Амнезия

Я слышу дождь за окном, и понимаю, что это дождь. Я смотрю в зеркало и понимаю, что это больше не Я. Вроде те же глаза, цвет волос, тело. Но это больше не Я. Не то «Я», с которым я жила большую часть жизни.

Была и другая я, которая иногда приходила тихой грустью и яркой радостью и шептала мне на ухо свои сказки и стихи о дальних берегах.
Я впускала её, но ненадолго. Это сложно описать словами, сужая смысл, но контакт с той собой - это похоже на то, как в тебя начинает входить так много Света, что ты пугаешься того, что он в тебе открывает.

Ты пугаешься своих возможностей, ранимости, хрупкости, и своей силы, своей чувственности. Как управлять этим? Возможно ли управлять?
Ты пугаешься быть таким собой - одновременно древним мудрецом и ребёнком, впервые увидевшим мир.

Мы предпочитаем бежать от такого себя, бежать от свободы быть кем угодно. Свободы не быть тем, кем тебя научили быть, пока ты сам выбирать не мог.

Нам не понятно - как это, быть свободным? Где взять примеры? У кого учиться? Как это - придумать нечто самому и воплотить? Придумать не ради того, чтобы кто-то купил, а потому что это тот поток, который ты пропустил через себя в мир, придав ему свою уникальную форму.

Чтобы вынести этот поток света, и не сгореть, придётся стать кем-то другим.
Стать тем, кто не травит своё тело.
Стать тем, кто не травит свои душу.
Стать тем, кто не продаёт себя за иллюзии.
Стать тем, кто не предаёт себя.

Выйти за пределы всех ярлыков, наклеенных на себя. Ты такая или не такая, такой или не такой.

Ты говоришь со мной, дождь. Ты напоминаешь мне о том, о чем я забыла, выйдя на планету и сделав первый крик младенца: «Где я? Кто это? Что они делают со мной? Почему так холодно? Где моя бесконечная синева?».

Кто-то стирает нам память перед этим первым криком. Чистый лист, белая пелена. И так первым новым знанием о мире становится взгляд мамы. Как она посмотрела? Она очарована? Она влюблена в этого нового человечка? Или она огорчена необходимостью быть его мамой?

Этот первый взгляд закладывает ощущение себя на многие годы. Мы ходим по миру и просим других людей: «Мама, посмотри на меня. Мама, скажи что любишь меня. Мама, скажи, что я для тебя не пустое место»…

Так нужно выдержать до 33 лет примерно. Потом уровень накопленной боли и непонимания себя создаёт атомный взрыв на уровне груди и тогда, оставшись на руинах прежней Вселенной, начинаешь вспоминать.

Нас пробуждают через боль. Вот так. Чтобы вывести нас из состояния роботов, нам дают дозу боли. Не сработало, прозрения не случилось? Тогда ещё больше боли. И так до тех пор, пока не станешь в отчаянии снова искать свой свет.

Где ты? Приди ко мне… Где ты, моя страсть, моя жизнь… Почему никто не шепчет мне на ухо сказки… Я так хочу услышать снова этот шёпот…

И так ты соглашаешься начать учиться не через боль, соглашаешься пройти через отказ от той версии себя, которая перестала слышать и искать крики чаек. Которая перестала замечать, что пища тёплая.

Убираешь телефон. Выключаешь телевизор. И учишься есть в тишине. Проходит месяц. Два. Три. И вот через тебя током проходит мысль: «Я почти все съела и не заметила, что пища была тёплой». И тогда в тарелке уже не пища. Там то, что дала Земля. И вода, на которой приготовилась пища, и энергия для неё, все это дала Земля.

И тут ты начинаешь плакать над своей
тарелкой: «Прости… прости меня, Земля. Я столько лет тебя не благодарила за то, что ты даёшь мне жизнь. Ты меня кормишь, ты даёшь мне кров. Ты даёшь мне возможность дышать и быть тут». Каждый день мы тут благодаря Земле.

Однажды наступает день, когда ты обнаруживаешь, что того человека, который прятался от своих чувств в работе, алкоголе, никотине, фильмах… Его стало возможным отпустить.

И небо после дождя такое чистое, небесно-голубое с персиковым румянцем.

18 июля 2023