Переосмысление роли книги

ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ РОЛИ КНИГИ В ПОКОЛЕНИИ ОНЛАЙН ОБРАЗОВАНИЯ

С.В. Герасимова
(Российский государственный университет им. А.Н. Косыгина
Московский политехнический университет)

Под влиянием инновационных онлайн-технологий в преподавании место книги в семиотической системе культуры изменилось. Идея жизненного примера и опыта вошла в сакральный код, потеснив из него концепт книги.
Ключевые слова: книга, жизнь, опыт, семиотика, развивающиеся системы.

Цель данной статьи – осмыслить место концепта «книга» в семиотической системе современной молодежной культуры.
Как отмечает Ю.М. Лотман, семиотическая система культуры подвижна, поэтому возможно «превращение бывшего центра в периферию» [Лотман 1992; 15], а фрагментов, которые «являются одновременно и частью целого, и его подобием» [Лотман 1992; 17; 30] – в зеркало целого. Одна из причин подвижности системы – диалог между субструктурами культуры, образующими ансамбль. Можно отметить диалог «центра и периферии культуры, ее верха и низа» [Лотман 1992; 17], причем эта сложная развивающаяся система без полюса стабильности, то есть «без <…> памяти функционировать не может» [Лотман 1992; 20]. Обобщая сказанное Лотманом, можно метафорически представить историю культуры как движение маятника, совершающего колебания между полюсами текста и не-текста, характерного для периодов скептицизма: «Когда некоторая система истин и ценностей перестает восприниматься в качестве истинной и ценностной, возникает недоверие к тем средствам выражения, которые заставляли воспринимать данное сообщение как текст» [Лотман 1992; 137], - «все эти случаи, когда авторитетность текста определяется его “искренностью”, “простотой”, “невыдуманностью”, будут примерами не-текстов, выполняющих функцию текстов» [Лотман 1992; 138].
Те элементы, которые Лотман называет верхом и низом ядерной структуры культуры, Леви-Стросс именует сакральным и профанным дискурсом [Леви-Стросс 1992].
Итак, в культуре выделяются сакральный код и профанный, который во многом детерминирован и сформирован первым. Античная культура была космоцентричной, а средние века выдвинулись ценности личности и книги. Библия стала ядром сакральной культуры. Европейская и русская христианские культуры были сформированы как культуры книги. Эталонная личность средневековья – святой. Святость – подражание Христу, а следовательно – подражание Книге – Библии. Она является важнейшим источником живого знания о жизни Христа для монаха-подвижника. Средневековье создает новый тип культуры – книгоцентричный, в которой сакральному центру противостояли «illitteratus» [Гуревич 1992]. Педагогическая аксиология тоже была книгоцентричной.
Концепт книги проецировался на мир, поэтому концепт «мир – книга» мы встречаем у Августина Блаженного, Симеона Полоцкого, Святитель Димитрий Ростовский называет книгу своим учителем, а во время болезни – лекарством [Янковская 2010, с. 113; 115], Петербург как текст предстает в труде В.Н. Топорова [Топоров 1995]. Парадокс О.Уайльда, считавшего, что не искусство подражает жизни, а жизнь – искусству, в этом контексте можно считать не парадоксом, а отражением сакрального кода христианской культуры.
Черты книгоцентричной культуры ярко выражены в творчестве Данте. Создавая «Божественную комедию», поэт верил, что книгой и творчеством можно спастись. И, наоборот, Паоло и Франческо оказались во втором круге ада потому, что книга подтолкнула их ко греху.
В ядре сакрального кода культуры надолго остается книга как источник духовной жизни и идеал для подражания. Когда «Анна Каренина» совершает свой последний путь к железной дороге, она читает бессмысленные обрывки объявлений, так в сакральной ситуации умирания оживает сакральный код подражания книге. Героиня ищет спасения через причастность книге, но она читает совсем не то, что способно ее спасти. А В. Высоцкий завершает «Балладу о борьбе», посвященную герою, ведущему бескомпромиссный бой со злом так: «Значит, нужные книги ты в детстве читал!». Библия – идеальный педагог, но эту культурную нишу стремится занять любая книга. Появляются такие феномены, как Библия от Толстого, Пятикнижие от Достоевского. Книгоцентричным было поведение Дон Кихота, Мадам Бовари.
Элементы книгоцентричной культуры проявились в сознании студентов-первокурсников Университета печати, ныне Московского политехнического университета, в 2008 году, когда мной были проведены первые семинары по роману Гете «Страдания юного Вертера». На занятиях звучал вопрос, прав ли Гете, считавший, что он не виноват в «эффекте Вертера», то есть в волне подражающих самоубийств, выявленных в 1974–1975 гг. Дэвидом Филлипсом (США). В разговоре с Эккерманом Гете поведал, как его отчитывал за них лорд Бристоль, английский епископ. В ответ «Гете заметил: “Трудно представить себе, чтобы книга оказывала более сильное безнравственное действие, чем сама жизнь, которая ежедневно полна самых скандальных сцен… повседневная жизнь <…> поучительнее самой яркой книги” (запись 17 марта 1830)» [Дмитриева 2000; 515]
Студенты отвечали, что вина писателя в самоубийствах есть. Книга активно влияет на читателя. Этот ответ был настолько устойчив и обычен, что казалось, что он будет звучать всегда. Студенты говорили, что человек остается наедине с книгой, сосредотачивается на ней, поэтому она воздействует более мощно, чем шумная жизнь.
После пандемии, когда занятия стали проходить в аудиториях, мы вновь обсуждали вопрос об ответственности писателя за собственное творчество и за реакцию читателей на его произведения. Ответы в корне изменились. Студенты первого курса Политехнического университета и Косыгинского университета в декабре 2022 г. отвечали, что Гете прав: жизнь влияет активнее книги, что писатель не виноват в волне самоубийств.
В этом году вопрос был задан вторично той же аудитории на онлайн лекции, прочитанной 01.04.2023 в Московском политехническом университете. Присутствовало 65 студентов, в опросе пожелали участвовать 23 человека. Из анкеты, приложенной к статье, убраны фамилии учащихся. Студентам напомнила об «эффекте Вертера». В результате на вопрос, что активнее влияет на поступки: жизнь или книга, были даны ответы:
1. Жизнь – 5 анкет (1, 3, 4, 6, 10).
2. Книга – 0.
3. Жизнь, но книга также оказывает второстепенное влияние (в диапазоне от минимального – до значительного) – 13 анкет (5, 7, 8, 9, 11, 13, 14, 16, 18, 19, 20, 21, 22).
4. Жизнь и книга влияют в равной мере – 5 анкет (2, 5, 12, 15, 17, 23).
Опрос был открытым и отчасти служил не только выявлению мнения студентов, но и его формированию: вместо однозначных и безапелляционных ответов, подчеркивающих влияние жизни, как это было на зимнем семинаре, появились более взвешенные высказывания, отражающие хотя бы частичное влияние книги на жизнь.
На семинарах в декабре 2022 г. уже состоялась дискуссия о влиянии книги. Студенты единодушно высказывали мнение, что книга не может повлиять на человека. Во время обсуждения мной были высказаны доводы, свидетельствующие, что современная культура, начиная со средних веков, формировалась как книгоцентричная, что книга всегда определяла поступки человека; но, предлагая вновь участвовать в опросе, я попросила студентов ответить просто и искренне, как они считают в действительности, а не как принято отвечать на экзамене, повторяя и систематизируя почерпнутое из материалов лекций, учебников и научных статей.
Современное сознание молодежи – реакция на онлайн обучение. Книга была причислена к виртуальным влияниям и противопоставлена жизни.
Жизнь современной молодежи представляется важнее книги. Интернет-общение и живое общение стало основным авторитетом, формирующим ценности и взгляды. Это поколение верит не книжному примеру, а только живому.
Образование должно не только формировать знания и эрудицию, но давать жизненный опыт, опыт коммуникации и понимания собеседника по выражению глаз. Образование – это культура чувств, а не только культура ума. Молодежь выбирает жизнь, а не виртуальное пространство условных ценностей, втягивающее в себя даже книгу.
Однако есть ситуации, в которых дистанционное образование было бы незаменимо. Мне довелось знать лично поэта-эрудита Андрея Голова. Он был прикован к инвалидной коляске, поэтому дистанционные методики позволили бы ему получить диплом о высшем образовании.
Однако поэт обладал такой волей, что смог добиться хорошо структурированного знания без помощи проводника-эрудита или педагога. Книга была его единственным учителем. Он жил в доинтернетный период, а если и застал его, то лично не пользовался.
Его сложнейшая поэзия свидетельствует о том, что книга может быть источником полноты бытия, которого недостает человеку, живущему в замкнутом пространстве квартиры и ограниченного во всем.
Поэзия Андрея Голова ныне представлена в сети [Голов 2015-2022], и сама порождает концентрические круги, вовлекая читателя в общение с собой. Специфика существования книги в сети связана с реализацией диалога с ней, который велся во все времена, но оставался сокровенным, незадокументированным ныне же у него есть множество функций:
- количество читателей и оценок читателями влияет на рейтинг текста и не только фиксирует его востребованность, но и формирует ее;
- поскольку читательские оценки поднимают рейтинг произведений, вызывающих широкий интерес, то они тем самым хоронят элитарную литературу, понятную узкому кругу знатоков;
- элитарная литература России XIX входила в сакральный код русской культуры (например, творения святого Феофана Затворника); минимальная ее востребованность и неготовность к диалогу с ней, компенсировалась ее духовной значимостью.
Стихи Андрея Голова также реализуют функцию элитарной культуры в современном интернет-пространстве и даже вызывают интерес небольшой группы эрудитов.
Для поколения молодежи, прошедшей онлайн образование, книга перестала ассоциироваться с элитарным типом культуры, сакральным кодом, определяющим жизнь. Книга не моделирует поведение. Среди первокурсников много талантов, есть поэты, серьезные ценителей литературы, но даже в их сознании жизнь вытеснила или потеснила книгу из сакрального кода культуры.
Однако отказ от книгоцентричной культуры не свидетельствует о крахе культуры с ее базовыми христианскими ценностями, заложенными в средние века. Происходит мощная перестройка иерархии ценностей под влиянием интернета, но молодежь заявляет об отказе от авторитета книг именно потому, что они часто несут деструктивные ценности. «Эффект Вертера» - следствие того, что книгоцентричная культура перестала выполнять свою главную функцию – транслировать вечные ценности, напоминать о библейских заповедях. Уже во времена Гете сложилось «стремление следовать не какому-либо абстрактному учению, но живому образцу» [Дмитриева 2000; 518]. Онегина, как известно, любви учила не природа, а книга, воспевающая «науку страсти нежной» («Евгений Онегин», I: VIII) – «Ars amandi» Овидия, оказавшая разрушительное влияние на героя. О пагубной власти книги свидетельствует и Дориан Грей, сетующий, что лорд Генри дал ему, видимо, «библию декадента» - роман «Наоборот» Ж.К. Гюисманса.
Мы приходим к выводу, что стабильность культуры достигается благодаря вариативности ядерного кода культуры, доминантой может быть книга и подражание книге. Однако в наши дни доминантой становится живой пример. Бытовая (профанная) культура – производная сакральной культуры. Два ее центральных кода уравновешивают друг друга. Во-первых, это путь святости, ориентированный на авторитет книги: подвиг апостолов, мучеников, преподобных, святителей, безмездных целителей. А во-вторых, это путь юродивых, взявших крест безумия Христа ради и жизни в шуме города. На бытовом уровне этим двум полюсам кода соответствует авторитет нравоучительной светской книги – и противостоящий ему опыт.  Главным средством трансляции иерархии ценностей становится общение.

Литература
1. Голов А.М. Публикации автора 2015 – 2022 // Топос. URL : https://www.topos.ru/autor/andrey-golov (дата обращения: 03.2023)
2. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. - Москва : Искусство, 1990. – 395 с.
3. Дмитриева Е.Е. Комментарии // И.В. Гете. Стихотворения. Страдания юного Вертера. Фауст. – М. : Олимп, АСТ, 2000. – 768 с.
4. Леви-Строс Клод. Мифологики. В 4-х тт. Том 1. Сырое и приготовленное. - М.; СПб.: Университетская книга, 1999. — 406 с.
5. Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3 тт. Т. I. Статьи по семиотике и топологии культуры. – Таллинн: Александра, 1992.  – 479 с.
6. Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» // В.Н. Топоров Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1995 — С. 259 – 367
7. Янковская Л.А. Книга ведущий учитель жизни» в поэзии Св. Димитрия Ростовского (латинские стихи и «Элегия или теолаогия» из рукописи А. И. Хлудова // История и культура Ростовской земли. 2009. Ростов, 2010. С. 113 — 120.

RETHINKING THE ROLE OF THE BOOK BY YOUNG GENARATION OF ONLINE EDUCATION
The place of the book in the semiotic system of culture has changed under the influence of innovative online technologies in teaching. The idea of a life example and experience entered the sacred code, pushing out the concept of the book.
Keywords: book, life, experience, semiotics, developing systems.