Бесполезный человек попрогуливается по Садовой

Иду в «городской». Неспешно так. Не торопясь. Стаканчик пломбира в руке моей весом: полтораста граммов - то, что нужно.
Жара.
Солнце жжёт.
Прохожу дом в котором жил Лермонтов. Места все эти - мои. Всё детство здесь. Не совсем, может, здесь, но уж точно таскался тут десятки раз в летах малых. Да и какого чёрта, даже и здесь: полгода жил в доме, у «Крюкова», который снесли, чтобы построить «Мариинку-2».
Свернул на Никольский, на Римского-Корсакова: архитектура, прямо скажем, огорчает.
За два века, без малого, тут ничего не поменялось.
Когда подле домов этих бывали по делам Гоголь или Пушкин (могли же бывать?), или Николай проезжал, или прочая публика, всё было ровно так же.
Мы, наша скромность, знаете ли, любим стекло и металл: современность, технологии, размах. Старые камни наводят тоску и печаль. Идеальная же архитектура, в нашем скромном понимании, - бетонка посреди поля, бетонные плиты, ВПП, рулёжки, фонари вдоль рулёжек, бесконечные травы. Поля…
Бесконечные поля…
Облака над полями, далёкие холмы, тучи, белоснежные облака… Ветер!.. Ветер!..
Ах… Ветер…
Мороженое, тот, который прекрасен, сожрал и купил ещё. Потом полкило черешни. Потом захотелось чёрной прессованной икры. Астраханской, браконьерской.
Не далее как в пятницу видел взлетевший с «Левашовки» Ту-154. Не ожидал. Думал, что «134-ка», пригляделся, оказалась «154-ка». Был удивлён. Предполагал, что списали все борты до последнего. По факту, как выяснилось, двадцать пять бортов будут находиться в эксплуатации ещё несколько лет.
Это чудесно.
Хотя, скажу, именно «134-ка» в нас вызывает самые нежные чувства. Такая она конфетка. Такая прелесть. А как она орёт на на разбеге… И сколь долго бежит… Предкрылков-то нет. О, это надо слышать!.. И видеть.