Дети Зловещего Дома

Война, что началась где-то далеко на берегу огромного моря, не прекращалась много лет. Сначала это совершенно не тревожило людей огромной страны, бои шли слишком далеко, и эхо громовых ударов не доносилось даже до ближайших городов, но время шло, а переменные успехи и поражения превратились в постоянное ожидание жителей городов какого-то чуда, что так и не приходило. Однако это не очень беспокоило их, пока не стали появляться маленькие голодные дети-сироты, что наводнили города, словно саранча, поедая все съестное в городах, -приближался голод. И тогда было принято решение не принимать больше беженцев, а оставлять их на волю судеб, то есть –скормить смерти.
  Этой ночью две маленькие фигурки тихо шли в одном направлении, ведомые одними напастями и одной целью — спастись в этом безжалостном мире. У них не осталось никого, беззащитные и уставшие они долго искали приюта, но получали лишь пинки и затрещины. Грязные в лохмотьях, голодные и злые на всех и на вся, ведь этот мир пытался выдавить их в царство мертвых, но тонкие цепкие ручки хватались за все возможные веточки спасения этого огромного, но чужого дерева на краю пропасти, ведь мир без жалости и сострадания не способен долго жить, он уже подписал себе приговор.
Только два несчастных существа ждали Божьей помощи и теплого тела рядом, чтобы согреться, когда холодно, утешиться, когда больно, — найти родную душу, чтобы спастись. Маленькие фигурки все ближе подходили к месту встречи- темному подвалу заброшенного дома на окраине большого города. Это строение обходили стороной все жители огромного города, странные звуки и скрипы пугали охотников острых ощущений так сильно, что многие долго не могли прийти в себя после незабываемых ощущений внутри дома. Ходили слухи, что некоторые смельчаки, что ночевали в старом доме, сходили с ума или оставались седыми и молчаливыми на всю оставшуюся жизнь. Уставшие и мокрые детки, даже не заметили, как давно схватили друг друга за ручки и медленно спускались в страшный заброшенный подвал огромного дома. Зловонный запах окатил их, и маленькие носики сморщились от тошноты и холода, который обдал их тельца с ног до головы своим дыханием, и вдруг отпрянул и принял в свои корявые неприветливые объятия зловещего места.Только Дом оказался способным проявить сострадание к этим сироткам, обиженными людьми, отверженными и выброшенными умирать на улицы города жителями, что отказали в сочувствии и сострадании детям.
В глубине подвала за самыми черными и страшными сводами оказалось тепло и уютно, а из старых тряпок дети соорудили себе замечательную кроватку. Две девочки, а они были в темных и грязных лохмотьях, которые были когда-то платьицами, нашли небольшой старый умывальник, как не странно с водой, умылись, оттерли друг другу личики, и оказались, на удивление, миленькими малышками, что с радостью смотрели в глаза друг на другу. Высокая худая девочка с зелеными пронзительными глазами быстро подобрала из старой одежды в углу дома штанишки и рубашку, еще достаточно хорошую для носки, а хрупкая нежная с огненно-карими миндалевидными очами нашла маленькое платье с рюшами и начала переодеваться, когда услышала удивленный возглас своей сестры, СЕСТРЫ- ведь роднее и ближе у нее никого не было:
— Так ты мальчишка, а почему носишь платьица?
— Нет, я девочка, просто необычная, — уверенно возразила милый брюнет. Мне так все говорили.
— Что ж, может это и лучше, покосившись еще раз на странную висюльку между ног, проговорила маленькая светлая куколка.- Девочкам легче живется в этом мире, только сил у нас меньше, чем у мальчиков.
— Не волнуйся, я очень сильная девочка, ведь в бродячем цирке я скручивала веревки, и следила ночью за животными, поэтому у меня много шрамов, но их уже совсем не видно. Она опять задрала свое платье и с гордостью стала показывать свое тело, хвастаясь каждым своим укусом, царапиной, особенным достоянием девочка считала красные вмятины от зубов крокодила на ее бедре, радостно показывая на них пальцами она рассказывала удивительную историю своего спасения из пасти хищника.
И вдруг вторая кроха, такая большая и смелая, зарыдала в три ручья.
— Что с тобой, сестренка? –утешала черноокая рассказчица-Что ты плачешь, ведь все же хорошо, посмотри на меня, и она утирала все слезинки, что бежали из глаз подруги.
Сквозь рыдания послышались булькающие и хрюкающие слова:
— Мне тебя жалко. ААААА. Они рыдали, крепко обнявшись, так сильно сжимая и жалея друг друга, что никто их не смог бы оторвать друг от друга. У них не было имен, потому, как этому миру не было до них дела, и не было смысла называть невидимок этой земли. Но темный мир духов взял под свое крыло этих детишек, и теперь слова, что родились в их головках, стали их именами: Ада — от первого человека, появившегося в этом Аду, и Ева от волшебного поЯвления золотого счастья в этом доме.
Так родилась крепкая, пусть и маленькая, семья из двух крошек, которые так мирно спали в устроенном ими ложе, что старый зловещий дом засмотрелся на их личики, прикрыл их тельца припрятанным теплым одеяльцем. Он не хотел утирать свои слезы, что проступили на его темных холодных стенах, поэтому он звучно завыл сквозь огромную трубу, и страшный леденящий душу рык внутри дома превращался в милое убаюкивающее шипение, будто мама Дом укачивал своих деток колыбельной песней:
— Чшшшш, чшшш….
Это была самая сладкая ночь для маленьких сироток и одинокого старого дома, что нашел-таки себе заботу под старость лет. До самого утра он караулил сон детишек, не переставая скрипеть и шипеть, убаюкивая их, навевая спокойные и сладкие сны.
Утро выдалось довольно прохладное. Строение было древним, поэтому только в глубине, в подвале, дети нашли сухую и уютную комнату с небольшой печью, обустроили ее на свой взгляд- замечательно, стащив старые безделушки со всех уголков и комнат дома. Убрались, разложили все необходимые вещи, нарядились, выбрав из старых шкафчиков детские вещи, и только потом по ужасному урчанию в кишках поняли, что страшно голодны — да так животы разболелись, что Ада согнулась в три погибели и завыла от горя, ведь каждому в этом городе было известно, что детей кормить нельзя.
— Не волнуйся, сестра, я переоденусь в мальчика, а так как рост у меня высокий-смогу сойти за подростка и найду работу или –она резко обрезала золотые косы остатками зеркала и, тряхнув крупными кудрями, крикнула –или украду для тебя еду.-стремительно направилась к выходу.
Серая пасмурная погода встретила девочку сыростью и холодом, а одинокая улица говорила, что выполнить свое обещание сегодня будет не просто, так как улицы были пустынными.
Однако, вскоре за поворотом показался молодой синьор, сразу было видно, что он из богатой семьи, и не только по тому, как он был одет или, потому что выходил из шикарного дома, а потому, что в руках он нес поднос со стаканом молока и кусочком сладко пахнущего хлеба, который давно стал достоянием богатых людей из высшего света. Девочка аккуратно, как кошечка следила за каждым его движением, за каждым шагом. Каково было ее удивление, когда он направился к Зловещему дому. Боясь и оглядываясь, так он дошел до забитого окна и тихонько прошептал:
— Я взрослый, мне почти 12, но до сих пор не умею целоваться. Старый дом, я знаю –ты наделен невероятной силой злых духов, помоги мне в этом нелегком деле. Я просил всех, но ни один бог не ответил мне-поэтому ты –мой последний шанс, ведь через месяц мой День Рождения, а сверстники всегда делятся своими эротическими достижениями на праздниках. Оставив подношения, он тихонько, пятясь задом, стал возвращаться назад.
Тогда, собравшись духом, девочка зашипела:
— Приноси подношение завтра. Шшшшш
Мальчишка споткнулся, упал и бросился удирать со всех ног, не оглядываясь и не останавливаясь ни на минуту. Ева спокойно взяла подношения и спустилась в подвал. Подруга все еще лежала, поджав ноги под себя, но когда девочка попыталась ее успокоить, то заметила, что у Ады жар, видимо, вчера она успела здорово простудиться. Разведя небольшой огонь в печи, Ева подогрела молоко, положив свою подругу ближе к огню, хорошенько укутав ее, и стала поить маленькими глоточками, успокаивая и гладя ее по длинным густым волосам:
— Знаешь, хорошо, что ты сейчас меня не слышишь, скорее выздоравливай. И мне совершенно все равно мальчик ты или девочка, все равно останешься моей сестрой, и я обязательно позабочусь о тебе. А сейчас спи.
Она доела оставшееся молоко и хлеб и легла под горячий бок своей подруги. Тихо искрился маленький огонек в печи, трещали деревяшки в печи, а дом наслаждался этой картиной, будто это его родные дети, с которыми он так долго был в разлуке, а теперь они вернулись и принесли с собой жизнь в этот мертвый дом, а вместе с этим –любовь и нежность. И снова гудение и рев, что исходили от дома на улице, в подвале, где спали девочки превратилось в тихое:
-Тщщщ, тщщщ, тщщщ
Утро принесло радость — Ада выздоровела, температура спала, но слабость еще оставалась, поэтому вставать ей сестра запретила, пообещав разобраться с пищей и на сегодня. Ева, скрывшись за дверью, унеслась прочь, оставив свою подругу в гордом одиночестве. На улице ее уже дожидался за поворотом маленький принц, так она его прозвала, уж очень он был похож на персонажа из сказки, которую ей читала мама так давно, словно в другой жизни.
Он переминался с ноги на ногу и направился с подносом к двери заброшенного дома, где, облокотившись на стену, стояла хрупкая фигура с золотыми кудряшками по плечикам. Синьор сразу понял, что дом выполняет свои обещания сразу, поэтому шутить с ним не стоит, и подношение сегодня было на два кусочка хлеба больше. Ева уже ждала, и ее немного потрясывало, ведь для нее такое занятие было непривычно, чем она и поделилась со своей сестренкой утром.
— Успокойся, -подбодрила ее Ада — я с этим хорошо знакома, потому что тот Зоопарк, о котором я тебе рассказала- не хотела бы никогда вспоминать о нем, был публичным домом для детей, где нам приходилось делать всякое, с веревками и без, а эти животные измывались над ними столько, сколько им хотелось. И хотя в доме терпимости боялись голодной смерти на улице, но и жизнь там была похожа на ад: сексуальное рабство в обмен на тарелку тухлой каши. Мечты о побеге не покидали детей, хотя были те, кто уже втянулся и уходить не хотел, остальных привязывали на ночь. Только однажды веревки закрепили не сильно и нескольким девочкам удалось бежать, среди них была и я. Ада смахнула слезинку и продолжила — Никогда не буду вспоминать об этом, но и это боюсь не оставит меня уже никогда — я испорчена навсегда. Ее маленькое детское тело подрагивало, а глаза смотрели куда-то вдаль с ужасным омерзением, будто она опять переживала события того времени. Ева осторожно погладила по темным волосикам, успокаивая, словами тут было не помочь, только время попробует стереть память, исправить ошибки, а, может, и залечить раны. Вот только получится ли это?
— Но, продолжала, отодвинув руки подруги, я смогу научить нашего сеньора целоваться, так что помоги мне добраться до выхода завтра, дело то не пыльное — справлюсь, а сегодня подготовь его, да расспроси.
Тело Евы напряглось, и на лице появилась нервная улыбка, когда молодой синьор подошел достаточно близко и заговорил:
— Ты пришел выполнить мое желание, что я передал дому.
— Да, — Ева потупилась.
— Не ожидал я, что первый поцелуй у меня будет с мальчишкой, ну что ж, выбирать не приходится, и он закрыл глаза и подался вперед.
— Не ожидал я, что первый поцелуй у меня будет с мальчишкой, ну что ж, выбирать не приходится, и он закрыл глаза и подался вперед.
— Остановись, таинственный незнакомец. И посмотри на меня — из-за угла дома выходила маленькая черноволосая красавица, с озорными карими глазами. Она лихо обнажила одну ногу и облизнула губы розовым язычком, приготовившись к поцелую.
    Сеньор развернулся в пол-оборота, будто решая, кого же ему выбрать для решения столь важной задачи требовалась недюжая сила воли. Худой и стройный блондинчик или маленькая пухлая красотка.
— Сегодня я оставлю еду здесь, сами решайте съесть ее или отнести Зловещему дому, а завтра я хочу, чтобы вы явились ко мне в дом вдвоем, как пара. Там и решим с поцелуем, и еще, нарядиться вам нужно девочками обеим, иначе договор не вступит в силу. Прощайте.
Он еще раз обвел взглядом непонятную парочку, что с одной стороны веселила его, а с другой пугала — ведь они постоянно находились рядом со Зловещим домом. И вдруг склонился над Евой, в одежде мальчишки, посмотрел в ее голубые глаза, которые переливались изумрудными чешуйками волшебных рыбок, будто гипнотизируя любого, кто приблизится на недопустимо близкое расстояние, это приведет к страшным последствиям — тот будет заколдован навсегда. И поцеловав ее нежным и быстрым поцелуем, отскочил, будто его ударили током, а потом попятился назад, убегая.
— Учти, твой первый поцелуй, ты подарил мальчишке, — кричала Ева ему в до гонку, жестикулируя руками и прыгая от обиды.
Вдруг сеньор остановился и прокричал:
— Ну и плевать, я жду вас завтра к себе в особняк, двери для вас будут открыты.
Ребята переглянулись, и медленно направились к дому, По пути Ада сказала:
— А знаешь, в тебе и правда, что-то есть, что притягивает как магнитом, кажется, когда смотришь в твои глаза, что ты сидишь дома в уютном кресле, и мама читает тебе сказку на ночь, а ты такой счастливый засыпаешь и не хочется просыпаться никогда.
Вдруг Ева заревела навзрыд, слезы текли из ее глаз, словно это был побег золотых рыбок из пруда голубой боли, которая прожигала сердце насквозь.
— Плачешь из-за первого поцелуя или этого дурака, может, тебе больно или обидно. Так не плач, я опередила его, сегодня ночью, когда ты уснула -я поцеловала тебя-по-настоящему, как нас учили. Так и знала, что этот богатенький принц так поступит. Так фиг ему, а не твой первый поцелуй.
Слезы у Евы высохли будто по взмаху волшебной палочки, и она пристально поглядела на Аду и засмеялась во весь голос, а золотые рыбки снова запрыгали в ее огромных голубых озерах.
Так они шли и хохотали, будто отгоняя все беды и невзгоды прошлого, настоящего и будущего, а Зловещий дом еще издалека увидел их, и сердце его затрепетало, будто радость возвращалась с ними в его стены, принося смех и детские секреты.
    У теплой печи сидеть было приятно и весело. Они уплетали за обе щеки полученное угощение, и как у всех маленьких все беды и невзгоды остались позади, а сейчас только вкусное белое счастье в стаканчиках и мягкая нежность в сердце. И Ева весело проговорила, вытирая губы:
— Знаешь, а научи меня целоваться-а то завтра будет неловко опять, а еду-то зарабатывать как-то нужно. Сегодня пробежала все лавки и магазинчики-помощь нигде не нужна, да и детей боятся нанимать — штрафы. Так не умирать же нам с тобой после стольких лет борьбы со смертью.
— Значит, нужно одурачить этого богатенького жениха. А целоваться просто. Слегка оближи губы и подожди, чтобы влага впиталась, и губы стали манящими. Потом прикоснись к губам партнера слегка, будто играя с ним крыльями бабочки, а потом сама смотри по настроению, — разъяснила Ада, и сейчас ей приятно было играть партию мужчины, после стольких лет боли, она захотела вновь стать собой, повернуть свою жизнь вспять — и все из-за белокурой девчонки.
Ева немного приблизилась губами к губам, не сводя своих голубых глаз, и поцеловала нежным и долгим поцелуем, и вдруг внутри озер засверкали молнии рыбки вспыхивали и гасли. Дети не шевелились, они будто замерли, и Дом затих, притаился: «Неужели его детишки так быстро выросли? Нет. Это просто детские шалости. И дом снова громко запел в свою огромную дымоходную трубу, оглашая всю ближайшую округу, что время зловещей тишины настало и всем, даже детишкам нужно спать.
    Тогда ребята еще раз посмотрели друг другу в глаза, и вдруг Ада тихо произнесла:
— Боюсь, что, когда моя боль пройдет, и я захочу снова стать мальчиком, а ты станешь слишком высокой, и оставишь маленького друга, ведь нам будет трудно целоваться.
— Не волнуйся, вырастишь большим, пребольшим, а я тебя все равно буду, даже если останешься пухлой красоткой, как сейчас. — сказала, засыпая, Ева. Глаза у нее сомкнулись, и мягкая кроватка приняла ее в объятия. Рядом, как маленький комочек, уткнувшись носом сопела Ада. Так ночь вступила в свои права, тихо обходя маленькие домики и огромные замки, заглядывая в каждое окошко, рассматривая каждого своего подопечного, только одно окошко все еще не переставало светиться. Маленький сеньор стоял на коленях у открытой форточки, сжимая ставни, и неподвижно смотрел в сторону зловещего дома, иногда потирая свои алые губы. Он все думал, как заполучить эту девочку навсегда, в его еще юном сердце разгоралась любовь к маленькому белокурому существу, и ничто не могло отвернуть его сердце от этого чувства, ни бедность, ни разница в возрасте, ни положение в обществе. Но только своим внутренним чутьем он ощущать опасность соперничества и недоступность девочки. Пока он не вырастет настолько, чтобы стать хозяином положения, которое позволит ему заполучить то, ради чего так трепещет его сердце.
 На следующий день она не пришла, не объявилась и через три дня, еду, что синьор оставлял у Зловещего дома оставалась нетронутой. И лишь единожды, у почтовой станции, нечаянно он наткнулся на пухленькую попрошайку, что так сильно напоминала ее подругу, а когда синьор направился к ней –та исчезла бесследно. Растаяла словно дым, испарилась из его жизни даже не появившись, но он все надеялся, верил. И однажды ночью, когда в огромном замке все спали, а трубы Зловещего дома начинали гудеть, чья-то легкая невидимая тень проскользнула на кухню. Синьор сразу отправился за этим ночным наваждением и не зря, при свете свечи черная тень сверкнула золотыми искрами из глаз и рванула к окну.
Синьор сразу отправился за этим ночным наваждением и не зря, при свете свечи черная тень сверкнула золотыми искрами из глаз и рванула к окну.
— Остановись, столько дней ждал нашей встречи, — синьор схватил ее за руку- тебе больше никогда не придется воровать. Я дам тебе и твоей подруге все — лишь за пять минут общения с тобой. Просто приходи ко мне в комнату каждую ночь и станешь богатой.
Тень вырвала руку и устремилась к окну.
— Я больше никогда не притронусь к тебе без разрешения. — кричал он в след-НИКОГДА.
Но черное пятно выскользнуло из окна, не проронив ни слова, только сеньор знал- что это была Она, и теперь что-то изменилось, и мечта сможет сбыться, во что бы то ни стало сбудется.
    Зловещий Дом дремал, спать было нельзя, ведь дочка еще не вернулась, после того, как дети решили отказаться от предложения сеньора — было не просто: перебивались кое-чем, но молока не брали, решили, что они больше в своей жизни не продадут себя никогда. Ада ходила на подработку к станции, пока еще в женском платье — такова была необходимость — девочкам подавали копеечки с большим желанием. А ее тонкий приятный голос и жалобное лицо делали остальное безупречно трогательным, и люди с радостью делились копеечками и едой. Сложнее пришлось Еве–ей нужно было скрываться довольно долго, пока банда мелких воришек не взяли девочку на обучение. Она была худенькой и ловкой, гибкой неимоверно, что и решило ее специализацию — домашние кражи, но воровать нужно было что-то мелкое и незначительное, иначе — облавы не пощадили бы никого, а с пойманными воришками не церемонились, и чтобы не тратиться на содержание арестантов отправляли на ядовитые рудники, где умирали быстро, пара недель — и все-вечный сон обеспечен.
Ева тихонько вернулась домой. Сегодня улов оказался слишком мал, так и до голода недалеко, а еще Ада взрослеет, и ее красивый нежный голос начинает ломаться и становится мужским баритоном, да и мышцы уже начинали проступать сквозь девчачьи наряды. Но сейчас еще можно не думать об этом. Она раскрыла ее объятия и нырнула в теплую кроватку. Ада что-то пробурчала и крепко прижал ее к себе.
— Пусть так будет всегда, — прошептала девочка и заснула. Сегодня она не хотела думать ни о встрече, ни о предложении. Просто спать.
 Только старому Зловещему дому не спалось. Что-то тревожило его. Даже его чёрная злая душа ощущала опасность. Кто-то бродил ночью вокруг, нюхая и облизываясь, и этот кто-то был опасным хищником- бессердечным, злобным и ужасно умным. Он планировал нападение, и это пугало даже Зло. Сможет ли дом защитить своих детишек, и что нужно этому жестокому демону. Чудовище утоляло свой голод бродячими животными, но то, что оно желало было так близко, что насытиться становилось все труднее. А пушистые беспризорники не давали того счастья обладания. Даже страх и боль в их глазах, утешали лишь на мгновение. И потом, разрывая на мелкие кусочки мертвые или почти мертвые тушки животных, чудовище с ненавистью думало о этом Проклятом доме, что мешает утолению его непрекращающейся жажды обладания единственным и неповторимым существом, и боль пронзала его тело и душу эгоиста, которая не знала отказа ни в чем и никогда.
    Утро было веселым и шумным, как всегда детишки Зловещего дома развлекались. Сегодня умываться, не брызгая и крича, казалось нелепо расточительным, да просто счастье этого утра разлеталось прозрачными брызгами в разные стороны. Наконец, Ада догнала сестренку и закинул на свое плечо, инсценируя попытку похищения нарушителя спокойствия раннего утра. Он поднимал ее почти под потолок, и Ева становилась настоящей птицей, что своим полетом разрывает солнечные лучи, брызжущие из небольшого окошка под потолком. А потом ее волосы разлетались, клубясь и переливаясь золотом, и она начинала сиять, как богиня Зловещего дома. И тогда Ада, Становилась Адамом, который опускался на колени и обнимал ноги Евы, а она хохотала от счастья и радости. Дом дрожал всем своим старым нутром, осыпая пол пылью и штукатуркой, изо всех сил пытаясь скрыть это счастье от всего мира, чтобы сохранить его на всегда.
— Посмотри я стал большим и сильным, чтобы защитить тебя –шептал Адам.
А она будто не слышала его, взъерошивая его черные и без того лохматые волосы своими длинными и тонкими пальчиками.
И мальчишка начинал чувствовать себя щенком у ног хозяйки, что, виляя хвостиком, заискивающе глядит ей в глаза.
А потом они ели и каждый старался положить в соседнюю тарелку чуть больше, а съесть чуть меньше. Разве дети могли знать, наслаждаясь этим нежным счастьем, что зло жадными глазами приникло к окну, что каждое их прикосновение смертельно ранит его гордость, а жажда обладания становится неутолимой.
— Послушай, Адам, тебе скоро нельзя будет ходить в женском платье — уже становится очевидным твое мужское начало, и нам нужно придумывать новые способы заработать деньги, — аккуратно продолжая поглаживать мальчика по голове, сказала Ева, стараясь изо всех сил не обидеть друга.
А он, набивая рот едой, дурацкая привычка голодного детства не оставляла его, пробормотал:
— Понимаю, я уже думаю об этом, да и голос становится уже не тем, что раньше, а силы хоть отбавляй, похоже я все же мальчик — и он засмеялся и показал свои бицепсы. А Ева облегченно вздохнула, она так боялась, что старая боль никогда не отпустит душу мальчика из своих цепких лап, и жизнь его будет еще сложнее в будущем.
Этой ночью она решительно прыгнула через изгородь, взобралась на стену и села на подоконник открытого окна, сеньор стоял у самой дальней стены, ожидая ее прихода. Он был уверен, что девочка попадется в расставленный так искусно капкан-главное не спешить, как первый раз, прикармливая ее день за днем приручить к себе, не дать возможности соскочить с крючка, поэтому приманок должно быть много, какая-то, да и сработает.
Он был уверен, что девочка попадется в расставленный так искусно капкан-главное не спешить, как первый раз, прикармливая ее день за днем приручить к себе, не дать возможности соскочить с крючка, поэтому приманок должно быть много, какая-то, да и сработает. Ева посмотрела на бледного сеньора, казалось, что он даже не шевелился, когда произнес:
— Нам придется встречаться с тобой ни одну ночь, поэтому давай займемся чем -то нужным.
Лицо Евы вспыхнуло, как красное пламя, и золотые искры пригвоздили его к стене ненавидящим взглядом, она уже хотела исчезнуть в ночи, когда он продолжил:
— Я бы конечно не против того, о чем ты подумала, но имел ввиду учебные занятия: -он помолчал… чтением, например, вряд ли ты умеешь читать или считать… Он увидел, как она облегченно вздохнула и села на место.
— Мама научила меня читать и считать еще совсем маленькой, пока нас не разлучили, а вот писать я не умею.
— Отлично, у меня самая лучшая каллиграфия в школе. Я приготовил листочки на столе, садись, сначала мы будем писать только палочки и крючочки.
Действительно стол уже был оборудован всем необходимым. Ева, озираясь, неуверенно присела на краешек стула, ведь таких роскошных вещей она еще не видела так близко, а перо и чернильница манили ее своим загадочным видом, как эти смешные вещи могли рождать веселых червячков на белоснежном поле листка. Тонкие холодные руки сеньора выводили первый урок для нее, и он сразу отходил обратно к стене, а девочка пыталась держать непослушное перо, что так и норовило выскользнуть и улететь птицей в небо, тогда его нежная ладонь, обхватывала аккуратно пальцы Ады, и вместе у них получились замечательные змейки.
— Она тихо и радостно засмеялась, посмотрела на его лицо. Огромные голодные, почти белые глаза, пылали такой ненавистью, что становилось страшно, она отдернула руку, будто вытащила ее из пасти хищника, и аккуратно начала пятиться назад. Синьор быстро отвернулся и, отскочив обратно к стене, заговорил:
— Я очень страшный для тебя, прости, не уходи. Хочешь я буду завязывать глаза, чтобы не пугать тебя своим огнем, но не бросай меня. Он схватил платок с шеи и стал не слушающимися руками закрывать глаза — на его шее обнажились красные рубцы, будто от плетей. Ева подошла и потрогала эти бордовые яркие шрамы-синьор вздрогнул, и платок сполз на пол. Бледно-голубые глаза сеньора замерли, будто никогда не знали человеческой жалости:
— Теперь ты тоже возненавидишь меня, как мои родители, друзья и слуги- ведь я монстр: у меня глаза дьявола, что в темноте светятся, руки, как у трупа, ледяные, а сердце никогда не знает чувств, я даже не могу представить: что чувствуют люди, кроме страха, когда смотрят на меня. Вдруг сильный поток ветра затушил свечи, и в кромешной темноте два холодный огонька жадно следили за каждым движением ее лица, пожирая радость и счастье души, заполняя съеденную часть пустотой бесконечного ледяного страха. И она струсила и убежала, схватив обещанные золотые монеты.
Сегодня он дал ей уйти, исчезнуть во мраке ночи, но ее прикосновения к шее горели огнем, когтями он впился в свои шрамы, упал на колени и завыл. Никогда не был так близок к отчаянию, но сейчас сожалеть слишком поздно…
Но и опускать руки рано, девочкам часто нравятся плохие парни, они манят своим смертельным обаянием, как мотыльки летят к пламени свечи, так маленькое бедное существо все ближе придвигается к своей гибели, чувствуя лишь тепло огня, а не дыхание смерти.
Ева мчалась к дому изо всех сил, ей казалось, что за ней гонится неизвестное зло, поэтому оттолкнувшись со всех сил она нырнула в объятия Зловещего дома, что ловко захлопнул двери за девочкой. Она обернулась и посмотрела в дверную скважину — «Никого! Значит- показалось от страха» Ева развернулась и скрылась в спасительной глубине дома.
Лишь через минуту раздался злобный рев на улице, что своим рычанием перекрывал крики о помощи маленького дитя. Так еще не успев стать кем-то, ребенок превратился в груду костей и мяса — в ничто, которое мокрым пятном расплывалось по земле в темноте ночи. Еще одно убитое дитя никогда не порадуется утреннему солнцу и не согреется в объятиях друга.
Адам и Ева лежали, прижавшись друг к другу, а солнце веселыми зайчиками играло со старым домом. Сегодня совсем не хотелось вылезать из теплой кроватки в обычный день со своими делами и заботами. Только когда Ева открыла один глаз и заметила огромный фингал под глазом Адама, а выражение победителя на лице друга говорило о многом, то тихо спросила, с застрявшем в горле страхом:
— Что случилось? Тебя кто-то посмел обидеть?
Адам важно показал рукой на стол, где лежали свежие хрустящие купюры.
— Теперь мы не будем голодать, я стал уличным бойцом на ринге города, пока в юношеской лиге, но это только временно.
Ева посмотрела на этого мальчишку с его черными густыми волосами, огромными теплыми глазами, и вдруг увидела взрослого мужчину, что рождался внутри хрупкого ребенка, и теперь не она, а он способен защитить ее от всего пугающего в этом мире, но вот ото всего ли. Эту мысль она быстро отогнала, и крепко обняла своего добытчика. А он вдруг покраснел и отодвинулся:
— Знаешь, скоро мы не сможем спать вместе, но ведь это никак не скажется на нашей дружбе.
А Ева просто засмеялась и поцеловала его в щеку. Мальчишка, ловко увернувшись, схватил ее, и бросив на плечо и закружил, а золото ее локонов взвилось под самый потолок, укутывая запахом теплого молока и ванили, исходившим лишь от матерей или от тех, кто умел любить по-настоящему.
Проводив Адама, девочка сегодня не спешила на улицу. Теплая атмосфера Зловещего дома укутывала негой и спокойствием. Где-то там за толстыми стенами этого старого здания пряталось Зло, останки его трапезы находили регулярно, в разных местах города, но только вчера Ева почувствовала настоящее дыхание смерти, было не понятно, где брало начало это чувство, еще у сеньора или позже.
Так, обходя старые, заваленные всяким барахлом старых вещей, комнатки размышляла девочка, пока в одном из шкафчиков не наткнулась на кожаную потрёпанную книгу с непонятными знаками и странной историей, что произошла в этом городе много лет назад, когда еще верили в зло и его воплощение в этом мире. Что пробудило нечисть — было не известно рассказчику, но вот как бороться с ним было рассказано подробно. Оказывается, зло скрывалось внутри ребенка, это очень осложнило работу экзорцистов. Книга демонстрировала ребенка в разрезе, где злая сущность гнездилась, в туловище, эта часть тела демонстрировалась особенно основательно, подробно описывалось здесь: на какие точки можно надавить, чтобы парализовать сущность на время или вернуть в свое логово, а вот уничтожение оказалось делом практически не реальным, ведь зло рождает сам город своими нечистотами, поэтому чистка места рождения зла была неизбежна, чаще всего сущность убивала бродяг, нищих-тех кому не рады в их городе — это и являлось основной задачей демона и сложностью его поимки На сегодня — это оказались дети, но самое главное, что удивило Еву — это общение экзорцистов с нечистью, вот тут было чему поучиться. Маленький кусочек деревянной ладанки…выпал из книги в руку девочки, красиво обрамленная рисунком и непонятными надписями и черточками вещица быстро украсила худенькую шейку девочки, разнообразив ее скудный наряд. Казалось, что в ладанке хранится сердце книги, которая показала всю информацию с совершенно другой стороны, сейчас руны переплетались и складывались в необычные картины, что повествовали о принципах существования зла, опираясь на которые, можно не уничтожить, что практически не возможно, а излечить нечисть, однако, эта задача была под силу лишь избранным, кости которых были захоронены под землей старого дома, это-то и помогало защищать его от зла, а заодно и от непрошенных гостей. Но в случае принятия домом людей, они вынужденно становились хранителями этого города от всякой нечисти- его сердцем. Эта информация, и не только она, стала достоянием сознания девочки. Почему кости экзорцистов выбрали ее — оставалось загадкой для всех и даже «Зло» и «вещего» дома. Сегодня он «вещал» или предупреждал о пришествии черного духа. А предупрежден — значит вооружен.-подумала хранительница знаний.
Ева была в том возрасте, когда девочка превращалась из гадкого утенка в прекрасного лебедя, когда из тонкого нескладного подростка ты вырастаешь в хрупкую и грациозную красавицу с огненным взглядом и необыкновенно женственной магией притяжения, поэтому этой ночью, когда она незаметно выскользнула из своего убежища- не было ни страха, ни тревоги — было полное ощущение своей необходимости этому миру, нужности каждой клеточки своего существования — а значит — ты защищен от любого вражеского удара. А ладанка постепенно проникала в сердце девушки, превращая его кристалл Экзорциста.
Решительно Ева перешагнула через окно и направилась к кровати сеньора, похоже сегодня он ее не ждал. Огромные балдахины скрывали тело молодого человека, однако, неспокойный сон заставлял его метаться по кровати и судорожно цепляться за простыни. Девочка тихо наблюдала: кто победит в этой неравной борьбе юноши и зла, что гнездилось в его холодном сердце. Наконец, зло победило. Синьор открыл огромные голубые глаза и злобно улыбнулся:
— Вот мы и встретились, девочка моя. Его руки с неимоверной скоростью схватили Еву и притянули к себе почти вплотную. Этой черной ночью дыхание двух существ смешалось в одно, биение сердец дополняли мелодию друг друга, а пульсация вен распространяла невероятную энергию на все пространство давно опустевшего замка.
Девочка просто смотрела, не сводя своих золотых глаз в самую бездонную глубину Зла, что там скрывается на дне этой пропасти. Почему бесконечное множество человеческих костей не заполнили бездонный колодец боли? Как юноша переродился в нечисть? — Тысяча вопросов, на которые пока не было ответа — а значит –необходимо выиграть время, дать которое могла только любовь. Ева решительно обхватила лицо сеньора руками и поцеловала его долгим и нежным поцелуем. Тишина начинала заполнять все пространство комнаты, медленно заползая во все щелки, не слышно было даже дыхания.
Просто бесконечное вращение мира вокруг оси зла, головокружение, что возвращает к иной жизни, в далекое детство сеньора. Любили ли его когда-то — сомневаюсь, рожденное кровавое чудище не смогла пожалеть даже мать, отец пытаясь уничтожить появившееся дитя был съеден первым. Так существо обретало форму, которую питали человеческая жестокость и боль, копило энергию ненависти к бесполезному в этом мире т.е. к тому, что не может дать ничего кроме страха и бессмысленности существования.
 Вдруг — прикосновение мягких губ, перевернуло сознание, пробив брешь в этом толстом защитном слое и слезы маленькими бусинками стали стекать из глаз сеньора, его сердце сегодня сдалось, ведь человек внутри жаждал настоящего чуда- простой самой обычной любви.
Слезы бежали ручьями по его щекам, а он не мог оторваться от этих губ, его манила тайна прикосновения к человеку, бросало в жар от необычности чувства, которое казалось лучшим наслаждением, вкуснее- чем кровь и плоть мертвых тел. Перед ним была трепещущая плоть не от страха, а от…
— Достаточно, а теперь, когда я вернула тебя в реальность, слушай меня внимательно. Это не поцелуй, не любовь женщины к мужчине — это прием, который будет помогать нам вырывать тебя из цепких лап Нечисти. Посмотри на меня. Казалось, что сеньор потерялся между святым небом и грешной землей, и сейчас его стремительно бросало из стороны в сторону, больно ударив о землю с особой извращенной силой. Невидящими глазами он посмотрел на девочку и сразу его скрутил приступ боли: губы горели, руки тряслись, и все же ему хотелось вырваться из объятий Зла, даже ценой уязвленной гордости.
Богатый наследник не знал недостатка женского внимания, которое никогда не привлекало его извращённый ум. Когда ты хочешь крови и плоти нет необходимости в любви, а тело человека, как сосуд зла было достаточно кормить и поить — вот это и оказалось главной ошибкой Монстра — смерть была внутри его- человек, что дремал все это время требовал компенсации за все года угнетения. Человек просто хотел тепла или любви, но в ней ему отказали с порога, и все же сеньор готов был терпеть эти недоотношения, эти недопоцелуи — чтобы чувствовать себя живым. Ева не успела отреагировать, когда властная рука притянула ее лицо к себе, и теперь поцелуй был неожиданно требовательным, будто голодный путник пустыни приник к роднику живительной влаги, без которой ему смерть. Губы так же быстро расстались, как и встретились, только что-то странное поселилось в душе девочки, и сеньор встряхнул растерянную девочку и прошептал:
— Нужно было закрепить результат, чтобы затолкать зло глубже в подсознание. И понимаю, что это не поцелуи, а хороший метод работы экзорциста. Я же не ошибся в тебе, Ева, тогда со своим первым поцелуем. И он пристально посмотрел в своими голубыми глазами на девочку, наблюдая за движущимися золотыми рыбками, и пытаясь разгадать ее мысли, добавил.
— Мне нужен образованный специалист, изгоняющий зло, приступим к урокам, и сегодня ты останешься со мной до утра, но и этой ночью город будет спокойно спать. И еще меня зовут Алекс.
Девочка хотела объяснить, что это не шутка и не игра, не глупое заигрывание беспризорной сироты с господином, но, кажется, это было все бесполезно. Он согласен был с ней играть в ее игры, но не более.
Алекс спокойным и размеренным голосом, объяснял Еве, все сложные моменты грамматики, уточняя интересными фактами из истории языка, поясняя своими примерами из жизни. Перед глазами девочки раскрывался человек с сильной волей и неимоверным умом, вот что Зло скрывало в своих недрах. Время до утра пролетело незаметно, и Алекс снова посмотрел в ее глаза и улыбнулся, потому что девочка никак не могла привыкнуть к этому кардинальному изменению из злобного самовлюбленного самца в интересного и умного принца голубых кровей, сразу было видно, что он не терял времени в те короткие минуты прозрения и максимально изучил свою проблему, старался искать пути ее решения, однако, приходилось вечно лишь ждать, ведь одному ему было не справиться с Нечистью, гнездившейся в его душе. Он тронул Еву за плечо –та вздрогнула, а он повторил:
— Сегодня мы не дали ему пищи и отдыха, поэтому до вечера — будет спать, не пропусти момент пробуждения. Я буду стараться удержать его внутри до твоего прихода. А ты сможешь придумать коварный план для своего следующего посещения.
Алекс засмеялся. Таким легким, счастливым и красивым — он казался Стеше впервые. Они улыбались, глядя друг на друга, и это было неимоверное захватывающее зрелище, слияния двух золотых звезд из полярных созвездий, что никогда не должны были встретиться, но их невероятному притяжению не возможно было сопротивляться, их путь переплелся за тысячу световых лет, но что несла это встреча –пока оставалось тайной черной дыры, которая притягивает, но никогда не отпускает из своих смертоносных объятий. Все же, даже зная исход — сможешь ли остаться безучастным к чужому горю или рискнешь, вопреки всему
Все же, даже зная исход — сможешь ли остаться безучастным к чужому горю или рискнешь, вопреки всему- Ева рискнула.
Утро было таким прохладным и чарующим одновременно, пели птицы, которые казались — райскими, тишина спокойного города завораживала и пленяла своей красотой, пока на пороге Зловещего дома не показался Адам. Брови его были сдвинуты, а смоляными волосами игрался легкий ветерок, сильные руки были скрещены на груди, он ждал объяснений — и они будут очень сложными. Ведь становление мужчины всегда несет последствия силы, а тому, кто рядом — сложности и лишения.
— Знаешь, я очень устала, и не хочу сейчас выяснять отношения. Ева пыталась быть достаточно взрослой, чтобы ее слова казались значимыми.
     Однако, как только она поравнялась с ним, намереваясь пройти в дом, была молниеносно прижата стальными руками к себе.
— Думаешь, от меня так просто избавиться. Помнишь детскую сказку: «Мы в ответе за тех, кого приручили» Так возьми ответственность на себя. Я ради тебя становлюсь мужчиной, потому что ты — моя сила, что помогаешь мне выживать на этой земле. И ради тебя я готов на все.
— И я ради тебя приму любое решение, но у каждого в этом мире своя миссия, которую мы должны нести всю свою жизнь. И за это тоже мы несем ответственность.
Она ловко чмокнула его в щечку и почти проскользнула в дом, когда те же сильные руки сгребли ее в охапку и, положив на плечо, понесли в дом.
— Я самолет- сменялась Ева.
А Адам просто посадил ее за стол перед тарелкой супа и сказал:
— Кушай, миссионер, а то останешься голодной на целый день. Я поел — не дождался тебя.
Девочка была настолько измучена за бессонную ночь, что не заметила подвоха. Еды на сегодня было лишь на одного. Бой вчера оказался неудачным, проигрыш не дал денег, но оставил серьезные травмы на теле Адама, а ведь сегодня новое сражение с Невидимым Монстром — бойцом, наводящим ужас на всех гладиаторов ринга (так их называли профессионалы). И как победить в этой неравной, пока еще неравной борьбе — оставалось для молодого бойца — загадкой. Почему противник скрывает свой внешний вид за огромным костюмом монстра — было никому не понятно. Разные были наряды, в которых красовались бойцы перед публикой, кто как мог, но весь бой не снимать костюма было странным. Подозревали даже, что внутри робот, однако, Монстру боялись что-то предъявить в лицо, да и те кто бились с ним –были мертвы, а организаторов все устраивало: главное, чтобы лозунг: «Хлеба и зрелищ» работал и приносил золотые монеты.
Этот бой смог бы быть смертоносным для Адама, если бы по непонятной для всех причине, Монстр, что никогда не знал поражения, что жрал свои жертвы прямо на ринге — вдруг –не явился. Не объясняя причин, просто не пришел в положенное время. Адам вздохнул с облегчением — он понимал, что это лишь отсрочка, но она давала ему шанс выжить- значит нужно тренироваться изо всех сил, не жалея себя и своего тела.
    В это время Ева уже давно ждала пробуждения сеньора, она еще на подоконнике заметила спящее безмятежно тело на кровати, подошла ближе и с любопытством наблюдала за дрожащими глазами, что смешно прыгали под сомкнутыми веками, будто это была игра в догонялки кто-то убегал, а за кем-то гнались. Вдруг ресницы дернулись, и Ева прильнула к губам Алекса, казалось, что он сопротивлялся какое-то время, а потом расслабился, обнял девочку за талию, положив рядом с собой на кровать, и этот поцелуй значительно отличался непонятной для Евы нежностью и трепетом тела подопечного. Наконец, он просто оттолкнул ее –и сел на кровать к ней спиной:
— Я хотел сказать, что он сегодня не вернулся, прости не успел, этот поцелуй был бесполезен. Теперь Алекс повернулся к ней лицом, щеки его пылали, а рука все еще держала ее пальцы. Да это был не монстр, но его взгляд был слишком напряженным, казалось, что он что-то усилием воли отгоняет от себя. Она осторожно отодвинулась и попыталась успокоить Алекса:
— Прости, я же не знала, нужно было подстраховаться.
— Не смогу сегодня заниматься с тобой, мне нужно уединение, но и тебя отпускать опасно. Пойдем за мной. — особенно тщательно проговаривая слова, сказал сеньор.
Они спустились в самую дальнюю комнату подвала, там под шелковым покрывалом стоял рояль. Огромный черный инструмент немного гудел при первых ударах по его клавишам, но постепенно музыка захватывала все пространство пустого зала — так рождалась из недр души сеньора глубокая и красивая печаль. Ева слышала под болью низких нот красивые переплетения звонкого одиночества и какого-то чувства, что появлялось и исчезало под натиском пальцев и переплетением других переживаний, но постепенно боль заполнила все сердце Алекса и разорвало его на звонкие и такие меленькие кусочки нот, что падали к ногам девочки, и тогда она заплакала. Этот ребенок никогда не слышал музыки, не понимал ничего в этом искусстве, но тонко чувствовал своей душей каждую струнку боли другого человека.
Алекс тихо подошел к ней, взял за руку и посадил с собой за рояль.
— Давай, я научу тебя своей любимой мелодии. Он положил ее пальчики на нужные ноты и, осторожно нажимая на них, доставал сначала неуклюжие ноты, а потом простенькую мелодию. У Евы оказалась изумительная память, и достаточно способностей и терпения для игры на музыкальном инструменте.
Это был самый незабываемый урок, самый нежный путь к ее сердцу, но слишком сложный путь потерь и аскез скорее сделал его лабиринтом, в котором любой, даже самый настоящий герой сможет заблудиться или погибнуть в лапах неведомого монстра, если не обладает путеводной нитью, что откроет верное направление… Так Зло внутри нас ищет себе половинку, так добро пытается слиться с любовью, а вот что получается из итого движения –покажет лишь время.
Музыка еще звучала в недрах зала, а Ева и Алекс уже понимали, что это общение друг с другом им дарит очень много радости, но испытаний здесь значительно больше, чем может вынести их сердце, поэтому опасность этого пути нельзя не до оценивать. Алекс судорожно притянул девочку к себе — объятия продолжались всего секунду, но его сердце билось так громко, что заложило уши, а в глазах была лишь она. Ева сжала руку сеньора изо всех сил и оттолкнула его, выбежав на свободу безлюдной улочки. Быстро летела она закоулками своего города к Зловещему дому, что ждал ее каждый день, как преданный пес или верный родитель, укутывая защитой от всех тревог беспокойных сердец его детей, которые были для него открыты, как книга, и сегодня Ева просила о помощи, потому что любой может запутаться, но не каждый может честно признаться себе в этом, а она могла быть честным ребенком. Она ворвалась в комнату, где спал Адам юркнула в его объятия и разрыдалась. Ее сердце постепенно становилось частью Зловещего дома
Он тихонько ждал, когда водопад слез намочит всю его грудь, нежно поглаживая ее по волосам, а потом сказал:
— Ну не плач. Я все знаю и про миссию, и про сеньора, и даже про ваши поцелуи.
Его рассказ занял немного времени. Увидев бесконечные ночные прогулки Евы, он не на шутку забеспокоился, ведь темными ночами зло не дремало, поэтому решил в тайне проследить за ней, но какого же было его удивление, когда девочка каждую ночь забиралась в окно, и без того ненавистному, сеньору. Карабкаться было не просто, Адам не обладал той ловкостью и гибкостью девочки, но сила рук помогла дотянуться до окна, когда Ева целовала другого, чужого-самое противное в мире существо.
— Так я стал свидетелем твоей миссии. Сначала я просто хотел его убить, поэтому сокрушал все той ночью, что мне попадалось под руки, но, придя домой, — на столе –обнаружил открытую книгу, понятно в ней было не много — но основные пазлы сложились в моей голове — он и есть тот монстр, что уничтожает бездомных детей, и его просто не убить. Что ты задумала — мне было не известно, но что такой эксперимент принесет много тревог-это я понял сразу. Тут к маме не ходи — все понятно. И я просто стал ждать: срываясь на ринге, злясь, сокрушая врага за врагом, но терпел, представляя в голове все ваши поцелуи, уговаривая себя, что я лишь друг- все это слабо спасало меня. Каждую ночь, когда ты возвращалась ко мне, жадно прижимаясь к моему телу, ища защиты и покоя, я был самым счастливым и самым несчастным человеком в этом больном мире. Знаешь каково мужчине спать с любимой женщиной, и быть просто удобной подушкой. Но я принял это и смогу еще многое для тебя…
Ева перестала плакать и смотрела на Адама восхищенными глазами, и золотые рыбки полыхали таким огнем, что даже одна маленькая рыбка могла спалить весь город. Быстро, спрятав опасные мысли, Ева наклонила голову и спряталась на широкой груди. Не проронив ни слова, приготовила еду, и они сели есть вместе, боясь взглянуть друг на друга, но когда их взгляды пересекались — электрические разряды заряжали Зловещий дом такой энергией, что он начинал трещать и стучать, посыпая белой штукатуркой своих детей, таких уже взрослых и умных, с огромным и чистым сердцем, ведь гордость за них распирала его старое тело, даже черепица на крыше постукивала: « Зцынь, чпок, УУУУУ»
Люди на улицах разбегались в разные стороны. Даже утром этот Старый Дом наводил ужас на жителей города, заставляя их задуматься о своей жизни и смерти, а этого так не хотелось делать давно потерявшему совесть проклятому месту. Но в этом Богом забытом месте рождалось необыкновенно чистое нежное и по-настоящему живое чувство, которому суждено быть.
У самой двери Ева, провожая Адама на ринг, вдруг взяла его за руку, потянулась на цыпочках к его лицу и осторожно поцеловала его. Это был особое, не похожее ни на что прикосновение, которое способно было сдвигать горы и разворачивать реки вспять, в нем не было безумия или страсти, только чистая как слеза любовь.
— Ты мне очень нравишься, и как мужчина тоже. -прошептала она, стесняясь, подавая ему майку со своей вышивкой. Будь на ринге всегда в ней.
— Давай, не будем спешить. Настоящая дружба у нас есть. Попробуем вырастить истинную любовь. Но в моем сердце всегда будет лишь одна девушка — это ты. Так крепко он не обнимал ее никогда, казалось, что расставаться с Евой- было смерти подобно, и все же он оторвался от нее и не оборачиваясь, вышел на улицу, плотно закрыв за собой дверь, спрятав подарок у самого сердца.Разве он знал, что расставание будет слишком долгим.
Этой ночью Сеньор проснулся раньше обычного. Ему просто не спалось, глупые мысли роились в голове, мешая сосредоточиться, чтобы контролировать зверя внутри. Теперь он отчетливо его чувствовал каждую минуту из его души огромными когтями скреблось зло, стараясь уцепиться за любую возможность, чтобы вырваться наружу. Жажда крови человеческого мяса не давали ему покоя: образы и видения преследовали сеньора постоянно. Он ел и оставался голодным, пил и не мог насытиться. Это мучение было бы бесконечным, если бы не девчонка. Она заполняла все бреши собой, рядом с ней о думал только о обладании этой человеческой плотью, но и этого было мало, нужна была ее душа, со всеми мыслями и переживаниями. Пусть она будет его собачкой вечно, что караулит сон, целует –пробуждая, ни одна другая женщина не могла служить заменой. Сеньор пробовал много раз, но самые красивые или умные, веселые и грустные раздражали уже через сутки и тогда не оставалось ничего, кроме –вкусного ужина, но и это не утешало на долго. Что было в Еве — ему не удавалось понять, но мысли об этом хотя бы отвлекали его жажды. Поэтому утром, укутавшись в плащ, он как всегда скитался возле Зловещего дома, карауля свою прелесть. Тогда-то он и стал свидетелем разговора у двери Адама и Евы. Знал ли он, что они живут вместе,? Да! Но догадывался и о тайне Адама, ведь помнил его еще юнцом. Это сейчас — он мужик, боец без правил, а когда-то смешная девочка, что торговала своим голосом. Он знал о них все — и был уверен, что этот недомужчина — ему не конкурент. Видимо, что-то пошло не так! А значит, это нужно срочно исправить. Зло схватилось за эту соломинку, как утопающий, сломав все запоры, вырвалось наружу.
— Сегодня на ринге, наконец, пройдет долгожданный бой Призрачного Монстра с нашим молодым бойцом Ада. Встречайте победителей прошлых игр, — гудело со всех громкоговорителей. Бой обещал быть жутким, кровожадным и пугающим, — а значит людей будет много.
Адам стоял у края ринга и был готов ко всему, когда разрывая все канаты своими огромными лапами ворвалось нечто в плаще. Когти скребли по полу, а слюна капала из-под капюшона. Даже не видя противника, можно было распознать под материей огромную кучу мышц и горы мяса, что не знают пощады, жалости и сострадания. Его рев объявил начало боя.
Пот и кровь разлетались в разные стороны. Казалось, что бесконечным ударам не было конца. Публика давно неистово ревела, наевшись вдоволь мясом боя, и только Монстр все еще был голоден, его жажду крови не возможно было утолить, а мощь ударов не ослабевала даже после бесконечных выпадов противника. Силы Адама были на нуле, руки и ноги были словно ватные, а голова гудела как колокол. Разорванные в клочья одежды висели на нем мокрыми кровавыми лохмотьями, и все же он держался, из последних сил размахнувшись, ударил слева — точное попадание на мгновение приблизило морду чудища к майке, подаренной Евой перед боем, с ее изображением на белом полотне. Вдруг глаза Монстра вздрогнули: что-то знакомое промелькнуло в их глубине, потом метнулись в сторону, и огромная туша чудища начала медленно оседать, становиться значительно меньше, а главное — это позволило Адаму нанести сокрушающий удар под дых еще недавно неуязвимого существа, что сейчас, судорожно корчась и извиваясь, пыталось укутаться в своем плаще и скрыть тайну имени-пусть ценой своей жизни.
Не смотря на бешеные требования толпы — добить чудище, Адам поднял его на руки и вынес в неизвестном направлении, в этой суматохе и дележе ставок и выигрышей людям было глубоко наплевать на кровавый поверженный кусок мяса, который сейчас не стоил и копейки, а значит — был вычеркнут из жизни города навсегда.
Ночь наполняла прохладой, а небольшой дождик стирал кровавые следы беглецов. Только у замка лорда Адам остановился, осторожно закинув в окошко бесчувственное тело сеньора, избитое лицо которого говорило само за себя. Сейчас это был не зубастый Монстр, сокрушающий все на своем пути, а израненный стонущий юноша, которого добить было жалко, но и отпускать без присмотра — опасно. Приведя себя в порядок, Адам занялся своим подопечным, перевязав все его раны, предварительно обработав мазью, и вдруг услышал слабый голос сеньора:
— Пить. Дай пить.
— Кружка на столе перед тобой. Бой ты проиграл, а значит, надеюсь, отстанешь от нее раз и навсегда. Это мое последнее предупреждение. Иначе. Адам злобно покосился на Алекса- Все узнают о твоем происхождении, Монстр. И не думаю, что тогда тебя пожалеют, а не устроят охоту на ведьм, то есть на чудищ.
— Пусть больше не приходит, -прошипел сеньор, если не захочет сама, Адам. Не думай, что я проиграл. Просто я подарил тебе эту победу, чтобы ты узнал славу и деньги на вкус. Побудь в моей шкуре. Ха, ха, ххх
Адам уже давно выпрыгнул на улицу и бежал изо всех сил к дому, к своей Еве, а злобный смех и слова сеньора все еще звучали в его голове, а главное предложение, от которого невозможно было отказаться.
Ветер еще трепал черные волосы Адама, казалось ничто не сможет остановить его на пути к своему счастью, своей любви, своей Еве. Разве он мог представить, что ему не хватит всего одного поворота к родному и совсем Не зловещему дому, когда слава настигнет его толпой поклонниц, вспышек фоторепортеров. Теперь герой города не принадлежал себе, его выхватило потоком восхищенных взглядов из толпы неизвестных гладиаторов и бросило на афиши всех сияющих экранов. Теперь его тело, глаза, душа принадлежали всем — они стали достоянием города. Иногда воспаленный мозг после тысячи встреч и свиданий на мгновение вспыхивал образом одинокой хрупкой фигуры на крыльце старого заброшенного дома, но слава слизывала этот образ поцелуями поклонниц и восторгами менеджеров.
Ева так и не дождалась ни сегодня, ни завтра, ни неделю спустя своего героя. Дом кряхтел, скрипя каждой перекладиной, стучал сердито по крыше старой черепицей, но разве он мог исправить что-то в жизни своих детей, разве мог смягчить их падения, сгладить душевные боли и тревоги. Его сердце становилось черным.
В первый день победы Адама, Ева, истерзанная волнением с растрепанными белокурыми волосами и сияющими ожиданием глазами, стояла на крыльце, с надеждой смотрела вдаль, она увидела шатающуюся фигуру за углом дома-рванулась со всех ног, обняла израненное тело, когда вдруг заговорил сеньор:
— Он не придет, не жди его больше- из пасти славы вырываются лишь сильнейшие. Адам победил — а я -проиграл, монстр умер.
Вместе с последними словами рухнуло сердце Евы и тело Алекса к ногам следующего дня. Но и неделю спустя раны на сердце девушки не заживали, как и тело монстра не желало восстанавливаться, но заботы о беспомощном и израненном сеньоре позволяли Еве выжить, остаться в здравом уме и не отчаяться, когда ее разрывало на части от безысходности и постоянного ожидания. Однажды она не выдержала и, несмотря на возражения, побежала к Адаму, заглядывая в каждую улицу, ища его по всем популярным местам. На центральной улице в шикарном костюме стоял такой родной и такой чужой мужчина. Его взгляд поражал своей уверенностью, а руки с силой сжимали стан прекрасной спутницы, газеты писали, что герой менял их как перчатки, только верить в это не хотелось. Однако, отсутствие друга говорило само за себя… И надежда стала угасать день за днем. А ладанка поглотила сердце Евы, сделав его своим.
Ева не могла есть, спала, поджав под себя одеяло, что когда-то скрывало тайны двух детей-только сейчас все изменилось. Пустить ее к Адаму отказывались категорически, а письма и записки, видимо, до него не доходили, но как горько было сознавать, что самый близкий и родной человек, с кем прошли огонь и воду, застрял в медных трубах славы. И ничто больше не могло вернуть тех радостных и беззаботных дней. Сейчас Ева стояла в толпе фан группы и прощалась с самым дорогим другом, расставалась с его теплой улыбкой и нежным взглядом — достоянием всех девочек этого города, она смотрела, как рождается великая звезда, сияние которой настолько далеко, что больше не греет ее душу и черное сердце.
Сеньор ждал день за днем — он не спешил-верил, что все будет так, как он спланировал-просто нужно немного терпения. Ева приходила и ухаживала за его ранами, постепенно оживая от нанесенных обид ее ранимой душе, все чаще они играли вместе на пианино, только золотые рыбки будто застыли в ее глазах-это расстраивало и радовало Алекса одновременно. Нужно было начинать действовать, ведь глупый мальчишка-боксер полностью исчез и ее жизни, а значит дорога свободна. Еще немного денег на раскрутку Адама было не жалко, ведь он терял значительно большее- настоящую любовь. Хотя нужен был последний штришок — жирная точка.Вот тут то и понадобится замок сеньора.
Этим вечером состоялось грандиозное представление в честь Дня города, все знатные и знаменитые жители города были приглашены на бал- маскарад, который проходил в особняке Алекса. Открывал торжество невероятный фортепианный дуэт хозяина дома и его очаровательной спутницы. Ангел и Демон разыгрывали музыкальное представление под шикарным шквалом красных искр, будто каждая их схватка окрашивалась кровью, а сердце зрителей трепетало и билось от вожделения, ибо не было красивее пары на этом вечере. Белокурые волосы девушки укутывали ее тело золотым облаком, но лишь крылья белоснежные, как снег, и глаза -яркие как северное сияние украшали соблазнительно скромный наряд Евы. Сегодня она была не просто гостья, но и добродушная хозяйка, чарующая своей сексуальной энергией весь бомонд города, и особенно сеньора.
Сегодня Ева была не просто гостья, но и добродушная хозяйка, чарующая своим обаянием весь бомонд города.
Образ Ангела подходил её изящной фигуре идеально, а контраст с Демоном, только подчеркивал ее неземное происхождение. Поклонники из высшего общества обступили Еву со всех сторон, с ней было приятно поговорить на любые темы, а чувство такта и воспитание были достойны высших похвал. Даже невероятное появление популярного героя, не смогло оторвать, молодых людей от предмета своего обожания.
Адам появился неожиданно ярко в свете софитов и сопровождении прекрасных леди, отбоя от которых теперь не было- и это пьянило и окрыляло. За этот год он знал, что не было такой девушки, что не поддалась его шарму. Поэтому, окинув зал беглым взглядом, Адам сразу заметил толпу у прекрасного Ангела.
Неужели, -эта шикарная дива — Его Ева, Сердце больно защемило, перед глазами всплыл последний бой, и тот договор с Монстром, о котором он старался не вспоминать целый год, ровно на этот срок был озвучен. Адам пообещал не встречаться с Евой, а сеньор навсегда остаться человеком, без права на плоть и кровь людей. Сегодня срок истек. Теперь все встанет на свои места, а монстр будет страшным воспоминанием города.
Вдруг весь зал замер.Сквозь фанфары слова сеньора звучали, как приговор.
— Этим праздничным вечером я хочу поделиться своей личной радостью, мое сердце, наконец, растаяло, я влюблен. Хочу представить вам мою спутницу- королева моего сердца -Ева прекрасная. Моя…
Сеньор снял маску с прекрасного лица Ангела, и золотые рыбки ослепили всех в этом зале. Королева маскарада грациозно подала руку, медленно спускаясь к Алексу. Она прошла, слегка задев одним крылом Адама, будто не заметив его существования.
Так вот зачем был нужен этот договор — это просто обман, сеньору нужно было время, чтобы выиграть руку и сердце Евы. Адам чувствовал себя полным дураком, и тогда он закричал:
— Праздничный вечер я хочу взорвать новостью, мое сердце давно отдано самой прекрасной девушке. Хочу представить вам мою спутницу.- Адам резко схватил и прижал к себе Еву —
Моя невеста, без одной минуты жена. Прошу любить и жаловать.
Пусть теперь выбирает, может, это еще не поражение.-пронеслось в его голове. А сердце Евы, что из последних сил удерживало любовь внутри себя, было разорвано на две части, и черная кровь обагрила его новой жизнью.
Адам чувствовал себя полным дураком, и тогда он закричал:
— Праздничный вечер я хочу взорвать новостью, мое сердце давно отдано самой прекрасной девушке. Хочу представить вам мою спутницу.- Адам резко схватил и прижал к себе Еву —
Моя невеста, без одной минуты жена. Прошу любить и жаловать.
На минуту все застыли. Ситуация была не из простых. Два самых желанных жениха города готовы биться за прекрасную молодую девушку. Тишина в зале практически звенела.
Ева посмотрела Адаму прямо в глаза.
— Не слишком ли поздно? Разве этот год не подвел итог нашим отношениям?
— Все смогу объяснить
— Не стоит, я не люблю слова- они ничего не значат.
Сеньор победно сверкнул глазами:
— Иногда победить — значит проиграть, но все в силе… Оставайся нашим другом-проговорил он.
Ева гордо тряхнула головой:
— Нет, мальчики, оставайтесь вы здесь навсегда, а я ухожу, в этом городе мне больше нечего делать. Моя миссия закончена. Вы сами разорвали мою душу, не давая ей шанса выжить. Я стала черным сердцем Зловещего дома-его одиночеством.
Адам и Алекс не могли понять, что случилось. Почему эта история любви заканчивается так.
Только Ева щелкнула пальцами, и что-то загудело, заохало. По широкой улице ковылял, кряхтя и постукивая старыми бревнами Зловещий Дом. Он шел за своим преданным сердцем, пусть и черным. В испуге люди вылезали через окна, расползаясь будто тараканы, те, кто не успевали скрыться попадали в жернова деревянного Монстра. Этот неведомый призрак старого города ожил, чтобы спасти свое дитя, чтобы утешить и укрыть ее от боли этого мира в бесконечной ночи одиночества.
Что происходило дальше не помнит никто, но с первыми лучами солнца все исчезло. Ни девушки, ни дома. От них не осталось и следа. Только две каменные статуи посреди злосчастного зала застыли в немом молчании.
— Слишком суровое наказание — судачили городские жители.
— Думаете?
— Возможно, но такова судьба- за все приходится расплачиваться. Иногда спасти от смерти любящее сердце можно лишь ценой своей жизни. Благо, что закончилась война.
Война, что началась где-то далеко на берегу огромного моря, прекратилась много лет назад. Сначала это делало людей счастливыми. Больше не нужно было бояться бомбежек.Бои прекратились, и эхо зеленых улиц наполнилось смехом и пением птиц, но время шло, а счастье так и не вернулось в глаза Евы. Это не очень беспокоило ее черное сердце, пока не стали приходить призраки юношей, что появлялись из неоткуда и исчезали в некуда, словно саранча, поедая последнюю радость в душе девушки, и тогда было принято решение вернуть их на волю, то есть –скормить Жизни.
  Этой ночью две мужские фигурки тихо шли в одном направлении, ведомые одними напастями и одной целью — вернуть потерянное счастье. У них не осталось никого, кроме друг друга. Беззащитные и уставшие они долго искали приюта, но получали лишь пинки и затрещины. Грязные, в лохмотьях, голодные и злые на всех и на вся, ведь этот счастливый мир пытался выдавить их боль из сердца, но она слишком прочно там укоренилось. Тонкие цепкие ручки любимой хватались за всевозможные веточки дерева на краю пропасти одиночества, ведь человек без жалости и сострадания не способен долго жить, он уже подписал себе смертный приговор. Только два несчастных существа ждали Божьей помощи и прощения близкого человека, чтобы согреться, когда холодно, утешиться, когда больно, — найти родную душу, чтобы спастись.
Темный подвал заброшенного дома на самой далекой окраине большого города открыл свои объятия. Это строение обходили стороной все жители огромного города, странные звуки и скрипы пугали охотников острых ощущений так сильно, что многие долго не могли прийти в себя после незабываемых ощущений внутри дома. Ходили слухи, что некоторые, кто ночевали в старом доме, сходили с ума или оставались серыми и молчаливыми на всю оставшуюся жизнь- эхо войны не отпускало стены Зловещего дома. Уставшие и несчастные юноши медленно спускались в страшный заброшенный подвал огромного здания. Зловещий смех раскатами грома окатил их тела с ног до головы своим дыханием, и вдруг обнял и принял в свои корявые неприветливые объятия проклятого всеми места, потому, как только он оказался способным понять бесконечное вечное одиночество черного сердца. Жить с которым было не возможно, а умереть — стыдно.
В глубине подвала за самыми черными и страшными сводами сидела Она. Ева ждала.