Дайте миру шанс Часть2 Проект Пополит гл. 10

Лорейн ожидала кучу вопросов, но Джеф молчал. Молчал почти весь день. Также молча изучал результаты ее анализа крови.

Поверил, что она говорит правду, или посчитал окончательно свихнувшейся, она так и не поняла. Даже спустя столько дней знакомства, она не смогла основательно его узнать. По правде говоря, ей было бы легче, если бы он сразу назвал ее сумасшедшей, чем сейчас теряться в догадках. Зато ей было теперь спокойно, как говорится, выскажись и облегчи свою душу.

Может, у нее не так много доказательств, но хорошо подвешен язык, как у любого журналиста. Белое, черное, но в жизни не все так однозначно. Вряд ли он рад был узнать всю правду, но так сложились обстоятельства.

Бывает так: строишь себе какой-то план и следуешь ему, все вроде бы гладко и ровно, но вот когда что-то пошло не так – все наперекосяк. Все ее теории, предположения, планы и зацепки – все рухнуло.

Кто бы мог подумать, что совершенно случайный человек окажет ей поддержку. Джефу, возможно, тоже не просто доверять незнакомке, это чувствовалось в тревожном, замкнутом его поведении, но она догадывалась, что он собирается с мыслями и вот-вот ей расскажет что-то значимое. Так и случилось. При первом же упреке в скрытности, он начал свой довольно длинный рассказ.

- Дилл и Рэд смогли кое-что накопать. Получили доступ к некоторым секретным документам через базу правительства. Они выяснили довольно мало, но и это никого не остановило. Они успели все мне рассказать, до того, как их убили.

 Не многим достается хорошая генетика, а прогресс требует максимум, при минимуме затрат, и тот, кто не подстроится под новые факторы, обречен на вымирание. Пополиты. Их было семь. Семь экземпляров. Их назвали по фамилии ученого, изменившего в исходном организме сразу несколько генов путем перестройки.

Несколько свойств в одном организме – небывалая скорость, сила, выносливость, регенерация. Прорыв в генной инженерии. Их искали  все это время, но думали, что они все погибли. Пополит и есть тот источник, в котором, как в коллайдере, запустили ускоренный механизм межхромосомных перестроек.

 Семь искусственных  созданий. Трое умерли сразу на первом этапе. Потом эксперимент засекретили настолько, что все упоминания о них стерли во всех электронных базах.

Человек то и дело подвержен самым различным факторам – погода, стресс, возраст, травмы, переживания. А тут такие возможности. Как оказалось, цель эксперимента была не настолько пацифистская, а совсем наоборот.

Чувства невозможно контролировать, человеку можно внушить любую  идею, но любовь, гнев, даже слабость, в конце концов могут ее разрушить, и определяющей идеей все равно будет самая разумная. Человек может притворяться, говорить одно, а думать совершенно иначе. С этим ничего не поделаешь.

Другое дело – искусственно созданный живой организм без чувств. У него есть только та идея, которую ему внушили. Другой он просто не знает.

Они думали, что создают сверхчеловека, но создавали сверхмонстра. На каком этапе произошел сбой – я не знаю, но закончилось все тем, чем закончилось – человечество чуть не погибло. Да и это чуть – вопрос времени.

В тот вечер, когда мы об этом узнали, мы долго спорили о причинах, которые привели к настоящим событиям. Я говорил: все беды пошли от Пополитов - это первичное звено, с них все и началось,  но Дилл – а он был доктором наук – уверял, что они – лишь спусковой механизм. Началось все с того момента, когда гибридов стало больше, чем людей. Рэд был на пять лет нас младше, а вот он как раз доказывал, что Пополиты – это наоборот, высшая ступень, которая ушла с пути деградации гибридов.

 Мы разошлись за полночь, толком ничего не выяснив, и даже не подозревая, какими опасными сведениями располагаем. Первым позвонил Рэд, кричал, чтобы я уезжал из города. Я слышал его смерть, его сдавленный хрип. Его задушили, а обставили так, будто он повесился. Какие могли быть мотивы у молодого, перспективного ученого, в следующем месяце собирающего жениться – это мало кого обеспокоило. Диллу я уже не дозвонился – автокатастрофа. На безлюдном, прямом участке пути. Естественно, без свидетелей.

Я был предельно осторожен, поэтому избежал смерти, когда мне на голову чуть не свалился рекламный щит, а в машине испортили автопилот. В лаборатории все перевернули вверх дном, исчезли не только сведения, которые мы накопали по Пополиту, но и наши многолетние разработки. Поэтому я и подумал про тебя.

Он замолчал и отвернулся, вспомнив всю эту историю, от которой до сих пор страдал.

- Это были не просто коллеги, друзья? - сочувствующе поинтересовалась Лорейн.

Прошло несколько минут, прежде чем он ответил:
- Мы дружили с детства. Увлекались генетикой. Практически у всех родители были с ученой степенью. Моя мать называла нашу банду - ученый квартет.

- Трио, - поправила она.

- Мы трое и еще был Шон, - уточнил он, но как-то мрачно и отрешенно.

- Шон…Почему-то это имя мне знакомо, - призналась она, задумалась, и внезапно вспомнила трансформацию, которая ее так удивительно поразила, -  а… точно. Эпигенетичный попугай. Это же он сделал.

- Ну да. Ты же журналистка. Цепляешься к деталям, - продолжил он тихо и скорбно.

С чувством ликования она воскликнула:
- Как раз он нам сейчас и нужен! Для него есть работа, серьёзней попугая.

Джеф внезапно изменился и побледнел, ответил, хоть и не без труда:
- Он погиб. Еще молодым мальчишкой, когда все это началось. Никто не знает, как и где. Если ты помнишь, города тогда были похожи на кладбища, горы трупов валялись на улицах.

- Погоди, тогда почему ты так уверен? Возможно, он жив. Вы не пытались его искать? – поинтересовалась она вкрадчиво.

В полном неприятии, Джеф пробормотал:
- Если бы он был жив, он бы дал о себе знать. Шон был умнее всех нас и что-то предчувствовал. Или знал. Возможно, видел предпосылки. Он часто повторял: «Нельзя спорить с Богом….Нельзя спорить с Богом не потому, что бесполезно, а потому, что он всегда оказывается прав». Тогда мы не знали, зачем он стал возиться с этой разработкой, потом поняли. И последующие годы только  и пытались, что доработать его «Бабушку».

Лорейн громко и звонко расхохоталась, а Джеф долго смотрел на нее с таким видом, будто не знает упрекнуть ее, или сразу рассердиться.

- Извини, но это же смешно. Бабушка?! Ты серьезно? Это название секретной правительственной разработки? – как можно деликатней объяснила она.

- Так ее назвал Шон, - он нахмурился, с укоризной взглянул на нее, но продолжил с трогательной улыбкой, -  ему было 14 лет, но его без скромности можно было считать гением. В память о нем мы не стали менять название.

В ответ она только виновато развела руками.

- Сколько бы он еще мог сделать…. Мы могли. Теперь все пропало, - Джеф откинулся на спинку кресла и рассеянно посмотрел в окно.

Несколько минут они молчали, потом Лорейн спросила в нерешительности:
- А в чем принцип действия, если, конечно, не секрет?

- Людям трудно отличить гибрида, если изменения не внешние, - вразумительно начал он, -  нужны специальные тесты. А вот гибриды, напротив, безошибочно чуют человека.  Шон синтезировал феромон, который мог маскировать людей от гибридов. Проблема была в том, что он изобрел его на ограниченный круг гибридных организмов, существовавших на то время. Со временем разнообразие видов гибридов увеличилось, и надо было усовершенствовать состав. Мы работали над универсальным средством такой маскировки.

- Значит, от гибридов можно спрятаться при помощи духов? – удивилась она.

- Только с не очень приятным запахом, - он протянул ей миниатюрный флакон.

Она раскрутила колпачок, втянула носом воздух и сморщилась от запаха, похожего на нафталин:
- Понятно, почему бабушка. Ваш Шон был еще и редкий шутник.

Тут Джеф резко встал:
- Ладно, уже поздно. Пора заканчивать вечер воспоминаний. Завтра рано вставать, не опоздать к твоей подруге, как говоришь, ее зовут?

- Белинда, - напомнила она, - но мы не подруги.

- Вот и хорошо, - он потер руки, потянул спину и направился в свою комнату, -  значит она не такая, как ты. Двоих таких я не выдержу.

- Ты просто дикарь, - выкрикнула Лорейн ему вдогонку.