Рапух. Часть 3 глава 4

Тусклый свет пещерных мхов вызывал у Тихона раздражение и жгучее желание вернуться. Он чуть не пожалел о том, что вызвался идти сюда, ползком пробираясь сквозь узкий вход. Но присутствие Ганны вселило в него уверенность в положительном исходе их мероприятия. Он соглашался с ней, что пещерные истории в его жизни имели лишь выдуманную сторону. И, по меньшей мере странно то, что, побаиваясь их в реальном мире, он много раз посещал подземные «хоромы» в своих фантазиях.

Второй раз он захотел домой, когда выяснил, что Старейший не может услышать своего человека из недр этого, малоприятного вместилища его детских страхов. Стало совсем не весело. Хорошо ещё, что эликсир, имеющийся у его напарницы, так замечательно прогнал из головы темноту навязчивых мыслей.

Озеро он нашел почти сразу. Оно будто притягивало его. Прямо как в том сне… И понять то, что оно и есть та самая дверь, ведущая в логово Гротеня, тоже оказалось не сложно.
Только вот, когда Ганну это самое озеро затянуло в свои липкие глубины, он испугался. А чуть погодя и её внереал, вырвавшись из его руки и крикнув непонятное слово «марь», тоже нырнул туда. И богатырь остался совсем один.

Детский дом дал Тихону многое. Там он привык терпеть, стараться все и всегда делать по максимуму, и никогда не говорить «никогда». А  Крыло Даждьбога научил его признавать свои слабости. И именно там искать и находить подсказки к их преодолению.

А это пещерное озеро... Подобные чувства Тихон испытывал лишь дважды. В ночь, когда умерла его няня. И тогда, когда обнаружил в книжном киоске журнал с темными сказками своей Ирины. Но, тогда с ним был Старейший…
Старейший! Вот кто должен помочь его друзьям! Тихон вскочил и со всех ног помчался туда, откуда они с Ганной пришли. Быстрее, быстрее… Только бы успеть...

Но вдруг, навстречу ему, с пола и стен роем налетели мелкие противные мошки. Они облепили лицо, руки, шею… Любая брешь, имеющаяся в одежде Тихона, давала им возможность пролезть вовнутрь и впиться в кожу человека. И с каждым шагом богатыря их становилось все больше и больше.
Дошло до того, что противные насекомые, садясь друг на друга, уже не могли добраться до своей цели. А только отваливались под своим весом под ноги бегущему.
Тихон, в ответ на это, только все больше ускорялся. И улыбался про себя. Испугать бывшего егеря москитами — все равно, что натравить на крокодила колибри! А раз враг так старается его удержать, значит он все делает верно! И нужно выходить к свету как можно скорее!

- Ждите меня, друзья мои, я иду! - повторял он про себя, с не богатырской прытью несясь вперед. То, что они с Ганной прошли за три часа, он преодолел менее, чем за час.
Вылетев из колодца, словно пробка из бочки с квасом, Тихон немедленно воззвал к своему внереалу. Тот, судя по ощущениям Тихона, находился где-то южнее. Отозвался Крыло Даждьбога почти сразу же.

- Мои друзья пропали! - мысленно крикнул Тихон.
«Я чувствую, что они живы, - ответил Старейший. - Жди здесь, а я постараюсь найти их и помочь».
Носитель Крыла Даждьбога на мгновение замер. Богатырь понял, что Старейший пытается определить местонахождение Рапуха. Но вот клюв цапли повернулся на восток. Птица взмыла ввысь. Сосредоточившись, Тихон увидел глазами Старейшего, как белая цапля вошла в светящееся кольцо. И как, остановив вращение светового потока, вылетела наружу. Внизу Тихон увидел то самое карстовое озерцо, о котором ему рассказывала недавно Ганна.
- Голубое озеро, - прошептал он.

Старейший завис над водной поверхностью, всматриваясь вглубь. Сначала там было тихо. Но вот, где-то внутри водяного «колодца», появилось слабое свечение. Оно то чуть приближалось, то снова погружалось ниже.
- Что это? Это они? И что-то не дает им всплыть… Темная магия не пускает… - понял Тихон. - Да что ж делать то!
Богатырь даже стукнул кулаком по крышке колодца, на которой сидел до сих пор. Пустота отозвалась гулким эхом.

«Мне нужны твои богатырские силы, Тихон! - услышал он голос Крыла Даждьбога. - Помогай!»
- Как? - изумился Тихон. - Я же не там, а тут!
«Не страшно, тяни!»
И Тихон увидел, как в воды озера уходит светящаяся нить. А в воздухе, рядом с ним, повисает её противоположный конец.
«Сейчас. Ещё совсем чуть-чуть… Нить уже почти коснулась их… - говорил Старейший. - Они достали её! Тяни, человек!»

Богатырь схватился за нить. Намотал её на руку и, упершись ногами в крышку колодца, дернул. Раз, другой, третий… Нить, врезавшись ему в ладони, стала нагреваться. Но Тихон не сдавался. Вспомнив все, чему учил его Старейший, Тихон перебрал все самое светлое и хорошее, что происходило с ним в жизни. Нянечку… Знакомство с Иришкой… И то, как просветлял сок Темной лозы на берегу Финского залива, когда собирался спасать её… И тут его осенило.

- Точно! - воскликнул он. - Так!
Набрал полную грудь воздуха, и негромко, но твердо начал читать своего любимого Вадима Шефнера:

«Словом можно убить,
Словом можно спасти,
Словом можно полки за собой повести…»

Вкрадчиво выговаривая каждую буковку, Тихон повернулся к колодцу спиной. Закинул тонкую светящуюся нить на плечо и уперся широкими ступнями в землю. Напряжение все возрастало. Ладони его уже не просто нагрелись, а пылали, словно в них налили расплавленного свинца.

Но вот нить подалась. Вначале очень тяжело. Потом все легче, легче... Тихон шагнул вперед. А свет, выбивающийся из глубин, засиял ярче. Вскоре богатырь разглядел ярко-желтый пузырь, висящий на его нити. Внутри, к его огромному облегчению, сидела Ганна, держащая в обеих руках по огоньку. Или…
- Один точно Рапух, - понял Тихон. - А кто же второй? Неужели у неё получилось? Невероятно!

Нить пошла совсем легко. Тихон, разогнав пузырь, буквально выдернул его из воды. И тут в дело вступил Старейший. Цапля обняла светящуюся сферу крыльями и, не дав лопнуть, внесла в световое кольцо. Уже через минуту вся эта компания, мокрая, слегка пахнущая тухлыми яйцами, но абсолютно невредимая, оказалась возле Тихона.
Световая нить, исполнив своё предназначение, испарилась. А друзей вдруг накрыл, и отгородил от внешнего мира небольшой прозрачный купол.

«Так будет лучше» - сказал Раду.
И все поняли, что это он сделал его.
«Все правильно, - кивнула белая цапля. - Пусть всякий проходящий видит то, что ему привычно увидеть здесь. А нам будет спокойнее».
- А так будет еще спокойнее, - сказал Тихон, возвращая на место крышку злосчастного колодца.

«Неужели я снова ощущаю твой свет, брат мой!» - воскликнул пестрый внереал, приблизившись к носителю Старейшего.
Цапля утвердительно кивнула и тряхнула белоснежными крыльями.
Из под одного из них плавно вылетел первый внереал. Ганна принялась его разглядывать.

Крыло Даждьбога имел абсолютно белое опахало. Тонкое и ажурное. Словно связанное руками мастериц ГаРа. И глянцевую, светящуюся мягким золотым отблеском ость. Точно таким же оказался и цвет его глаза. Золотое пламя в нем мерцало и переливалось, завораживая собеседника.

«Я верил в то, что ты жив! - сказал своему брату Крыло Даждьбога.
Оба человека, затаив дыхание, наблюдали за встречей двух первых внереалов. Рапух, перелетев на голову своей подруги, тихо улегся в ежике её волос.

«Давай-ка сначала сделаем кое-что…» - сказал Старейший и, встопорщившись, пустил в сторону Раду световой шарик.
Прикоснувшись к нему, пестрый внереал вытянулся в струнку и, замерцав, вдруг закрутился, размножаясь. Вот облачко перьев, возникшее вокруг Раду, отделилось, вылепило тельце, голову, крылья... И в воздухе зависла пестрогрудая, с длинным острым клювом птица.

- И правда, дрозд — рябинник! - шепнул Ганне на ухо Тихон. Ганна в ответ улыбнулась и согласно моргнула.
«И как же ты оказался в логове Гротеня? - спросил Крыло Даждьбога своего брата.
«Я помню, как моего носителя поймал Карвот», - начал рассказ Раду.
«Как раз это-то мы уже знаем», -  услышала я голос Рапуха.
- Т сс-с… - приложила я к губам палец.

Рапух замолчал.
«Очнулся я лишь на мгновение, - продолжил Раду. - Тогда, когда меня вытащил из его объятий Гротень. Он утащил меня в какую-то черную липкую воронку. Там я опять потух. А очнулся — увидел Ганну и Рапуха».

«Все понятно. Гротеню нужно было заполучить что-то, имеющее дар воспроизведения себе подобных… И он, не имея своего, решил воспользоваться твоим… - печально сказал Крыло Даждьбога. - Гротень вживил тебя в плоть своего творения. И почти два века Темная лоза расселяла по Земле своих двойников, пользуясь этим.
«Но я не мог...» - растерянно опустился к траве Раду.
«Я не виню тебя, - коснулся его Старейший, последовавший за братом. - Любой из нас, ослабев, мог попасть на твоё место.

Оба пера снова поднялись на уровень глаз сидевших на крышке колодца людей.
Дрозд опустился на куст репейника рядом с цаплей Старейшего. Птицы коснулись друг друга крыльями. Ганна, взглянув на них, тихонько вздохнула и разочарованно прикусила губу. Тихон, наблюдавший за реакцией своей напарницы, понял, что она перестала слышать голос Раду.
А пестрый внереал, воссоединившись со своим носителем, стремительно взвился ввысь прямо сквозь маскировочный купол.