4. У Бога все живы. Костромские Дервизы

ВЕРА ВАСИЛЬЕВНА ФОН ДЕРВИЗ
Дочь Василия Николаевича и Софьи Владимировны фон Дервиз, Вера Васильевна, родилась 17.08.1857 в городе Обоянь, Курской гу­бернии. Крещена в города Обояни соборной Троицкой церкви. Восприемники отставной поручик и кавалер Владимир Иванов сын Макаренко и надворная советница Вера Васильевна Лермонтова[1]
Моя исто­рия о ней основывается все на той же переписке семей Пыпиных и Дервизов с другими родственни­ками. Кроме того, помогли найденные в музее П.Г. Чернышевского в Саратове мате­риалы. Я начну повествование о поколении прадедов с рассказа о Вере Васильевне, тем более что она была старшей в семье. Вера была замужем за Петром Николаевичем Пыпи­ным (15.11.1850 Саратов — 25.11.1889 Вязьма), братом Александра Николаевича Пыпина, извест­ного в те времена литературоведа и писателя. Братьев и сестер Пыпиных было много, семья дружная. Петр Николае­вич был предпоследним сыном семьи. Рязанский и Са­ратовский дворя­нин, надворный советник с 1881 года. Он окончил Военно-Медицинскую Академию. Служил офице­ром, морским врачом, во время государственной службы жил в Петербурге и в Крон­штадте, где служил в Военно-Морском госпи­тале. Петр был кавалером ордена Св. Станислава 2-й ст., награжден медалью за участие в Турецкой Войне и знаком Красного Креста. Смолоду он зани­мался наукой, причем его интересовали профессиональные заболевания людей морских профес­сий. Так, благодаря его уча­стию в теоретических работах, в Мор­ском госпитале было открыто оти­атрическое отделение. Пыпин рвался в море, бывал в загранич­ных походах, например в Фи­ладель­фии, где изучал систему медицинского образова­ния в Америке, в частности, женского, в Фила­дельфийском университете. В письмах к сестре забавно и с юмором сравнивал уклад жизни, привычки и обычаи американок и россиянок. Во время Турецкой войны 1877—1878 годов, Петр Николаевич очень хотел попасть в действующую армию. Но вме­сто этого, к своему разо­чарова­нию, попал в барачный госпиталь в местечке Калараш в Румы­нии (сейчас республика Молдова)[2].
После войны Пыпин еще послужил корабельным врачом, а потом ушел с государствен­ной службы и осел в качестве доктора в имении двоюродного брата Александра Агеевича Абазы, в местечке Шпола Звенигородского уезда Киевской губернии. Сестра Евгения писала об этом родителям 13 декабря 1882 г.: «… Петя окончательно порешил ехать в Шполу и подает в отставку. Абаза, сделавший ему предложение, знает его еще с Калараша … Служба будет не в его имениях (Абазы), которые далеко не так значительны, а у его двоюродного брата, кото­рый по словам Саши, известен с хорошей стороны как человек, но известен так же и тем, что довольно таки разстроил свое громадное состояние». Доктор Николай Саввич Абаза, родствен­ник братьев Абаза, бывал в Каларашском госпитале по долгу службы и Петр Николаевич, таким образом, был знаком с некоторыми представителями семейства. Петр писал матери, что воздух Питера вреден для его здоровья, в Одессе и Николаеве — антисанитария, а морская жизнь — перепады температур, тоже ему неполезные. Вот он и выбрал Шполу, куда в начале января 1883 года и переехал. Сборы были сумбурными, лихорадочными. Больше его сборами занима­лась сестра Евгения Николаевна, чем он сам. Об этом их брат, Сергей Николаевич, с юмо­ром пи­сал родителям: «… Сборам его, как говорится, не было конца, но только что об этих сборах хло­потала больше Еничка[3], чем он сам. Оказалось необходимо позаботиться о пополнении разных запасов. Собрали его кажется хорошо; разных необходимых вещей повез он с собою довольно, — не знаю только, как он их убережет». Видно, сестрица во многом опе­кала младшего несобран­ного братика. Вся семья волно­валась о нем, постоянно переписыва­лись по поводу того, как Петя устроился на новом месте.
Шпола, населенная малороссийскими и еврейскими семьями, поразила Петра Николаевича своей грязью и неустроенностью. Он все еще надеялся защитить диссертацию, но в Шполе ра­бота над ней замерла, поскольку доктор Пыпин был очень занят врачебной практикой, к тому же, там не было библиотеки. В 1883 году в Шполу прислали в помощь доктору фельдшерицу, ею была Вера Васильевна фон Дервиз. Оказалось, что они знакомы давно, еще с Турецкой Войны, когда она служила сестрой милосердия в одном с ним госпитале в Ка­лараше. Вера была фельдшери­цей и акушер­кой. Мать, Софья Владимировна постаралась дать дочери образование, чтобы та могла прокормить себя сама. Вера окончила Учи­лище для Образования Фельдшериц при Покровской Общине в Санкт-Петербурге[4]. Своим родите­лям в Саратов Петр в 1883 году о ней писал: «… Невеста моя — Вера Васильевна фон Дервиз. Познакомился я с ней еще во время турецкой войны. Она была в нашем госпитале сестрой милосердия. После мы встречались несколько раз в Петер­бурге. Теперь она попала ко мне фельдшерицей; три недели тому назад у нас с нею вопрос по­кончен. Решили повенчаться в январе будущего года. Не мне говорить о ея достоинствах: в моих глазах оне настолько велики, что решаюсь связать ея судьбу с своей. Она вовсе не краси­вая, но очень милая и славная осо­ба. Скоро пришлю вам ея карточку. С отцом ея я совершенно не знаком. Он служит на Ряжско-Вяземской ж.-д.; с мате­рью встречался раза два только в Пе­тербурге, она мне понравилась. Моя будущая жена была во время войны сестрой милосердия; теперь она лекарская помощница и акушерка …». Вера была современная барышня, самостоятель­ная, жившая своим трудом. Может быть, в подтвер­ждение своей независимости она носила корот­кую стрижку. Однако возможно, голова была острижена, когда Вера перенесла тиф во время службы в госпитале. Семья Пыпи­ных радовалась, что Петя устроил свою жизнь, и при­няла его невесту хорошо, но, все же, свекровь писала сыну: «… Согласна с тобой о прическе, я ни­когда не любила эту моду и правда то, что прическа придает вид молодого человека, а не суп­руги поч­тенного доктора …». Пыпины обсуж­дали в переписке молодую жену младшего брата и сына, и готовы были делать встреч­ные шаги, чтобы облегчить ей вхождение в семью, о котором она мечтала. Однако Вера была застенчива. И тогда Сергей Николаевич, брат мужа, первый напи­сал ей, вынуждая ответить и тем начать общение. Судя по описанию в письмах Евгении Никола­евны Пыпи­ной[5], Вера Ва­сильевна была небольшого роста, приветлива. Она очень любила мужа и заботилась о нем, как о ребенке, постоянно напоминая то одно, то другое. Вероятно, такое от­ношение к Пете импонировало его сестре Евгении, которая сама привыкла так заботиться о млад­шем братике.
Петр Николаевич имел характер независимый, никому не позволял вмешиваться в свою жизнь и диктовать, но при этом был крайне рассеян, забывал писать родне, или, написав, забывал отправить письмо и таскал его в кармане. Доктор Пыпин настолько хаотично использовал свое рабочее время, что прак­тически не бывал дома, к обиде своей любящей жены. Он и сам лю­бил ее очень сильно, это было видно со стороны, и об этом сестра Евгения писала родным: «… о себе говорит, что счаст­лив так, что боится писать об этом, что бы не наговорить лиш­него и не показаться смеш­ным. Любит свою невесту страшно».
Был ли выбор Верой Шполы, как места службы случайным? Думаю, что нет. Ведь рядом, в 65 километрах, в селе Тальное Уманского уезда Киевской губернии, жил ее брат, Владимир Ва­сильевич фон Дервиз, со своей женой, Надеж­дой Оскаровной, урожденной Кригер. Семьи часто общались.
Петр Николае­вич считал Веру не слишком хорошим фельдшером, да и дело это не женским, и предложил ей «дело моей милой жены». Была ли она и впрямь не очень ква­лифицированным медиком, или это был нормальный мужской шовинизм того времени, теперь не скажешь. Однако, свою сестру, Евгению Николаевну Пыпину, Петр вполне уважал как медика.
Брак между Верой фон Дервиз и Петром Пыпиным был заключен 8 января 1884 года. Моло­дые отправились в свадебное путеше­ствие в Киев. Тогда же, видимо, сделана фотография Веры, которую разослали всем родным. Кажется, это единственное изображение, копии которого находятся в разных местах, включая личный фонд семьи Пыпиных в музее Н.Г. Чернышевского в Сара­тове. Брат Веры, Нико­лай, посещал ее, приезжал в Шполу в конце дека­бря 1883 года, видимо был и на свадьбе. Там видимо простудился, и лечил его зять Петр Николаевич Пыпин[6].
Вскоре Вера забеременела. Видимо, что-то пошло не так, и супруги Пыпины, будучи меди­ками, сами понимали это. Поэтому они писали отчаянные письма Евгении Николаевне Пыпиной с просьбой приехать и наблюдать беременность. Петр писал: «… Мое письмо к Вам приняло характер возвания потому, что я слишком много наговорил Вере о Вас лично и Вашей акушер­ской опытно­сти. Это во 1;ых, а во 2-х моя Вера слишком боится той физи­ологиче­ской роли, кото­рая будет конечным результатом ея теперешнего интересного положе­ния». В конце концов, Евгения Пыпина все-таки приехала принять роды у жены брата. В октябре 1884 года начались тяжелые роды. Судя по письмам, младенец появился на свет мертвым и на удивление крупным, что на­несло непоправимый вред здоровью нашей пратетушки. Вере сдела­лось совсем плохо, но врачи не понимали причины такого состояния. В декабре она уже не вставала, а в январе 1885 года дело приняло и вовсе крутой оборот. Были вызваны все ее род­ственники, телеграммы посланы и отцу на ст. Износки Сызрано-Вяземской железной до­роги, и брату Владимиру в Тальное, и матери в Санкт-Петербург. Примечательно, что Петр никак не мог найти у себя в бумагах адрес тещи, отноше­ния их были на тот момент не очень родствен­ные. Веру перевезли в Киев, к маститым докто­рам. Лечить ее пытались и профессор Афа­насьев, и профес­сор Рейн, светила того вре­ме­ни. Сопровождала Веру и наблюдала Евгения Николаевна, которая так и не смогла уехать в тече­ние долго времени, хотя рвалась домой. Брату и его жене тре­бовалась помощь. Младший брат верил сестре, как матери, и она не могла его покинуть в такой сложной ситуации. Петр Пыпин от навалившейся беды позабыл даже, что он сам врач. Туда же, в Киев, к больной дочери, при­е­хала и мать Веры Васильевны Пыпиной Софья Владими­ровна, а также один из братьев, скорее всего Владимир, которому Петр Николаевич посылал телеграмму о болезни его сестры
После смерти Веры Пыпиной, стала ясна причина болезни. В письме Евгении Никола­евны к сестре Варваре в Саратов есть прямое указание на то, что у Веры был эндокардит, воспале­ние внутренней оболочки сердца. Вызывается стрептококками, как следствие недостаточных мер анти­септики в то время. Шпола же отличалась особенной гря­зью и, следовательно, антисанитарией. Было у Веры такое воспаление и раньше, как осложнение после перенесен­ного тифа, которым переболели все сестры Каларашского госпиталя в 1878 году. Был и неболь­шой врожденный порок сердца. А тяжелые роды завер­шили злое дело. Вера сама приняла решение покинуть «гнилую Шполу». Возможно, она понимала, что это место не годится для по­правки здоровья. Но было уже поздно, болезнь не отпустила ее больше. Вера Пыпина долго боролась за жизнь и скончалась 4-го февраля 1885 г. на руках мужа и мате­ри от разрыва сердца. Мать, Софья Владимировна слегла после этого, а Петр переживал так сильно, что почти потерял рассудок. Сиделка Веры А. Павлова писала: «… Отчаянье Петра Николаевича нельзя опи­сать, хотя он почти ожидал ее смерти. Целые сутки он не позволял ее трогать, говорил что она в летарги­ческом сне и должна проснуться. Страшно тяжело было на него смот­реть». Похоро­нена Вера Васильевна Пыпина в Киеве, на Байковом кладбище, которому уже исполнилось 175 лет. Клад­бище мемориальное, разрушениям подверглось незначительным, есть шанс найти могилу, доб­раться бы до Киева! Из родных Веры на похоронах никого не было, так писала Евгении Никола­евне та же А. Павлова. Софья хворала, брат Николай, видимо в это время тоже болел, имея сла­бые легкие. Есть справка о его болезни, полученная от врача в Тальном в этот период. Владимир не имел возможности приехать. У него была служба, маленький ребенок, мой дед, воз­можно жена была опять беременна (дочерью Верой). А что отец, Василий? Не смог или не захотел прие­хать? Кто знает, что там были за обстоятельства 130 лет назад. Не осуждать же их через такое время.
Похоронами Веры занимались, судя по письмам, супруги Житецкие, знакомые Алексан­дра Ни­ко­лаевича Пыпина, брата Петра. Жена Житецкого вызвалась ухаживать за могилой Веры и по­сле отъезда вдовца в Шполу. Просматривая в интернете фото памятников Байкова кладбища, я увидела мо­ги­лу Житецкого, который помогал при похоронах Веры Пыпиной, и могилу доктора Евгения Ивановича Афанасьева, что пытался лечить ее, безнадежно больную. Все они были в реально­сти, не в книжке. Была обычная жизнь, которая прошла, а след остался.
После смерти жены Петр Николаевич пожил еще в Шполе, где его навещала теща, с кото­рой он примирился в горе. Бывал у него и Владимир Васильевич фон Дервиз с женой, На­деждой Оскаров­ной. Приезжала и свояченица, Надежда Васильевна Кобахидзе, ур. фон Дер­виз. Затем Петр покинул Шполу, планируя недолгую поездку для посещения родных. Побывал тогда и в Мо­скве. На сайте «История, культура и традиции Рязанского края»[7] Петр именуется докторантом, т.е. человеком, готовящимся к защите диссертации. Так докторантом он и ос­тался на всю свою ко­роткую жизнь. После этой поездки Пыпин вернулся в Шполу, но уже не на долго. Там все напоминало о потерянном счастье. В 1887 году он переехал в Петербург к сестре Евгении, где подавал проше­ние о приеме обратно на государствен­ную службу. Пытался он вернуться и к научной работе, но нового мате­риала не было, да и наработать было негде. Евгения как могла, пыталась помочь ему, уговаривая редактора «Морского Медицинского Журнала» принять работу брата. Однако, время для научной деятельности было упу­щено. С огромным трудом удалось пристроить статью о мор­ской болезни, используя ма­териал, наработанный вместе с коллегой Тарасевичем еще в начале научной деятельности, в дав­ней поездке в Филадельфию. Сестра писала родителям: «Его статья о морской болезни, поря­дочно надоевшая мне прошлую зиму и весну, теперь печатается в ме­дицинском журнале. Труды не пропали даром[8]». В том же, 1887 году, он ос­леп, и за ним пришлось ухаживать Еничке, которая не имела своей семьи.
После долгих переговоров между Дервизами и Пыпиными, в мае 1889 года, слепой Петр Ни­колаевич отправился в сопровождении Софьи Владими­ровны и Николая Васильевича фон Дер­виз в далекий путь через Осташков, Торжок и Ржев. В пути к ним присоединился Василий Николае­вич. Ехали они в Кизляр, в гости к младшей дочери Софьи Владимировны, Надежде Васильевне Кобахидзе, сестре Веры Васильевны. Дорога была долгая и трудная, три пересадки до Владикав­каза, затем в экипаже до Кизляра. Трудно даже представить, как этот путь проде­лал слепой. Сама Надежда тоже побывала в этот период в Петербурге и Вязьме. Все эти переме­щения, довольно дорогостоящие, были возможны, благодаря службе Василия Нико­лаевича фон Дервиз на желез­ной дороге, а, следовательно, бесплатным литерам для всех чле­нов семьи, которыми рацио­нально пользовалась мадам Софья фон Дервиз.
В 1888 году Петр Николаевич приехал ненадолго в Вязьму к теще и тестю, да так там и ос­тался. У него было отдельное помещение в служебном жилье Дервизов. Комнаты имели свой вход и от­дельный выход в сад, за него зять платил небольшие деньги. Теща читала ему газеты, таскала его, слепого, в лес за грибами, чего он терпеть не мог. Развлекала, как умела. В общем, он был здоров, не считая слепоты, и все еще пы­тался заниматься наукой, писал, как мог сле­пой. Никто особенно не верил в возможность про­дол­жения научной работы, даже род­ные. В тех же письмах упоминается некая книга, написанная П.Н. Пыпиным, ее, якобы, читал с упоением со­сед его по Вязьме. Это, видимо, то немногое, что издано было еще до болезни. Хотелось человеку оставить свой след, были такие устремления, несмотря на нескладную жизнь. В 1889 году Петр даже надумал жениться, к огромному возмущению тещи, которая счи­тала, что зять теперь принад­лежит ей и никогда не женится, как клялся на могиле жены. Новая невеста была совершенно не­подходящей особой. Софья писала о ней Евгении Николаевне: «… Она здесь служит в телеграфе, очень пожилая и чрезвычайно дурная, некрасивая физио­номия», и дальше: «… эта барышня ме­щанка и ей верно захотелось быть барыней». Мадам фон Дервиз гордилась своим дворян­ством, поэтому недовольна новоявленной невестой была вдвойне. Кроме того, возлюбленная Петра подоз­ревалась, и не без основания, в корыстных побуждениях. А именно, в желании войти в большую семью Пыпиных и переложить на них свои финансовые проблемы и проблемы брата.
Софья Владимировна забыла, или не знала, или не приняла в расчет независимый харак­тер зятя. После напористого вмешательства тещи в дело разру­шения этого брака, зять-вдовец оби­делся и решил покинуть и Вязьму, и тещу с тестем. 14 октября 1889 года он писал брату Сергею, который к тому времени выхлопотал ему небольшую пенсию, о своем плане уехать из Вязьмы и по­селиться в Питере, в меблированных комнатах рядом с его семьей. Аргументы были вполне логичные. Этот план можно было реализовать. Но Петр скоропо­стижно скончался в Вязьме от неизвест­ной мне болезни. Петр Николаевич Пыпин отпет во Владимирской церкви города. Захоронен на Троицком кладбище г. Вязьмы. На похоронах присутствовали Сергей Николаевич и Евгения Николаевна Пы­пины и, конечно, Софья фон Дервиз. В письме Виктории Ивановны, жены Сер­гея к Варваре Никола­евне, старшей сестре Пыпиных, говорится о том, как все они переживали смерть Пети, о тяжелом состоянии Енички. Он был любимым братом, о нем болела душа: «… Еничка очень горюет, а облегчить ее состояние, я знаю по опыту, нельзя, только время будет ослабывать боль; у ней ведь такое любящее сердце к своим».
Долго тянулось дело по устройству могилы, что-то постоянно улучшалось и со­вершенствовалось, заходило в тупик и разрешалось. Были подключены все силы фон Дервизов и Пыпи­ных. И церковь, и кладбище, и, видимо, жилье Дервизов, располагались в квартале, где ком­пактно прожива­ли железнодорожники. Этих объектов нет больше в Вязьме, которая очень пострадала от бомбежек в Великую Отечественную Войну. О часовне на территории машино­строи­тельного завода я уже писала.
[1] ГАКО (Кострома) 121-1-6610 о причислении к роду фон Дервиз детей и жены Василия Николаевича фон Дервиз
[2] РГВИА 316-63-4883 Пыпин Петр Николаевич
РГАЛИ 395-1-705 Пыпин Петр Николаевич, из послужного списка.
[3]Евгения Николаевна Пыпина.
[4]Сестры Покровской об-ны участвовали в войне Сербии и Черногории с Турцией в 1877 г. Вк. Александра Петровна на свои средства отправила отряд при Покровской общине. В его со­ставе была группа врачей и студентов Медико-хирургической Академии под руководством главного врача М.А. Лебедева и 19 сестер милосердия.
[5] Евгения Николаевна в качестве слушательницы посещала ИСПбУ и Военно-медицинскую Акаде­мию, имела обширную врачебную практику, как женский врач. Правда, диплом врача ей получить так и не удалось.
[6] См. рассказ о Николае Васильевиче фон Дервиз.
[7] http://www.history-ryazan.ru/node/9889. Поколенная роспись рода Асеевых. 26.05.1885 в церкви Рождества Богоро­дицы с. Крымки Звенигородского уезда Московской губ., Петр и жена главного управляющего имениями г. Абазы, Ма­нефа Михайловна Найкина были восприемниками при крещении Петра Михайловича Асеева, р. 21.04.1885.
[8] В статье описывался случай, когда ранее страдавший морской болезнью, будучи на берегу, уви­дел качаю­щийся ко­рабль и впал в состояние болезни со всеми ее симптомами.