Китайский дракон и Православие

Светлана Валентиновна Герасимова
кандидат филологических наук, доцент
доцент кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации
РГУ им. А. Н. Косыгина
115035, город Москва, Садовническая ул., д. 33 стр. 1
metanoik@gmail.com
Новозаветный культурный код и китайский дракон
Аннотация
В статье противопоставлен хтоничекский дракон, которого поражает св. Георгий Победоносец, и небесный дракон, соотнесенный с Медным Змеем; приведены стихи Андрея Голова «Как странно», позволяющие провести параллели между Христом, который есть Путь, и идеей Дэ, энергиями исихастов и ци, Христовым Воскресением и пробуждением в китайском буддизме. В статье обозначены точки сближения культур, или опоры для возможной проповеди христианства китайцам. Материал особенно актуален для  Института славянской культуры, основанного И.К. Кучмаевой, или матушкой Елисаветой, и начинающего переориентацию на диалог с китайской культурой.
Ключевые слова: Медный Змей, Фрэзер, миф, Андрей Голов «Как странно», диалог культур, Изольда Константиновна Кучмаева, Институт славянской культуры.

Svetlana Valentinovna Gerasimova
PhD in Philology, Associate Professor
Associate Professor at the Department of Linguistics and intercultural communication, Institute of Slavic Culture, The Kosygin State University of Russia.
33/1, Sadovnicheskaya st., Moscow, 115035, Russia
metanoik@gmail.com

The New Testament Cultural Code and the Chinese Dragon
Annotation
The article contrasts the Chthonic dragon, which is struck by St. George the Victorious, and the heavenly dragon, correlated with the Copper Serpent; presents Andrey Golov's poem «How Strange is it?», allowing to draw parallels between Christ, who is the Way, and the idea of Te, the energies of hesychasts and qi, the Resurrection of Christ and the awakening in Chinese Buddhism. The article indicates the points of convergence between cultures, or support for the possible preaching of Christianity to the Chinese. The material is relevant for the Institute of Slavic Culture, founded by I.K. Kuchmaeva, or mother Elisaveta, and starting a reorientation towards a dialogue with Chinese culture.
Keywords: Bronze Serpent, Frazer, myth, Andrey Golov "How strange", dialogue of cultures, Izolda Konstantinovna Kuchmaeva, Institute of Slavic Culture.

Культура как семиотическая система в контексте религиозно-философской интерпретации текстов содержит два несовместимых понимания дракона. С одной стороны, это хтоническое зло – змий, с которым сражается святой Георгий Победоносец в части жития, описывающей посмертные чудеса святого. С другой стороны, дракон может быть символом добра, мудрости, духа, неба в Китайской культуре . В контексте новозаветного культурного кода китайская культура представляется демонопоклоннической.
Цель статьи – наметить пути интерпретации китайского дракона в контексте христианского культурного кода, чтобы этот центральный символ китайской культуры стал проводником христианских ценностей.
Ветхозаветный и Новозаветный культурных код по-разному относятся к феномену мультикультурности.
Если для ветхозаветного культурного кода важна идея народа избранного, то для новозаветного – идея призвания всех народов. Призвание происходит на языке той культуры, к которой обращаются апостолы, получившие не только дар языков – но символически дар использования различных культурных кодов для проповеди Евангелия. Легче приняли христианство народы, имевшие миф об умирающем и воскресающем из недр земли божестве, связанном с аграрным циклом. Идею об умирающих и воскресающих богах высказал Джеймс Дж. Фрэзер в «Золотой Ветви», до него аналогичные идеи развивал Вячеслав Иванов в пострадавшем при пожаре труде «Эллинская религия страдающего бога». Современные ученые оспаривают подобный взгляд на миф, якобы предшествовавший Евангельской истине, поскольку у языческих народов не было идеи именно воскресения. Дионис, например, проводил часть жизни в аиде, часть – на земле, но его переход к земному бытию не связывался именно с идеей воскресения. У китайцев этого мифа не было, поэтому классический метод проповеди плохо срабатывал. В целом, в Китае аграрный миф не разработан.
Для европейского и русского христианства Христос воскрес из недр земли, и своей жизнью, крестным страданием и Воскресением освятил Святую Землю.
У китайцев дракон был изначально связан с культом земли; ее оплодотворением; с дождем и водными источниками, поливающими землю и дающими на ней жизнь растительности. Но семантическим центром в этом культе были стихии неба и воды, а не земля.
Древние китайские мифы центрального Китая сохранились фрагментарно, уже в древности в результате «эвгемерического процесса» они превратились в псевдоисторические сказания. Наиболее полно мифы представлены в сочинениях ханьского (206 г. до Р.Хр. – 220 г. по Р.Х.) и постханьского периода: псевдогеографическом лаконичном «Каталоге гор и морей» («Шань хай цзин») и даосско-философском трактате «Хуайнань-цзы», созданном под руководством и при участии Хуайнаньского князя Лю Аня (179-122 гг. до н.э.) и фиксирующем мифы в переосмысленном в духе даосизма варианте. На помощь ученым приходят также могильники с рельефами и стенописью на мифологические темы. В мифах часто под одним и тем же именем фигурируют разные персонажи.
Мифологические представления южного и восточного Китая – чуские (царство Чу (722 – 481 г. до Р.Х.)) верования – зафиксированы в поэтическом своде «Чуские строфы» (Чу цы), которые частично приписываются Цюй Юаню (340 – 278 до Р.Х.), первому китайскому поэту, чье существование документально подтверждено. Его младший современник и духовный преемник Сун Юй (298 – 222 до Р.Х.) развивает заложенную его предшественником традицию.
Опорой в исследовании китайских мифов послужил также труд Юань Кэ «Мифы древнего китая» - этого китайского Куна, систематизатора мифов, а также «Мифологический словарь» под редакцией Е.М. Мелетинского.
В мифе о Нюй-ва Черный Дракон – злое хтоничекое существо, побежденное этой богиней, хотя и сама Нюй-ва и ее муж Фу-си полуантропоморфные существа с низом змеи или дракона. Рассказ о борьбе с хтноическим звероподобным злом есть в мифе о Желотом Императоре Хуан-ди, четырехликом, с драконьими чертами лица. У Хуан-ди был брат, которого он тоже победил в схватке, - это Янь-ди, воплощение благой солнечной стихии, культурный герой, дарователь лекарств и семян. По другой версии борьба шла с самозванцем – с Чи-Ю, сыном Янь-ди, захватившем имя и трон отца, образ которого контаминировался также с образом Шэньнуна.  Братья относятся к числу трех властителей, за которыми последовало правление пяти императоров – это древнейший, мифологизированный период истории.
В мифах герой, побеждающий дракона, сам может обладать чертами дракона, что вписывается в мифологическую концепцию А. Лосева, утверждавшего, что для хтонических мифов характерна «идея отождествления божества, которому приносится жертва, и самой жертвы (т.е. божество тут есть одновременно и жертва)» . Это общехтноническое свойство первобытного сознания является мифологическим эхом сакральной реальности, легшей в основу Православного Богословия: «По существу своему евхаристическая жертва тождественна с жертвой крестной. На жертвеннике крестном И. Христос Сам был и Первосвященником, приносящим жертву, и исключительной жертвой Богу Отцу за весь род человеческий. То же на жертвеннике бескровного жертвоприношения: и здесь приносит жертву Сам И. Христос, как вечный Первосвященник, и приносится то же истинное тело И. Христа, которое страдало и умерло на кресте, та же пречистая кровь Его, которая пролита за нас, – тот же Агнец непорочный. Как тогда, так и теперь, один и тот же и приносяй и приносимый, и жертва и архиерей»
Словом, в Китае был классический для мировой культуры хтонический дракон, носитель зла и победителем оказывался тоже герой с чертами дракона. Однако специфическим для Китая будет дракон, ассоциирующийся с небесной стихией, причем он ни один. Цинлун, дух Востока, связан с созвездием или Юпитером; Чжуняо – символ юга, Сюаньу – севера, а Байху – запада.
В Европе хтоническому змею (зло) противопоставляется лев/тигр (добро), выражающий дух героического патриархата. У китайцев в сюжете единоборства с тигром дракон становится символом космоса, а не хтонического хаоса, а тигр связан с землей, то есть на языке европейской культуры он злой хтонический символ. Словом, в древних мифах лев также двупланов, как и дракон. В нем хтоническое зло переплелось с героическим началом, борющимся со злом. Но в сюжете борьбы с драконом или святым судией Сампсоном в нем проступает именно хтоническое начало:

И на соседней горке дракон ярится,
Как шинуаз - любимый китайский сон,
И всепобедной мышцей пришел сразиться
Со свейским львом коварным герой Сампсон...

Попытки соединить христианство с китайской культурой предпринимали многие  - например, известный китайский богослов XX в. Се Фуя.
Новый завет – проповедь на языке мифологем и архетипов всех культур и народов. Господь – призывает всех: китайцам нужно проповедовать не столько Христа Воскресшего, сколько – Христа Змея. Двоеверие недопустимо, но оно складывается вопреки нашим желаниям, причем в варианте воцерковления или приближения к Церкви дракона:
Так во внутреннем Китае с 2004 года существовала «кумирня Царя драконов в селе Шивэй, которая долгое время была одним из мест проведения православных молебнов китайско-русских метисов этого поселка» . Автор статьи видит основную причину ослабления Православия в Китае в том, что в Поднебесной нет Православной семинарии.
А уже не территории России гору царя Драконов, который, пролетая меж двух гор, являлся весной на землю, а осенью улетал тем же путем, «взяла под свою опеку православная церковь, вдоль дороги к вершине было установлено более 30 каменных плит с цитатами из Библии, а на вершине поставили крест» .
Дракон – первопредок китайцев и Китая.
Логос первопредка, ветхого Адама, а за ним и нового Адама – Христа, у китайцев как бы совершает грехопадение и, коррелируя с Медным Змеем, преображается в небесного Дракона.
Чтобы осмыслить эту странную интерференцию христианского культа и китайского дракона, нам нужно опереться на библейское представление о Первоевангелии  или Первообетовании , зафиксированном в книге «Бытия», где говорится: «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт., 3, 15). Адам вынес из рая Евангелие, которое в языческом сознании варварских народов мутировало до состояния мифов. Мифы проявляют уникальную готовность подражать евангельским образам, но у каждого народа сохранился свой уникальный набор евангельских логосов, павших вместе в человеческим сознанием до состояния архетипов.
Логосом, соответствующим мифологеме небесного дракона, будет Медный Змей, спасающий выведенный Моисеем народ от змеиного яда в пустыне. Медный Змей становится духовным лекарством, спасающим от смерти.
Хотя у китайцев есть мифы о смерти и воскресении, но они занимают периферийное место в семиотической системе культуры, а ядерное положение в ней, сопоставимое с функцией небесного дракона, принадлежит представлениям об эликсире бессмертия. Если европейцы, чьи мифы основаны на логосе Воскресения, рассказывают о путешествии между мирами жизни и смерти, то китайские мифы делают акцент на лекарстве от смерти, которое также коррелирует с логосом Медного Змея, спасающего от верной гибели.
«В даосском тексте сохранилось поразительное предание о драконе, способном вырастить жемчужину бессмертия из ничего. Он концентрирует всю свою волю и собирает из пространства тончайшую субстанцию. День за днем длится эта работа, и в результате возникает жемчужина с просяное зернышко, сияющее ярче солнца. Проглотивший эту жемчужину, становится бессмертным» .
Дракон также символ царской власти. И в этом можно также видеть намек на «падший» вариант логоса – образа Спасителя как Царя.
В литературе и в мифах он связан с небом:
«Вообще с драконами связана масса легенд и интересных историй. Например очень много рассказано в книге китайского писателя У Ченьэня “Путешествие на Запад” (есть еще сокращенный перевод на русский – “Сунь Укун Царь обезьян”.
А так написал о превращении драконов Ло Гуань-Чжун в “Сань-го чжи янь-и цзюань”. (Ло Гуань-Чжун, "Троецарствие", глава 21): “...Лю Бэй успокоился и последовал за Цао Цао в беседку, где уже были расставлены кубки, блюда с черными сливами и сосуд для подогревания вина. Хозяин и гость уселись друг против друга и с наслаждением пили вино.
На небе сгустились тучи. Собирался дождь. Опершись на ограду, Цао Цао и Лю Бэй смотрели на темное небо, где словно повис дракон.
- Вам знакомы превращения дракона? - неожиданно спросил Цао Цао.
- Не знаю подробностей.
- Дракон может увеличиваться и уменьшаться, может взлетать в сиянии и скрываться в поднебесье, - принялся объяснять Цао Цао - Увеличиваясь, дракон раздвигает облака и изрыгает туман, уменьшаясь - теряет форму и становится невидимым. Поднимаясь, он носится по вселенной, опускаясь - прячется в глубинах вод. Сейчас весна в разгаре и дракон в поре превращений. Подобно человеку, стремящемуся к цели, он пересекает Поднебесную вдоль и поперек. В мире животных дракона можно сравнить с героем в мире людей. Вы долго странствовали по свету и должны знать героев нашего века. Я хотел бы, что б Вы их назвали...”»
В житии и посмертных чудесах св. Георгия Победоносца – дракон хтонический, воплощение мирового зла, падший дух. В этой же роли мы встречаем его в текстах, описывающих подвиги святого архангела Михаила. Воплощением зла он является в русских былинах и европейских рыцарских романах. Однако у китайцев драконы иные – небесные, они как знак духа и победы над тьмой.
«Одним из таких драконов является знаменитый страж Севера - легендарный Дракон-Свеча. Он охраняет Врата Холода, за которыми начинается Страна Вечной Стужи и Мрака. Вместо зубов у него во рту горящие свечи, и, когда он открывает пасть, мир озаряется огненным светом. Так о нем писал поэт Ли Бо:
На дальнем Севере у врат жестокий стужи
Дракон-Свеча с холодным ветром дружит.
Чуть пасть откроет он и сразу рассветает...
Но и луне и солнцу путь сюда закрыт.
Лишь ветер северный здесь жутко завывает
Да вьюга снежная беснуется, шумит!»
Однако в современном Китае верующих не более 15–20 % . И на смену культа дракона пришел культ успеха и еды («Народ считает пищу своим небом».  В Китае почитается Шень-нун, культурный герой, даритель пищи и лекарств) . Учитывая, что верующих, то есть духовных пассионариев, обычно около 5%, то именно им и должна быть адресована проповедь и попытка объяснить мифологемы через логосы, попытка возвести архетипы к евангельским образам.
У поэзии Андрея Голова есть удивительное стихотворение, содержащее принципы возможной проповеди Православия – китайцам.

КАК  СТРАННО

Как странно, что всё это было
Не с нами и не со мной.
Кириллические чернила
Высыхают за Великой стеной.

Наливаются метафоры ягод,
Избавляя светила от числа,
И у чаньских чайных пагод
Отрастают тверские купола.

Созревают мэй и малина,
Дымок отражается в воде
И возносится чистая молитва
К Саваофу и Великому Дэ.

И дышат раскованно и юно
Вместе с цаплей на излете тьмы
Даосы в позах цигуна,
Исихасты святого Паламы.


И с улыбкой кроткой и суровой
Струи забвения на вкус
Пробует бритоголовый,
Желтоликий Будда Иисус. 

Итак, поэт намечает принципы проповеди Православия китайцам. Поэт сопоставляет молитву к Саваофу и Великому Дэ, предполагая, что китайцам можно предложить евангельские слова: «Я есмь путь и истина и жизнь, – говорит Господь, – никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14: 6). Эта идея коррелирует с представлениями о Вликом Дэ, то есть о великом пути.
Следующей формой проповеди является возможная попытка объяснить китайцам тайны исихазма через их практику получения энергии цигун. Вселенная погружена в божественные энергии, высшая из них – нетварный свет, но созерцать его могут только исихасты. Китайская традиция также верит в божественную энергию ци. 
В заключительной строке говорится о Будде Иисусе, то есть поэт намечает несколько векторов проповеди христианства китайцам.
Христианство  пришло в мир с проповедью: «Христос Воскресе». Сон – метафора сна, поэтому метафорой духовного воскресения может быть пробуждение. Будда – пробудившийся.  Духовное воскресение – это и есть пробуждение от греха.
Для профессора Изольды Константиновны Кучмаевой, основательницы Государственной академии славянской культуры, которая ныне стала Институтом славянской культуры в составе Российского государственного университета им. А.Н. Косыгина, идея славянства была сродни идее Православия. Изольда Константиновна – мать Елисавета, трудами которой доныне в институте действует храм св. Серафима Саровского, с 2003 г. была также членом Императорского Православного Палестинского общества. Изольда Константиновна предложила такую педагогическую концепцию: «Наша цель – донести до студентов духовные и художественные основы русского и мирового искусства, не просто обучить мастерству, но и воспитать всесторонне развитого, культурного человека».  Мы видим здесь три основных установки: духовность, профессионализм, воспитанность. Только овладев духовными основами русской и европейской культуры, наши студенты будут способны к диалогу с китайской культурой.
Сегодня Институт славянской культуры отражает процессы, Происходящие в России, как часть отражает целое.
Для института, так же как и для всей России, теперь начался период полифонии, когда славянская православная тема соединяется с китайской. В институте действует Кабинет Конфунция, на педагогический факультет с нового (2023) учебного года объявлен набор по специальности «Китайский язык и культура», планируется во главе кафедры Лингвистики и межкультурной коммуникации поставить заведующим этнического китайца.
Китайская образность, при условии доминирования в контексте творчества в целом – темы Православия, звучит и в творчестве Андрея Голова. Важно не то, что в наш контекст проникает китайская тема. Важно, как и на каких правах она проникает. Важно, чтобы во главе русской национальной идеи в целом и нашего института в частности – стоял Христос, только Христос. Важно, чтобы китайская идея подчинилась славянскому Православию, а не пыталась лидировать и подчинять.


Литература

1. Голов А.М. /Андрей Михайлович Голов. Собрание сочинений URL: https://stihi.ru/2014/11/14/6720 (дата обращения 20.11.2022)
2. Десятников И.В. Какая религия в Китае в настоящее время URL: (дата обращения 22.11. 2022)
3. Иванов Михаил. Разговор о китайской культуре был бы не полон без упоминания драконов // ARNIS. Форум о боевых искусствах URL: http://forum.combat-arnis.ru/viewtopic.php?t=52 (дата обращения 23.11.2023)
4. Кучмаева И.К. Из суеты в суть: история Академии в лицах. М.: «Достоинство», 2013.
5. Лапаева Людмила Гора царя драконов. URL: (дата обращения 20.11.2022)
6. Лопухин А.П., проф. Первообетование Мессии. // Толковая Библия, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета под редакцией А.П. Лопухина. В 7-ми т.  Т. I: Пятикнижие; Исторические книги. М.: ДАРЪ, 2009. С. 65 – 67 URL: https://azbyka.ru/otechnik/Lopuhin/tolkovaja_biblija_01/3_5 (дата обращения: 03.08.2022)
7. Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии.  М. : Учпедгиз, 1957.
8. Малиновский Н., прот. Очерк Православного догматического богословия. С-Пб., 1910. (дата обращения 21.08.2022)
9. Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Мелетинский. М.: Советская энциклопедия, 1990.
10. Шанканака Мэнсюэ. Русский пофигизм нас спасет. Странные привычки китайцев URL: https://yandex.ru/video/preview/11309859894282474452 (дата обращения 23.11.2022)
11. Сащенко М.В. Символика образов тигра и дракона в политической культуре Китая // Гуманитарный акцент. 2018. №  С. 45–49.
12. Сорокин Владимир, прот. Закон Божий и Первоевангелие. Завет Божий : Пособие по изучению Библии / Сост. протоиерей В. Сорокин. Л. : Ленинградская Духовная Академия, 1991. 128 с. URL:https://azbyka.ru/zavet-bozhij  URL:https://www.youtube.com/watch?v=JuLSEJpEK9Q  (дата обращения 03.08.2022)
13. Чжэ Л. Православие в Китае // Межконфессиональная миссия. Миссия конфессий. 2015. № 1 (5). С. 80-86.
14. Юань Кэ. Мифы древнего Китая. М. : главная редакция восточной литературы, 1987.