патрон. Целиться перед собой не стал, но, в случае опасности, готов был вскинуть оружие и выпустить весь магазин в нападающего.
***
Дверь отворилась с тугим хрустом. Ржавчина на петлях осыпалась крупными хлопьями и до конца распахнуть створку мне так и не удалось. Я расширил проход настолько, чтобы можно было протиснуться и пролез внутрь. За дверью, как я и предполагал, оказалось что-то вроде подсобного помещения или технологического туннеля. Стены покрывала облупившаяся и вспухшая краска, пол был покрыт толстым слоем пыли и песка, в котором я сразу приметил отчетливые следы мужской рабочей обуви. И стук. Стук, сразу как я вошел, стал значительно отчетливее. Если в перегоне я слышал только глухую вибрацию, похожую на далекий набат, то сейчас, через каждые три-четыре секунды, по коридору прокатывался металлический звон, будто кто-то кует железо на допотопной наковальне. С каждым шагом по плитам старого кафеля, удары становились все громче. Отчего-то мне уже совершенно расхотелось окликать мужчину не вернувшегося из перегона к назначенному времени и единственное желание, которое сейчас бушевало в голове, было развернуться, выбежать из коридора, закрыть дверь и подпереть ее чем-то тяжелым. Как ты понимаешь, я этого не сделал. Я, собрав все остатки воли, шел дальше, пока не остановился в метре от поворота. Источник грохота был совсем рядом. Метр, не больше. Стоит заглянуть за обшарпанную, покрытую паутиной и раковинами, стену и я воочию увижу его.
***
Я сглотнул подступивший к горлу ком, на секунду зажмурился, настраиваясь на нужный лад, проверил макаров и, жадно втянув затхлый воздух подземелья, выскочил из своего укрытия, крепко сжав пистолет двумя руками и направив его в сторону потенциальной угрозы.
- Руки! Быстро руки! Лежать мордой в пол! Кто такой, *ля?! - неожиданно четко выпалил я.
Конечно, приказы я раздавал скорее от испуга. Собственно, я вообще не ожидал увидеть тут кого-то, кто мог бы поднять руки и подчиниться моим требованиям. Однако, кто-то в темноте все-таки был. Прямо передо мной в темном тупике, заканчивающемся очередной дверью, стоял мужчина в спецовке и что-то неразборчиво бормотал. Он послушно начал поднимать руку и я, было, облегченно выдохнул, радуясь, что с Василичем ничего фатального не произошло и он просто заблудился по пьяни, спутал замурованный проход с выходом и теперь стучит, пытаясь дать о себе знать. Но, через мгновение радость сменилась подозрением. В руке мужчины что-то блеснуло, а затем он резко опустил конечность и высек искры из стали двери. Раздался, уже знакомый мне, грохот, и тихое бормотание продолжилось.
Я пригляделся. На меня обходчик не реагировал. Он отрешенно говорил со створкой и продолжал колотить по ней инструментом (оказалось, это был его привычный молоточек, которым Василич простукивал рельсы при ночном осмотре).
- Я тут. Вы знаете, что я тут. Я услышал ваш зов и пришел. Я готов! Готов к схождению! -  слова Василича стали немного отчетливее.
- Э, братан. Слыш? Ты че? - настороженно спросил я в пол голоса. Снова никакой реакции.
- Вы избрали меня. Стены донесли благую весть. Ваше ожидание подходит к концу! Схождение близко. Я готов войти! - шепот плавно набирал громкость.
- Ва…Василич! Да что за бред? Давай двигать, а? Тебя на “Центральной” ждут, а не тут. Че, белочку словил что ли? - нервный сарказм вырвался неосознанно.
- Свет. Он озарил меня! Я узрел. Узрел в его лучах истину! Я готов вкусить дары! - обходчик уже почти кричал.
Так, ладно, связываться с человеком в таком состоянии явно не разумно, подумал я. Сейчас он меня, вроде бы, не замечает, но что если все изменится? Бросится Василич, скажем, на меня со своим сраным молоточком и что делать? Валить его наглушняк? Поди потом докажи кому, что расстрелял пьяного работника в порядке самообороны. У нас, все-таки не загнивающий запад, поэтому, как водится, замучают написанием объяснительных и составлением протоколов, а в конце, скорее всего, все равно посадят. Я решил не испытывать судьбу. Обходчика я нашел, он, похоже, невредим (во всяком случае физически). Сейчас выйду в перегон (там рация немного ловит), доложусь дежурному и попрошу вызвать специалистов.
Я сунул ПМ обратно в кобуру, развернулся и пошел, было, обратно, как вдруг к бормотанию мужчины примешались ответные стуки с той стороны створки. Мое дыхание прервалось на мгновение, а сердце пропустило удар. Я медленно повернул голову. Василич словно что-то услышал в этом грохоте, оживился и, наконец, почувствовал мое присутствие. Он тоже начал поворачиваться, но видеть лицо обходчика мне, почему-то, очень не хотелось. Из замочной скважины показалось тусклое сияние, а по стенам, полу и потолку пошла монотонная вибрация, словно находишься в самом сердце трансформаторной будки. Свет стал ярче и нестерпимая белизна пробивалась уже даже из, казалось бы, наглухо замурованных щелей двери.
Мужчина встал прямо передо мной, окруженный этим жгучим светом. Его глаза были закрыты, словно он ходит во сне. Молоточек с резким лязгом выпал из ладони и отлетел в пыльный угол. Это вывело меня из оцепенения и я мигом вскинул оружие, направив дуло прямо Василичу в лоб.
- Так, слушай, стой где стоишь, понял? Не приближайся. Не знаю, что тут творится, но сейчас первым делом… - начал я уговаривать, постепенно пятясь в сторону выхода, как вдруг вибрации и свет мгновенно исчезли. Мой фонарик тоже погас, хотя я, казалось бы, проверил дорогущую приблуду и еще полчаса назад все с ней было в порядке. Все окутала непроглядная мгла, как вдруг Василич разомкнул ссохшиеся веки. Вот тогда-то я и начал стрелять. Без предупреждения, невзирая на последствия и правила. Испепеляющее зарево, которое опалило своими лучами пространство, вырвалось из глазниц обходчика и обожгло меня, как миллионы солнц, вдруг зажегшихся в метре от лица. Я не знаю, были ли звуки, крики и слова. Не знаю, пытался ли обходчик что-то донести или умолять. Я ничего не видел и ничего не слышал. Я ощущал лишь свет, проникающий в каждую клетку тела и, из последних сил нажимал на спусковой крючок пистолета. С каждым выстрелом в теле мужчины зажигалась новая звезда и усиливала эффект своих товарок.
Макаров встал на затворную задержку, но я еще несколько раз инстинктивно пытался жать на спуск. Я, конечно, не самый опытный и волевой полицейский, наверное, но взять себя в руки все таки смог. Поняв, что боезапас исчерпан, я бросился бежать по проходу. Вибрации и гул снова прокатились по коридору. Меня сбило с ног и швырнуло о стену. Тем не менее, я снова поднялся, стараясь не смотреть назад и вновь устремился к спасительному туннелю. Зарево устремилось за мной, пронзая спину диким жжением, но я все равно бежал. Этот отрезок старого технического прохода 30-40 метров длинной был, пожалуй, самой долгой дорогой в моей жизни. Когда я, наконец, трясясь от, наполнившего кровь, адреналина и животного страха, протиснулся сквозь ржавый проход и закрыл его за собой, казалось, пора было успокоится. Все закончилось. Ужас остался позади. Но, тем не менее, я не остановился. Я побежал дальше. По пути к “Комсомольской” еще несколько раз падал, разбивая в кровь колени. У самой станции задел рукавом какой-то кусок провода, торчащий из стены, но, по прежнему, даже не замедлился. Рукав, наверное, так и остался висеть там, будто заговоренная ленточка. Уборщицы и персонал кричали что-то и пытались со мной заговорить, пока я несся сломя голову по перрону и остановленному на ночь эскалатору, но я не слушал. Вася Овчарук, мент, работающий на “Комсомольской”, попытался меня остановить, но я с ходу врезал ему под дых и выскочил на ночную улицу через запасной выход.
Неоновые огни вывесок и характерный, не прекращаюшийся даже после заката, городской фоновый шум казались сейчас чем-то нереальным. Словно я, будто кэруловская Алиса, побывал в параллельном мире за границей нашего бытия и, наконец-то, вырвался наружу, узнав, насколько все таки глубока кроличья нора. Что я сделал, когда выбрался? Ну, пожалуй, стоило вернуться на станцию и предупредить коллег. Возможно, нужно было вызвать по рации ребят из соседнего отделения или просто позвонить с мобильного в 112. Впрочем, ни телефона, ни рации я при себе не обнаружил. Все эти, так нужные человеку гаджеты валялись где-то позади, случайно выпавшие во время ошалелого бегства от того существа, которое приняло облик нашего обходчика. Я просто побежал. Побежал дальше не разбирая дороги, пока не упал без сил в каких-то кустах и сидел там, сжимая оружие, пока меня не выволокли патрульные. Я понятия не имею, что случилось у той двери, и что это вообще был за коридор. Почему Василич так разительно изменился и был ли это вообще он, а не плод моего воображения. Наконец, что за свет озарил старое помещение и почему так странно повлиял на мое сознание. Я все еще помню голоса, которые услышал, когда сияние пало на меня и, скажу я тебе, никому не пожелаю услышать такое. Они говорили действительно жуткие вещи. Предостерегали и уговаривали. Предлагали выход, избавление. Схождение. Что за схождение? Понятия не имею, но догадываюсь. И догадки мои не сулят ничего хорошего.
***
Печенкин закончил свой монолог и задумчиво уставился на тихо гудящую лампочку под потолком. Я хотел что-то спросить, но слова никак не складывались в предложения. Такого я еще не слышал никогда, уж точно. Мысли крутились в голове калейдоскопом и вот, кажется, начали оформляться во что-то условно связное. Я открыл рот, чтобы вытянуть из задержанного новые подробности, как вдруг в дверь постучали. От резкого звука я подпрыгнул на металлическом стульчике и обернулся.
- Алан Сергеевич, там пришли ребята из…ну, вам лучше самим с ними поговорить. - Константиныч, стоящий в дверях, растерянно и нерешительно смотрел поверх своих очков. Таким нашего дежурного увидишь не часто.
- Слав, я на секунду. - доверительно обратился я к Печенкину и встал с насиженного места.
- Этого разговора не было, Алан Сергеевич. Запомните. Я молчал и отказывался давать показания. Крайне советую вам придерживаться этой версии.
- Что? Почему?
- Просто поверьте. Ради вашего, да и вообще, всеобщего блага.
***
Конечно, сначала словам Печенкина я не придал особого значения и хотел уже звонить на “Центральную”, чтобы узнать, что за бардак у них там творится. Впрочем, одного взгляда на конторских, безмятежно ожидающих в пустынном фойе, хватило, чтобы охладить мой пыл. Во главе делегации был сухощавый мужчина неопределенного возраста в элегантных, начищенных до зеркального блеска, туфлях и импозантной шляпе. Из под головного убора виднелась пара хитрых бегающих глаз, а рот был тронут легкой надменной улыбкой. Внешний вид пришедших должен был, по задумке, внушить доверие, но вызывал только трепет и мандраж. С этими точно шутки плохи. Главный продемонстрировал ксиву и приказал спутникам забрать задержанного.
- Погодите, вам на кой этот буйный сдался? Надо, для начала, протокол составить, в конце концов. - начал я.
- Нет, голубчик, не надо протоколов. Дело государственной важности. Можно сказать, вселенского значения. - ответил конторский.
- Он уже начал давать показания? - встрял коренастый мордоворот, пришедший со шляпником.
- Эм, да нет. В отказ полный идет. Походу, реально из наших - хрен разговоришь. Че он учудил то вообще? - наспех соврал я.
- Да, говорят, сослуживца похитил. В общем, разберемся.
Я согласно кивнул и решил больше судьбу не испытывать. Ни одному слову пришедших я, разумеется, не верил.
***
Гости из конторы беспрепятственно вывели задержанного и усадили в машину. Мы с Константинычем лишь посмотрели вслед скрывшимся за поворотом огням и постарались выкинуть происшествие из головы. Позже, по своим каналам, я пытался выяснить дальнейшую судьбу бедолаги лейтенанта, но, информация о нем чудесным образом исчезла из всех доступных источников. Копать дальше я побоялся, ибо привлекать к себе лишнее внимание совсем не хотелось. В новостной ленте какого-то городского паблика была небольшая заметка об обходчике в метрополитене, который трагически погиб той ночью, случайно взявшись за, находящийся под напряжением, кабель. Мужчину отпевали в закрытом гробу, а затем оперативно кримировали, не откладывая в долгий ящик. Я не особо удивился бы, если бы узнал, что гроб, на самом деле, сжигали пустым. Не знаю, с чего Печенкин решил проявить ко мне такое милосердие и не стал палить перед теми, кто увез его в неизвестность, но я ему благодарен. Выяснить, что же случилось той странной ночью мне, увы, так до конца не удалось, но, знаете, кое что я все же сделал. Через пару недель я не удержался и проник в тот самый перегон. Конечно, не без помощи пары знакомых диггеров, которые показали потайной проход, за обещание и дальше закрывать глаза на их безвредное, но не совсем законное хобби. Я нашел ту нишу и приоткрыл ржавую створку. Прошел по длинному грязному коридору и не нашел ничего кроме двери. Двери, которую, похоже никогда и не открывали. Теперь в ней появилось несколько крохотных отверстий от служебных пуль девятого калибра. Я заглянул в прореху и не увидел ничего особенного. Только далекий тусклый островок света, который, впрочем, может однажды разгореться вновь. Кто знает, что он принесет с собой, когда пробъется сквозь эту хлипкую, явно не представляющую серьезной проблемы, преграду где-то в недрах перегона “Комсомольской”.