Блеск и падение

На совет  небесного Правителя собрались Золото, Брильянт, Сплетня и Яд.
Золото:
–Я Золото! – засверкало оно кровавым цветом в сиянии  восходящей Луны. – Предо мною склоняют головы и цари, и шахи, и махараджа!
Брильянт возмутился в ответ:
–Я Брильянт! – засиял он радугой  в лучах заходящего Солнца. – Мне молятся и китайские императоры, и турецкие султаны, и персидские падишахи, и индийские махараджа!
–Я Сплетня! – извиваясь кольцами черной мамбы, заскрежетала чешуей черная колдунья. – Я стравливаю и королей, и султанов, и императоров, и падишахов, сея раздор, делая их своими рабами. А их поданных, страны, города стираю в пыль, превращаю в пепел!
 –Я всего лишь Яд! – выпорхнув из бутылки джина, над ними молочным туманом завис цианистый калий. – Но я Властелин над всеми вами! Своим могуществом могу поразить и королей, и падишахов, и султанов, и черных колдуний!!!

Птичка высокого полета
Мать-воробушка своей зазнавшейся дочке:
–Доченька, ты, смотрю, потеряла бдительность перед опасностями жизни! Не забудь, за каждым кустом тебя стережет опасность! Недаром наш дедушка говорил: "На каждую зазнавшуюся птичку найдется свой драный кот!"
Дочка, уперев крылья в бока, выпятив грудь:
–Мама, ты все еще ошибаешься на мой счет. Пора знать, я давно бросила твое гнездо, и стала птичкой высокого полета!!!

Хромая жизнь
Рядом с моим окном промелькнули тени двух нищенски одетых женщин. Они побирушки. С раннего утра, пока мусорщики не опустошили мусорные баки, ходят, собирают стеклотару. Они шли бок о бок, копаясь в мусорных баках, подворотнях. Одна несла грязную сумку в правой руке, другая  в левой.  Одна хромала на левую ногу, другая  на правую. Одна косила на левый глаз, другая  на правый. Это была неописуемая картина гармоничного сочетания телесной убогости, всеобъемлющей нищеты, олицетворение духовного падения советских людей в годы горбачевской перестройки и ельцинской смуты. Такова суть, реалии наступившего дикого капитализма...

Гонки за лунной дорожкой
Мужи жена бродяги. Жена упрекает мужа:
–Супруг мой, тебе не кажется, что зря тратишь  время, гоняясь по морям  за лунной дорожкой?
Супруг в ответ:
–Лучше всю жизнь гоняться за лунной дорожкой по морям и океанам, чем сидеть в подворотнях, прося подаяние!

Диалог зрячей с слепым
На скамейке, перед входом в кафе, сидят зрячая и слепой.  У зрячей сегодня наступила очередь угощать слепца.
Зрячая:
          –Слепец, как ты меня нашел?! Ведь у тебя вместо глаз одно сплошное бельмо?!
       Слепой отвечает:
–По запаху.

–Ты кто, пес?!
–Допустим, пес...
 – Недаром о таких, как ты, говорят: "Как не отмой, все равно будет пахнуть псиной!!!"
–Кто в этом бренном мире пахнет псиной, кто мертвечиной...  Чем бы я не пахнул, моего угощения не избежишь...
Зрячая отрицательно мотнула головой. Слепой обиженно встал, стал переходить на другую сторону дороги, перегруженной автомобилями.
Зрячая, следя, как слепой лавирует между мчащимися мимо автомобилями, бросила вслед:
–Нет, ты не так уж слеп! Ты притворяешься незрячим!
          –Да, притворяюсь... Слепому легче понять, что находится на уме у таких зрячих, как ты. Тому, кто не видит сердцем, глаза все равно не помогут!

          Асы
 Десятилетний внук перед дедушкой возился с атласом географии. Водя указательным пальцем по карте, упорно что-то искал. Неожиданно его глаза засияли. С картой в руках прибежал к дедушке:
–Дедушка! Дедушка, нашел, нашел!
Уперев палец в карту, где на ней синело Баренцево море, присел рядом с дедушкой.
 –Что ты там нашел, мое золотце? – подслеповатыми глазами заулыбался дед.
–Баренцево море, дедушка и острова! Учитель сегодня в школе рассказывал, что на островах Баренцево моря живут племена, которые произошли от племени асы. Еще он сказал, что в древние времена асы жили в предгорьях Кавказа, на берегу Каспийского моря, между Персией и горой Эльбрус. Дедушка, скажи, случаем, наш учитель не ошибся в своих прогнозах?
Дед задумчиво застыл, словно позабыл о внуке. Обдумывая ответ, перед собой концом тросточки стал чертить какие-то замысловатые знаки. Затем обнял внука за плечи и изрек:
–Нет, мое золотце! – с любовью глянул в лучезарные глаза внука. – Твой учитель хорошо знает свой предмет. К тому еще и мудрый человек. Он смотрит в корень жизни. Асы, мой любимы, – это  некоторые племена Кавказа, переселившиеся в древние времена на острова Баренцево и Балтийского морей. Впоследствии они стали викингами, величайшими воинами на Севере, перед которыми дрожали все правители Запада!
–Так, этими викингами могли быть и наши предки, дедушка?! – у мальчика глаза восхищенно заискрились.
–Да, мой внук. Асы могли быть и нашими предками, которые в давние времена отправились на север в поисках безбедной жизни.
–Урра-ааааа! – подпрыгнул, воодушевленный ответом дедушки внук. – Я викинг! Я викинг! Я воин силы! Я воин духа!!! Когда стану большим, стану величайшим викингом! Своим булатным мечом отпугну всех врагов от наших границ!
Дедушка отвернулся, рукавом чухи смущенно смахнул горошину, засверкавшую в уголке глаза.

Затмение
... – Мама, мамочка,– теребила четырехлетняя дочурка подол матери, трясясь с ней на краю обрыва... – Мне страшно... Пойдем домой…
Но им в дом больше нет возврата. Пьянчуга-муж час назад выгнал жену с ребенком за порог, когда она не дали последние семейные крохи на поллитровку, обвиняя ее в непристойном поведении...  Маме с дочкой некуда деваться. Она круглая сирота. Их никто не приветил, никто не пожалел. Несчастной с дочкой негде приютиться. Поэтому мать дочку повела дорогой, ведущей в ад.
Был вечер, солнце садилось. Дочурка, заглядывая в пропасть, с замиранием сердца прошептала:
–Мамочка, это правда, что детки, попадающие в рай, превращаются в ангелов?
           –Да, дочурка, правда... – загробным голосом прошелестели ее губы. – Хочешь превратиться в ангела? – горючие слезы душили мать.
          –Хочу, маменька... Только боязно… – задрожал ее голосочек.
–Тогда зажмурь глаза...
 Разбег... и нескончаемый полет двух существ. Одна, несчастная, летела в ад. Другая, подхваченная ангелами, неслась в рай...

Жить или не жить? Вот в чем вопрос
Никто в этом мире: отдельно взятая личность, работник, служащий – пусть будет талантище – не защищен от бюрократического пресса; равнодушия, жестокости, хамства... Подумаешь, был в коллективе работник и нет того работника. Хозяин незаслуженно обидел, уволил его. Словно винтика от робота, как отработанную часть, заменил на другую. Никому до того винтика в том коллективе нет дело. Нет дела до его мытарств, потерянности, душевных страданий, одиночества, до его израненной души. Так его и забудут… Так он, вероятно, и умрет. С израненной душой, оплеванным сердцем, не расплатившись, не воздав по заслугам. Он не в силах постоять за себя. Постоял бы, если по другую сторону барьера стоит обидчик с человеческим лицом. Обидчик-то – моховик капитализма, его пресс, выжимающий сок! Для него вчерашний работник – выработанная часть бюрократической машины.
 Выкинутый на улицу винтик обречен.  Так тягостно ему стало жить в этом мире. Так жалко он смотрит с высоты своего падения на другие механизмы той бюрократической машины. Он, умудренный опытом жизни, знает – ведь вскоре они тоже по одному слетят с набранной карьерной высоты. Сорвутся с крыла, подстреленного безжалостной бюрократической рукой. 
Выброшенный на улицу винтик маховика от безысходности направился на край пропасти с глухим вопросом:
-Жить или не жить? Если жить, ради чего? Если сделать шаг в бездну, тоже ради чего?

Просветление
...Она окончательно проснулась, вскочив, выбегает из пещеры вон. Оглядывается вокруг... А там мгла… Там опустошение...  Невыразимое смятение разрывает ее грудь. «Но что назревает там? Что за диво? Что со мной происходит?! Неужели это явь? Вознесение в высь?! Сладострастный зов небес? Восторг души? Сердечное умиление, мгновенный просветление»?
 Никогда до сих пор она подобного сердечного волнения не испытывала. Все фибры души в ней ликовали разом. Кровь забурлила. На сердце струны, одна за другой, со звоном натягивались... Восставший огонь проникал в нее, пожирая ее изнутри. Она тряслась. Она теряла голос и разум. Она испытывала восторг, вместе с ним и панический страх. Словно не святой, а порочный дух крылом колдовства коснулся ее ланит. Словно ядовитым жалом он впился в ее трепещущие губы. И этот голос, несущийся из глубин пещер, чудный…чудный, в сердце звучал страждущей отравой, дребезжанием струн арфы.
Ее настиг демон. Она стала его жертвой. Демон – поражающее жало, волшебство сладострастия, дивное пение Серены, плач небес, вой гиены –обхватил ее своими клешнями… Он молнией вознесся с ней в небесную синь. Он, торжествующий, хохотал, он ликовал. Он в нее, как сладострастную отраву, свой жар колдовства запускал. Из глубин небес с ней стрелой понесся вниз, в галерею пещер... Ее мольбы, ее страстные зовы тревожно перекликались с  клекотом журавлиной пары, несущей за ними из-под купола небес. Его голос звучал то рычанием волка, насыщающегося живой кровью,  то  клекотом стервятника, то звоном ручья, то скрежетом ползущей змеи, то шепотом падающей осенней листвы. Ее несло вниз, в бездонную темень пещеры, в ее мглистую глубину. На ее сердце один за другим со звоном лопались кровавые струны. Ее слова мольбы обрывались на полуслове… Ее несло вниз… вниз… вниз... Она падала, падала, падала... Ее зовы замирали нотами страждущей души, криками отчаяния, сладострастными мольбами: "Хочу! Не хочу! Умоляю! Жажду"! 
                2016 г.