Лето в селе

До поезда оставалось минут пятнадцать-двадцать. Я буквально вылетел из метро со спортивной сумкой, набитой вещами. Я успевал на свой поезд и   необязательно было бежать, однако я мчался и с каждым метром усиливал бег. На улице стояла летняя погода, где-то рядом у торгового центра громко играла музыка, в микрофон то ли пели песни, то ли что-то рекламировали, но на это внимание я не обращал. Иногда приходилось притормаживать, чтобы не столкнуться с прохожими. В зале ожидания, на вокзальном табло, я быстро нашел номер платформы, откуда отправлялся мой поезд, и погнал туда. У входа в мой вагон стояли два проводника гоповато-пропитого вида с синими портаками на руках. Если бы не форма, то их можно было принять за откинувшихся зеков.
Найдя свою верхнюю полку в плацкартном вагоне, я бросил туда сумку и сел за столик у окна. Спустя несколько минут поезд тронулся. Мне нужно было отдышаться, прежде чем расположиться. Напротив меня сидели бабка с баулами и мужик предпенсионного возраста. В соседнем плацкарте какие-то работяги, громко переговариваясь, накрывали на стол. Видимо, это были вахтовики, которые ехали с заработков домой и решили отметить это дело. Кроме того, моими попутчиками были бабульки с детьми.  Я решил приоткрыть окно, так как в вагоне стало очень душно. Летняя жара усиливала духоту, и ко всему этому добавлялся запах вареных яиц, грязных носков и несвежего постельного белья. От всей этой смеси благовоний, типичной для плацкартных вагонов, хотелось открыть вообще все окна в вагоне. Время от времени проходили торговцы мороженым, пивом, сувенирами, игрушками и прочей ерундой. У одного из них я купил две банки пива и, уткнувшись в окно, под ритм колес начал их урабатывать.  Какой-то дедок с пышной седой бородой раздавал листовки, в которых содержались статьи, касающиеся всемирного масонского заговора. Я взял одну посмотреть.
Поезд мчался от Москвы на юго-запад. Стояло лето, и с учебой в универчике было покончено. Я решил сорваться в деревню, на родину предков. У меня возникло желание уехать от городской пыли, асфальтовых испарений, потных электричек, забитых дачниками. Хотя заняться мне было чем: шашлык в лесу,  выезды на футбольные матчи в другие города с друзьями, прогулки до утра по Москве. В первую очередь, конечно, нужно было устроиться на работу. Но этого делать я не стал и решил поехать на все лето в село. В школьные годы я проводил там почти все летние каникулы, когда стал студентом, уже приезжал лишь на пару недель, а прошлым летом не приезжал вовсе. Самые яркие детские воспоминания у меня связаны именно с селом. Позже, уже в юношестве, начались первые алкогольные опыты перед дискотеками, на разных сельских праздниках, драки со всякой гопотой. Но самое популярное развлечение для всех возрастов – это футбол. Сначала пострелятами мы гоняли мяч на специально выкошенной полянке с ветками, вставленными в землю, вместо ворот. Когда люди гнали коров с выпаса через нашу «арену» игра прерывалась. Повзрослев, мы уже играли на ящик пива. В нашем районе ежегодно с весны до ранней осени проводился чемпионат по футболу между сельскими и городскими командами района. Каждый год на турнир заявлялось разное количество команд, многое еще зависело от спонсорства со стороны местных предпринимателей, а также инициативы районной администрации. В целом, конечно же, это соревнование любительское. Почти везде имелось футбольное поле с воротами специально для команды. Такой стадион был и у нас. Я помню, как в детстве на футбольные матчи приходило много людей, чтобы посмотреть игру и попить пиво. Наша команда «Спутник» выступала достаточно удачно и обычно входила в тройку призеров чемпионата. Теперь вчерашние футболисты обзавелись семьями, а последние несколько лет команда не собиралась. И вот накануне моей поездки я узнал, что футбол вновь пришел в нашу местность и мои знакомые и друзья уже сформировали новый состав. В этом году даже появилась какая-то группа во Вконтакте с  новостями и турнирной таблицей, и у нашей команды  также появилась страница.
Денег у меня было немного. Весной я заработал немного на позировании в одном художественном ВУЗе. Два раза в неделю я приходил в институт и позировал студенткам-художницам на парах по живописи и рисунку. Кроме этого, я писал статьи для разных сайтов и отложил что-то со стипендии.
  Допив пиво и отвлекшись от раздумий, я расстелил постель на своей койке и лег подремать. Я проснулся ближе к вечеру, когда поезд подъезжал к станции в каком-то крупном городе. Поезд начал притормаживать, а я продирал глаза. Я решил пройтись по перрону. Вдоль состава суетливо ходили тетки, торгующие домашней едой, мороженым и напитками. Одни привлекали внимание покупателей протяжными завываниями,  другие звонко тараторили.
— Мороженоооое, пломбиииир, эскимоооо.
— Пиво, водичка, соки, пиво, водичка, соки.
Работяги с сигаретами в зубах, доставали из своих карманов и барсеток купюры и покупали себе пиво. Я купил минералки и пошел обратно в вагон, чтобы заварить лапшу.
Поезд почти незаметно начал движение. Поужинав, я выкинул мусор и пошел в вагон-ресторан. Там я взял бутылку пива и сел за столик.  Вернувшись в плацкарт, я лег на свое место и достал книгу из рюкзака, которую взял перед выходом из дома. Я заснул под чтение, дорожную тряску, такт колес, рев, пролетающих за окном навстречу поездов, глухие голоса и храп соседей по вагону. Время от времени я просыпался и лежал, уткнувшись в стену. Около одиннадцати часов выключили свет, и я окончательно заснул.   
В пять тридцать утра я сошел с поезда на своей станции. Меня встретил южный провинциальный город. Свежий утренний воздух слегка взбодрил меня после плацкартной духоты и спертости. От поезда исходил запах железа. Легкий ветер покачивал кипарисы, а по станции, чирикая, скакали стайки воробьев.
Я шёл по платформе, вокруг плелись люди с сумками, а ушлые таксисты, рыская в людском потоке, предлагали свои услуги, повторяя одну и ту же фразу: «Такси, ребят, такси недорого». Я спустился в подземный переход и вышел на улицу через вестибюль здания вокзала. Город уже проснулся: на рынке рядом с вокзалом началась торговля, старенькие синие троллейбусы нарезали круги вокруг привокзальной площади, в центре которой расположена парковка.
Среди людей я пытался увидеть своего друга детства Ваню, с которым договорились увидеться. Наконец, я заметил невысокого, коренастого парня в футболке, шортах, сланцах и больших солнцезащитных очках. Он тоже увидел меня и махнул мне рукой. Мы поздоровались, обнялись и пошли к машине. Ваня жил в селе на нашей улице, и я дружил с ним в детстве. Когда мы играли в футбол, Ваня был похож на какого-нибудь бразильского футболиста из-за его смугловатой кожи. Он носился в нападении и в обновленной сельской команде ему нашлось место в атаке.
— Я только подъехал, извини, что не на перроне встретил, — сказал он.
         — Да забей. Наконец-то я добрался до исторической Родины, — сказал я.
          — Ты как вообще? Надолго к нам?
          — Да как я? Закончил универ, приехал сюда. Планирую до конца лета, может раньше уеду. Да вообще ничего не планирую…. Ты-то как?
           — Я нормально, работаю тут предприятии одном, дома по хозяйству помогаю. Машину хочу себе купить. Я-то приехал на батиной.
           — Хочешь, значит купишь, - сказал я, потом добавил:
           —  Я вот хочу баночку пива купить сейчас, а лучше чего-нибудь по крепче.
            — Так, давай твою сумку в багажник положим и зайдем в магазин, я воды куплю.
В магазине я взял бутылку пива, приезд «крепышом» мы решили отметить позже.
Мы ехали по шоссе, рассекающее, бесконечные, разделенные лесополосами на огромные участки поля пшеницы, подсолнухов и других культур. Кое-где виднелись леса и пруды, окруженные камышовыми зарослями и казавшиеся мелкими лужами на фоне широты полей.
 Мы много говорили, расспрашивали друг друга о делах, планировали какие-то тусовки на ближайшее время. Я сидел рядом с Ваней, выставив одну руку в окно, а в другой держал бутылку пива. По дороге заговорили о футболе. Я расспрашивал о районном чемпионате. Ваня рассказал о нашей возрожденной сельской команде, о том, что на турнир в этом сезоне заявлено десять команд и подметил, что ничего подобного давно не было. Одним словом, народ заиграл в футбол. Организацией турнира занималась инициативная группа ребят, при помощи администрации района.
— Сейчас каждые выходные футбол, иногда на неделе какие-то матчи товарищеские. Почти все играют: Руслан, Саша, Олег, — увлеченно говорил он, подразумевая наших с ним общих друзей, с которыми мы в детстве гоняли мяч.
— Мы даже малых иногда обкатываем, из «старых», кто за «Спутник» играл раньше, только три-четыре человека выходят, им всем за тридцать где-то. Пока как-то так.
— Ну и шансы есть чемпионами стать? — спросил я.
— Та не, пока не сыгрались еще. Идем на восьмом месте, чемпионат с мая уже идет, за это время одна победа только, последние два матча слили, а так ничьи одни — уже тише и с легкой досадой в голосе, ответил он. 
— Слушай, было бы здорово замутить фанатскую движуху на футболе, поддержать наших — как бы шутя, сказал я, но в то же время мне стало интересно как отреагирует Ваня.
— Хм… Это как на стадионах фанаты че-то кричат, поют, — сказал Ваня, улыбнувшись, и, помолчав, спросил: Только кто тут будет ходить?
— Да разберемся, надо всем рассказать. Я это все сам организую….Ну на крайний случай сам буду за вас болеть, если никто не заинтересуется, — ответил я.   
Наконец, мы свернули с трассы в село, и нас встретил памятник советской эпохе: невысокая бетонная стела, к которой была прибита вывеска с названием села и колхоза, некогда существовавшего здесь. Крупные, рельефные, металлические буквы выцвели от времени, но по надписи можно было разглядеть слово «Октябрь», выбитое более крупными, черными буквами. Потряхиваясь на дорожных колдобинах и объезжая ухабы сельских улиц, я узнавал родные мне места, и в памяти просыпались фрагменты моих прошлых сельских каникул. Я начал спрашивать у Вани про знакомых: кто чем занимается, кто уехал, а кто еще живет в селе.
— Здесь же домашние матчи вы проводите? — спросил я у друга, когда мы проезжали мимо скрытого рядами густых елей футбольного поля, на котором паслись несколько коров.
  — Ну да, и тренируемся здесь. Вон скамейки поставили, — ответил он, указав на сколоченные из подручных материалов деревянные сидения вдоль поля.
На пороге дома меня встретила бабушка, которая проводила в деревне отпуск. Наш дом остался от прабабки и с осени до весны пустовал. С началом теплой поры сюда приезжали мои родственники в отпуск. В этот раз, когда я приехал дома была бабушка, тогда она еще работала. Где-то в августе должны были приехать родители. Я встретил соседа дядю Колю, которого помнил с детства. Мы поздоровались и перекинулись парой фраз. Он спросил: «Как там Москва?» Я ответил, что нормально, стоит «город вяземый». О дяде Коле подробно речь пойдет позже.
 Я расположился дома и настроился ворваться в летнюю беспечность. Что я буду делать ближайшие два месяца, я не знаю точно. Хотя идея, насчет футбола меня не покидала.  Я уехал от привычного образа жизни и непонятных перспектив, вернее ушел от необходимости строить себе перспективы. Перед отъездом я поступил в магистратуру, чтобы не служить в армии и поэтому осенью мне нужно было вернуться обратно. Что там будет осенью – другое дело. Толком учиться я не рвался, поэтому я мысленно не привязывался к осени. Сейчас я думал, как и с кем отметить свой приезд.

                Начало
Прошло несколько дней с того момента как я приехал в село.  Звучит как начало письма. Отчасти так и есть, если вообразить, если это письмо самому себе. Жаркими ночами я засыпал под мелодичное стрекотание сверчков и заливистый лай соседских собак, которые реагировали на каждый шорох и быстро замолкали. Просыпался под протяжное мычание коров и звонкое кукареканье петухов.  Я привык к тому, что надо заранее набрать в бак воды в душе, чтобы за день на солнце вода нагрелась и перед тем, как помыться, нагреть на газовой плите кастрюлю, чтобы кипятком разбавить воду душе. Утром надо открыть сараи для проветривания, а вечером запереть. В сарае находился чердак, погреб и три отделения: летняя кухня и склад под разный инвентарь и загон для скотины. После кончины прабабки летняя кухня  не использовалась по назначению, и туда мои родственники скидывали разные вещи. В складском помещении лежали старые инструменты, стройматериалы, лопаты, грабли, тяпки. Загон опустел, и в нем тоже лежала какая-то утварь. В подвале хранились банки с заготовками, а по чердаку разбросано сено с каким-то старым заржавевшим барахлом. Каждый раз, когда я заходил в сарай, нос пробивал запах старой утвари и сена — запах, ушедшего крестьянского быта. 
Посуду мыть приходилось в тазу, а для этого нужно было набрать в вёдра воды из колодца. Я помню, как в детстве приходилось крутить скрипящую ручку ворота от колодца и тянуть ведро. Так набирала воду моя прабабушка, ее дети и внуки. Сейчас в нашем колодце, как и у многих соседей установлен насос. Ремонт изменил обличие дома, от прабабки в доме осталась старая мебель и несколько ковров на стене, что напоминало мне о детстве. Прабабку я помню смутно. Она прожила восемьдесят лет, застала коллективизацию и немецкую оккупацию в годы Великой Отечественной Войны. Низкого роста, сгорбившаяся от многолетнего тяжелого сельского труда, с темными, толстыми, выступающими жилами на руках, водяным волдырем на пальце, уставшими голубыми глазами на исполосованном морщинами лице и почти всегда с платком на голове, покрывающим седые волосы – такую я ее запомнил в детстве, когда приезжал в село. Она родила и воспитала четырех дочерей. У прабабушки тогда были свиньи, куры, козы, два гектара земли с огородом и садом, а во дворе росли цветы. Прабабушка обрывисто рассказывала о немецкой оккупации и о том, как советская армия освободила село. В этот период она жила со своей семьей в другой части села.
Когда прабабушка умерла, ее четыре дочери перестали общаться, а дом был поделен между двумя сестрами. В истории семьи также, как в истории государств и цивилизаций. Также когда-то древняя Русь распалась на несколько удельных княжеств и захлебнулась в междоусобных войнах. В гражданскую войну на обломках Российской империи произрастали разные образования. После распада СССР, на основе бывших республик возникли новые страны, и периферийные националисты разных мастей начали оплевывать наше общее, великое прошлое.

За неделю пребывания в селе, я успел увидеть всех, кого хотел: родственников, друзей, знакомых.
Я стал гулять по местности. За нашим селом начиналось большое пшеничное поле, завораживающее своим величественным спокойствием. Оно раскинулось до горизонта, который был очерчен еле видневшейся лесополосой и большим темно-зеленым пятном леса. Он начинался вдалеке, на пригорке, и напоминал скатывающуюся лавину. Местные старожилы рассказывали, что в этом лесу во время германской оккупации Великой Отечественной люди прятались от карательных отрядов. Я обошел практически все окрестные места. Бывало, я ездил с кем-то из друзей или родственников на речку жарить шашлык, ночевать с палаткой или просто покупаться. Мы гнали по дорогам, полями, оставляя плотную завесу дорожной пыли за собой. Как-то раз на берегу реки, неподалеку от нашей стоянки приземлился журавль. Он сначала осторожно расхаживал рядом, а потом гордо застыл на своих тонких красных лапах. Видимо ждал, что его подкормят.  Иногда с кем-то я ходил пешком по местности и тратил на поход почти целый день, шагая под солнечным зноем. От жары я спасался в широкой, но мелкой реке. Ее можно было перейти вброд, хотя местами дно исчезало под ногами. Течение реки было так стремительно, что могло унести, когда стоишь в воде. К тому же, повсюду из воды торчали камни, сквозь которые несется бурлящий поток. Мы часто останавливались на берегу, где проходил самый большой порог реки в нашей местности. Посередине русла лежал небольшой островок, вокруг него все плотно усеяно валунами, между которыми шумно, образуя пену и водовороты, несется вода. Создается впечатление, что я нахожусь где-то в горах, а не в степной полосе. Я как-то лег на камень, чуть выступавший на поверхности.  Об меня билась вода, и кажется, что течением вот-вот снесет с каменного ложе, но я удерживался, все-таки потоки здесь не такие сильные как в горных реках. Я лежал и смотрел в чистое летнее небо, солнечные блики мерцали на поверхности воды и мне ничего не хотело. Мне нравилось прогуливаться вдоль реки, проходя сквозь лесные чащи и встречая по пути туристов с палатками и машинами. Часто я взбирался на прибрежные скалистые холмы, заросшие порослью, с вершин которых открывались виды на окрестности. Так я за день обычно наматывал маршруты километров в пять. 
Кроме вылазок на природу я ходил поиграть по вечерам в футбол. И вот как-то в один из таких вечеров, когда я только приехал, мы с друзьями договорились выйти зарубиться на сельском стадионе. Парни, которые выступают за команду, должны были прийти позже на тренировку перед выездной игрой. Футбольное поле окружено высокими елями. Через всю площадь, по диагонали прочерчена тропинка, по которой местные ходят в магазин, срезая путь. За воротами, покручивая хвостами и подергивая ушами, пасутся вечно жующие траву коровы. Иногда они поглядывают на бегающих у футбольных ворот людей. Когда мяч пролетает рядом с коровой,  она неуклюже пытается отойти. Недалеко пасется коричневый конь. Из всех животных, что можно встретить в сельской местности, наверное, у коров и лошадей самые человечные глаза. Они как будто понимают, что обречены служить человеку. 
    Поделившись, мы начали играть на одной половине поля. Мы вяло пинали мяч. Позже подошли еще несколько моих друзей детства в футбольной форме, играющих за команду, и мы стали играть активнее. Через час мы закончили и, не спеша, начали собираться домой. Речь зашла о грядущей выездной игре команды в городе Н.
— Нам нужно выигрывать у «Атланта», только они на втором месте, а мы в середине таблицы тащимся. Они нам банок накидают, и поедем мы домой, — сказал обреченно один из наших защитников.
— Если Олег не набухается в пятницу, то не накидают, — сказал бодро Володя, который был одним из «старых» футболистов. Все засмеялись.
 — Что?! Иди ты на х..! Ты сам не нажрись, — крикнул Олег, который был вратарем, но стоять на воротах не хотел, и очень радовался, когда его выпускали на поле. Он был высокий и худой, со светлыми волосами и большими глазами, которые сильно вылуплялись, когда Олег злился и кричал. Он был достаточно вспыльчив, а пьяным иногда у него слетала крыша, и он начинал творить бардак.
— Не ори, — усмехаясь, сказал Володя.
— Мы вас поддержим, — сказал я.
— Приезжайте, — отстраненно ответил Олег.
— Парни у меня есть идея, — помолчав, начал я, — давайте замутим нормальную поддержку нашим. Ну как на стадионе с зарядами, песнями и пиротехникой.
— А, это как на трибунах фанаты, — уточнил Олег.
— Та… кто там будет кричать на этой трибуне, — махнул Володя и стал уходить с поля.
— О! Это крутая тема! — крикнул Руслан, стройный, высокий с маленькими, хитроватыми глазами, слегка оттопыренными ушами и короткими завивающимися в кудри волосами парень, чеканивший мяч неподалеку.  Руслан учился в местном областном университете на юридическом факультете,  обладал для этих мест незаурядным мышлением и лидерскими качествами. Он был заносчивым с друзьями, возможно из-за того, что выделялся своими свойствами среди местных. В команде он играл на позиции полузащитника.
— Ну если собрать человек пять, то для нашего уровня неплохо, — сказал я.
— Вообще бомба! На футболе ультрас за воротами поют и жгут огни, я ходил на матчи, видел. Давай замути эту тему, я помогу, если что! — радостно сказал мне Руслан и начал объяснять кому-то рядом что такое ультрас.
 — Крутяк, ультрас у нас в селе будет, — уверенно сказал Ваня.
 — Ха, болельщики, б...ь, — надменно посмеялся Саша, тоже один из моих друзей детства. Ему было абсолютно все равно на эту идею с поддержкой команды. Он был среднего роста, с голубыми глазами, с залысиной на голове, быстро бегал и стоял в нападении. Он легко прорывался с мячом сквозь защиту, но редко кому отдавал пасы, из-за чего атаки на ворота соперников захлебывались. Короче, единоличник. Саша тоже заносчив, но не обладал такими интеллектуальными качествами, как у Руслана, и они с детства выясняли отношения между собой. Саша постоянно понтовался тем, как он дорого и красиво отдыхает в клубах и ресторанах, как зарабатывает тонны денег, но в это никто в селе не верил.
— Ты сегодня выйдешь пивка попить? — спросил Олег у меня.
— Да, думаю через час можно.
— Вечером и обсудим, а то мне еще домой
надо, — засобирался Олег.
Близился вечер, и солнце опускалось к закату. На фоне яркого зарева дома, заборы и деревья в садах виднелись черными силуэтами. После ужина я шел по широкой сельской улице в «центр», как здесь говорят. Под ногами скрипела мелкая щебенка, посыпанная вперемешку с песком, для уплотнения дороги. С разных сторон из-за заборов доносились звуки домашних животных и щебетание птиц в садах. Местная публика собиралась в кафе, представлявшее собой пассажирский плацкартный вагон на фундаменте, переоборудованный под магазин и кафе. С разных сторон к вагону были пристроены помещения и небольшая веранда. О железнодорожном прошлом этого вагона напоминали только окна. Внутри все отделано дсп и сайдингом. За деревянными столами сидели посетили. Как только я вошел, мне махнули и крикнули мои друзья из глубины зала. Я взял пива и сел с краю за длинный, липкий стол к моим друзьям. Те, которые сидели ближе к окну, шумно играли в карты, а я стал общаться с оставшейся частью компании. После вступительных разговоров на темы «как доехал», «что нового», «давно тебя не было, а тут такая херня случилась весной…»,  мы плавно перешли к обсуждению футбола. Я рассказал о своем замысле устроить движ на домашних матчах и выездах «Спутника». Чем же еще заниматься летом, когда тебе двадцать два года.
В помещение зашли двое: мой приятель Витя и двое короткостриженых неизвестных мне парней лет по шестнадцать. Вите было восемнадцать, и я помнил его подростком, когда последний раз приезжал в село. Сейчас он заматерел, стал крупнее. В селах дерутся часто, а Витек всегда искал повода помахаться, особенно в пьяном угаре. На его угрюмом лице была прочерчена царапина и даже когда он улыбался, то казалось, что Витя сейчас со своей зловещей улыбкой начнет убивать всех вокруг.
 — Здорово, че мутите? — сказал он, слегка хрипым голосом.
— О, Витек, садись к нам, — ответил ему Руслан.
— Да я не надолго, – продолжал стоять он.
 Он и парни поздоровались со всеми. Я познакомился с ребятами, их звали Андрей и Рома.
— Завтра футбол в Н. Леха вон фанатский движ хочет замутить, — сказал Руслан, кивая в мою сторону.
Парни посмотрели на меня.
 — Ну да, поехать поддержать наших, зарядить песни, кричалки, баннер нарисовать можно… — мне пришлось повторять снова то, о чем я говорил минут десять назад.
— Нихера себе, —  удивленно качнул головой Витя.
— И зачем оно надо? У нас смотреть на этот футбол никто особо не будет. Я понимаю там ЦСКА – Зенит,  в Италии, в Англии там фанатов много ходит, а здесь-то что, — сказал один приятель в компании.
— Ну это хотя бы весело. Мы тут все друг друга знаем, в команде играют ваши друзья и родственники, а не какие-то миллионеры. По-моему, это здорово поддержать свою команду, хоть и таком любительском уровне. Не важно сколько народу будет, главное движуха. Что будем петь и шизить я скажу. Кричалки все эти не сложные. Вместо пиротехники дымовую шашку из таблеток сделаем, — обосновал я.
Тут несколько человек захихикали и начали между собой что-то обсуждать.
— Ну нормальная же тема. Завтра «Спутник» играет в Н., приезжайте за нас болеть, — сказал Ваня на энтузиазме, обращаясь ко всем.
 — Только ****юлей можно получить от местных, но это херня, отдубасим всех там, — сказал Витя.
Мы вышли покурить. Витя куда-то ушел, а те два парня, Андрей и Рома начали меня расспрашивать о фанатстве.
 — Ты там в Москве тоже ходишь на футбол, че-то кричишь на трибуне? — спросил Андрей. 
 — Ну так. Когда время есть гоняю на матчи, — ответил я скромно.
 — Слушай, у нас такого нет здесь, но круто было придумать, — сказал Рома задумчиво.
 — Ну! Так это вообще здорово! Завтра гоним на футбол! — воскликнул Андрей. По его горящему взгляду и по тому, как он сжал кулаки и поднял руки над головой, стало ясно, что это его сильно заинтересовало.
Они меня еще расспрашивали об ультрас-движухе, и мы договорились на следующий день поехать на матч, но мне не особо верилось, что парни придут. Когда все разошлись, я отправился домой с Ваней. Мы договорились с утра поехать в город за баллончиками с краской, чтобы нарисовать какой-нибудь баннер.

Утром следующего дня я зашел к Ване домой. Он нашел у себя старую простыню для текстовика, и мы поехали в Н. В магазине с вывеской «Салюты. Фейерверки» выбор пиротехники скромный, но, чтобы бахнуть на Новый Год или день рождения, пойдет. Мы купили петарды и какие-то шипучие шары, которые должны перед разрывом изрыгали разноцветный дым. В аптеке я купил пластины таблеток гидроперида и анальгина, чтобы сделать дымовую шашку. Краску мы взяли в автосервисе. Вернувшись в село, мы быстро приступили к работе. На простыне мы написали «Только побеждать». На большее фантазии не хватило, да и времени оставалось немного, чтобы думать. После этого, я ушел домой готовить из таблеток шашку.
 В районе везде матчи обычно начинались в шестнадцать ноль ноль, и уже ближе к трем собирались люди, чтобы поехать на игру. Сбор назначался у вагона. Автобуса у команды нет, поэтому все добираются по-разному. В основном подвозят знакомые и родственники, ну или на велосипеде и автобусе. Тренер команды – Виктор Васильевич, отец Руслана, полный человек, лет пятидесяти, возил на каждый выезд футболистов на своей машине с небольшим кузовом. Помещались не все, поэтому брал он только ключевых игроков, которые должны выходить с первых минут. Кто-то залезал в кузов, остальных везли те, кто ехал на игру на машине. Когда я подошел к вагону, там уже были припаркованы три машины. Виктор Васильевич деловито расхаживал, разговаривая по телефону. Игроки стояли со спортивными сумками, кто-то курил. Среди них находился Руслан и, активно жестикулируя, что-то говорил. Какие-то мужики в брюках и рубашках курили и обсуждали предстоящие перспективы матча и турнирное положение. В моем рюкзаке лежали петарды и заготовленная дымовая шашка. Баннер должен был взять Ваня, планировавший ехать на матч на машине.
Я поздоровался со всеми, а Руслан, увидев спросил у меня:
— Ну что готов?
— Дааа! Петарды, дымы есть. Мы с Ваней баннер сегодня утром нарисовали, — энергично ответил я.
— Нихера вы гоните! Давай, давай зажги на трибуне за нас, — сказал Руслан, как бы приободряя меня.
— Вы тоже на поле покажите класс, — в такт ему сказал я.
 Я взял в магазине пару бутылок пива для разогрева. Тут подошли Андрей с Ромой.
— Все-таки решили на выезд поехать? — спросил я, пожав им руки.
Они почти одновременно сказали да.
— Смотрите че сегодня будем мутить, — сказал я и, открыв рюкзак, начал показывать содержимое.
— Это че, петарды? — спросил Рома.
— Да, ездили с Ваней в город, купили, что было. Выбор небольшой, но обойдемся тем, что есть. Вот еще из таблеток будет дымовуха, — сказал я, достав свертки с размельченными в порошок таблетками.
 — А ну дай глянуть, — потянулся к моему рюкзаку Андрей.
— На стадионе, перед матчем покажу, — резко закрыл я рюкзак.
— А это что, болельщики? Или вы тоже играете? — спросил один из мужиков, взглянув на нас.
— Болельщики, — ответил я.
— Ну да, нам поддержка сейчас нужна, — усмехаясь, сказал он.
Наконец, подъехал Ваня. Я, Андрей, Рома и еще один игрок команды сели к нему. Другие футболисты уместились в остальные машины. По дороге я объяснял какие заряды мы будем петь.
— Запоминайте, будете кричать, — серьезно сказал Ваня, не отрываясь от дороги, словно мы ехали выступать на какое-то официальное мероприятие.
Приехав на стадион, мы расположились на отдельной пустующей трибуне с деревянными лавками, которые навевали какой-то советский антураж и развернули наши самодельные баннеры. Проходящие мимо люди с острожным интересом косо поглядывали на нас. К нам подошли еще два каких-то парня и поздоровались.
— Это кто? — спросил я у Андрея, окинув взглядом ребят.
— Это пацаны из села, я их позвал на футбол, — сказал Андрей.
 — А ну, вставайте рядом, парни. Нас уже пятеро, неплохо — сказал я с небольшой долей скепсиса. Андрей начал им объяснять, что мы сейчас делать будем.
Футболисты разминались перед игрой и работали с мячом. Наши были в желто-зеленой форме. Наконец, все встали на свои позиции и со свистком арбитра начался матч. Я залез на лавку и начал заряжать:
— Парни, давайте зарядим! Спутник и три хлопка! — закричал я и, разведя руки в стороны над головой, три раза похлопал в ладоши в такт.
Все поддержали: «Спутник!
Впеееред мой клуб!
Вперед родной,
Мы за тебя стоим стенооой….»
Иногда мы затихали, а когда наши пропустили гол, мы пытались еще больше подгонять команду:
«Вееериим в команду!!!»
Сначала у нас не получалось в такт хлопать в ладоши, но концу матча парни поймали ритм.
После первого тайма наш «Спутник» проигрывал один ноль. Местные аборигены, глядя на нашу шизу, посмеивались над нами, но все их внимание было обращено на поле. В перерыве, вспотевшие футболисты обливались водой, курили, обсуждали тактику на второй тайм, переругиваясь между собой, и предъявляя претензии друг другу за ошибки в игре. В нашей команде критика доставалась вратарю и защитникам, а те в свою очередь переводили стрелки на атакующее звено.
— Замолчали все, — скомандовал Виктор Васильевич, — значит ты, Ваня, по флангу активнее, ускоряйся, защита плотнее работайте… И не курите, после матча покурите!
В середине второго тайма наши на контратаке сравняли счет. Я зажег дымовую шашку из таблеток, и густой дым повалил из шипящей жестяной банки.
— Потуши эту херню! — крикнул кто-то с противоположной трибуны, но дым и так быстро рассеялся.
 Мы взорвали петарды, прогремевшие на весь стадион.
— Стреляют, — послышалось испуганно от одного из зрителей.
Наши дымы и петарды по сравнению с тем, что происходит на больших матчах, выглядели микроскопически, но для местного футбола и это было круто. 
В нашей команде провели две замены, и парни, отыгравшие уже свою игру, присоединились к нам.
— Мы приехали, чтобы победить, чтобы победить!!!, — взявшись за плечи, прыгая на месте, мы прокричали этот заряд. Руслан активно шизил и поправлял тех, кто тормозил.
Матч закончился ничьей, наши подошли к нам и пожали руки. Мы сняли с забора баннер и поехали домой.
Вечером, после игры, я пришел в вагон. Наши парни из команды пили пиво за столиком. Несколько человек еще даже не сняли форму.
— О! Главный болельщик! — крикнул мне из зала один из них, — бери пиво и садись к нам.
Я взял полтора литра светлого и направился к ним. Ребята говорили о том, как сегодня мы поддерживали их на поле, и что такой движухи никто никогда здесь не видел и вообще это очень круто смотрится со стороны, почти как на больших матчах профессиональных команд. Параллельно парни  спорили, обсуждая прошедшую игру, но после нескольких литров выпитого пива разговоры пошли не на футбольные темы.
Я шел домой поздней ночью и думал о том, что было на матче. Я вспомнил строки из песни группы «Соломенные еноты»:
«Вырос в приличной семье,
Собери себе банду.
Пой и работай, бухай,
Сообразно таланту…»
Что нужно, чтобы быть счастливым в двадцать два года? Уехать далеко, сколотить себе банду единомышленников и ходить на матчи никому неизвестной сельской команды. Хотя друзья мои, которые подписались на это увлечение не до конца понимают, чем вообще они занимаются. Да и мне не ясно что я делаю, но в данный момент я чувствую, что будто нашел себя здесь, а все что осталось в городе, по крайней мере до конца этого лета, не важно.

                Лучший выезд

Я потихоньку развивал дело, которое организовал на футболе. Несколько человек приходили на каждые домашние матчи, и мы вместе поддерживали нашу команду.  Все в селе уже знали о том, что на матчах «Спутника» появился какой-то фан-сектор, людям нравилось, но все посматривали на это явление с осторожностью. На домашних матчах мы находились отдельно от остальной толпы расположившихся на лавках болельщиков. Мы просто стояли возле бровки, недалеко от углового флажка, а наши баннеры лежали на земле. К концу матчей мы зажигали свою кустарную пиротехнику. Однажды даже удалось достать два файера, и наша «грядка» стала более-менее похожа на фанатский сектор. Обычно нас собиралось человек пять-шесть, ну и некоторые футболисты после замены присоединялись к нам. Какие-то пацаны приходили ради интереса. Рома и Андрей были почти на каждых домашних матчах, Витя появлялся реже. Некоторые из ребят побаивались болеть за команду с нами, видимо не хотели, чтобы кто-то из знакомых увидел это мракобесие и передал родителям. Мне так показалось, потому что фанатство здесь явление слишком экзотичное. Мы сделали несколько футболок с эмблемой «Спутника» на груди и надписью на спине: «Sputnik ultras».
— Ну вы и еб...е, еще и футболки сделали, — крайне удивленно сказал Володя.
На выездные матчи народ не охотно ездил, а бывало и такое, что из активных болельщиков был только я. В случае с чемпионатом района или области выезды здесь условны, обычно хватает полдня, но и за это время можно найти приключений. Если место находится вблизи трассы, то можно доехать и на автобусе. С кем-то на машине или на велосипеде – это уже в какие-то глухие перди.
Я приезжал с кем-то из ребят в какое-то село на выезд, пару раз ехал в кузове машины Виктора Васильевича, раскладывал баннеры и в течение матча поддерживал команду песнями и кричалками. Местные с интересом наблюдали за нами, но не совсем понимали, как относиться к нам.  На каких-то выездах я был один, и своей одиночной поддержкой еще больше привлекал внимание людей. Как-то перед одним из выездных матчей, я стоял под палящем солнцем, раздевшись по торсу и ждал начала матча. Ко мне подошел какой-то дед. Он был высокого роста, загорелый, коренастый, руки в боки, такой «хозяйственник», я бы сказал.
— Дааа, опять футбол тут у них, — с горечью сказал он.
Я молча посмотрел на него.
— Это поле должно быть мое на самом деле, у меня вон огород, — сказал он, показав на расположенные рядом с футбольным полем ряды теплиц и грядок. Огород выглядел богато и пестро, и претензии этого человека на футбольное поле стали понятны. Он, не убирая руки с боков, стоял рядом со мной минут двадцать и периодически говорил о том, что этот кусок земли должен был принадлежать ему, а не футболистам. Потом он ушел. «Спутник» в том матче вытянул ничью, ну а деду этому, конечно, было все равно на футбол. В общем, куда бы я не приезжал, везде местные смотрели на фанатизм с интересом, и никого это не напрягало кроме одного места, где предстояла очередная игра нашей команды.
Как-то мы собирались на выезд в соседнее село Ч., это уже было в разгар лета, в середине июля.  Эта дыра имела дурную известность. Я слышал много историй о том, как там на дискотеках местная гопота отправляла людей в больницу с проломленными головами.  Поэтому считалось, что в Ч. живут в большинстве своем одни отморозки. Когда я был школьником, мы как-то поехали туда поиграть в футбол. Игра была жесткая, с подножками, толчками и дракой в конце матча. Во втором тайме я встал на ворота. Во время подачи углового, я поймал мяч, но меня сбил наголову выше тип, и я упал спиной на вытоптанную площадку. Мяч был крепко сжат в моих руках.
— Ты как?, — спросил меня один из друзей.
— Да как, как? Нормально!, — ответил я и выбил мяч в центр поля. Хотя в голове звенело, словно сработала сирена. Наверное, это был самый тяжелый и принципиальный матч на моей памяти, как-будто «матч смерти» в Киеве. Это не игра на коробке с друзьями, а битва за честь. Почему нельзя просто поиграть в футбол для удовольствия? Это  была такая локальная политика. Мы приехали, чтобы наказать чужаков. Тогда я не совсем это понимал, но окончательно осознание пришло позже, спустя два года в Москве, когда я начал ходить на фанатскую трибуну. 
В том матче мы победили, и все закончилось дракой. Мне прилетело несколько раз в голову, но эти уроды куда-то свалили, пообещав вернуться. Мы быстро пошли к остановке, пока на стадион не прибежала превосходящая по численности стая местных папуасов, и уехали на ближайшем автобусе восвояси.
Теперь, спустя много лет, я снова приехал в это место, но не для того, чтобы пинать мяч на поле, а поболеть за «Спутник». Учитывая то, куда мы собирались, я сразу понял, что возможно проблем не избежать и взял с собой перцовый баллон. Если на нас прыгнут, то скорее всего на аргументах, поэтому ничего страшного, если залью «перцем» какого-нибудь «быка».
Приехав на стадион, мы заметили разминающихся игроков команды Ч., которые косо поглядывали на нас. Я заприметил мощное густое дерево грецкого ореха, нижние ветви которого свисали почти до самой земли. Оно одиноко стояло рядом с бровкой поля.  Я тут же подошел к нему и развесил на ветках баннеры, которые гармонично смотрелись на фоне футбольного поля. Это было единственное место, куда можно было повесить тряпки. Под самим орехом, в тени широко раскинувшихся веток расположилась часть нашей команды. Здесь же на этом матче будет наш «сектор». Я допивал пиво и смотрел, как футболисты после наставлений своих тренеров расходятся на свои позиции. Вместе со свистком мы начали шизить.
  Ч. показывала в чемпионате неплохие результаты и занимала третье место в таблице, поэтому нашим было нелегко. После первого тайма «Спутник» проигрывал два ноль, а мы иногда заряжали в поддержку наших. В перерыве на стадион пришло трое крепких парней быдловато-пропитого вида. Они и присели недалеко от нас и стали распивать водку. Вели они себя вызывающе, и вид их излучал презрение и готовность начать драку с командой гостей, дай только повод. Я обратил на них внимание и понял, что это потенциальные оппоненты. Во втором тайме, наши разыграли штрафной, и Саша забил гол, сократив отставание в счете. Потом он долго хвастался тем, как запустил мяч через стенку под перекладину ворот. В ответ его все ругали за то, что тот опять на поле слишком заигрывается с мячом и не отдает вовремя пас. Я продолжал болеть за наших, а те быки, которые сидели на траве с бухлом, поглядывали в нашу сторону. После забитого нашими парнями гола, мы прокричали какой-то заряд, а со стороны выпивающей компании донеслось: «Забери эти платки»! Они имели в виду развешанные мной баннеры.
«Спутник» проиграл три один, а на поле сразу после финального свистка начался перемах между футболистами и зрителями. Эти трое тоже подскочили. Выбежав на поле и оставив баннеры без присмотра, я заметил, как один из этой бухой компании, сначала покачиваясь, разглядывал наши баннеры, а потом сорвал и бросил их на землю. Тут с криками сбежались все. Мы с Русланом побежали к тому мудаку, который уже начал прыгать на баннере и оттолкнули его. Этот тип упал, и все внимание толпы перенеслось на нас. После я достал перцовый баллон и выплеснул струю в сторону оппонентов, которая пролетела куда-то высоко и растворилась над головами. Я только услышал от кого-то: «Это че воняет так?!»
В это время те, кто повзрослее, разняли команды. Вместо драки вышла какая-то возня с угрозами и оскорблениями. Больше всех провоцировали эти трое. Виктор Васильевич с мужиками, которые приехали поболеть за «Спутник», успокаивал ребят. Мы уехали из этой клоаки без очков, но отстояли свои знамена. Это, наверное, был самый лучший выезд.

                Газовая дискотека

В этот же субботний вечер после выезда мы решили с друзьями поехать в клуб, расположенный в селе К., которое было одно из самых крупных в районе, и на дискотеки туда приезжают со всей местности. В центре села расположено здание, в котором находилась почта, ментовка, какие-то магазины, кафе, и два зала, где по выходным гремела музыка и отдыхала молодежь. Внутри танцпол, бар, столики, что-то вроде отдельных мест, огороженных темными занавесками, которые можно забронировать за деньги, и маленькая коморка, с потрескавшейся краской, где в тесноте вмещалось человек пятнадцать. Вип-комната по местным меркам. Туалет на улице.
  Добраться в К. можно было либо на такси, либо с кем-то на машине. Какие-то автобусы ходят, но расписания толком никто не знает. Пешком через посадки и поля топать очень долго. Таксистам нужно было звонить и узнавать через сколько приедет машина. Бывает и так, что нужно набрать, например Пете, чтобы он позвонил Вите, чтобы Витя приехал назначенное время. Кстати, Витя может согласиться, но потом передумать, потому что у него появился другой заказ или жена зовет домой копать картошку. Вечерами по выходным, когда народ тусуется по кабакам, обычно такси можно вызвать без проблем. Так мы и сделали. Таксист довез нас втроем минут за двадцать.
В К. жили мои два троюродных брата, которых там знали все. Я позвонил им и договорился встретиться в клубе. Собираясь, я вспоминал выезд в Ч. и историю с перцовым баллоном.  В последний момент я взял с собой баллон на всякий случай.
Мы приехали на машине к этому зданию, откуда доносились глухие звуки музыки, а в окнах переливались яркие цвета дискотечной иллюминации.  Я встретился со своими троюродными братьями Сашей, Лехой и их компанией. Они уже заняли место в той отдельной комнате, являвшейся вип-залом, где уже был накрыт стол.
Народ в клубе выглядел почти одинаково: черные, серые тона в одежде, остроносые туфли или кроссовки и спортивные костюмы с полосками известного бренда.  Пацанизм, короче. Мой брат Саша был в черной рубашке, брюках, с цепочкой с большим крестом и всем своим видом как бы подчеркивал свою авторитетность здесь. Цветные футболки воспринимались настороженно. Одному парню предъявили за то, что на нем розовая футболка. Многие девушки ходили в ярких платьях, на высоких каблуках, максимально привлекая к себе внимание. Я надел черное поло, кроссовки и шорты. В шортах на дискотеки здесь не ходят, и я выделялся из толпы.
Мы пили водку, запивая газировкой, закусывали колбасой, салом, бутербродами с кильками и апельсинами. Иногда выходили потанцевать или покурить на улице. Я рассказал всем историю с перцовым баллоном, произошедшую днем на футболе. Спустя несколько часов многие начали расходиться. Мои братья уехали, парни с которыми я приехал в клуб, тоже куда-то пропали. Я решил, что поеду на такси чуть позже, опьяненный организм требовал продолжения веселья.
В нашей компании был парень, которого звали Женя. В процессе попойки я ему показал свой перцовый баллон. Позже, уже на танцполе, раскачиваясь под какой-то трек из 90-х, я решил купить пива в баре. Деньги лежали в кармане шорт вместе с «перцем», из-за которого я не мог достать бабло. И вот я вытаскиваю сначала баллончик, а Женя выхватывает у меня его. Он скачет под музыку и распыляет в толпе баллон. Я охренел от такого спецэффекта, и, осознав, что сейчас сельский клуб превратится в газовую камеру, вырывал у этого придурка свое оружие, и вместе с ним побежал через огороды оттуда. Отдышавшись, он начал меня уговаривать, чтобы я пошел и сказал, что это я распылил перец:
— Понимаешь, мне проблемы не нужны, а тебе-то что? Ты раз в месяц сюда приезжаешь, а я каждую неделю, — сказал он мне.
 Послав его, я пошел искать своих. Он же скрылся в другую сторону.
Улицы практически не освещались, я не понимал, что вообще делать, а идти к клубу не хотелось, потому что меня видели с этим Женей. Устав от беготни, я присел на автобусной остановке отдохнуть. Я понял, что слегка заблудился в этих пердях, но примерно представлял в какую сторону нужно уходить отсюда. Высокие, мрачные ели, окружавшие меня, усиливали ночную темноту. Я задремал на лавке.
Меня разбудили пять человек в спортивных костюмах. Они как-то догадались, что баллон был мой (хотя это ж село, все друг друга запоминают быстро, особенно если ты появился здесь в первый раз), и начали предъявлять мне претензии. Сначала требовали сто долларов за то, что почти час не работал бар, потом грозили ментовкой.  Я спросил вообще кто они такие и сказал, что готов показать кто разбрызгал «перец».  Один из этих парней сказал вдруг Женя и начал спрашивать не он ли устроил эту газовую атаку. Потом выяснилось, что это друзья моего брата Саши. Они позвонили, чтобы он приехал.
Я с этими типами пошел в клуб к начальнику на разбор. Окна были открыты, злой народ толпился на улице, извергая матюки и проклятия, некоторые промывали водой лицо. У одного парня потекла кровь из носа. Среди людей я увидел  Женю, как ни в чем не бывало попивающего пивко. Его тоже взяли с собой.
В кабинете с командирской важностью, в рубашке сидел усатый мужик — это был хозяин заведения. Я рассказал все как было.
— У того, кто это сделал, не было татуировок, — сказал тут один из парней.
 Хоть какая-то польза от моих татух.
Мужик выслушал, достал перцовый баллон, погабаритнее, чем мой.
— Такой баллон? — спросил он.
— Да…ну чуть меньше, — ответил я, указав на свой.
— Ты понимаешь, что это оружие? — сказал строго хозяин, глядя на Женю.
 Этот мудак признался все-таки, но начал вилять и оправдываться.
— Я не знал, что оно такое сильное! — нервозным и дрожащим голосом крикнул он.
К этому времени нарисовался и мой брат. Он деловито зашел в комнату, в майке в сеточку, со своим большим крестом на груди, побрякивая ключами от машины.
— Че тут случилось? — спросил он у меня.
Ему рассказали вкратце какая тут случилась история. Возможно, ситуацию изменило появление моего брата. Все уже поняли, кто распылил баллончик, и разговор свелся к тому, как Женя будет покрывать ущерб хозяину клуба.
  Он начал всячески уходить от разговора и, глядя на меня, спросил:
— А что было бы, если бы это он сделал?!
— Но сделал-то это ты? — возразили ему.
На этой ноте я уехал с братом домой. Что там с этим Женей стало, я не знаю. Баллончик мой был выпотрошен полностью. С тех пор, я не ношу с собой «перец».

                Дядя Коля

Дядя Коля был нашим соседом. Он жил со своей семьей напротив нашего дома. Он еще помнил мою прабабку, между ними были иногда какие-то мелкие соседские ссоры. Дядя Коля был невысокого роста, худой, с хитрым прищуром во взгляде и острым носом. С профиля он напоминал какого-нибудь древнеримского политического деятеля. В молодости он работал комбайнером и часто получал разные премии и грамоты от колхозного руководства. Однажды, в качестве награды ему подарили телевизор, что по советским временам довольно солидно. Дядя Коля пошел в контору к какому-то начальнику, чтобы расписаться за подарок от государства. В кабине сидел молодой парень, которого он помнил еще когда тот ходил в школу.
- О, а ты, шпингалет, что здесь делаешь? - весело сказал дядя Коля, когда вошел в кабинет.
Этого номенкулатурщика задели слова, начался скандал, и дядя Коля телевизор не получил. Он любил подшутить по-доброму над кем-нибудь из односельчан, за что его недолюбливали и считали шутом. Народ в селе слишком серьезный.
Дядя Коля много путешествовал по стране и бывало рассказывал мне немного о своих поездках. В Киеве на Крещатике пил пиво в баре, в Ростове-на-Дону – самогон, в Грузии  – чачу, а где-то еще, на Кавказе, – вино.   
Однажды он решил съездить к морю, в Одессу, и заодно сходить на футбол. Он как раз попадал на матч «Черноморец – Нефтчи». Дядя Коля собрал минимум вещей и в последний момент перед выходом из дома положил несколько сырых яиц в карман брюк. В поезде он прилег на свое место, и содержимое штанов лопнуло. Кстати, о море: дядя Коля родился в Мурманске в трехлетнем возрасте уехал с родителями в наше село. Белое море он совсем не помнил, но всегда говорил, что там очень холодно. Служил он в танковых войсках в ГДР и, когда вспоминал о своей службе, рассказывал о том, как в лучшую сторону отличаются условия жизни восточных немцев от советских колхозников.
У дяди  Коли была жена и две дочери. Жену звали Прасковья (в селе звали ее Параска), они мне напоминали героев фильма «Любовь и голуби»: дядю Митю и бабу Шуру. Дядя Коля любил где-нибудь выпить,  а жена ругала его за это, хотя алкоголизмом он не страдал,. Однажды, когда я был школьником на каникулах, в селе произошел такой случай. На тот момент дядя Коля уже вышел на пенсию. Как-то утром я услышал шум. Параска с младшей дочерью, перекрикиваясь между собой, бежали вдоль улицы, где, повизгивая, сновали повсюду поросята. Выяснилось, что дядя Коля открыл калитку и выпустил поросят. Пока жена с дочкой бегали по улице и пытались их загнать обратно, дядя Коля пил самогонку.
В этот раз, когда я приехал в село, дядя Коля жил один. Жена умерла, а дети его посещали нечасто. Я иногда захаживал к нему посмотреть футбол. За сельской командой дядя Коля тоже следил. Накануне очередного выезда за наш «Спутник», я ему рассказал о нашей фанатской движухе. Он скептически отреагировал на это новое явление в жизни села, но на мое предложение поехать вместе на выезд он охотно согласился, бросив все дела по хозяйству.
  – А мать его! Поехали! – с ребяческим задором сказал мужичок.
На привычном месте сбора, около «Вагона», я пришел с дядей Колей. Здесь уже стояли люди.
– О, это еще один болельщик. Ты тоже на футбол, Коля? - засмеялся один из мужиков, заметив нас.
 – А шо ж, – бодро ответил старик.
Дядя Коля подошел поздороваться со всеми, а я пошел за пивом.
Распределившись по машинам, мы поехали на выезд в поселок Б., расположенный южнее нашего села. Добрались за полчаса. Шоссе, по которому мы ехали, рассекало этот ПГТ на две части и являлось главной улицей. Стадион с одной трибуной без лавок находился на территории местного техникума. Дядя Коля дал мне денег, чтобы я сходил ему за пивом. Я повесил баннер на старую оградку, разделявшую трибуну и футбольное поле, и пошел в ближайший магазин.
Я принес две полуторалитровые  бутылки светлого пива. К тому времени приехали уже все футболисты. Часть из них разогревалась с мячом на поле, а некоторые, не спеша, еще переодевались.
— Дай глотнуть, — сказал мне Олег, потянувшись к моей баклашке.
— Зарядись, — протянул я ему бутылку.
Он сделал глоток и вошел на поле во вратарской форме.
Дядя Коля сидел на верхнем ряду трибуны попивал пиво и смотрел футбол. Казалось, что сегодняшняя поездка была для него подобием праздника,  если учесть, что, он дальше своего села почти никуда не выезжает. Мы стояли ниже. Со мной на этом выезде были два человека. Дядя Коля никак не реагировал на наши заряды, он внимательно смотрел футбол. После первого тайма наш «Спутник» проигрывал местному «Технику» два один.
— Шо-то херово игра идет, — сказал удрученно Олег.
— Да, потому что пиво не надо пить перед игрой, — злобно крикнул на него другой игрок, парень лет под тридцать.
— Че?! Я глоток сделал один!
Виктор Васильевич давал какие-то наставления, пока футболисты собирались на поле. Во втором тайме «Спутник» активизировался. Олега поменяли и он, отхлебнув из моей бутылки остатки пива, начал переодеваться. Матч закончился ничьей три-три.
— Нормально дали. Только раньше лучше играли, — сказал дядя Коля, когда мы ехали после матча в машине Саши.
— Так играть некому…Ничего потихоньку как-то тащим, — сказал сидевший рядом с нами на заднем сидении Руслан.
— Твой батя, помню, выходил на поле, тоже хорошо пацан играл, — сказал дядя Коля Саше.
— Да, — сказал, вздохнув Саша.
Дядя Коля рассказывал о том, как играла раньше наша команда и кто выходил за нее на поле. Рассказ состоял из эпизодичных воспоминаний о каких-то знакомых. Дядя Коля мне казался философом, который видел и понимал людей. Он был таким «живым» мужичком, с присутствующей деревенской наивностью. Глядя на него, я впервые понял, что старость – это состояние души, и дядю Колю стариком назвать я никак не мог.

                День рождения и 11 друзей Оушена

Время шло, и я отвык привычного городского образа жизни, когда перестал слушать любимую музыку, игравшую у меня обычно в наушниках, когда я ездил на метро на учебу.  Многие песни я по привычке напевал про себя, но потом забыл про них совсем.
— Если ты поешь песни, которые ты слушаешь каждый день в метро, то ты еще ментально в Москве, — сказал мне как-то один мой сельский друг.
Подходил день моего рождения, который я собирался отметить в деревне. Всех позвать не удалось: кто-то уехал на море, пока не наступила пора копать картошку, кто-то исчез по другим делам. Днем приехали родственники и застолье продолжалось часа два, потом родня, напоследок поздравив меня, разъехалась. Дальше планировалось пересечься с друзьями. Кто придет и куда нас понесет, я не предполагал.
  Из команды пришло несколько человек, мой брат по одной из линий Андрей из Н., Витя и Ваня. Началось торжество в вагоне, но, приговорив пару бутылок водки, мы поняли, нужно ехать в город на дискотеку.
Спустя часа полтора мы уже поднакидавшись, ехали по разбитой дороге в такси на бал. Расплатившись, мы вылезли из тачки. Через дорогу расположен клуб — в прошлом то ли столовая, то ли ресторан, прикрытый со стороны дороги побеленными деревьями. Неподалеку на площади стоял памятник Ленину, а за ним находился старый советский кинотеатр и  православный храм. Улицы уже практически не освещались. Мы перешли дорогу, и подошли ко входу, где в полумраке курило несколько человек. От громкой музыки слегка вибрировали стекла. Возле входа я встретил своего приятеля Мишу, которого позвал на свой день рождения накануне. Они с Андреем играли за местную команду.
Я заплатил за вход, и на моей руке охранник поставил отметку маркером. Внутри находилось несколько человек, сам бал должен начаться через час где-то. За барной стойкой работал один мой знакомый, который нам налил. Внутреннее пространство, действительно, напоминало столовку или обычный ресторан, где отмечают свадьбы, поминки, выпускные, и, скорее всего, так оно и было. На окнах висели тюли, кафельная плитка на полу – в общем, ничего примечательного. На втором этаже располагался открытый балкончик, куда можно было выйти покурить. Там же за небольшими столиками бухали какие-то парни со своими подругами. Балкон выходил на центральную улицу. Впоследствии события, развернувшиеся около этого балкона, лягут в основу остросюжетного детектива, в который я поневоле буду впутан. 
Я опущу подробности вечера, потому что все пошло по стандарту. Мы взяли еще выпить, потом в клуб подтянулся народ, дамы разной степени наштукатуренности,  начались пляски. На улице чуть не началась драка, кто-то за кого-то вписывался, в итоге образовались две небольших толпы, готовые разбивать друг другу щщи. Все кончилось миром и совместным распитием алкоголя. Витя с кем-то выяснял отношения, получил по морде и порвал кофту. Миша напился до беспамятства и ушел в ад. Он нес какую-то дичь и что-то орал. Когда мы вызвали такси, чтобы уехать домой, провожая нас, он сказал:
 — Парни, приезжайте завтра сюда. Я играю в четыре часа в товарняке за Атлант. После матча бухнем еще.
— Окей, я-то приеду, — сказал я, — ты точно домой не дойдешь, может тебе такси вызвать?
Миша жил примерно в сорока минутах ходьбы от клуба.
 –Да, да, все отлично, такси не надо, я пешком дойду. Все, до завтра!
Я договорился со своим братом приехать на следующий день в гости с ночевкой и уехал.
На следующий день, очухавшись, я собрался к четырем часам в город на футбол. На игру я опоздал, посмотрел только второй тайм. На стадионе присутствовало мало народу, эхом до трибун доносились крики футболистов, глухие звуки удара по мячу. Мужики, рассевшиеся недалеко от меня, обсуждали ход игры. Я допил пиво и к концу матча начал уже засыпать. Судья протяжно просвистел, и футболисты потянулись к трибунам.
Мой брат Андрей увидел меня издалека и махнул рукой. Я направился навстречу. Он шел ко мне вместе с Мишей.
— Ты неплохо бегал по полю, если учесть, как вчера нажрался, — сказал я Мише.
Он отхлебнул у меня пива и запыхавшимся голосом сказал:
— Я вчера столик с....л.
— Какой столик? — уточнил я.
— Ну, столик в баре, на балконе, — сказал он с легким беспокойством в голосе.
— Понятно. А зачем? — спросил я, как бы понимая, что вопрос, как и то, что сделал мой друг, абсурдный.
— Та я не знаю! Ты уехал на такси, я пошел за курткой в клуб. Дергаю ручку, дверь закрыта. Я полез по газовой трубе на балкон. Там тоже закрыто. Меня шо-то пассия взяла. Ну б...ь, нету куртки – нет стола! Взял столик, скинул с балкона и по трубе с...лся вниз. Еще пепельница была, я ее в карман сунул.
— Мда, — растерянно выдал я. Мне действительно было удивительно это слушать. Вроде бы ничего не предвещало ничего такого, звучало это нелепо. 
— А ты где был? — спросил я своего брата.
— Я домой сразу уехал, — ответил тот.
— И что теперь делать?
— Б...ь, нах.. я столик сп...л, — проскулил Миша, взявшись обеими ладонями за лицо. Мой вопрос он проигнорировал.
— Ты этим столом мог бы кого-нибудь убить, когда кидал его вниз, — сказал я.
— Мог бы, но никто не проходил внизу, — равнодушно ответил он.
Мы шли по улице и обсуждали, что делать со всем этим.
— Нам надо его сегодня ночью вернуть, пока они там на работу не вышли. Сегодня воскресенье, и клуб закрыт. Открываются они завтра днем…, — быстро и решительно говорил он.
— Слушай, оставь себе этот столик. Пригодится, может. А там в клубе, они себе новый купят, — предложил я.
— Не, нельзя. Родители не знают, шо я его притащил. Я его в кустах спрятал, недалеко от ворот, — безнадежно сказал он.
— Ну тогда давай отвезем куда-нибудь и выкинем или сожжем.
— Не, не ты шо. Надо вернуть. В клубе спалят, что стола нет, и будут искать, кто украл. Пойдут и заяву  в мусарне напишут. Они это не оставят просто так. А мне эти проблемы не нужны, я в том году пьяный на мента навы....ся, погоны сорвал. Еле отмазали, — нервозно говорил М.
— Ладно. Тогда надо подумать, как беспалева закинуть этот стол, — влез в разговор Андрей.
— Мы ночью приедем на машине и закинем. Я пацанам позвоню, чтобы помогли, — продолжил он.
Андрей начал звонить своим друзьям и договариваться на вечер. Миша тоже названивал кому-то. Нашлись какие-то общие знакомые, согласившиеся помочь. Мы договорились пересечься позже. Дело планировалось провернуть глубокой ночью.
Я пошел домой к Андрею, и в десять часов вечера мы заехали за Мишей. Пока добирались, обдумывали как мы будем возвращать этот столик. Миша показал припрятанное возле своих ворот в кустах сворованное имущество.
— Все-таки может найдешь ему применение? — обнадеживающе спросил я.
— Нет, надо это вернуть. Подожди меня, я сейчас приду, — категорично заявил он. Миша пошел в дом и через некоторое время появился со своим пятнадцатилетним братом.
— Вот оно, — Миша указал на столик.  Мы за тобой часа через два заедем. Найди дома веревку длинную и крепкую и вынеси, чтобы мама с папой не увидели. Понял?
— Да. А зачем веревка? — спросил он.
— Полезешь столика возвращать, —  сказал Миша.
— Огоооо, — удивленно воскликнул подросток.
— Давай бегом! Я наберу тебе, — прикрикнул Миша.
Мы приехали к клубу, который был действительно закрыт. Рядом в круглосуточном магазине мы купили пиво и присели на лавку неподалеку от памятника и кинотеатра. Вокруг тусовались группки местной молодежи.  Это самое оживленное место в городе и поэтому надо долго ждать пока здесь станет безлюдно. Через какое-то время подъехали на помощь друзья Миши и Андрея. Они, смеясь и подкалывая всячески Мишу, обсуждали эту историю со столом и предстоящую операцию по его возвращению. Наконец, улица начала затихать. Люди расходились, только бухой колдырь сидел с пивом у магазина. Фонари работали через один, освещая лишь часть площади. Однако для нас было важно, что фасад клуба скрыт в темноте, а деревья закрывают балкон, куда нужно было вернуть стол.  Мы поехали домой к Мише, забрали его брата, погрузили столик и вернулись к  круглосуточному. Столик, накрытый тряпкой, торчал из багажника. В другой тачке сидели остальные.
— Когда этот мудак у магазина уже съе...ся, — нервничал Миша, глядя на мужика с пивом у магазина.
— Ну если он и уйдет, то продавщицы из магазина могут нас спалить. Магазин-то, в паре метрах от клуба, — сказал я.
— Они в темноте не увидят, нам главное под фонарем не стоять и на камеры не попасть, — обнадежил нас Андрей.
Камеры охватывали только вход в клуб, мы же планировали с угла здания по газовой трубе запустить на балкон брата Миши, чтобы тот по веревке подтянул стол и поставил его на место.
Всем надоело ждать пока тот алконавт наконец свалит, и двое наших подошли к нему и о чем-то начали говорить.
— Будет угарно, если они этого типа просто вырубят сейчас, — сказал я.
— Ну это вообще жесть, — напрягся брат Миши.
Миша сидел и клялся, как будто его взяли за кражу века, что больше никогда не будет творить подобного и все в таком духе. Парни вернулись обратно, а мужик, покачиваясь ушел. Было решено действовать сейчас, пока на улицах никого нет. Я остался в машине, чтобы предупредить, если кто-то появится. Менты наверняка уже все спали, а в круглосуточный магазин мог кто-то и зарулить. Только в очертаниях сквозь лобовое стекло я мог наблюдать, что делают в темноте ребята. Братец Миши также, как Миша, ловко залез по этой же трубе на балкон, (высота метров пять составляла примерно) ему закинули веревку, и он потянул наверх привязанный столик. Потом он сбросил веревку и также легко спустился вниз.
Миша облегченно выдохнул, словно он оправдан за свое преступление, и мы разъехались по домам. Получилась прямо такая версия «11 друзей Оушена». На следующий день Миша забрал свою куртку, а в клубе даже не заметили, что столик куда-то исчезал.

                Ася

С момента моего приезда прошел месяц с небольшим, а уже две недели я живу один. Бабушка уехала в Москву, а родители должны были приехать позже. Порой ко мне приезжали родственники из другого села навестить и заодно мне привозили что-то поесть.  Однажды я поехал на рыбалку с братом, только мы ничего не ловили, а пили самогон до шести утра.
Денег должно было хватить с учетом местных цен, но это меня особо не волновало. Перед отъездом бабушка наготовила еды на несколько дней, а в морозилке лежало мясо. Этого вполне мне хватало. Что-то росло в огороде, а сзади нашего дома был сад с яблонями, черешней и вишней. Молоко и яйца я покупал у соседки по свойской цене. Я начал варить себе супы на основе лапши из бич-пакетов, от которых у меня началась изжога. Тогда я завязал с кулинарными экспериментами, начал готовить без всяких добавок, а иногда ходил обедать к Ване.  Как-то я узнал, что мой сосед скупает оптом яблоки рублей по двадцать за килограмм. Я ежедневно относил ему по несколько ведер и таким образом немного подзарабатывал. Выходило триста-четыреста рублей в день. Короче, жить можно, до конца лета по крайней мере. Я перестал этим заниматься, когда мне надоело таскать эти ведра с яблоками. Я решил, что мне хватает денег пока.
Почти каждый день я выходил попить пива в «вагоне». Ехать на дискотеки было лень, особенно после той истории с баллончиком, да и не хотелось тратить заканчивающиеся деньги на однообразные тусовки. Однажды, я два дня подряд пил, с перерывом на сон. На третий день, проснувшись дома после ночной попойки у кого-то в гостях, я осмотрел пространство. Дом был запущен: раковина заполнилась немытой посудой, пол в пятнах, пустые баклахи от пива валялись вокруг, на столе в тарелке лежала недоеденная вобла, резкий запах которой окутал комнату. Я забыл убрать ее, когда ушел в гости и все провоняло, а по комнате, навязчиво жужжа, металась кругами муха, похожая на большую черную точку. Я решил остановить моральное разложение и начал с того, что убрался в доме. Ходить в вагон я перестал. Вечерами там пили, играли в карты, обсуждали футбол, кто с тем трахался, кто где нажрался, накурился и т.п.  Меня даже кто-то спросил, куда я пропал.  Я начал читать, заниматься на турниках во дворе сельской школы и больше проводил времени на природе, гуляя по уже хорошо известным мне маршрутам. По-прежнему занимался футболом: либо выходил поиграть с пацанами, либо фанател за «Спутник». Мне надоело постоянно бухать, но от баночки светлого после матча я не отказывался.
 Уже начался август, вечерами становилось прохладно, и будто бы дыхание осени напоминало о том, что скоро летние деньки закончатся.
В один из таких вечеров я вышел пройтись и встретил своих друзей Витю и Сашу. Саша – худощавый, высокий и немногословный, тоже приходил на футбол. Они грызли семечки на лавке недалеко от вагона, возле сельского Дома Культуры. К кафе подъехало такси, и оттуда вышли три девушки.
— Кто это приехал? — спросил  Саша.
Такой вопрос задавали всегда, когда появлялся кто-то не из местных.
Мы направились к вагону. В этот субботний вечер внутри находилось народу больше, чем обычно. Девушки купили коктейли в бутылках и сели за свободный столик. Мы взяли по баночке пива и подошли к ним. Выяснилось, что Саша был знаком с одной из этих дам. С ней же он начал разговор, и в итоге мы все познакомились. Их звали Алена, Рита и Ася.   
Алена – самая  высокая из них, с темными волосами, ярко-накрашенная, короче, «провинциальный гламур». Без косметики она была бы привлекательнее. Она попивала какой-то зеленый напиток из бутылки через трубочку и смотрела куда-то вперед, словно пыталась окинуть взглядом помещение. Она-то и была знакомой Саши. Рита – с круглым лицом, как Луна (такое сравнение почему-то мне тогда сразу же пришло в голову), маленькими глазами хитро поглядывала по сторонам. Ася сидела с бутылкой сидра у окна и задумчиво смотрела в окно. Мне понравился каштановый цвет ее волос.
 Когда мы подсели к ним, внимание девушек переместилось на нас. Непринужденные диалоги, шуточки местного сорта, обсуждение каких-то общих знакомых – это то, с чего началось наше общение. Мои друзья представили меня девушкам и сказали, что я из Москвы. Дамы отреагировали с интересом, но сдержанно. Они спросили что-то, в роде «как там Москва». Я ответил, что нормально, и рассказал, зачем я сюда приехал. Мы почти сразу же, не сговариваясь, интуитивно разбились по парам. Саша общался с Аленой. Витя с Ритой, а я сел рядом с Асей. Она косо поглядывала на меня и слушала, что я говорю. Я рассказывал что-то поверхностное про отдых в селе, природу, воздух и все такое. Она больше слушала, попивая сидр.
Мы не долго сидели в вагоне, почти сразу как перезнакомились пошли к ДК, где присели на лавки под ивами. Здесь уже мы стали общаться друг с другом на едине. Освещение на площадке возле клуба отсутствовало, и мы не могли четко разглядеть друг друга.
— А где ты где учишься? — спросила Ася.
— Я уже закончил универ, исторический факультет, осенью буду учиться в магистратуре, ну и работать может где, — ответил я.
— Понятно.
— А чем ты занимаешься?
— Я поступила в наш областной институт. Издательское дело.
— Прикольно… Это что-то с типографией и печатью связано?
— Та да. Я правда, в «бауманку» хотела поступать, но не получилось.
Мне показалось, что она сказала это с грустью.
Между нами наступила пауза, которую я решил оборвать.
— Ты знаешь, говорю я, — как бы пытаясь утешить ее, — это ничего страшного. Поучишься здесь, рядом с домом, а там кто знает, может и в магистратуру в ту же «бауманку».
Она ничего на это не ответила. Я подумал, что сейчас это звучало максимально тупо, и решил сменить тему. Она только закончила школу и поступила не туда, куда бы хотела, я закончил университет и сам не знаю толком, что буду делать дальше. Зачем что-то советовать. Советы часто дают, чтобы самоутвердиться. «Чуть свысока, похлопав по плечу», как в песне Высоцкого.
— Вы часто здесь тусуетесь? Я что-то вас тут не наблюдал, — решил я сменить тему.
— Иногда приезжали сюда, в вагон. Бывает на дискотеку куда-то выбираемся. Я у родственников была, приехала, вот встретилась с подружками и решили к вам…
— Я здесь уже с конца июня где-то.
—  И как тебе после города?
— Да нормально, у меня здесь родственники, я раньше приезжал в село часто, но в последнее время подзабил. Сейчас вот на все лето почти приехал.
— А ну да, ты сказал про это. А в городе, кроме учебы что еще делаешь? — спросила она.
— На футбол гоняю, выезда пробиваю, — ответил я.
— И часто так ходишь?
— Ну так, частенько, — как-то скромно ответил я. Я вкратце рассказал о фанатской движухе ей, но без бравады, хотя и увлеченно.
— Я что-то такое слышала. И много вас таких?
—  Хватает.
— Кстати, здесь у нас футбольная команда «Спутник», я тут немного продвигаю фанатство. Ходим на матчи, дымовые шашки, пиротехнику жжем, баннер нарисовали свой. Выезжаем на футбол в другие села. В Н., к вам ездили.
— О, так это теперь у нас фанаты есть, - усмехнулась она.
— Да. Ну ради веселухи. Скучно ж просто так смотреть футбол. Со мной немного народу поддерживает эту движуху, на самом деле. Всем это в диковинку что ли, — оживленно сказал я.
— Понятно. Я, кстати, не в Н. живу. Тут рядом в поселке, по дороге к вам. Девчата тоже. Мы в Н. в школе учились.
— Приходи завтра на футбол в Н. в три часа. Наш «Спутник» играет там снова.  У вас там целых три команды на этот сезон заявилось.
— Посмотрим, я вообще не интересуюсь футболом. Я знаю, что у нас тут пацаны в футбол играют, но не ходила ни разу.
Я промолчал и решил прекратить грузить Асю этим футболом. К тому же, мне показалось, что ей это не интересно.  Параллельно с нами на лавочке общались остальные. Я краем уха слышал обрывки диалогов, звонкое хихиканье девушек, грубоватый смех парней. Они были на одной волне, мы же с Асей на этом фоне выглядели немного напряженно и говорили друг с другом на вытянутой руке, и казалось, что мы оба стесняемся. Ася показалась мне более сдержанной чем, ее подруги. Хотя после разговора о футболе, мы будто бы приблизились друг к другу.
Саша поднялся с лавки и сказал нам:
— Парни, пойдемте к вагону, возьмем чего-нибудь. Вы, девчата, ждите нас.
По пути в бар Саша предложил:
— Возьмем пива, девкам — вина и шоколадок. 
— Нормальные телки, — сказал Витя похотливо, посмотрев на Сашу.
— Да, я ж говорю, я их знаю, Алену эту видел как-то, — спокойно сказал ему Саша.
Мы купили две бутылки красного сухого вина, каких-то шоколадок и по банке пива. Когда мы вернулись обратно, девушки сидели на том же месте и переговаривались друг с другом. Рядом уже появились какие-то типы, но с виду это были какие-то малолетки. Наши подруги, заметив нас, оживились и стали расспрашивать, что мы купили в вагоне. Мы все вместе ушли с лавочек и расположились около клуба на потрескавшейся бетонной платформе у боковой двери здания. Мы пили вино, под ногами шуршали отколовшиеся кусочки бетона, как на какой-нибудь заброшке, а в ночной тишине трещали сверчки.
Вино заканчивалось, мы опьянели, девушкам алкоголь еще больше ударил в голову. Разговоры закончились, Витя с Ритой пошли куда-то. Саша с Аленой уединились где-то за углом. Ася сидела на плите, я стоял перед ней. Ее лицо освещал серебристый лунный свет. Мы потянулись друг к другу и начали целоваться. Минут через пятнадцать вернулся Витя с Ритой. Девушки начали собираться домой. Вагон уже закрылся, и мы тоже решили идти по домам. Алена вызвала такси. Пока ждали машину, договорились, что увидимся завтра вечером. Через минут десять приехало такси, они все трое уехали.
— Завтра, если они приедут, посидим в вагоне, — сказал Саша.
— Поляну накроем, ууу, — с азартом добавил Витя
— Вы на матч в Н. поедете завтра? — спросил я у них.
Они оба сказали, что поедут, и мы попрощались.

На следующий день я отправился с командой на выезд в Н. Символично, что здесь полтора месяца назад мы впервые начали активно поддерживать «Спутник». Теперь наши играли в этом городе с другой командой. Ваня взял меня, Сашу и еще двоих на своей машине. На стадионе мы развесили свой баннер на том же месте, что и в прошлый раз. На эту игру нас собралось человек семь на секторе. Рома привел своего брата и еще каких-то ребят. До начала матча оставалось минут пять. Вдалеке я увидел Асю, она шла к нашему сектору.
— Привет, — махнув ей, сказал я, когда она подошла.
— Привет, — она улыбнулась в ответ.
— Вот наша движуха, сейчас будем шизить, — сказал я.
— Я вижу, — сказала Ася, улыбаясь.
Прозвенел стартовый свисток.
— Парни, давайте поддержим наших за всю х...ю! — крикнул я, стоя на лавке.
— «Спууутник»! — проскандировали мы с тремя хлопками, — Впереед мой клуб! Вперед родной! —  Дальше в ход пошли остальные заряды и песни.
Олег стоял на воротах и пропустил с пенальти вначале матча, а Ваня сравнял счет под конец первого тайма. Он на радостях подбежал к нам отпраздновать гол. Он давно не забивал. Во втором тайме мы разделись по торсу, к тому же весь матч мы стояли на солнцепеке. У меня уже захрипел голос. Наша поддержка немного затухла, мы орали с перерывами. Минут за двадцать пять до конца наши подавали угловой, защитники не дотянулись до мяча, который приземлился где-то в штрафной площади, и там первым оказался Руслан, пробивший в правый угол. Вратарь не дотянулся. Мы взорвались и стали рвать голос изо всех сил. Я поджег самодельную дымовую шашку и кинул пару шипучих петард. Руслана поменяли и, он присоединился к нам. На секторе стало бодрее. Мы взялись за плечи и, прыгая зарядили: «Мы приехали, чтобы победить!»
Парни иногда не могли поймать ритм. Я взял пустую пластиковую бутылку и начал отбивать такт по лавке. Получилась неплохая замена барабану, только бутылка быстро сжалась.
«Спутник» победил и поднялся на третье место. Восемь человек на выезде с игроками на трибуне, активно поддерживали команду, что добавляло веселья. Хорошо, что я был не один, а то иногда мне казалось, что весь этот угар на футболе интересен только мне. Ася смотрела на это все равнодушно, но пробыла весь матч.
— Вы приедете сегодня вечером? — спросил я у нее, когда матч кончился.
— Да, часам к десяти. Такси вызовем и приедем.
Мы обнялись и разошлись.
После матча мы сразу заехали выпить пива за победу. У вагона мужики за столом играли в карты.
— Как сыграли? — спросил один из оторвавшись от карт.
— Два один выиграли, — сказал Ваня.
— О, это наши выиграли у Н. — оживился он.
— Ходи давай, нахуй тебе тот футбол, — оборвал его другой с сигаретой в зубах.
—  Подожди, дай я спрошу.
Ребята начали рассказывать мужикам подробности матча. Ваня поехал домой поставить машину.
— Дай нам пива бесплатно. Мы сегодня выиграли в Н. Первая победа на выезде! — крикнул Олег молодой продавщице в вагоне.
— Молодцы! Только меня уволят, — смеясь ответила она ему.
Мы пили пиво за столиком и болтали. Я отвлекся на телефон, чтобы посмотреть в интернете результаты чемпионата России по футболу. Я совсем забыл, что в Москве есть команда, за которую я болею. 
 — Три тура до конца, третье место удержим, — сказал Олег.
— Классно сегодня зажгли. От души за поддержку, там все на матче о....и, — сказал мне один из наших футболистов.
Я отвлекся от телефона, в котором медленно грузился интернет и показал большой палец.
Когда все разошлись, я вспомнил про планы на вечер и договорился с Сашей насчет наших подруг. Дома я привел себя в порядок и поужинал. Я встретился с Сашей и Витей возле клуба около десяти часов. Подъехала машина с шашечками, и из нее вышли наши девушки. Мы пошли в вагон, где сели за свободный стол. Я сидел напротив Аси, и мы о чем-то общались.
— Так, что мы будем пить? — спросил Саша как бы у всех, но приоритет выбору отдавался девушкам.
— Вина какого-нибудь, — быстро подхватила Алена.
Мы купили вина с шоколадками. Мне порядком надоело второй день пить одно и то же сухое вино низкого качества, но другого выбора не было. В этот вечер мы выпили больше, чем в прошлый раз. Вагон закрылся раньше обычного, потому что в воскресенье вечером сюда почти никто не приходил. Мы переместились к клубу на те же лавочки допивать вино. Девушки еще взяли себе коктейлей в бутылках. От этого пойла они опьянели сильнее. Пошли предложения попить кофе.  Это сделать можно было в круглосуточном магазине на шоссе, куда еще нужно было идти полчаса. Я заметил, что в селе после пьянки людей тянет пить кофе, причем это напоминает какой-то пафосный ритуал, бахвальство, одним словом. Только так понтуются в основном парни.  Для девушек в предложении «попить кофе» кроется зачастую иной смысл.
— Пойдем ко мне попьем кофе, — сказал я негромко на ухо Асе. Мне не хотелось звать домой всех остальных, да и кофе у меня не было.
— Пойдем, — сказала она, слегка заплетающимся языком.
И мы пошли ко мне домой под светящей Луной через футбольное поле, где проводил матчи наш «Спутник», чтобы срезать путь. Ася два раза спросила скоро мы дойдем, я ответил, что уже близко.  Мы зашли в дом и неряшливо разулись. Кроссовки упали на пол, моя олимпийка улетела на стул. Ася, пошатываясь и пьяно улыбаясь, подошла ко мне. Я нежно взял ее за плечи и посмотрел на ее игривое выражение лица. Она потянулась за поцелуем. Мы переместились на диван. Я аккуратно снял с нее кофту, она хихикнула и  расстегнула мне джинсы, дыхание учащалось. Мы наполнялись страстью и жгучим желанием быть как можно ближе.
 Вдруг кто-то постучался в окно. Я резко вскочил, Ася приподнялась с дивана и прикрылась простыней. От этого мы словно протрезвели. За окном послышался мужской и женский голоса, крыльцо освещала лампочка, но я никого не увидел. Я вспомнил, что забыл закрыть калитку.
— Кто это еще? — спросил я вслух.
— Может это Рита или Алена, — сказала Ася.
Я оделся и подошел к окну. На улице из-за двери предбанника выглядывал улыбающийся Витя, а позади него слышался голос Риты.
— Да, это Рита с Витей. Че им надо? — злобно сказал я и подошел к двери.
— Я ей сейчас дам! — громко сказала Ася и встала с дивана.
— Сиди, я сам.
Я надел шорты и олимпийку на голое тело и вышел на порог дома и увидел их.
— Где Ася? — спросила Рита строго, как будто я силой затащил Асю к себе, а она прибежала героически спасать свою подругу от изнасилования, хотя в ее повышенном тоне звучали дрожащие нотки страха.   
— Че вам надо? Мы кофе пьем.
— Угу, кофе, — хихикая сказал Витя.
— Рита! Ты че приперлась? Иди к вагону, я скоро приду, — послышался голос Аси из-за двери, разделяющей дом и предбанник.
— Нам скоро ехать по домам, мы без тебя не поедем, — решительно сказала Рита.
— Ты че прикалываешься, иди, я скоро буду!
— Да скоро мы придем. Идите, — сказал я Вите.
 — А я что? Она сказала: «Пошли», — оправдывался Витя. Он тоже был изрядно бухой.
— Рита, иди, — снова настойчиво сказала Ася.
Рита тихо под нос что-то пробубнила матом, цокнула и сказала Вите:
— Ладно, пошли.
— Калитку закройте, — крикнул я им вслед.
Я зашел в комнату из пребанника.
— Блять, она что дура? — возмущенно сказал я и полез в кухонный шкаф. В этой комнате у нас была кухня с диваном.
— Да я ей устрою, — не переставала злиться Ася.
В этот момент я нашел банку с остатками кофе.
— Вот кофе как раз. Будешь? — спросил я.
— Та давай уже, — сказала она досадливо.
Я поставил две кружки на стол и сел на стул.
— Вот им нехер делать, че они шарятся по селу! Ни себе ни людям, — сказал я раздраженно.
Я почувствовал, как в этот момент Ася подошла сзади, положила руки на мои плечи, начала их медленно опускать вниз по телу и щекой коснулась моей головы.  Я снял олимпийку, встал и повернулся к ней.
Мы лежали, обнявшись, укутанные простыней.
— Мне пора идти, там уже ждут. Еще надо домой зайти, чтобы не разбудить родителей.
Я проводил ее до клуба, где на лавке сидели остальные. Мы сели чуть дальше. Ася не общалась со своими подругами, а когда приехало такси, мы поцеловались на прощание. Парни ничего у меня не расспрашивали, и мы разошлись.
На следующий день Ася приехала одна. Мы немного посидели возле клуба и пошли ко мне домой. В этот раз не было вина с шоколадом, и нам никто не мешал. Мы вдвоем в комнате, и только лунный свет, который освещал наши тела, пробивался через окно в темноту.
После фача, лежа в обнимку, мы начали засыпать.
— Мы сейчас уснем, — тихо сказала она мне на ухо.
— Сейчас идем, — сказал я и встал с дивана. Мне было лень вставать и хотелось спать, чтобы проснуться вместе с Асей в озаренной утренним солнцем комнате. 
Мы начали одеваться, я включил свет и подошел к зеркалу. Глядя на себя в отражение, я застегивал молнию своей олимпийки. Ася подошла ко мне, взяла меня за руку и положила голову на мое плечо. Она улыбалась, ее щеки слегка покраснели. Я тоже улыбнулся, и мое лицо отражало, наверное, гордость. Ее лицо излучало счастье. Наше отражение в зеркале стало похоже на фотографию влюбленной пары. Я провел Асю до дома. Мы шли около часа и еще минут десять целовались недалеко от ее дома. Мы попрощались, и теперь мое лицо расплавилось в эйфории и счастье. Обратно я дошел, когда уже рассвело. Село проснулось, жители уже занимались своим хозяйством, а по дороге я встречал людей, спешащих на работу в город. Спать я лег в пять утра.
Днем ко мне зашел дядя Коля, и мы сели играть в карты. Он уже знал про Асю, расспрашивал о ней и похваливал меня:
— Ну молодец, пацан! Сегодня ночью опять с бабой был? А откуда она? — что-то в этом роде задорно он говорил.
Разговаривая с ним, я поделился, что завтра должны приехать мои родители.
— Так, бабу уже не приведешь, — сказал он и,  хитро улыбнувшись, добавил — А я скажу твоим родителям, что ты бабу в дом таскаешь.
— Ну и что? — смеясь ответил я ему.
— Да не, я так, — сказал он, улыбаясь.
На следующий день я ждал приезда родителей и, увидев дядю Колю, который шел с мешком на спине, сказал:
— Дядя Коля, через два часа родители приедут.
— Бабу прячь! — крикнул он и исчез за своей калиткой.
 Вечером приехали родители на машине, и моя халява закончилась. На следующий день после приезда родителей я вновь увиделся с Асей.  Она  приехала с Аленой, а я подошел с Сашей. Мы пошли к нему домой. Он жил недалеко от клуба. В доме была его бабушка, а мы расположились в летнем домике и стали смотреть по телевизору какой-то фильм. Мы с Асей целовались, а Саша в какой-то момент деликатно намекнул:
— Вы можете в предбанник пойти.
Мы занимались любовью среди лопат, граблей, тяпок, ведер и прочей сельской утвари, на старом скрипучем диване, а своей ногой я задел какое-то ведро, звонко упавшее на пол. В этом есть какой-то шарм. Глубокой ночью Ася с Аленой уехали.
               
                «Последний тур»

После того, как приехали родители, в доме начался небольшой ремонт. После расслабленного режима мне нелегко было втягиваться в активный ритм. Часто приезжали родственники, мы выезжали на речку, к нам приходили в гости соседи, дядя Коля бывал у нас каждый день, как будто у него начался отпуск, хотя делами по хозяйству он занимался. Ася уехала на несколько дней к каким-то родственникам помогать копать картошку, а когда она вернулась, мы продолжили встречаться. Я продолжал тусоваться с друзьями и ходить на футбол. За месяц «Спутник» продвинулся в турнирной таблице, не проиграв за последние пять туров ни разу. Четыре победы, одна ничья, и к последнему туру наша команда закрепилась на третьем месте. В последние выходные августа как раз должен состояться последний тур. На первом месте шел «Атлант» из Н., где впервые мы на трибуне начали поддерживать команду, на втором – «Колос» из соседнего села, где произошла история на дискотеке с баллончиком. Эти две команды боролись за чемпионство, «Спутник» отставал от второго места на четыре очка, и мы могли рассчитывать только на бронзу. На четвертом месте расположилась еще одна команда из Н. «Динамо», с которой в последнем туре наши должны сыграть. Разница с ними составляла одно очко, поэтому матч был принципиален для всех.
Мы с Ваней решили нарисовать какой-нибудь баннер к матчу. Он опять нашел дома какие-то старые простыни. Мы их сшили и получилась шестиметровая в длину тряпка для текста. Утром в день матча мы съездили в город за баллонами с краской и петардами, а днем на полотне нарисовали желто-зелеными буквами: «Вперед Спутник!» Я наделал дымовых шашек из таблеток. Кроме петард в запасе лежал один неиспользованный файер.
На игру пришло много людей. Мы с парнями вбили в землю колы из веток деревьев, чтобы повесить на них текстовик. К началу матча на нашей «грядке» собралось человек десять – двенадцать. За два месяца в селе уже все привыкли к тому, что на матчах собирается что-то вроде фан-сектора.
Для того чтобы удержать третье место, нашим достаточно было сыграть вничью, но парни были настроены выиграть матч. После неудачного старта, закончить чемпионат на своем поле все хотели победой. Когда игроки вышли на поле и стали пожимать друг другу руки, а потом расставились по позициями, мы  растянули баннер и повесили его на колышки. Другое полотно, с эмблемой и надписью «Спутник», лежало рядом на траве. Чуть дальше от нас, слева на лавках, сидели зрители, которых на этом матче было больше, чем обычно. Среди них был и дядя Коля. Он с что-то обсуждал с дедами, активно размахивал руками, а его хриплый голос доносился и до меня.
Первый тайм начался активно, обе стороны давили, но первый опасный момент создали наши соперники. Нападающий пробил по центру, но Олег отбил мяч, а кто-то из защитников выбил его на угловой. Виктор Васильевич кричал на наших футболистов, а зрители, лузгая семечки, распивая пиво, комментировали игру.  Стоя за баннером, мы шизили во все голоса. Заряды, кричалки, которые за два месяца многие уже выучили, исполнялись слаженно. Я заряжал народ и, наверное, на этом матче впервые я сильно охрип.
Первая половина матча кончилась со счетом ноль ноль. Наши создали пару моментов у ворот «Динамо», но те тоже могли несколько раз забить гол. Во втором тайме соперник заработал штрафной, и при его исполнении мяч попал в перекладину, от чего поднялся негодующий гул со стороны болельщиков. Особенно громко материлась скамейка «Динамо», расположенная на другой стороне футбольного поля от нас.
— Давайте, парни! Все вместе, за всю х…ю! — закричал я, и мы начали топить еще громче.
Спустя минут десять, наши на контр-атаке забили гол. Руслан справа вышел один на один с вратарем и отправил мяч в левый угол. Защитники подняли руки, указывая на положение вне игры, но судья засчитал гол. На поле началась толкотня, все сбежались к рефери, и казалось, что сейчас ему прилетит.
 — Успокоились, б..!
— Судья, ты че о..ел?!
— Играем дальше!
— Закрой е..о!
— Это ты кому?!
— Это вообще не футбол, че за х...я! — все это доносилось с разных сторон.
Игра стала жестче: подкаты, прессинг, штрафные. Мы же в такт ритма игры шизили еще бодрее. После гола Руслана зажгли дымовые шашки и взорвали петарды. Это однозначно был самый лучший матч. За пятнадцать минут до конца «Спутник» удвоил счет. Саша в уже почти захлебнувшейся атаке пробил в верхний правый угол метров с десяти. Я зажег файер и, размахивая им, выбежал на поле. Как только мой искрящий факел затух, я вернулся обратно. Особенность любительских матчей в том, что за пятнадцать минут команды могут забить хоть пять голов, но в этом матче интрига уже пропала. Команды пинали мяч из стороны в сторону и не особо рвались в атаку. Судья добавил две дополнительные минуты, и темп игры совсем угас. Мы же в едином порыве продолжали поддерживать команду. Я подумал, что наконец-то все научились топить за свой клуб, и мне удалось создать слаженную движуху.
Финальный свисток ознаменовал нашу победу, мы рванулись к игрокам поздравлять их с бронзой. Соперники, возмущаясь судейству, быстро ушли переодеваться к своим машинам. Кто-то все же пожал нашим руку. У нас началось всеобщее ликование, фотографирование и прочие радости. «Спутник» победил в тяжелой игре со скандалом, но погромов не было.
Вечером в вагоне много народу собралось отметить окончание чемпионата. Здесь была вся команда, парни с которыми я организовал фанатство, знакомые, обычные мужики, распивающие за столом водку, и случайно заглянувшие сюда люди. Кто-то в машине включил музыку.
Веселье набирало обороты. Команда и болельщики выпивали вместе за столом. Время от времени кто-то тоже подсаживался. Все обсуждали итоги чемпионата, радовались, что после долгого перерыва наконец удалось собрать команду и удачно выступить. Олег сказал, что больше на воротах стоять не будет, и возмущенно доказывал, что его место в поле. Пару раз мы прокричали на весь бар заряды во славу «Спутника». В разгар кутежа я вышел на улицу. Среди курящих людей стоял Ваня.
— Слушай, а когда награждать вас будут? — спросил я.
— На следующей неделе. Дадут медали какие-нибудь с грамотами и пластмассовый кубок, но это не главное же, — усмехнувшись, сказал он.
— Ну это понятно. Вы молодцы, — сказал я и похлопал его по плечу.
— Да ты тоже красава. Замутил такую движуху, шуму можешь сделать из ничего. Так играть веселее даже, с такой поддержкой, — сказал Ваня с легким восхищением.
— Да мне самому по приколу, братан.
— Ты когда домой?
— Да вот через два дня поезд.
— Оставайся, в сентябре будет Кубок района, команд больше будет, кто-то из соседних районов приедет.
— Да не, ехать надо, — сказал я с грустью и добавил, — Хотя если в финал пробьетесь, то, возможно, приеду.
Я произнес это неуверенно, хотел обнадежить сам себя.
— Оставайся, живи здесь. Будешь спортивными делами заниматься у нас. В нашей школе будешь работать, — сказал он.
— Хм..., — отреагировал я и замолчал.
Мимо проходил Рома, и я попросил у него сигарету.
— На, Леха, кури! Мне для тебя ничего не жалко! — сказал он, будучи уже достаточно пьяным.
— Слушай, Леха! Ты очень крутую тему замутил с футболом! По всему району шороху навели! Я, прямо в себя поверил! Я занимался боксом раньше, потом забил, сейчас опять стал тренироваться, буду дальше ебашить, чтобы осенью на соревнования выйти, — быстро и с восторгом проговорил он.
— Здорово, я рад, что у тебя так пошло, — скромно отреагировал я.
Мы обнялись.
— Братан, спасибо тебе! А че ты уезжаешь, оставайся, будем на футбол гонять, —   сказал он.
— Да, не… Я ж приеду еще. Вы давайте, развивайте движ активно. Мне важно как раз, чтобы поддержка тут развивалась дальше, — ответил немного ободряюще я.
— Это по-любому! Я пацанам всем буду рассказывать про движуху, чтобы все ходили!
— Ну круто, давай, давай, — поддержал я его.
Домой я пришел часа в два ночи. Осторожно передвигаясь в темном пространстве комнат, чтобы не разбудить своих домашних, я добрался до своей кровати. Я лежал на спине и смотрел в потолок. Заснуть я не мог и думал над тем, что сегодня днем происходило. Думал о том, чтобы остаться в селе, может быть для начала хотя бы до зимы. Что мне тут делать? Ходить на сельский футбол с друзьями, пить пиво, играть в карты в вагоне, встречаться с Асей, работать где-то, в той же школе или местном Доме Культуры, например. Удариться в бобылизм и жить как отшельник, наслаждаться природой и воздухом, пахать на огороде, чтобы прокормить себя. Как раз все это блаженство природой сдует бытовая рутина и грядки с картошкой. Своим для местных я так и не стал, хоть и все мои друзья были рады фанатской движухе, которая появилась на футболе.
                .    .   .

Наступил день моего отъезда. Я уже успел попрощаться с родственниками, утром заходили друзья. В двенадцать часов дня мы встретились с Асей в вагоне. Мы сели за столик друг напротив друга. В помещении было безлюдно и тихо: только еле слышно играло радио, а из зала с прилавками и стеллажами доносился шум холодильника.
Разговор у нас не клеился. Ася сидела напротив меня, опустив глаза. Я не знал с чего начать. Она спросила, как я буду добираться на вокзал. Я ответил, что меня подвезут. Я улыбнулся, когда она взглянула на меня.
— В поезде трястись ещё дохрена. Приезжаю завтра рано утром.
— А дома что? — спросила она.
— Да не знаю, приеду в универ, посмотрю, что к чему, а там видно будет.
— Я тоже скоро поеду на учебу... Скоро день города будет. Ты приедешь? — спросила неуверенно она, как будто не надеялась услышать положительный ответ.
— Нет, сюда ж ехать сутки почти на поезде, и на два-три дня приезжать вряд ли получится…
—  Да понятно, — тут же оборвала она меня.
— Давай связь держать, я может быть приеду на какие-нибудь праздники. Надо сейчас с работой что-то придумать, чтобы планировать, — сказал я.
Наши взгляды пересеклись, мы рванулись друг к другу и начали неистово целоваться, как будто в последний раз. Мы еще о чем-то поговорили и вышли из вагона. Мы, молча, держась за руки, пошли к автобусной остановке, когда оказались на месте, обнялись. Ася тихо заплакала, уткнувшись в мое плечо. Мне не хотелось ее отпускать.
Зачем я сказал ей, что приеду к ней, я же знаю, что этого не будет, а она скорее всего будет ждать, писать. Обозначить это сразу или делать вид, что все-таки мы увидимся? А может она сама забудет меня и эти слезы сейчас просто сиюминутные эмоции.
Ася вытерла слезы платком. Мы снова поцеловались, на этот раз медленно, как бы растягивая момент. Я чувствовал, как ее каштановые волосы касаются моего лица. Ее руки, от которых исходит тепло, лежат на плече и шее. Я крепко держу ее за талию левой рукой, а правая аккуратно поглаживает спину.
Подъехала маршрутка. В этот момент мы уже не целовались, а стояли напротив друг друга, взявшись за руки, опустив глаза вниз.
— Я напишу тебе, когда приеду в Москву,  —сказал я и на прощание поцеловал ее в губы.
— Хорошо, — ответила она тихо.
Я помахал ей, когда закрыл дверь маршрутки. Она махнула мне и полезла в сумку за деньгами для оплаты проезда. Я провожал взглядом машину, пока она не свернула на трассу.
                .   .   .

В шестнадцать ноль ноль на перрон прибыл поезд. Стоянка длилась около пяти минут, поэтому пассажиры спешили со своими сумками попасть в поезд. Проводница проверила мой билет, и я поднялся по ступенькам в вагон. Два с половиной месяца назад я приехал сюда, сошел с поезда на этот же перрон, только на противоположном пути. Поезд тронулся, и я помахал рукой в окно своим родственникам. Я ехал в этот раз на боковом месте. Пару часов я сидел и смотрел на пролетающие за окном пейзажи. Я все это время прокручивал в голове события, происходившие в селе. Думал о футболе и о том веселье около него, вспоминал Асю, разных людей, встречавшихся мне. Пытался спланировать поездку в село еще раз, но как только вспоминал о делах, которые ждут дома, сразу же откладывал все планы. Я понимал, что полностью привык к селу, из которого не хотелось уезжать. Я представил, как буду рассказывать друзьям о том, что происходило со мной этим летом. С гордостью расскажу о футбольной команде и нашем небольшом фанатском секторе, об угарных историях, вскользь, без подробностей, вспомню об Асе.
Утром я проснулся за час до прибытия поезда в Москву. Сдав белье, я уселся за столик с чаем. Поезд проезжал Подмосковье, и в окне, зевая, я наблюдал привычные виды: одинокие полустанки, станции подмосковных городков, окруженные торговыми палатками и сетевыми магазинами, вереницы заборов, за которыми скрывались дачи, разрисованные граффити массивные бетонные ограждения. О близости столицы напоминали плотные жилые микрорайоны и шоссейные развязки за окном. В Москве поезд сбавил ход, и среди городского пространства я замечал известные московские постройки. Все это мне напоминало детство, когда я с родителями ездил на каникулы в село. Сейчас же я понял, что очень соскучился по дому, и все эти мысли остаться жить в селе — временные чувства.
Я вышел из поезда и направился по платформе  в потоке  пассажиров в сторону помпезного вокзального здания. Москва встречала солнцем и легким утренним туманом. На площади перед вокзалом я немного растерялся. Активное дорожное движение, спешащие вокруг люди – все это смешалось в единый шумовой фон города, который очень сильно начал меня напрягать. Теперь я понял, насколько отвык от города. Оглядываясь по сторонам, в толпе я увидел девушку, похожую на Асю. Все как будто сжалось в теле от неожиданности. Я еще раз более внимательно проводил ее взглядом и понял, что ошибся. В этом момент я подумал, что бы было со мной, если это действительно была бы она.
Я подошел к ближайшему терминалу, чтобы пополнить мобильный телефон, и не мог понять куда вставлять купюру.
 «Не мог же я настолько отвыкнуть, что так туплю», — подумал я, усмехаясь над собой.
После того, как я положил двести рублей на телефон, я присел на лавку в сквере напротив набережной Москва-реки, неподалеку от вокзала. На мобильном я зашел в интернет, чтобы посмотреть календарь чемпионата России по футболу. Параллельно я вспоминал разные истории, случившиеся со мной в селе. От этого мне становилось  немного грустно. Отложив телефон, я оглянулся по сторонам. Московская суета набирала обороты. Я обратил внимание на колоннады Бородинского моста и на знакомые мне неоклассические дома, расположенные на противоположном берегу Москва-реки. В мягком свете утреннего солнца дворцы величественно возвышались на холме над спешащим городом, а колоннады со скульптурами Бородинского моста показалась мне каменными часовыми, выделявшимися на фоне автомобильного потока. Во мне проснулось какое-то светлое чувство от этих видов, и я отвлекся от сельских воспоминаний. В село я еще успею приехать. Я встал с лавки и, не спеша, пошел в метро.



2023.