Проект Витгенштейн. Глава 13. Логос и эйдос

в продолжение темы «логос - эйдос» (*) 

«...мы мыслим: если располагаешь непроанализированной формой, ощущаешь недостаток анализа, но располагая проанализированной формой, ты обладаешь всем. — Но разве я не могу сказать, что в обоих (!) случаях утрачивается та или иная сторона дела?» (с) Витгенштейн.
 
«Проанализированное» (логос) теряет не меньше, чем «не проанализированное» (эйдос). Первое есть «модель». Второе — тоже. Первое — модель интеллектуальная. Второе — модель чувственная. Обе — объекты, порождаемые сознанием, находящиеся в субъективной реальности, идеальные объекты, иллюзии. Или, другими словами: «Смыслы и желания выдумываем мы сами. Из них возникают цели».

Александр Клейн
17 июля 2023 г.
Рис.: Кл.

___

(*) Ниже большая цитата из работы К.А.Свасьяна "ЭЙДОС И ЛОГОС В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ". Я бы дополнительно назвал этот текст "Основной водораздел и основная проблема европейской философии". Замечу, что этот текст важен для понимания механизма работы диалектической логики. Что это за "механизм" и в чем "важность" темы, затронутой в тексте, я буду рассказывать в течение предстоящего года неоднократно. А.Клейн, 17.07.23

Цитата:

Драма мысли – контрапункт, разыгранный двумя голосами, продолжающими до сих пор оставаться главными персонажами во всей истории философии, ее так сказать, бессменными протагонистами. Эти голоса суть ЛОГОС и ЭЙДОС. Для характеристики их мы обратимся к текстам А. Ф. Лосева; формула различия между логосом и эйдосом проведена в них неподражаемо ясным образом, и мы затруднились бы показать в современной философии другую аналогичную и столь же отчетливую дистинкцию. Итак, "что такое логос и каково отношение его к эйдосу? Логос – тоже смысл и тоже смысл сущности. Но если эйдос есть наглядное изваяние смысла, логос – метод этого изваяния и как бы отвлеченный план его" [8]. И дальше: "Эйдос мы определяем как явленную сущность предмета. Эйдос всегда есть, поэтому, нечто во внутреннем смысле оптическое, вернее, син-оптическое. Будучи дан как некая координированная раздельность, эйдос вещи есть как бы некое идеальное, смысловое изваяние предмета. Это в собственном и подлинном смысле "вид" предмета, смысловая картина его сущности... Эйдос – идеально-оптическая картина смысла; логос – отвлеченная от этой картины смысловая определенность предмета. Эйдос – живое бытие предмета, пронизанное смысловыми энергиями, идущими из его глубины и складывающимися в цельную живую картину явленного лика сущности предмета. Логос – сущность самого эйдоса, по отвлечении всех син-оптических связей, конструирующих живой лик, или явленность предмета" [9]. И еще – прекрасная, от обратного, формулировка логоса: "Это: не цельность, но принцип цельности; не индивидуальность, но – метод ее организации; не созерцательная картинность и воззрительная изваянность, но чистая возможность их; не общность, но – закон получения ее и т.д." [10]. Иными словами, если цель логики заключается в чисто мысленном определении принципа, конституирующего факт, то высшая цель эйдетики выражается в обороте "охватить мысленным взором". Не так сказать "мысленным взором", а именно им; это значит: смотря на факт (платоновское sunoran eiz en ), видеть его принцип, не загромождая акт синопсиса всяческими абстрактными домыслами и измышлениями. Таким образом, если логика стремится к знаку и опирается на знак, то цель эйдетики – не знак, а зрак, точнее говоря, все тот же знак, взятый, однако, в аспекте синоптики, т.е. сущностно зримый знак.

Налицо типичная антиномия "между мышлением и созерцанием: настоящая crux metaphysicorum всей европейской философии. Любопытно, что, культивируя эту дистинкцию и изыскивая утонченнейшие аргументы в ее пользу, философы лишь в редких случаях полностью забывали предшествовавшее ей единство; смутная память об изначальном естественном, тождестве преследовала их во все времена. Такова, между прочим, "субстанция" Спинозы и "божественное первоначало" Лейбница и окказионалистов; даже Кант, достигший прямо рекордных результатов в разъятии мышления и созерцания, обмолвился-таки контрабандным намеком на их "общий, но неизвестный нам корень" [11]. Было бы, разумеется, грубой ошибкой усматривать и истории философии только тенденцию разъединения логоса и эйдоса; инстинкт самосохранения всегда удерживал ее от "последних выводов", и на всякое засилие одной из крайностей она решительно реагировала бурными проявлениями другой. Ее контрапункт – мы говорили уже – слагается из двух голосов; логической линии, гипертрофирующей логос в заданиях схоластики и вплоть до современных методологий сциентизма, противопоставлена эйдетическая линия, склонная гипертрофировать эйдос, от требования Декарта "раскрыть глаза" (oculos aperire) до драстической максимы Витгенштейна: "Не мыслить, а смотреть". Но при этом несомненно одно: единство было утеряно, и баланс обеих крайностей выглядел непоправимо нарушенным. Между рассудком, осмеливающимся писать "письма слепых в назидание зрячим" (такова щемящая парадигма "Буало", поучающею "Расина"), и созерцанием, презрительно отвергающим всякого рода "силлогизмы", разгорелась смертоубийственная распря, пронизывающая почти всю историю философии и шумно врывающаяся в современность.

Метастазы отмеченной антиномии повсеместны; ее специфические проявления настолько обширны, что приходится говорить уже о масштабах не просто философии, но культуры как таковой.
Эйдос и логос –
лишь одно из ее наименований, фиксирующее ситуацию в плане антитезы созерцание-мышление. Сугубо философская эмблематика антитезы достаточно разнообразна: это –
эмпиризм и рационализм,
философия жизни и логистика,
иррационализм и сциентизм
(отдавшись желанию, можно было бы продолжить перечень). В проекции рассудка все это обобщается в дихотомии
интуиция-дискурсия.
Другая проекция выявляет нам антиномию в символике
сердца и головы,
о которой обронил некогда неосторожное и фактически не вполне корректное слово великий французский моралист: "Ум всегда в дураках у сердца" [12]. Культурно-исторический аналог ее запечатлен в конфликте между
гуманизмом (филология) и схоластикой.
Можно было бы перенести ситуацию в столь типичную для XX века тяжбу между
"жизнью" и "культурой".
Любопытно, что этой тяжбе подыскано даже физиологическое объяснение в распространенном нынче популярном воззрении о двух полушариях мозга, поделивших меж собою соответственно
"интуитивные" и "дискурсивные" способности.
Дальнейшее дознание завело бы нас чересчур далеко, и мы бы не удивились, обнаружив следы антиномии даже в набивших оскомину культмассовых спорах между
"физиками" и "лириками",
но картина ясна и без них.

История философии прочитывается в свете сказанного как драма философии, разыгрывающаяся в росте обособления и конфронтации рассеченных половинок некогда живой цельности. Первый – греческий – акт этой драмы свершается еще в напряженнейшей попытке удержать, равновесие. После досократического отрыва логоса от пуповины мифа нас встречает мастерская техника балансирования обеих крайностей у Платона и Аристотеля, где более подчеркнутой эйдетике платонизма вторит более подчеркнутая логика перипатетизма. Но при всех этих "более" какое несравненное чувство меры! На десятках страниц демонстрирует эйдетик Платон поразительную способность синопсиса, и там, где мы готовы уже к соответствующим выводам, он вдруг незаметно переключает сознание и корректирует яркую картинность, скажем, "Федра" мощной абстрактностью "Софиста" или "Парменида". И равным образом Аристотель, принятый в ходе инерции традиционных представлений за образец сугубо логизированной мысли (с легкой руки Порфирия, а в наше время Наторпа), способен еще на ярчайшие и в своем роде непревзойденные феноменологические процедуры усмотрения сути (хотя бы в "Топике"). Потом начинается срыв. Неоплатонизм, попытавшийся еще раз достигнуть равновесия, оказался, по существу, неудавшейся попыткой; еще у Плотина живо это равновесие, ибо даже тяжелейшие пассажи "Эннеад" разыгрываются на фоне подлинно античной феории: рассудочность Плотина – транскрипция его зрячего опыта. Но глубокой трещиной раздается в здании уже чрезмерная, до опьянения чрезмерная схоластичность Прокловых и Порфириевых построений, и с другой стороны раскалывается здание в чрезмерных магомифических фантазиях Ямвлиха. С этого времени оппозиция двух путей –
логики и эйдетики,
дискурсии и интуиции –
врастает в судьбы развития европейской философии (культуры в целом) с
попеременным доминированием одного или другого.
Так, пышный
расцвет схоластики ознаменован общим упадком созерцательной мысли
(отдельные вспышки последней встречаются либо по инерции прошлого, как у св. Бернарда, например, либо же, как в школе Шартра, спорадичны и осмыслены, так сказать, в кредит будущего). Напротив,
упадок схоластики отмечен взрывом "гениальных интуиций";
тонкому мастерству силлогистики противостоит ослепительная красочность стилистики, и уже в знаменитом споре "стилистов" (Лоренцо Балла) против "диалектиков", т.е. схоластических докторов, очевидна смена мировоззренческого гегемона; образно выражаясь, орган мышления ренессансного человека уже не мозг, а глаз, по Леонардо, signori de'sensi, источник всяческого знания. Эти "рокировки" сопровождают всю историю культуры вплоть до наших дней; диссонанс их в наши дни оказался невыносимым. ...

Когда Гуссерль, едва ли не наиболее влиятельный адепт "чистого логоса", дочистивший его от последних привкусов психологизма, заговорил вдруг об интуиции как альфе и омеге познания, ситуация выглядела, надо полагать, не менее скандальной, чем это в свое время казалось Канту в связи с Юмом. Переполох факультета усиливался от того, что инициатива исходила не от заведомого иррационалиста, вроде Бергсона или, скажем, графа Кайзерлинга, а от "своего" и даже больше, чем просто "своего": от "первого среди равных". Наторп обвинил Гуссерля в мистицизме. Так, великим традициям европейского рационализма довелось на деле изжить мифологему "потерянного рая" в лице почитателя Декарта и ученика Карла Вейерштрасса; искушение настигало с разных концов. Вот Липпс, один из серьезнейших представителей психологического направления в логике, сложил оружие, покоренный исчерпывающим антипсихологизмом "Логических исследований", тогда как Бенно Эрдман, закаленный в эристике логик, не нашел иного выхода, как прибегнуть к жалкому лепету о поколениях, которые рассудят "наш спор"; и вот уже, с другого конца, Риккерт, в безуспешных попытках пробиться к предмету познания, вынужден был пройти феноменологический семинарий по проблеме "переживаний".
Парадокс ситуации заключался в том, что
строго "Логические исследования"
увенчались вдруг чисто интуитивистским учением об узрении сущности;
интуиция, этот "урод" в дружной семье логических категорий,
объявленная вне закона и
снисходительно поощряемая за задворками философских трактатов (в поэзии Гёльдерлина, например!),
была не только введена в "философию как строгую науку" и
узаконена в ней,
но и оказалась необходимым условием этой философии. ...

...баланс между крайностями пустых форм и слепых созерцаний (формулировка Канта)

...Философу надлежит в равной степени владеть обеими крайностями: не только правилами мышления, но и правилами вИдения, контемпляции; не случайно, что интуиция носит у Гуссерля не иллегитимный характер дара свыше, а вполне пропедевтический – вплоть до того, что ей можно обучать студентов, посещающих семинарий.

(с)
К.А.Свасьян. ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ, ПРОПЕДЕВТИКА И КРИТИКА. Ереван: Издательство АН Армянской ССР, 1987. Глава 1. АНТИНОМИЯ ПОЗНАНИЯ. ЭЙДОС И ЛОГОС В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ.


Кто придумывает смыслы и желания?
http://proza.ru/2023/07/16/1119

3 иллюзии европейской философии
http://proza.ru/2023/07/15/737


Проект Витгенштейн

Глава 1 Вступление http://proza.ru/2022/12/25/1113
Глава 2 Подходящее описание http://proza.ru/2023/01/20/155
Глава 3 Модели и цели http://proza.ru/2023/01/20/175
--- Модели-ступени, или Как читать Витгенштейна? http://proza.ru/2023/02/12/1522
Глава 4 Умничать http://proza.ru/2023/02/19/1307
Глава 5 Вопрос или утверждение http://proza.ru/2023/02/19/1395
Глава 6 Слово и процесс http://proza.ru/2023/02/19/1419
--- Фундамент речи, или Мысли менеджера чайника http://proza.ru/2023/02/19/1504
--- Маркс и Витгенштейн http://proza.ru/2023/08/20/1793
Глава 7 Слово и процесс II http://proza.ru/2023/02/22/1149
Глава 8 Слово процесс дхарма http://proza.ru/2023/02/22/1721
--- Хотел ли Витгенштейн разрушить ловушки слов? http://proza.ru/2023/02/23/13
Глава 9 Шекспир и физикалисты http://proza.ru/2023/02/26/1181
Глава 10 Языковые игры http://proza.ru/2023/03/02/1497
Глава 11 Два Витгенштейна http://proza.ru/2023/03/04/892
--- Люблю! http://proza.ru/2023/03/04/1293
--- Формула диалектического противоречия, или Слова против Процессов http://proza.ru/2023/03/12/965
Глава 12 Мышление или действие? http://proza.ru/2023/03/04/1464
--- Пелевин и язык - к Проекту Витгенштейн http://proza.ru/2023/04/02/855
--- Пелевин Ум Б - слова и процессы http://proza.ru/2023/04/19/1054
--- Моторшилова и Хайдеггер - к проекту Витгенштейн http://proza.ru/2023/04/02/907
Глава 13 Логос и эйдос http://proza.ru/2023/07/17/1543
Глава 14 Мечта Витгенштейна http://proza.ru/2023/07/30/1401
Глава 15 Господин N http://proza.ru/2023/07/31/21