Коротко о громадной фигуре

                ...немного антропометрии.
                Рост — 189 см.
                Вес — 90 кг.
               
                Дмитрий Быков
                «Тринадцатый апостол»

Среда, день Меркурия. Сегодня дата Владимира Маяковского. Надо отметить. По старому стилю рождён в седьмой день седьмого месяца, по новому – 19 июля 1893 года. На свет прибыл в тот же день календаря, что и его отец, Владимир Константинович, оттого и назван Владимиром. Ему шёл тринадцатый год, когда отец скончался от заражения крови, причина заражения – укол булавкой. Владимиру было тридцать шесть, когда он поставил точку единственной пулей в револьвере. Пуля осталась в теле, смертельный укол.

Первые двенадцать лет детство: читать научился сам, стихи декламировал великолепно, обожаемый баловень для матери, двух сестёр и многочисленных тёток.
Вторые двенадцать лет – перемещение из Грузии в Москву, учёба прервана, с деньгами у семьи проблемы, увлекается революционными идеями, трижды попадает в заключение, после третьего оставляет политику, становится футуристом, активно и эффективно (эффектно) выступает с чтением своих и не только своих стихов.
Третьи двенадцать лет начинаются с голода и "Окон РОСТА", время максимальной популярности Маяковского. В последней трети этой эпохи через Францию, Кубу и Мексику попадает в США, где успевает оставить потомство, о чём узнает позже. Дважды навещает Париж, пишет пьесы, статьи, стихи этой поры кажутся ангажированными, деньги тратил размашисто, во Франции закупал Лиле Брик наряды по спискам, ею присылаемым исправно, и даже купил ей автомобиль. В те времена это было круто.
Лиля – фигура, которой я обязан возвращению к Маяковскому. До появления Лили в поле зрения Маяковский принадлежал школьному курсу литературы. Прочитал книгу пикантного содержания, вторую – с другим посылом. Та ещё дама, много сделавшая для того ещё поэта.

Разобравшись с дамой, переключился на поэта.

Крупная, нервная фигура.
Крайности состояний.
Психолог укажет на биполярное расстройство – постоянные переходы от воодушевления и крайнего возбуждения к потерянности и угнетённости.
Бедные женщины, как притягивала их эта обаятельная басящая масса и как трудно было переносить отчаянные неровности, цунами его темперамента!

Для астролог очевиден двенадцатилетний цикл: в финале жизни переход прогрессивного Юпитера из Тельца в Близнецы: спрыгнул с края плодоносящей земли, оказалось – с обрыва.
Игрок – эта страсть всю жизнь им владела. С чем бы связать? – Меркурий, Венера и Марс Владимира находятся во Льве – выразительная троица.
Мания чистоты, следствие гибели отца от заражения крови – Нептун в оппозиции к Чёрной Луне.
Особые отношения со Словом, извлечение смыслов и сочетаний из ниоткуда – Меркурий в точном собственном аспекте (1/5) к Плутону.
И так далее.
Планеты никого ни к чему не обязывают, нет в них причин и следствий, они свидетели происходящего, как и вся Вселенная. Всё существующее одним миром мазано, так Мир устроен, поэтому есть музыка… и стихи. Можно искать созвучие в словах, можно в ночном небе. Вопрос слуха.
Всего лишь мнемоническая техника, узелки на память. Можно обойтись без планет, ничего не теряя… кроме удовольствия связывать небо и время жизни.

К поэзии Маяковского отношусь сдержанно. Местами гул, гром, грохотание и вопли мужским басом с внезапными женскими тонами. Воспринимаю Маяковского только в малых формах, поэмы его утомляют. Не оцениваю, всего лишь мнение текучее. Люди разные. Я тоже… разный.

О Маяковском масса литературы. На Прозе, в том числе. Например, Евгений Говсиевич, «О В. Маяковском – Личная жизнь – Полный текст». Литературоведение – витиеватая терминология и множество подробностей, из которых мозаику складывают самую разную. У Дмитрия Быкова мозаика получилась толстая.

Для меня Владимир Владимирович (Маяковский) интересен как приметная фигура эпохи Олеши, Багрицкого, Катаева, Мандельштама… с Михаилом Булгаковым резались в бильярд, их стили игры различались как характеры… Время и люди. Люди и время.

И стихи… у Оки. Точнее "Пустяк у Оки" Маяковского, 1915 год.

   Нежно говорил ей —
   мы у реки
   шли камышами:
   «Слышите: шуршат камыши у Оки.
   Будто наполнена Ока мышами.
   А в небе, лучик сережкой вдев в ушко,
   звезда, как вы, хорошая, — не звезда, а девушка.
   А там, где кончается звездочки точка,
   месяц улыбается и заверчен, как
   будто на небе строчка
   из Аверченко…
   Вы прекрасно картавите.
   Только жалко Италию…»
   Она: «Ах, зачем вы давите
   и локоть и талию.
   Вы мне мешаете
   у камыша идти…»

Прелестная талия мерещится в шуршании камышей. Кажется, это называется аллитерацией. Надо проверить.

«Аллитерация — повтор согласного или группы согласных с целью усиления образности и выразительности художественной речи.
Аллитерация,  как один из способов звуковой организации речи, рождает особые фонетические эффекты в художественном тексте, что усиливает его образность и создаёт яркое впечатление у читателя от нарисованной поэтической картины. Слова, связанные аллитерацией, при произношении  выделяются а речевом потоке и приобретают особую звуковую и интонационную значимость.

Например, читаем у Сергея Есенина:

   Свищет ветер, серебряный ветер
   В шёлковом шелесте снежного шума».

Замечательный шелест, шёлк и шум.

Есенин на пару лет младше Владимира, в петлю попал на пять лет раньше… и Ока рядом… речевой поток и согласные… тут проступает частное, а на дворе общее.
Возвращаюсь в август 1917 года – аллитерация смыслов, согласных и протестующих.

   Гремит и гремит войны барабан.
   Зовет железо в живых втыкать.
   Из каждой страны
   за рабом раба
   бросают на сталь штыка.
   За что?
   Дрожит земля
   голодна,
   раздета.
   Выпарили человечество кровавой баней
   только для того,
   чтоб кто-то
   где-то
   разжился Албанией.
   Сцепилась злость человечьих свор,
   падает на мир за ударом удар
   только для того,
   чтоб бесплатно
   Босфор
   проходили чьи-то суда.
   Скоро
   у мира
   не останется неполоманного ребра.
   И душу вытащат.
   И растопчут та?м ее
   только для того,
   чтоб кто-то
   к рукам прибрал
   Месопотамию.
   Во имя чего
   сапог
   землю растаптывает скрипящ и груб?
   Кто над небом боев —
   свобода?
   бог?
   Рубль!
   Когда же встанешь во весь свой рост
   ты,
   отдающий жизнь свою им?
   Когда же в лицо им бросишь вопрос:
   за что воюем?

Рубль, доллар, юань – их спрашивать смысла нет. Один человек – это человек. Много людей – Вавилонская башня экономики. Полнота человеческого образа жизни в экономике не присутствует, в ней потребление на авансцене. Политический спектакль меняет исполняющих роли без проблем, отправляя массы в шлак, а чтобы мыслей не было, религия и идеология спрячут человеческое за образами и плакатами, за высокими идеями и ликами чудотворцев. Скоро, скоро все будут счастливы, не здесь, так на небесах.

О чём это я?… Достал меня Владимир Владимирович. Маяковский.

Человек… да вот же и поэма «Человек» предреволюционного периода, датирована 1916-1917. Начало:

   Священнослужителя мира, отпустителя всех грехов,
   — солнца ладонь на голове моей.
   Благочестивейший из монашествующих
   — ночи облачение на плечах моих.
   Дней любви моей тысячелистое Евангелие целую.

Солнца ладонь… для Владимира Солнце всегда было источником и ликом. Дни любви и ночей облачение… любовь его через солнечный жар уходила в ночь, в небытие – все его истории близости заканчивались плохо… хоть в монахи подавайся. Это остро проявилось в последние дни его жизни, свидетельств тому множество.

Финал:

        ПОСЛЕДНЕЕ

   Ширь,
   бездомного
   снова
   лоном твоим прими!
   Небо какое теперь?
   Звезде какой?
   Тысячью церквей
   подо мной
   затянул
   и тянет мир:
   «Со святыми упокой!»

Тысячью церквей… Вавилон, он и есть Вавилон, что с церквями, что без.

В книге «Человек» занимает больше 30 страниц. Надо бы 33…

Такое ощущение, что поэзия Маяковского между 1912 и 1918 годом, а трагедия и комедия его жизни – в двадцатых, упирающихся в апрель 1930 года.

Один из ярких сюжетов личной жизни Владимира – Париж и Татьяна Яковлева. Владимир настойчиво предлагал Татьяне выйти за него замуж. Пара была великолепная – внешне. Свидетельство нахожу у Вульфа на сайте «ВикиЧтение».

Виктор Шкловский: «Рассказывали мне, что они были так похожи друг на друга, так подходили друг к другу, что люди в кафе благодарно улыбались при виде их». О том же художник Василий Шухаев, в доме у которого часто бывали Татьяна и Маяковский: «Это была замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красавица – высокая, стройная, под стать ему». Недаром Маяковский писал: «Ты одна мне ростом вровень…»

Любопытно, что о парижском знакомстве Татьяны и Владимира у Вульфа сказано буквально следующее: «С Маяковским Татьяну познакомила Эльза Триоле, сестра <…> Лили Брик. Литературоведы расходятся во мнениях о причинах этого поступка: одни считают, что Эльза устала быть для Маяковского переводчиком, гидом и сопровождающим по магазинам, и искала, на кого бы спихнуть эту нелегкую обязанность. Другие полагают, что Эльза выполняла просьбу сестры и "подсунула" Маяковскому Татьяну, дабы отвлечь его от <…> русской эмигрантки Елизаветы Зибер <…> у поэта три года назад был краткий роман, от которого родилась дочь, и именно со встречи с ними в Ницце [с Елизаветой и малолетней дочерью] Маяковский приехал в октябре 1928 года в Париж. Татьяна встретилась с Маяковским в приемной у доктора – у нее обострился бронхит, а он был простужен – и уже через несколько минут после знакомства, в такси, он признался ей в любви».

Дочь – следствие визита Владимира в Америку.

Так Эльза или приёмная доктора имели отношение к встрече двух длинноногих персон? Как правило, указывают Эльзу, но романтичнее выглядит приёмная.

Татьяна родилась в Петербурге в год кончины отца Маяковского – 1906. Стало быть, на 12 лет младше поэта. Поэзия, кстати говоря, сопровождала её с младых ногтей до последнего момента, наступившего 28 апреля 1991 года.

Последнее десятилетие жизни Татьяна провела в Коннектикуте, в поместье своего мужа, Либермана. В те годы частыми гостями там были русские, от Иосифа Бродского, которому Татьяна при первом же знакомстве предсказала Нобелевскую премию, до Андрея Вознесенского и Михаила Барышникова. Русские прозвали это место Либерманией. До последних дней Татьяна Алексеевна поражала всех своей энергией, обаянием и силой духа. Так утверждает Вульф Виталий Яковлевич, очень хочется ему верить.

Подумать только, рядом с Бродским была любовь Маяковского! Или Бродский рядом с ней. Полвека прошло с момента прозвучавшего в окрестностях Лубянки выстрела…

Всё, что написано об авторах и авторами, полагаю литературой, в ней характеры и судьбы, эпохи жизни и вневременное.

А я читаю.

P.S. Подробности антропометрии – в дневнике.

19.07.2023