Они не поверили

       Людей всегда привлекало будущее. Обламывая ногти, обдирая  в кровь пальцы, они всегда пытались разодрать временной горизонт, узнать, что же там впереди, за пять, десять, сто лет от «сегодня», от «сейчас». Этой футуристической страстью издревле питались гадалки, предсказатели и прочие шарлатаны, с умным видом водя носами по линиям на человеческих ладошках,  разбрасывая по столам куски картона, называемые «гадальными картами», выливая стеарин в нашёптанную воду или «камлая» каким-либо другим способом. А теперь, скажите мне на милость, многое ли о будущем человека может поведать кусок картона? То-то…
        Только одно не вызывает сомнения у страждущих, только в одном они уверены и без оказания шарлатанско-оболванивающих услуг, - в том что они уйдут. Это знание приходит к ним в пятилетнем возрасте, и с течением времени неумолимо крепнет, подтверждаясь перманентным уходом из мира сего всех окружающих. Безносая придёт ко всем, это знают все точно, знают и без гадалок.
        Особенно хорошо это знают работники отделения реанимации вашей больницы. Пообщайтесь как-нибудь и проникнитесь глубиной философского осмысления жизни этих граждан. И Кант, и Гегель завистливо покуривают в сторонке.
        Меня же всегда интересовало прошлое. Помню себя  шатающимся по музею, заворожено смотрящим на древние железки. «Это было сделано две тысячи лат назад! Две тысячи лет назад!», – каждый раз крутилось в моей голове. И я отдал бы полжизни тогда не за полёт на фотонной ракете к Сатурну, а за лицезрение того, как бешено сшибаются армии Красса и Спартака…
        Итак, Прошлое… Почему бы не отправиться туда? И там, где детство мечтает, юность предполагает, зрелость, - может!
        Но насколько далеко стоит, заходить в своём ретро-вояже? Именно этот вопрос не давал мне покоя даже тогда, когда я уже разместился в кабине Машины и стрейчевые ремни с хлюпом впились мне в подмышки.  Это была первая, тестовая поездка, и рисковать не хотелось…
        Для начала хватит пятидесяти лет. Почему бы и нет? Начало 70-х, - благословенное брежневское время. Туда и отправимся. Комбинация клавиш, и на табло выскочила надпись: «Навигатор № 5 к вашим услугам». Пятый навигатор отвечает за небольшой откат в прошлое, именно он меня и будет вести.
        Побежали к воротам ангара, рассыпались по сторонам и вернулись фиолетовые огни. Это означало, что периметр уже под магнитным полем и внутри его нет места ничему живому, кроме меня в крохотной кабинке. Справа от меня застрекотал, зачирикал, вспыхнул индикаторными огнями газовый анализатор. Именно он будет единственным  органом чувств, «щупающим» прошлое, через запах, передающий суть эпохи, её выжимку…
        Тишина нарушалась мерным гудением генераторов. Квадросистема работала почти на пределе, предвещая наступление тьмы. Я повернул ручку увеличения мощности, и со стоном вырубились прожекторные огни, освещавшие периметр, я оказался в кромешной темноте, слегка подсвеченной приборной панелью.
        Только по сухому щелканью счётчика я понял, что уже в пути. 2023-й… «Пятьдесят лет до заранее заданных координат», - холодно-бесстрастно произнес механический голос системы управления.
        2023-й, 2022-й, 2021-й, 2020-й… Застрекотал в углу газовый анализатор и кабину заполнил запах лапши… Этот запах был неизменен, пока машина пронизывала путинскую двадцатилетку, словно нож кусок масла. Да, лапша на ушах народа, лапша…
        При приближении к началу нулевых, к этому запаху примешался запах крови: Вторая чеченская война.
        Газоанализатор стрекотал и захлёбывался…Рубеж девяностых, и новые запахи, -  запахи бардака и разрухи. Да-с, граждане, бардак и разруха тоже имеют запах.
        Середина девяностых, и снова, – кровь: Первая чеченская…
        1991-й, и отозвался дремавший доселе звуковой индикатор: в кабину вполз шелест флага, летящего с земли, возвращающегося на флагшток, – флага СССР.
        Во второй половине восьмидесятых я узнал, как чудно пахнут свеженапечатанные талоны на сахар, масло, соль и сигареты. Чирикая, анализатор поспешить прибавить к этому запаху запах свежераздавленной и выкорчеванной бульдозером, виноградной лозы. «Антиалкогольная компания», – мелькнуло у меня в голове и я, поморщившись, потёр затёкшую ногу.
         Машина  дрожала и гудела, пронизывая временную толщу...
         «Пятнадцать лет до заранее заданных координат», «десять лет до заранее заданных координат», – механически-бесстрастно уведомляла меня автоматика.
         Кабину заполнил запах СТАБИЛЬНОСТИ. Знаете, как пахнет стабильность, уважаемые читатели? Нет? Это запах мира, добра и спокойствия. Так пахнет нагретая солнцем лужайка в сосновом лесу…
         Но мы отвлеклись, а между тем система управления хмыкнула  и  возвестила: «Ноль лет до заранее заданных координат. Пункт назначения, отстегните ремни…». Счетчик, последний раз щёлкнув, выдал на табло: «1973-й».
         С всхлипом разгерметизировались двери кабины, я вылез  и полной грудью втянул в себя воздух Застоя…
         «Мы делами горды своими, век двадцатый, не отставай, комсомольское наше имя, наше место, - передний край !!!», - горделиво красовался лозунг на одном из домов, и с улыбкой разминая затёкшие ноги,я понял, что прибыл туда, куда следовало...
         Аудитория собралась удивительно быстро и я, представившись, поспешил ей поведать  о «чудеснейшем» будущем, в которое она окунётся.            
         Поначалу все были настроены благодушно, перебивали меня шутливыми репликами и смехом, но, чем дольше длилась футуристическая лекция, тем меньше становилось и того, и другого, тем сильнее мрачнели мои дорогие слушатели. К концу речи, они угрюмо молчали.
         Я закончил, перевёл дух, попросил задавать вопросы. И, они не заставили себя ждать.
         - Ты дебил?! – спросили меня сразу же.
         - Или им прикидываешься?! – поспешила с уточняющим вопросом аудитория.
         Легко, словно шторку раздвинув передние ряды, звеня орденами и медалями протиснулся  покрытый  пятнами ветеран-украинец.
         - Так, значит, Бандера, Шухевич, Мельник, - герои Украины? – задыхаясь спросил он. – А если я харю твою глинобитную сейчас исковыряю? Тогда как? - Возле моего носа расположился солидных размеров волосатый кулак.
         - Не горячитесь так, успокойтесь, пожалуйста, - промямлил я, аккуратно отодвигая кулак, и вообще отодвигаясь от опасного деда.
         - Мы уже давно прокляли и забыли их имена! – продолжал горячиться старик. – Мы им под Бродами, как курям головы посворачивали, после войны как гнид передавили, мы их всех… под корень… навсегда…
          Закипела, сочувствующе заревела окружившая меня толпа…
          - Не расстраивайся, Степан! Успокойся, дружище! – неслось отовсюду.
          - Не верьте, вы ему, Степан Михайлович, вам вредно волноваться, - прилетело мягко-интеллигентное откуда-то справа…
          - А почему  старик  на ногах?!
          - Это что такое?!
          - Стул орденоносцу!!!
          Тускло блеснули на солнце орденские планки,- чьи-то заботливые руки мягко обняли ветерана за плечи, усадили на стул, и всё оставшееся время я чувствовал на себе недоумевающий, удивлённо-обиженный взгляд…
          А вопросы меж тем, градом стучали по макушке…
          - Россия воюет с Украиной?! РСФСР воюет с УССР?! – кричали мне с задних рядов. – Ты идиот?
          - Нет, он, - дебил! Его уже  спрашивали! А-ха-ха-ха!!!
          - Спрашивали,  да он, не ответил!
          - А, что без ответа не видно? Да,ты только посмотри, как он одет!
          - Да, чудно...
          - Да, какая разница, чей этот Крым, украинский или российский, Крым, он наш, - советский!!! – вдруг перекрыл все остальные голоса чей-то отчаянный фальцет.
          - Сашок, у тя тёща с Житомира? Во, воевать будешь с тёщей и со всей жинкиной роднёй, га-га-га, гы-гы-гы!!!
          - Нет, я лучше этому «потомку» хлеборезку на сторону сверну, чтобы он тут хреновину не «городил»,  -  Сашок широко расставил ноги облачённые в умопомрачительный клёш и прищурившись, смерил меня внимательным взглядом, словно прикидывая, как и куда лучше ударить.
          - Карпенюк!!! Карпенюююк!!!
          - Аюшки?
          - Ты ведь после своего текстильного по распределению из Черкасс в Иваново загремел, да ещё и семью  туда свою перевёз?! Тикай  быстрее, ты на вражеской территории!!! А-ха-ха-ха!!!
          - Го-го-го!!!
          - Ой,  умора!!! Братцы, держите меня!!!
          - Рассмешил, так, рассмешил!!! Га-га-га!!!
          Нехорошо повеселели окружавшие меня совграждане. Я прекрасно видел, что они не верили тому, что я им рассказывал, они отказывались в это верить.
          Ватага придвинулась плотнее, и я уныло подумал, что отгулял уже по земле этой грешной.
          Упавшим голосом я хотел продолжить, но меня уже не слушали, меня начали бить.
          Били вдумчиво, с  расстановкой и  знанием дела. Видимо, граждане СССР успешно сдали нормы ГТО и были вполне готовы и к труду, и к обороне.
          Прикрыв голову и зажав нос,  из  которого хлестала кровь, я пытался апеллировать к Беловежским соглашениям, что только придало задору резвящимся.   
          Уворачиваясь от ударов, подпрыгивая от нестерпимой боли и поскуливая,  я  никак не мог понять, чьи  же это кулаки: российские или украинские? Одно было ясно,  кулаки были советскими,  в этом не было никаких сомнений.
          Наконец, земля под ногами закружилась и бросилась мне в глаза, я почувствовал, что  падаю.
          - Стойте! Оставьте его!  - раздался  чей-то отчаянный голос. – Я кажется, понял в чём дело!
          Меня отпустили  и поставили на ноги. После того, как меня  почистили и помыли, меня отвезли  в довольно странное заведение. Колючка на заборе, КПП и решётки на окнах говорили о том, что это режимный объект и что шутить здесь со мной не собираются.
          Оформили меня быстро. В приёмном покое маленький лобастый человечек с добродушным вниманием повторно прослушивал мою лекцию. Поддакивая мне ежеминутно, протирая полой халата очки и близоруко щурясь, он время от времени кивал  медсестре, и та стремительно заполняла какие-то бланки.
          - Эээээээ, молодой человек, вы здесь в безопасности, вы окружены друзьями. Вам нечего бояться…  - Человечек бросил укоризненный взгляд на моих сопровождающих. – Вы побудьте здесь с Танечкой, а я сейчас, я мигом! Танюша, побудьте с молодым человеком, тем более не на все вопросики он вам ответил…Пообщайтесь…
          Взяв под локти моих конвоиров, человечек выставил их из помещения и, послав мне ободряющую улыбку, вышел вслед за ними.
          - Вы что, с ума посходили?! – загремело через дверь.  – Вы что не видите, что он не в себе?! А если я в местком напишу?! А если вас по партийной линии «пропесочат»?! Тогда, как?!
          Я сидел на кушетке, шмыгая разбитым носом, смотрел на миловидную медсестру и сквозь матовую дверь приёмного покоя, слушал нравоучительную тираду о том, как нехорошо, недопустимо поднимать руку на сумасшедшего…