Смерть в мире Л. Толстого

СМЕРТЬ В МИРЕ ТОЛСТОГО
Герасимова Светлана Валентиновна,
кандидат филологических наук, доцент,
Российский государственный университет им. А.Н. Косыгина,
115035, Россия, г. Москва, Садовническая ул., д. 33 стр. 1.
Московский политехнический университет,
107023 , Россия, г. Москва, ул. Большая Семёновская, 38.
metanoik@gmail.com

Аннотация. Отношение к смерти – основа культурного кода. Переход от одного кода культуры к другому вызывает переворот в области танатологии. Танатологический переворот отражен в творчестве Льва Толстого. Представления о смерти в творчестве самого писателя постепенно изменялись. Личность для Льва Толстого не была величайшей ценностью, он противопоставлял ее душе. Если в раннем творчестве («Три смерти», 1858) отрицание личности связывалось с христианской иерархией ценностей – с преодолением эгоизма, то в позднем творчестве («Ассирийский царь Асархаддон», 1903) с буддийским мировоззрением. Толстой верил в бессмертие души, но не верил в бессмертие личности. Смерть Анны Карениной – результат духовной брани, она спасла чужую семью, и враг ударил по ее собственной и по ней самой. Это роман об условиях, когда не только личность, но и душа становится смертной. Условие это – разрыв с «Удерживающим». Для Анны Карениной им является первый жених и муж.
Ключевые слова:  Личность, душа, культурный код, танатология, «Анна Каренина».

Введение. Танатология – ключевое учение для понимания культурного кода. Изменение отношения к смерти лежало в основе перехода от язычества к христианству. Пасхальное приветствие является и доминантой христианского культурного кода, и основой его танатологического учения.   В творчестве Льва Толстого также отражен танатологический переворот.
Цель статьи – опираясь на традицию, уточнить и продолжить анализ представлений о смерти, отраженных в творчестве Льва Толстого.
Задачи статьи связаны с разграничением понятий «душа» и «личность» в мире Л. Толстого и с формулировкой танатологического учения писателя с опорой на это разграничение.
Душа и личность в мире Толстого. Гипотеза, выдвигаемая в статье заключается в том, что Л. Толстой верил в бессмертие души, но не верил в бессмертие личности. 
Для неоплатонизма, манихейства, гностицизма, буддизма материя и тело противопоставляются духу как зло – добру, поэтому аскеза и смерть – благо, в них освобождение от материи. И у Толстого есть связь с этими учениями, но он изначально познакомился с ними не напрямую, а через просветителей XVIII века.
В христианстве как абсолютное добро и сущность, поврежденная злом, противопоставлены Новый Адам – и Ветхий Адам. После всеобщего воскресение будет новое святое тело и святая душа, поэтому плохо не само тело, а то, что через него в настоящей земной жизни чаще действуют законы, приведенные в действие Ветхим Адамом – они проявляются в склонности к смертности и страстности.
Толстой следует традиции связывать со злом само тело, и, как тонко отмечает В. Семенко, личность для него тоже телесна и материальна, поэтому освобождение от нее благо. Это освобождение ведет, как считает Толстой, к духовному возрастанию, которое переживает накануне смерти князь Андрей Болконский, чисто по-буддийски переживавший умирание как пробуждение («Война и мир»: Т. IV, Часть 1: XVI). «Толстой любил сравнение жизни со сном, а смерти с пробуждением. Именно к этой мысли пришёл князь Андрей незадолго до смерти; её же Толстой включил в свой «Круг чтения» на 7 ноября», - пишет Ю.В. Прокопчук [3, с. 468]. Позже, в предисловии к «Краткому изложению Евангелия», Толстой выразит мысль, что «истинная жизнь есть не только жизнь вне времени — настоящего, но есть и жизнь вне личности — жизнь общая всем людям и выражается любовью» [Юб., т. 24, с. 802]. Умереть «правильно» могут именно люди из народа: «Этика и онтология здесь тождественны; точнее сказать, для Каратаева нет нужды в самой этике: не имеющего личности и личных стремлений не нужно убеждать в необходимости «жертвы», ибо ему “все равно”» [4]. Андрею Болконскому предстоит возрасти до идеала и устремиться к идеальному умиранию дерева («Три смерти»). Мотив, кому достанутся сапоги умирающего, соединяет рассказ «Три смерти» Толстого и роман «На западном фронте без перемен» Ремарка. Если умирающий Федор отдает сапоги, то дерево, умерев, отдает на благо ближним само себя.
Впервые буддийское и христианское учение соединил св. Иоанн Дамаскин в «Повести о Варлааме и Иоасафе». В этом житии буддийские реалии преобразились под влиянием христианства и стали рафинированно христианскими. У Толстого из двух традиционных религий образуется третья. С одной стороны, Толстой по-буддийски отрицает личность и личную любовь, привязывающую человека к колесу сансары. Буддисты призывают убить любовь. С другой стороны, источник, с которым сольется дух умершего Андрея Болконского – это всеобщая Божественная Любовь. Бог – Любовь именно в христианстве, в буддизме нирвана не имеет ничего общего с любовью. Нирвана – личностное небытие (или бытие, в котором угасает сам вопрос о собственном существовании) и безличное блаженство.
В христианстве Бог – Любовь, поэтому Он любит, а вовсе не уничтожает человеческую личность. Толстой указывает, что стирание личной любви и всей личности является условием соединения с источником любви.
Если в «Войне и мире» Толстой идет по пути «экуменического соединения» религий [2, с. 79], то в рассказе «Ассирийский царь Асархадон» преобладает буддизм с отдаленно христианской проповедью любви между людьми, но исходя из чисто буддийской логики.
Движение Толстого от более христианского представления о смерти, как у Андрея Болконского, к буддийскому определялось его уникальным учением о простоте.
Простота – неделимое ядро человека. Личная память и личная любовь – слишком субъективна и поверхностна, как считает Толстой. Он ищет фундаментальных основ бытия, которые основаны на всеобщей природе человека, а не на его самобытной личности. Такое представление не соответствует христианскому учению. Кроме буддизма на толстовские взгляды повлиял Сократ. Толстой создал идеализированное жизнеописание этого философа. Платон в сократическом диалоге «Федон» повествует о последнем дне жизни Сократа. Доказывая бессмертие души, Сократ утверждает, что душа проста, как идея, а потому вечна. Толстой, описывая духовные искания героев и испытывая их сам, понимает, что сфера интеллекта и личных проявлений, изменчива, она не может быть вечной и простой. Толстой отрицает личность как явление суетное, изменчивое и лишенное простоты. В основе этого отрицания не только буддийские взгляды, но и сократические. Чтобы быть вечной, душа должна всегда быть тождественной самой себе. Вечное и неделимое переживание личности можно свести к формуле: «Я есть я». Это и есть простота. В этом переживании личность утрачивает свою рационалистическую, эгоистическую сложность и устремляется к полюсу простоты. Душа – это вечное равенство себе. То общее, что было у души в детстве, в зрелости и в старости. Личность развивается, душа пребывает. Личность умрет, душа соединится с источником любви («Война и мир») или будет воплощаться вновь и вновь. У Толстого душа не равна личности, душа – отрицание личности и утверждение общечеловеческой природы. Именно ее движение лежит в основе роевой жизни. Толстой верит в бессмертие души и не верит в бессмертие личности. Это особенно четко видно в контексте буддийской веры Толстого в перерождение. Каждое новое рождение – новая память, новый опыт и новая личность. Следовательно, личность – явление изменчивое и преходящее, а душа – вечное и простое. Душа спасется, личность погибнет. Основы этих идей заложены уже в истории умирания князя Андрея Болконского.
Христианство ставит знак равенства между душой и личностью. Душа спасется со всей спецификой своей личной памяти и личной любви, потому что Бог есть любовь и ничего не разрушает из того, что сотворил. Личность в христианстве не результат земного опыта, как у Толстого, она – творение Божие, поэтому она бессмертна. 
Христианский код умирания русской культуры полностью разрушен Толстым. Он совершил танатологическую революцию, изменил учение о смерти – основополагающее для русской культуры. Толстой не верит, что Христос Воскрес. Для Толстого Воскресение бессмысленно, так как суетна и бессмысленна личность.
Умирание в мире Толстого совершается в сакральном модусе культуры, но он стремится создать его сам. Толстой как революционер разрушает христианские основы культуры.
Роман о гибели души. Смерть Анны Карениной – результат духовной брани, она спасла чужую семью, и враг ударил по ее собственной и по ней самой. Этот духовный закон, связанный с местью нечистой силы тем, кто одержал над ней хотя бы раз победу, многократно описан в житиях. Примером тому может служить любимое Гоголем житие святителя Иоанна, архиепископа Новгородского (вспомним полет на бесе, описанный в повести «Ночь перед Рождеством»). Сначала святитель слетал на бесе в Иерусалим, а затем лукавый устроил так, что новгородцы изгнали святого из Иерусалима, но быстро покаялись и вернули его.
Анна Каренина тоже терпит месть за то, что спасла брак брата – месть проявилась в том, что сначала с ней свершилась «бесовская свадьба», которую описывает также С.В. Максимов в труде «Русские обряды и суеверия», а затем враг овладел и ее душой.
«Анна Каренина» - роман об условиях, когда и душа становится смертной. Это роман о личном апокалипсисе.
Злу и апокалипсису противостоит «Удерживающий» (2 Сол. 2:7). Им может быть Святой Дух, Византия или Рим – таковы самые распространенные трактовки [1]. Для мира Толстого – это первый Жених, Церковь, Книга. Христианство породило культуру Книги, подражания Евангелию и евангельскому Христу. Толстой противопоставляет жизнь и книгу, но жизнь обретает свою полноту через полноту подражания книге. Культурную нишу Книги, то есть Библии, стремится занять светская литература. Оскар Уайльд не эпатирует, говоря, что не искусство подражает жизни, а жизнь – искусству. Он отражает модус христианской культуры.
Человек мыслит гештальтами, но сюжетная модель судьбы предполагает парадигматическую модель реализации ключевых ролей. Отец Небесный – Церковь – первый жених или муж – Книга, – это кандидаты на ключевую роль в жизненном сюжете Анны Карениной и Льва Толстого, это силы, удерживающие их от последнего предсмертного бегства к железной дороге. Порывая с Удерживающим, порвавший оказывается в состоянии, когда тайна «беззакония» приведена в действие (2 Сол. 2:7).
Анна Каренина чувствует ужас беззакония, сгустившийся вокруг нее, но борясь со стихийным, хноническим, демоническим злом мира, Анна Каренина, уничтожает последнюю искру Божественного в себе. И эта божественная искра – Бытие души, ибо это роман об условиях, когда и душа становится смертной, добровольно порвав связь с Удерживающим.
Анна Каренина поначалу – воплощение полноты бытия. Толстой указывает на парадокс: гениальная полнота бытия не имеет источника бытия в самой себе. Душа у Толстого бессмертна, если пребывает в символическом браке с источником бытия. Для Анны – это Каренин, для Льва Толстого – Церковь.
Перед смертью Анна Каренина пытается удержаться в бытии, именно цепляясь взглядом за буквы, за надписи. Она бессознательно жаждет восстановить духовный брак с Книгой.
У писателя и его героини один общий гештальт – это модель священного брака и смерть души после его распада.

Заключение. Толстой изучает естественные и противоестественные движения природы человека, которые также отчасти соотнесены с христианской антропологией, но буддийские тенденции в его творчестве со временем становятся выраженными все ярче.
Толстой действительно зеркало русской революции, потому что он совершил революцию в танатологии, которая является базой любой культурной системы. Толстой отрицал Воскресение Христово и ценность человеческой личности, стремясь создать свое евангелие и свою религию на основе христианства и буддизма.
Толстой стремился создать новый культурный код, но он не привился, толстовской религии не сложилось. Русский культурный код умирания в современной России постепенно возвращается к своим дореволюционным христианским формам, так как стремятся отпеть всех крещеных, но невоцерковленных людей. В сфере жизни русский христианский культурный код воскресает значительно медленнее.

Список литературы
1. Десницкий Андрей. Удерживающий и смотрящие // Правмир. URL: https://www.pravmir.ru/uderzhivayushhij-i-smotryashhie/ (дата обращения: 17.02.2022)
2. Полтавец Е.Ю.. «Война и мир» Л.Н. Толстого: жанр – миф – ритуал. М.: МГПУ, 2014. – 328 с.
3. Прокопчук Ю. Жизнь и смерть // Л.Н.Толстой: Энциклопедия. Сост. Н.И.Бурнашёва. М. : Просвещение, 2009. С.466-468.
4. Семенко Владимир. Лев Толстой: философия смерти URL: (дата обращения: 17.02.2022)

EATH IN THE WORLD OF TOLSTOY
Gerasimova Svetlana Valentinovna,
PhD in Philology, associate professor,
The Kosygin State University of Russia,
115035, Russia, Moscow, Sadovnicheskaya st., 33 building 1.
Moscow Polytechnic University,
107023 , Russia, Moscow, st. Bolshaya Semyonovskaya, 38.
metanoik@gmail.com

Annotation. Attitude towards death is the basis of the cultural code. The transition from one cultural code to another causes a revolution in the field of thanatology. The thanatological revolution is reflected in the work of Leo Tolstoy. Ideas about death in the work of the writer himself gradually changed. Personality for Leo Tolstoy was not the greatest value, he opposed it to the soul. If the denial of personality was associated with the Christian hierarchy of values in early work (“Three Deaths”, 1858), with overcoming selfishness and then this was associated with the Buddhist worldview in later work (“The Assyrian King Esarhaddon”, 1903). Tolstoy believed in the immortality of the soul, but he did not believe in the immortality of the individual. The death of Anna Karenina is the result of spiritual warfare, she saved someone else's family, and the enemy hit her own. This is a novel about the conditions when not only the person, but also the soul becomes mortal. This condition is a break with the “Holder”. For Anna Karenina, he is the first groom and husband.
Keywords: Personality, soul, cultural code, thanatology, Anna Karenina.