Неодиночество

Приготовить ужин. Шаром покати, или вроде того, но что-то всегда придумать, чтобы не одна тарелка ждала его, а три. Пусть самые простецкие, но три. И ждать потом, как он хмуро и молча выпьет залпом стопку коньяка (именно так!), потом деловито и прилежно начнет есть, пробуя содержимое тех трех тарелок - там салатик, там огурчики, там еще что-то из выдумок голи...

А заговорит он, если только спросить: трудный ли был день?  И потихоньку, и неспеша  все перескажет, что и как было.
Потом все доест, устанет и пойдет спать с желанием утешится в одиночестве еще и своим планшетиком... Иногда и поцеловав руку за ужин уйдет..
А ты останешься один, где и пребывал до ужина.

Однако разве то одиночество можно сравнить с тем,  когда он  уже не расскажет тебе про свои вечные "новости", про бесконечно повторяющиеся стычки с начальством, про заморочки сотрудников...
То, что теперь, - совсем иное. Почти полное одиночество. И все же полным и его не назовешь, поскольку у близких беды и беды, и ты ночи напролет все прокручиваешь и прокручиваешь, чем да как мог бы помочь, избавить, утешить...

Конечно, и теперь есть кого любить. кому служить, и все же служа им, никогда не восполнишь того прежнего "одиночества" вдвоем, с тем, от кого все же тогда ждал нечто и для себя, хотя был нужен только как забота, как дом, как ухо души.

Нужды другой в тебе не было, а все ж как хорошо - себя устранить и служить тому, кто нуждается в твоем ухе, сердце, внимании...

Теперь в одиночестве "чистом" ты понимаешь, что не был одинок, потому что сам нуждался в этом хмуром человеке, чтобы кормить и слушать его, @и это было для тебя вот таким простым и совсем не гламурным счастьем.

Что может превысить, разорвать эти сети непроходимого, подседающего к человеку, невыносимого и в мыслях  одиночества, когда ты отнюдь не один? Какая-то, подобная твоей, встречная любовь к тебе? Чтобы и на тебя смотрели, тихо внимая, чтобы тебя кормили, чтобы тебя грели и слушали?

Упаси Боже!
Истинное счастье - послужить ближнему и чтобы тебя не замечали, а ты бы слушал, как тот служебный дух, поджав рукой щеку.

Почему это счастье? Как объяснить другим, далеким от образов такой жизни? А потому это счастье, что все же ты не один, и есть кто-то, кому ты пусть так, но нужен, и главное, что то отреченное от себя "одиночество-не одиночество" твое тогда приходит разделить Христос.