Идиот не по-Достоевскому

Первый день волонтёрства виолончелистки Леночки показался полным Ж-большим, то бишь в простонародье - задницей.
Вошла в подопечный дом и остолбенела. Предстало что-то замызганное с пришпандоренной к полу мебелью и голой лампочкой под самым потолком.
За спиной мерзко вякнула дверь и вкрадчивый голос поинтересовался:
- Хотите чаю? Свежий, в среду заваривал.

Здорово. Среда - хороший день. Но удачно подвернувшиеся неделю и месяц этой среды лучше не знать вовсе. А если тогда же и чашки случайно сполоснули, то лучше и про год не думать.

Так вот почему НикНик, главный активист, который отправил её сюда, сказал, что Леночке повезло с сезонным насморком. Ибо нежное обоняние, похоже, уже опрокинуло бы её в отключку на немытый со времён всемирного потопа пол. 
В общем, рвущиеся с языка возмущения пришлось проглотить, натянуть на выражение лица учтивую любезность и вежливо от угощения отказаться.
Правда, гундосый хрип прозвучал как-то виновато-жалобно, будто это её жилище не каждый способен вынести хотя бы пару минут. Как будто она - третья часть известного выражения Державина: “Я царь – я раб – я червь – я бог!” и подобная среда обитания ей в кайф.

Заросший почтенной сединой хозяин этого великолепия вытащил из кармана засаленного халата мятый носовой платок не тысяча первой свежести и изобразил жест, означающий стряхивание пыли с поверхности единственного стула.
- Присаживайтесь. 
- Благодарю. Я ненадолго. Постою.
- Как это ненадолго? Вы же не на экскурсию пришли. Вот... ведро, тряпка, вода в кране. Начинайте. Надо бы конечно и потолок побелить, да ладно, не настаиваю, в другой раз как-нибудь.
- Слушайте, у Вас конечно голова вся седая, но не без мозгов же? Понимаете, что моя задача сходить за хлебом-молоком, поддержать Вас морально, почитать, сыграть Массне. В конце концов вызвать врача, уборку... если сами не в состоянии постичь, что это нужно бы давно сделать. Руки-ноги то есть... Постойте-ка... Ничего себе! Какая классика жанра! У Вас парик съехал и ус отклеился. Какого хрена!?
- Вот именно - "ничего себе"... Неужели утончённая девушка с божественной виолончелью знает не только Массне, но слова про хрен. Ой, а может ещё и про сво...
- Знает, не беспокойтесь. Ещё много чего знает и применит, если не потрудитесь объяснить, что это за маскарад с соответствующим антуражем Вы тут устроили. Ну ка, Гюльчатай, личико покажи, пока я из него чего-нибудь другое не сделала.
- В смысле тесто? Чтобы сочинить рапсодию для виолончели: "Я его слепила из того, что было. А потом, что было, то и полюбила"?
- Лепить и любить - это труд. Проще размазать.
- Это я тебя слепил.
- Как это, как это, как это?
- Так это, так это, так это! Если бы не таскал за тобой эту бандуру с четырьмя толстыми струнами все годы твоей школы, то...
- То что?  Что-то не помню такого вкрадчивого голоса в своём счастливом детстве. Личико, или что там у тебя, покажи... Ясно. Похож. И кто тебе НикНик?   
- Отец родной. Вспомнила?
- Вас забудешь. И где же ты был, когда твой "отец родной" выживал после прощания со светлым будущим коммунизма?
- В тюрьме.
- И снова "ничего себе". Чем дальше сказка, тем страшнее.
- Всего лишь в оковах контракта на другом континенте. Зарабатывал, снимался. Актёр, как ты убедилась, я таки неплохой. Понравилась реприза? Старался. Слушай, Леночка, я вот что подумал: а почему бы тебе не стать моей женой? Знакомы давно. Выходи за меня... Будешь скрипеть на своей большой скрипочке, а я буду тебя развлекать, как сейчас. Всякие сценки показывать из...
- Из роли идиота без Достоевского. Коробочку-то захлопни, а то кольцо уронишь и не найдёшь в этой помойке. Да с колена встань, штаны заморские протрёшь, любимец публики другого континента. И не вздумай звонить, заблокирую.

Позвонил. В дверь. Через неделю. Молча сгрёб в охапку и отнёс сначала в ЗАГС, потом к венцу. А через год - в роддом.
Забирал оттуда уже на машине. Рук не хватило троих унести.
Близнецы в семью пожаловали.