Надлом плана Барбаросса под Полоцком. Глава 3 24 и

Глава 3.
 24 июня 1941года

Сообщение Советского Информбюро за 24 июня

В течение 24-го июня противник продолжал развивать наступление на ШАУЛЯЙСКОМ, КАУНАССКОМ, ГРОДНЕНСКО-ВОЛКОВЫССКОМ, КОБРИНСКОМ, ВЛАДИМИР-ВОЛЫНСКОМ и БРОДСКОМ направлениях, встречая упорное сопротивление войск Красной Армии. Все атаки противника на ШАУЛЯЙСКОМ направлении были отбиты с большими для него потерями. Контрударами наших механизированных соединений на этом направлении разгромлены танковые части противника и полностью уничтожен мотополк.
НА ГРОДНЕНСКО-ВОЛКОВЫССКОМ И БРЕСТСКО-ПИНСКОМ направлениях идут ожесточённые бои за ГРОДНО, КОБРИН, ВИЛЬНО, КАУНАС.
НА БРОДСКОМ направлении продолжаются упорные бои крупных танковых соединений, в ходе которых противнику нанесено тяжёлое поражение.
Наша авиация, успешно содействуя наземным войскам на поле боя, нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам и важным военным объектам противника. В боях в воздухе нашей авиацией сбито 34 самолёта.
В Финском заливе кораблями Военно-Морского Флота потоплена одна подводная лодка противника.
В ответ на двукратный налёт на Севастополь немецких бомбардировщиков с территории Румынии советские бомбардировщики трижды бомбардировали Констанцу и Сулин. Констанца горит.
В ответ на двукратный налёт немецких бомбардировщиков на Киев, Минск, Либаву и Ригу советские бомбардировщики трижды бомбардировали Данциг, Кенигсберг, Люблин, Варшаву и произвели большие разрушения военных объектов. Нефтебазы в Варшаве горят.
За 22-е, 23-е и 24-е июня советская авиация потеряла 374 самолёта, подбитых, главным образом, на аэродромах. За тот же период советская авиация в боях в воздухе сбила 161 немецкий самолёт. Кроме того, по приблизительным данным, на аэродромах противника уничтожено не менее 220 самолётов.
http: great-victory.ru 

Поздно вечером командира сто двенадцатой стрелковой дивизии вызвал в штаб корпуса. В связи с тем, что в тылу наших войск действовали немецкие диверсанты, пришлось брать охрану из состава разведывательного батальона. Выстроив небольшую колонну, состоящую из бронеавтомобиля и двух полуторок, комбриг, Адамсон Ян Симанович, отдал команду на начала движения.
 Справка: Евгений Дриг в статье «Про комдивов и комбригов» в сборнике «Неправда Виктора Суворова» на стр.251 пишет:
112-й стрелковой дивизией командовал полковник И.А. Копяк, комбриг Адамсон был лишь начальником пехоты (заместителем командира).
Но в книге Зороастрова Адамсон упоминается как командир 112-й стрелковой дивизии. Вот несколько цитат из этой книги:
К концу сентября в дивизию прибыл весь командный и политический состав. Командира соединения Федора Дмитриевича Рубцова я знал по нескольким годам совместной службы в 65-й дивизии…
…Вскоре Ф. Д. Рубцов был отозван и командовал другой дивизией в финской кампании. После Рубцова очень недолго нашей дивизией командовал полковник Алексеев. Наконец, весной 1940 года соединение принял комбриг Ян Семенович Адамсон, человек легендарный со времен гражданской войны, сыгравший в предвоенные и первые военные годы исключительную роль в формировании и обучении уральских войсковых частей.
Шел шестой день великой войны. В третьем часу дня, когда закончилась очередная бомбежка, на позиции отряда прибыл начальник штаба артиллерии дивизии Михаил Елизарович Родионов – однофамилец начальника штаба дивизии Александра Борисовича Родионова. Капитан передал мне устное распоряжение комдива срочно явиться с докладом в район восточнее озера Идрица, в расположение оперативной группы штаба 22-й армии.
Потом Михаил Елизарович, взяв меня под локоть, доверительно сообщил:
– В дивизию прибыл новый командир – полковник Копяк, а наш Адамсон получил другое назначение.
– Что случилось? Куда переводят Яна Семеновича?
– Ничего не знаю, голубчик.   https://vif2ne.org/rkka/forum/archive/46/46789.htm

 Предстоял не близкий путь в сто тридцать восемь километров до Освеи, который преодолели за три с половиной часа.
 В штабе корпуса собрались командиры соединений, офицеры управления. В час ночи комкор начал совещание:
– Товарищи, обстановка на фронте сложилась тяжёлая. Внезапное нападение Германии на нашу страну, без объявления войны, вероломно и чудовищно. Ситуацию существенно усугубило предательство военнослужащих, язык не поворачивается назвать их красноармейцами, двадцать девятого литовского корпуса, открывшего фронт противнику. С началом боевых действий часть бойцов литовской национальности дезертировала, большинство открыто перешло на сторону немцев и активно противодействует нашим войскам, самоотверженно сражающимся с агрессором. С эстонским и латышским корпусами дело обстоит не на много лучше.
Суть случившегося привело к одному: противник наступает и не просто наступает, а стремительно подходит к нашему направлению боевых действий, и поэтом необходимо создать в кратчайшие сроки оборонительные рубежи и остановить гитлеровцев, измотать их основные силы постоянными контратаками и, в последующем, отбросить за пределы государственной границы. Для этого командиру сто двенадцатой стрелковой дивизии комбригу Адамсону Яну Симановичу приказываю срочно выдвинуть соединение в район Краславы. Командирам девяносто восьмой и сто пятьдесят третьей дивизий оборудовать рубежи обороны согласно боевому распоряжению, которое получить в оперативном отделе корпуса. Вопросы есть?
– Никак нет! – послышался чей-то голос
– Раз так, действуйте. Обстановка, подчёркиваю, сложная. Действовать нужно решительно и слаженно. Свободны.
Командиры, под впечатлением от услышанного, молча разошлись.

Справка: уже в первые часы войны в дивизиях 29-го ТСК началось массовое дезертирство и переход на сторону противника военнослужащих-литовцев со всеми сопутствующими такого рода событиям эксцессами: убийствами командиров и политработников, преднамеренным оставлением или выводом из строя матчасти, стрельбой "в спину" кадровым частям Красной Армии.
Солдат вермахта Фриц Бельке писал:
"Литовцы, вооруженные русскими орудиями, с восторгом маршируют рядом с нашими колоннами. Население выносит в ведрах питьевую воду".
Это предательство носило массовый характер – тысячи литовских солдат просто разбегались, оставляя дороги и населенные пункты незащищенными.
Арестованный генерал армии Д. Г. Павлов показал на допросе:
"25-го числа противник в направлении Вильно, по сведениям бежавших из Литвы, разгромил 5-ю механизированную дивизию, разбежалась национальная литовская дивизия, и механизированные части противника появились на правом фланге 21-го стрелкового корпуса".
Анализируя причины поражения, надо обязательно пояснить что о том, что "на левый фланг Кузнецовым (Прибалтийский военный округ) были поставлены литовские части, которые воевать не хотели.
После первого нажима на левое крыло прибалтов литовские части перестреляли своих командиров и разбежались и это дало возможность немецким танковым частям нанести мне удар с Вильнюса.
Если бы литовцы только разбегались, это было бы еще полбеды.
Многие подразделения 184-й и 179-й ТСД, где, не желавшие служить Советской власти составляли большинство, ни в плен сдаваться, ни разбегаться по домам не стали, а при первой же возможности радостно поворачивали оружие против "красных оккупантов"
Из донесения командующего войсками Северо-Западного фронта наркому обороны маршалу С. К. Тимошенко (на 09:35 22 июня):
"Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большею частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет. Ввиду того, что в Ораны стоит 184-я стрелковая дивизия, которая еще не укомплектована нашим составом полностью и является абсолютно ненадежной
179-я стрелковая дивизия в Венцяны также не укомплектована и ненадежна, также оцениваю 181-ю, поэтому на своем левом крыле и стыке с Павловым создать группировку для ликвидации прорыва не могу...
5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман в районе Алитус будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев, а также не допускать переправы противника на восточный берег р. Неман севернее Друскеники".
В 22:20 22 июня штаб фронта докладывал наркому обороны С. К. Тимошенко уже так:
"Получился разрыве Западным фронтом, который закрыть не имею сил ввиду того, что бывшие пять территориальных дивизий мало боеспособны и самое главное - ненадежны (ОПАСАЮСЬ ИЗМЕНЫ)".
В конечном итоге, когда измена литовского корпуса из разряда подозрений перешла в разряд фактов, драматическое развитие событий на юге Литвы привело к тому, что правый фланг Западного военного округа, а затем и Западного фронта оказался почти не прикрыт.
Нет сомнений, что бывшие военнослужащие литовской армии, насильно призванные в РККА, не пытались оказать сопротивление немцам, когда те захватывали аэродром в Оранах. Скорее всего, они даже помогали им.
7-й зенитный дивизион 184-й ТСД вообще не имел средств тяги, и вся матчасть досталась немцам. Захватить или вывести из строя самолеты им не удалось, остатки обоих базировавшихся там полков 57-й авиадивизии (строевого 42-го и формирующегося 237-го ИАП) перелетели в Двинск, ныне Даугавпилс.
Двинский аэродром Грива находился на реконструкции, как вспоминал бывший работник ГУАС НКВД СССР А. М. Киселев, но его все же можно было использовать.
Ситуация накалялась с каждым часом.
За правым флангом действия войск 11-й армии. Взятие противником Каунаса и Вильно. Прорыв моторизованного корпуса Манштейна на стыке 11-й и 8-й армий.
Выход 57-го моторизованного корпуса противника на лидское направление. Выдвижение резервов Западного фронта в район г. Лиде.
В полосе 11-й армии Прибалтийского военного округа (Северо-Западного фронта) армейские корпуса 9-й и 16-й полевых армий и части танковой группы Г. Гота продолжали развивать успех. Дивизии 1-ой линии армии отходили к Неману и частично переправились на восточный берег: 5-я дивизия – западнее Каунаса, 126-я дивизия – в Приенай.
В Каунасе, несмотря на перевод столицы в Вильнюс, продолжали оставаться Верховный Совет и ЦК компартии Литвы.
Коммунисты получили из арсенала старые немецкие винтовки, однако в 20 часов командарм В. И. Морозов сообщил 1-му секретарю ЦК Снечкусу: Каунас необходимо оставить. А. Ю. Снечкус предложил взорвать радиоцентр и военные склады, но представитель НКВД ответил, что нет ни взрывчатки, ни людей.
Вскоре после оставления города радиоцентр был захвачен повстанцами, с призывом к народу о восстании обратился известный политический и общественный деятель Ляонас Прапуоленис.
ОТКРЫТАЯ ИЗМЕНА
К исходу дня 22 июня 184-я ТСД занимала оборонительный рубеж по восточному берегу реки Оранка, управление и корпусные части находились в лесу в районе м. Каменка.
В 19 часов командование дивизии получило секретный для литовцев приказ о выводе соединения на территорию СССР, в район Полоцка; затем было принято решение об отходе в сторону Вильнюса.
Бывший военнослужащий дивизии вспоминал, что утром 22 июня радисты из отдельного батальона связи поймали радиопередачу на литовском языке из Германии; это было обращение к жителям Литвы и воинам-литовцам. Обращение немедленно было распространено между военнослужащими-литовцами.
Около 13 часов 22 июня рядовой 615-го артполка П. Пильвинис и другие литовцы услышали воззвание Клайпедской радиостанции к воинам 29-го корпуса, призывающее их направить оружие против русских комиссаров и советских активистов.
Около 20 часов лейтенанту Б. из 297-го стрелкового полка дежурный по полку приказал привезти со стрельбища бойцов-снайперов и их снаряжение.
Грузовик недалеко от клалбища у Варены 1-й был обстрелян из немецкого пулемета, еще один пулемет вел огонь со стороны картонной фабрики, а от железнодорожной насыпи из тяжелого пулемета вела огонь охрана из 2-го батальона 262-го стрелкового полка.
Когда грузовик вернулся, никого не привезя, политруки обозвали литовцев контрреволюционерами. Около 23 часов неизвестный майор сказал, что получено сообщение о занятии немецкими войсками Меркине и о том, что они находятся в 30 км от Варенского лагеря. В ночь на 23 июня в большинстве частей 184-й ТСД начался мятеж: литовцы обрезали линии связи к штабам, добывали боеприпасы, договаривались об организации взаимодействия.
Штабы не могли дозвониться до частей, литовцы-связисты, посланные ремонтировать линии, не возвращались. В 6 утра 23 июня был отдан приказ отступать в направлении Валкининкай.
"1-й батальон 297-го полка без 1-й роты, которая не подчинилась приказу и осталась на старом месте, выступил из лагеря, однако в пути сержант К. из 616-го артполка застрелил советских командиров, после чего батальон вернулся назад. 2-й батальон, отступая по маршруту Мал. Поручай, Яканчай, Пу-оджяй, достиг Валкининкай, где восстал и также уничтожил комсостав Красной Армии.
На марше из батальона начали разбегаться одиночные бойцы и командиры, в частности лейтенант В. Чивас."
В окрестностях д. Юргеленис и других местах шли бои немецких войск с советскими. Батальон остановился в Дугняйском лесу; здесь литовцы окопались и решили дальше на восток не отступать. Инициаторами восстания были капитан П. Почебутас, лейтенанты П. Аушюра, А. Ляуба, К. Заронскис и другие.
В 23:20 23 июня по условному сигналу "Шагом марш" повстанцы начали обезоруживать политработников, их заместителей, красноармейцев, комсомольцев и других лояльных Советской власти активистов.
Произошел короткий бой с оказавшими сопротивление красноармейцами. Были убиты командир батальона капитан Тяпкин, политруки Краснов и Захаров, зам политрука Гарьенис и Голштейн.
При встрече батальона с командиром 616-го артполка какой-то литовский солдат заколол его штыком и сбросил с коня, так как советский командир выхватил из ножен саблю.
Младший лейтенант Уогинтас из пистолета застрелил комиссара.
Убили и встреченных красноармейцев-связистов. По дороге повстречался политрук Волков из 8-й роты их полка, его тоже убили. В половине второго ночи 24 июня на большаке Рудишкес-Хазбиевичи в 2 км северо-восточнее Рудишкес 4-я и 5-я роты 297-го СП присоединились к немцам. 3-й батальон уничтожил уполномоченного 3-го отделения. (...)
ОТСТУПЛЕНИЕ РККА
Во время прохождения Вильнюса отходящие колонны обстреливались командами литовских солдат, охранявших зимние квартиры 179-й дивизии и 615-го корпусного артполка. 615-й КАП в столкновениях с мятежниками потерял при прохождении через город до 200 человек личного состава и практически всю матчасть (31 орудие и 32 трактора).
Всего из состава 29-го ТСК (18 000 человек) на территорию Белоруссии вышло не более 2000 литовцев, хотя в целом ушедших вместе с отступившей Красной Армией литовских граждан хватило на то, чтобы сформировать из них в 1942 г. полноценную стрелковую дивизию за номером 16.
После того как 184-я показала свою полную непригодность, командование 11-й армии просто начало саботировать приказы об обороне округа. Командующий Кузнецов отказался (!) бросить в бой 179-литовскую дивизию, ту самую что не предала РККА и хорошо проявила себя в последующих боях (командир - полковник А. И. Устинов).
До весны 41-го ею также командовал литовец генерал-майор Альбинас Чепас, но и он был заменен. Как вспоминал бывший оперуполномоченный Особого отдела НКВД по 234-му стрелковому полку полковник Е. Я. Яцовскис, в ночь на 23 июня дивизия находилась в районе Пабраде, в 50 км северо-восточнее Вильнюса.
Ее 618-й легко-артиллерийский полк, личный состав которого сохранил лояльность, в ночь на 23 июня по приказу комдива Устинова занял оборону на высотах юго-западнее Пабраде.
На этом действия советских частей в полосе 11-й армии во второй день боевых действий закончились."
Более краткие примеры упорного сопротивления частей 29-го ТСК наступающему противнику:
"Но справедливости ради надо заметить--не все литовцы были предателями, были и те кто отважно сражался оставшись верным присяге.
...Можно обратиться к воспоминаниям командира 3 танковой группы Вермахта Г. Гота, в которых упомянут «литовский корпус», который 22 июня «упорно оборонялся». О 23 июня Г. Гот пишет:
«…литовский армейский корпус противника, мужественно оборонявшийся 22 июня, начал распадаться. Отдельные группы, загнанные немецкой авиацией в леса, в некоторых местах пытались нападать на наши походные колонны, но централизованного управления этими группами уже не было».
А значит герои все-таки были и не все изменили присяге.
Например, Е. Яцовскис, в то время работавший оперативным уполномоченным Особого отдела НКВД в 234 полке 179 дивизии, в своих воспоминаниях описывает эпизод из первых дней войны, когда с отступлением 179 дивизии в Белоруссию один из бывших буржуазных офицеров сагитировал группу солдат напасть на штаб дивизии.
Бунт подавили сами солдаты дивизии. Как отличившегося Е. Яцовскис называет командира 618 ЛАП майора Антанаса Раугайле, который, будучи раненым, продолжал руководить своими артиллеристами, пока предатели не были разгромлены.
«Младший лейтенант Винцас Римас получил боевое крещение в самом начале войны.
В первых числах июля 1941 года подразделение под его командованием уничтожило прорвавшуюся в районе Полоцка группу мотоциклистов противника. Римас связкой гранат подбил фашистский танк»."
Источник: http://maxpark.com/community/14/content/3087611

Удалось установить, что из Варенеких лагерей основные силы 184-й ТСД отошли на северо-восток, но до Вильнюса не дошли. Они собрались в районе Валкининкай и там были окружены немцами. Здесь ее боевой путь фактически завершился: те подразделения дивизии, что сохранили лояльность, с боем вырвались из окружения и подались на восток (кто на Вильнюс, кто в сторону белорусской границы – на Сморгонь и Молодечно), но большая часть без сопротивления сдалась. Сдавшиеся солдаты и офицеры в большинстве своем вступили в различные полицейские и карательные части, которые были сформированы нацистами на захваченной территории. В частности, мрачную славу оставил о себе 12-й литовский полицейский батальон, которым командовал бывший майор литовской армии Антанас Импулявичус.
Кровавый след этого батальона протянулся по еврейским гетто в Литве и Белоруссии, есть данные, что каратели «наследили» и в Катыни, где кроме польских офицеров, немцами и их приспешниками было уничтожено множество евреев и неевреев (советских военнопленных и просто гражданских лиц). В 1962 г. в Каунасе на открытом судебном процессе по делу о массовых убийствах евреев в годы Второй мировой войны 8 бывших карателей из 12-го батальона были осуждены к высшей мере наказания (расстрелу), но сам комбат майор А. Импулявичус, укрывшийся в США, не был выдан советской стороне (также не был он выдан и властям независимой Литвы). Негусто, но в советско-российских источниках нет и этого.

Гебитскомиссар Слуцка Г. Карл сообщал своему руководству:
«В 8 часов утра 27 октября 1941 года из Каунаса (Литва) прибыл старший лейтенант, который представился как адъютант командира 12-го литовского полицейского батальона безопасности. Он сообщил, что их батальон получил задание в течение двух дней ликвидировать все еврейское население города. Батальон, состоящий из четырех рот, приступил к исполнению данного приказа немедленно по его прибытии…
Я попросил его отложить начало акции на день, но он категорически мне отказал в этом, мотивируя свой отказ тем, что обязан проводить такие же акции и в других городах, а на Слуцк ему отведено только два дня. В течение этого времени Слуцк должен быть полностью очищен от евреев…
Я должен с сожалением признать, что их действия граничили с садизмом. Весь город выглядел ужасающе. С неописуемой жестокостью литовцы из данного полицейского батальона выгоняли из домов евреев.
По всему городу слышались выстрелы. На некоторых улицах появились горы трупов расстрелянных евреев. Перед убийствами их жестоко избивали чем только могли – палками, резиновыми шлангами, прикладами, не щадя ни женщин, ни даже детей.
О еврейской акции не могло больше быть и речи, это было похоже на настоящие акты вандализма. Я со своими сотрудниками все время находился в городе и старался спасти то, что еще можно было спасать. Были случаи, что я с револьвером в руках выгонял этих литовцев с предприятий. Подчиненные мне жандармы выполняли мои распоряжения, но они должны были поступать очень осторожно, ибо улицы города простреливались. В расстрелах за городом я не участвовал и о происходящем там ничего не могу написать.
Однако следует отметить, что спустя довольно много времени после акции из закопанных ям все еще выползали раненые…
Заканчивая, я должен отметить, что во время акций солдаты данного полицейского батальона грабили не только евреев. Много домов белорусов были ими ограблены. Они забирали все, что только могло пригодиться – обувь, кожу, ткани, золото и другие ценности.
По рассказам солдат вермахта, они буквально вместе с кожей стаскивали кольца с пальцев своих жертв.
https://yandex.by/images/search?text=
В итоге с началом войны после первого же нажима на левое крыло Прибалтийского военного округа солдаты литовских частей стали убивать своих русских командиров и политработников и откровенно дезертировали. Это дало возможность фашистам, прошедшим без сопротивления через незащищенные участки фронта, ударить во фланги и тыл РККА. Кроме того, бросившие боевые позиции литовцы ударили в тыл своим же частям, оставшимся в строю и герои­чески оборонявшим линию фронта.
Несколько рот все же выдвинулись против немцев, но на марше бунтовщики во главе с капитаном Почебутасом перебили русских командиров, и литовцы вернулись в полк.
Те же, кто все-таки продолжил продвижение, были обстреляны из пулеметов своими соседями из 262-го стрелкового полка.
Из 16000 военнослужащих 29-го Литовского корпуса присяге остались верны 2000 бойцов. Они все-таки пробились к своим – в расположение РККА. В сентябре корпус был расформирован.


Командир сто двенадцатой стрелковой дивизии комбриг Ян Семенович Адамсон, получив пакет с приказом, немедля отправился в посёлок Дретунь.
По дороге погрузился в тяжёлые воспоминания…
Родился в Курляндии. В девять лет пришлось батрачить, так как в его семье бедняков катастрофически не хватало средств. Так и рос, пока не грянула революция, воспринятая им с восторгом и надеждой на лучшую жизнь. Не колеблясь, вступил в ряды защитников новой власти. Воевал храбро. Брался за любое дело, без колебаний ехал туда, куда приказывали. Дослужился до командира Особого строительного корпуса на Дальнем востоке. В 1937 году наступила чёрные времена. В стране шли аресты среди высшего командного состава. Сгущались тучи и над его головой. Ряды близких друзей редели. Беда подступала неотвратимо. В мае 1938 года, не вдаваясь в подробности, его отстранили от должности. Круг знакомых резко сузился. Многие, кто заискивал и льстил перед ним, в одно мгновение перестали здороваться. При встрече демонстративно отворачивались, а иные шарахались, как от прокажённого. За ним приехали десятого июня. На сборы дали десять минут. Потянулись долгие часы в неволе. Менялись следователи и всё начиналось сначала. Ему инкриминировали измену, шпионскую деятельность, участие в заговорах и просто антисоветскую деятельность. Он стойко держался, никого не оговорил, на провокации не поддавался, за что даже следователи зауважали. Долгие полтора года в заключении показались вечностью. Комбриг выстоял. Выдержал всё. В результате 31 января 1940 года его освободили и реабилитировали. Здоровье пошатнулось, но, он и вида не подал. Уже в марте получил назначение на должность начальника пехоты (заместитель командира дивизии прим. авт.), а вскоре стал временно исполнять обязанности командира 112 стрелковой дивизии Уральского военного округа.
Перед началом войны на базе округа сформировали 22 армию и, по тревоге, перебросили в Витебскую область, где войска и застала разразившаяся война. Сегодняшнее совещание разбередило душу. Предательство 29 литовского корпуса, большое количество дезертиров в эстонском и латышском корпусах, ложилось тяжелом бременем и на его плечи, поскольку знал, что командный состав этих объединений, состоящий из национальных кадров, заменили. Многих арестовали и отправили в лагеря. В результате, недоверие обязательно коснётся и его, но, за оставшееся время, Адамсон решил выполнять свой долг до конца. Приняв решение, вздохнул с облегчением, успокоился и даже немного вздремнул.
 Прибыв в штаб соединения, распорядился собрать совещание. Поднятые по тревоге, командиры прибыли быстро и построились перед штабной палаткой. К ним вышел оперативный дежурный. Быстро оглядев стоявших, убедившись, что все на месте, жестом пригласил:
– Прошу, проходите, комбриг ждёт.
Войдя в палатку, все увидели, что комдив сидит за столом, на котором лежала карта, и что-то обсуждает с комиссаром и начальником штаба. Дежурный, дав возможность выстроиться, скомандовал:
– Равняйсь! Смирно!
– Вольно, – остановил его уставшим голосом Адамсон, – нет времени для церемоний. Прошу рассаживаться.
Сделав паузу, дав тем самым собравшимся занять места за столом, продолжил:
– Товарищи, обстановка на фронте сложилась тяжёлая, особенно на нашем направлении. Противник прорвал фронт в Прибалтике и стремительно наступает. Командиром корпуса поставлена задача нашей дивизии выдвинуться в район Краславы и остановить противника, измотать его в оборонительных боях постоянными контратаками и заставить отступить.
– До намеченного рубежа обороны сто шестьдесят пять километров. С учетом темпа наступления противника, который составляет примерно сто десять, сто пятнадцать километров в сутки, нам физически не успеть перебросить дивизию в намеченный пункт. На основании вышеизложенного приказываю: Первое. Создать передовой отряд на базе триста восемьдесят пятого стрелкового полка. Второе. Командиром передового отряда назначить капитана Зороастрова Петра Венедиктовича. Весь автотранспорт, за исключением артиллерийских тягачей и зенитных установок, направить в распоряжение командира передового отряда. Третье. В формируемую группу включить разведывательный батальон во главе со старшим лейтенантом Шаяхметовым, истребительный противотанковый дивизион под командованием капитана Павленко. Четвёртое. Майору Буданову выделить в передовой отряд две усиленные роты. Пятое. Полковнику Садову откомандировать заместителя начальника штаба полка в распоряжение капитана Зороастрова, поскольку он всё же артиллерист и, хороший специалист в вопросе планирования, организации боевых действий пехоты, не помешает. Шестое. Комиссаром отряда назначить политрука Наумова. Седьмое. Личному составу выдать сухой паёк на трое суток. Восьмое. Иметь по три боевых комплекта на каждого стрелка, пулемётчика, миномет и орудие. Вопросы есть?
– Никак нет! – прозвучало в ответ.
– Если нет вопросов, действуйте. Письменный приказ получите нарочным сразу, как только его отпечатают и дадут мне на подпись.
Командиры разошлись по частям. Закипела подготовительная работа.
Апрель 2023.