Измена или преувеличение?

У Николая не выходило из головы то, что он только что увидел.

Забежав в небольшую забегаловку возле дома — так как ключи он посеял и не смог найти, перерыв все карманы, — чертыхаясь и прячась от проливного дождя, он укрылся там.
Плюхнулся за барную стойку и разрешил себе пивка. Выпивал редко, но метко.

Да и день был какой-то нескладный. Уже в полдень позвонила жена из офиса и предупредила, что задержится. Ну вот, а ключи теперь только у неё.

Досада грызла душу Николая: так хотелось после тяжёлой работы на стройке стащить с себя мокрые шмотки, окунуться в ванну и завалиться на диван перед ящиком, предварительно обеспечив себя хлебом, сыром, домашней колбасой и парой хрустящих малосольных огурчиков.

А теперь он застрял здесь минимум на часика два — в мокрой одежде и голодный, как волк. Только лишних денег у него не водилось, чтобы заказать, пусть и в обшарпанной забегаловке, хоть какую-нибудь закуску.
Посетителей было предостаточно — вечером в пятницу, где же ещё проводить время, не под ливнем же?

Жена обещала вернуться к девяти. Сейчас стукнуло полвосьмого.

Телефон, чтобы позвонить ей, испарился вместе с ключами от квартиры.
Николай злобно осматривал помещение и вдруг наткнулся взглядом на знакомый облик.
Нет, не жены, а её лучшей подруги — Людмилы.
Она сидела в углу, за отдалённым столиком, с мужчиной в серой шляпе и белых кожаных перчатках.

Людмила была лучшей подругой его жены. И мужа её, Алекса, он знал: они были довольно близкими приятелями и дружили семьями много лет. Обе пары были бездетными.

Сперва он наблюдал, своим глазам не веря, за их оживлённой беседой. Потом Людмила, видимо, почувствовала его взгляд и посмотрела к стойке бара.
Николай застыл, слабо улыбаясь и даже вяло помахал рукой.
Развернулся к публике спиной и усиленно думал, что же теперь. Ведь придётся сказать Алексу. Хотя, впрочем, это мог быть сотрудник по работе.
Но Николай, как он ни старался, не мог переубедить себя в этом.

Вдруг слева от него нарисовалась Людмила, приторно улыбаясь.

Николай вопросительно молчал.

— Слушай, Нико, — развязанно сказала Людмила, — не бери в голову. Мы не хотели тебе говорить, ты уж очень... — она кашлянула, — семейный! Хоть и детей у наших семей нет.
А это мой школьный приятель — Стасик! Да Алекс про него знает, — махнула она рукой.

Николай приоткрыл рот:
— Что, он знает, что ты налево ходишь?

— Да какое там «налево»! Мы не спим друг с другом. Изрядно поднадоел нам наш брак, вот я, как Стаса встретила, говорю Алексу: давай повстречаемся, ну просто — без поцелуев даже, в кино, в театр с другими сходим, в ресторанчик. Понимаешь, развеяться!

— Так Алекс знает?

— Ой, конечно. У него ведь точно... — она вдруг застыла. Николай впился в неё взглядом. — В общем, то же самое делает с твоей женой. Но не спят они, романов никаких нет. Просто встречаемся я и Стас, твоя Фенечка и Алекс раза два в неделю, — Людмила звучала безобидно и по-детски.

— У меня за спиной! — Николай вскочил, пихнув стул, который грохнулся к ногам Людмилы.

Она залепетала:
— Ну, семейный ты очень, решили, что не поймёшь... Так романов, любви ж между нами нет, так — поужинать да поболтать...

— Тем хуже, — грубо ответил Николай.

Он выбежал из бара, хоть дождь всё шёл и гремел гром.
Идти было пока некуда. Но и к жене он больше не вернётся, решил Николай.
Теперь он понял, что жил среди людей, которых, по сути, не понимал.
А они — его.


Рецензии