Хранительница старины

В центре нижегородского села Теплово, протянувшегося на полторы-две версты по течению никогда не замерзающей реки Тёша, в избе из массивных бревен, построенной в позапрошлом веке вдоль старинного Муромского тракта, жила Татьяна Андреевна, хранительница старины. А познакомили нас потому, что она заслуженно считалась «достопримечательностью» села.

Некоторые стороны жизни Татьяны Андреевны одновременно удивляли и восхищали её современников. Но самым впечатляющим поступком для односельчан казалось в те годы то, что Татьяна Андреевна спокойно и рассудительно отказалась получать положенную ей, по закону, пенсию по возрасту. Имея достаточный трудовой стаж, все необходимые документы, полную готовность районной администрации исполнить свой гражданский долг и обеспечить ее социально и материально за самоотверженный труд на благо Родины в течение нескольких десятилетий, Татьяна Андреевна сама не захотела принимать от государства ежемесячные денежные выплаты. Более нелепого и абсурдного поступка ее земляки даже и представить себе не могли!

С тех пор каждый месяц, когда в село привозили из райцентра деньги для выплаты пенсий, многие сокрушенно вздыхали, представляя себе, какая сумма опять оказалась невостребованной и сердце их сжималось от бессильной тоски. Однако это был личный выбор Татьяны Андреевны, глубоко осознанный и непоколебимый. Она сразу заявила всем, что недостойна получать деньги от государства «за просто так», не работая, и будет кормиться сама, трудом своих рук до конца жизни, «как люди жили в старину».

Татьяна Андреевна родилась и прожила всю жизнь в одном и том же традиционном крестьянском доме с примыкающим хозяйственным двором под единой крышей, которые построил отец, Андрей Иванович Жуков. В 2010 году крыша над сараем провалилась от ветхости, но дом остался стоять прямо.

Еще один выбор Татьяны Андреевны, сделанный в молодости, отличал ее от многих других женщин. Ей было 18 лет, когда ее жених, служивший на флоте, «сложил свою голову» на фронте Великой Отечественной войны. И тогда эта красивая, энергичная и привлекательная девушка решила, что больше никогда не выйдет замуж, будет верной ему до конца жизни, и, не смотря на новые предложения, сознательно обрекая себя на одиночество - сдержала свое слово.

 Оставшись одна в доме после смерти родителей, Татьяна Андреевна сама, пока еще были силы, помимо работы в колхозе, вела настоящее традиционное крестьянское хозяйство: держала корову, пахала огород, собирала в лесу ягоды и грибы. Запасая сено на зиму, летним ранним утром выходила на окрестные луга за рекой Тёшей с косой на плече и подолгу, «без устали», работала до вечера. На земельном участке под местным названием «усад», расположенным сразу за домом, сажалась картошка – второй хлеб местных земледельцев. И ежегодно и картошки, и лука, и морковки вырастало так много, что одной всего не съесть, и корова ежедневно давала такое изобилие молока, что избыток продуктов приходилось возить на рынок в районный центр Кулебаки. Благо, автобусная остановка располагалась рядом с домом. Это давало возможность для Татьяны Андреевны накапливать дополнительные денежные средства, которые аккуратно складывались на сберкнижку.

Сразу после выхода на пенсию с начала 1980-х годов, она начать путешествовать, ездить в паломнические поездки, ненадолго оставляя любимую корову под присмотром племянницы, обычно осенью и зимой, когда полевые сельские работы на время приостанавливаются. Поездки были в Киев, Почаев, Санкт-Петербург. Она особо почитала святую Ксению блаженную, поэтому потом часто вспоминала город на Неве.

Третий неординарный поступок, к которому с пониманием и уважением отнеслись местные жители, Татьяна Андреевна совершила в 1989 году. В этот год владыка Горьковский Николай (Кутепов) благословил вновь возобновить службы в Свято-Троицком храме села Теплово, после более чем полувекового перерыва. Понадобились средства для благоустройства храма, на приобретение жилья для священника. И Татьяна Андреевна, никогда не получавшая пенсию, недолго думая, сразу отдала все деньги, которые были у нее были на сберкнижке без всяких оговорок, «просто так», нисколько не заботясь о том, что это может, выражаясь современным языком, «повредить ее бюджету».

 Всё, что было накоплено за всю трудовую жизнь, она пожертвовала на восстановление храма. А сумма было немалая для тех лет, несколько тысяч рублей, даже автомобиль «Волга» можно было купить тогда на эти средства. Сразу после открытия храма, Татьяна Андреевна принесла туда большую, написанную на холсте, особо чтимую икону «Утоли моя печали», которую в селе чаще называют просто - «Утолима».

Икона была написана во второй половине XIX века и украшена «сребропозлащённой» ризой. Это редкое сейчас старинное слово – «сребропозлащённая» - означает, что драгоценная риза была изготовлена из серебра с изящной ювелирной обработкой и покрыта позолотой. Денежные средства на серебряную ризу высокохудожественной работы собирали в 1880-е годы все жители села.

В 1922 году драгоценную ризу уполномоченные на то органы изъяли, а икону без ризы бережно, с риском для жизни, спрятали жители села. В течение 35 лет хранительницей святыни была Татьяна Андреевна Жукова. Когда возраст Татьяны Андреевны стал приближаться к восьмидесяти, куда-то стала исчезать крепость рук и ловкость движений, особенно в работе с косой при заготовке сена и пришлось расстаться с коровой. Но ближние – соседи и знакомые, приносили ей и молоко, и творог, а подчас, и просто тарелку супа и кусок хлеба или пирога, наверное, помня о том, что раньше она всегда делилась с другими всем, чем могла.

Тогда –в начале 2000-х годов, стадо «буренок» в селе было еще довольно большое, многие женщины сохраняли необходимую сноровку и желание держать скотину, а мужчины имели достаточно сил, чтобы справиться с заготовкой кормов на всю зиму. Теперь Татьяна Андреевна нередко сидела у теплой печки в своей избе, где сохранялись, как в старину, все особенности древнего крестьянского убранства и глядела в окно с видом на белокаменный Троицкий храм. А к Татьяне Андреевне все чаще начали приходить люди, чтобы только поговорить с ней, услышать ее советы, узнать из ее рассказов, простых и назидательных, как люди «жили в старину».

Несколько раз в год, с трудом оторвавшись от московской суеты, мы приезжали в это село, расположенное по Муромской дороге между Дивеево и Муромом, и я нередко тогда думала, что прежде всего, приехав в село Теплово, хочется увидеть Татьяну Андреевну, поговорить с ней и тогда все помыслы как-то приходят в порядок и в душе наступает покой. Формулировала мысли свои Татьяна Андреевна всегда ясно и точно, без всяких прибауток, ценя каждое сказанное слово. Всегда спокойная, здравомыслящая, доброжелательная без мелочной угодливости, Татьяна Андреевна могла служить примером народной мудрости.

Однажды мы решили попробовать посадить на своем участке, который весь зарос травой и давно не обрабатывался, картошку, лук и приступили к реализации задуманного. Когда Татьяна Андреевна узнала об этом, то решила сделать мне подарок. Она начала настойчиво уговаривать обязательно взять для посадки пару ведер именно той картошки, которую она сама вырастила. «У меня очень крепкая, крупная картошка, ничем не болеет, – объясняла она, – ты не пожалеешь». Признаюсь, мне очень хотелось взять картошку именно у нее, не глядя на то, что посадочного материала наблюдался избыток. Казалось, что это самое обычное растение может приобретать особый смысл и сокровенное значение, будучи выращено ее руками. Однако ветхая шаткая лестница, ведущая в подвал под домом, где хранились запасы, казалась непреодолимым препятствием и несколько волновала своей неустойчивостью. Не обращая внимания на мое замешательство, хрупкая Татьяна Андреевна быстро и легко спустилась по лестнице вниз в глубокий подвал и вскоре протянула мне оттуда, снизу, на вытянутых руках, два больших 10-литровых ведра с картошкой.

Последний подарок, который я получила от Татьяны Андреевны был столь значителен, что о нём стоит вспомнить особо. В тот год в начале осени, поступив на певческие курсы при школе св. князя Владимира, мне хотелось хоть немного постичь искусство московского обиходного церковного пения. Петь я не умела, но полагала, что там научат. Процесс обучения сразу опрокинул все мои наивные представления о примитивности этих занятия. Речь идет не об уроках вокала, а о том безграничном объеме знаний, которые нужно впитать, чтобы хоть немного понимать смысл и содержание церковных служб и песнопений, получить представление о богослужебном Уставе, чтобы только почувствовать, какой колоссальный культурный потенциал, выработанный лучшими умами человечества, определяет вековые традиции народа.

Высшее техническое образование в институте, кропотливая многолетняя работа по написанию диссертации на право называться кандидатом наук, вдруг показались всего лишь мелкой песчинкой в этом океане мудрости. Накануне лета началась подготовка к экзаменам в школе св. князя Владимира. После долгих месяцев кропотливой учёбы, стало понятным, что у меня нет знаний, чтобы сдать экзамены. Решив просто уйти, не получив диплома, т.к. недостойна на него претендовать, почти ничего не успев усвоить из программы, я попыталась отказаться от сдачи экзаменов. Но директор школы Марина Леонидовна резонно заметила, что процесс сдачи экзаменов это, по – сути, продолжение учебы, необходимый ее этап, и за время экзаменационной сессии каждый, как правило, много чего узнает нового. Так оно и оказалось.

Экзамены обычно начинались в пять часов вечера, поскольку школа была вечерней. Но когда наступил последний день перед заключительным экзаменом по Богослужебному Уставу, я начала склоняться к мысли, что не пойду его сдавать. Дело в том, что преподаватель предупреждал нас, чтобы мы хорошо ориентировались в литературе, которая используется при составлении порядка служб и последовательности песнопений и обязательно имели четкое представление о необходимых источниках. Но одну из самых важных книг – «Ирмологий» я толком не успела даже посмотреть и купить ее в книжном магазине, в последний момент, не смогла.

Время для подготовки в день сдачи экзамена стремительно приближалось к завершению, стрелки часов показывали три часа дня. Я сидела за столом, заваленным учебниками и конспектами, все более укрепляясь в мысли не идти сдавать этот предмет, не имея точного представления о книге «Ирмологий». И вдруг в это время раздается звонок в дверь, в квартиру входит наш родственник, только что подъехавший прямо из нижегородского Теплово. Неожиданно сразу, без предварительной беседы, он протягивает мне светлый с «деревенскими» цветочками узелок, завязанный из старинного женского платка и произносит: «Эти книги на церковнославянском языке тебе передала в подарок Татьяна Андреевна. Она говорит, что настолько ослабло зрение, что трудно стало читать». В тяжелом узелке лежала целая стопка старинных книг. Развязав узелок, прочитала название первой из них: «Ирмологий». Это был фолиант из сафьяна с тиснением, издания 1888 года. Оставался еще целый час перед экзаменом после получения такого необычайно ценного подарка, доставленного в Москву из Теплово в самые решающие мгновения времени.

Спустя полгода на Тёпловском погосте хоронили Татьяну Андреевну всем селом в день святого апостола Андрея Первозванного, небесного покровителя ее отца. Дорога от храма до кладбища, по которой проходила процессия с крестом впереди, была расчищена от снега и устлана хвойными ветвями. А на крышу дома, где жила Татьяна Андреевна, откуда ни возьмись, прилетело в это время множество птиц – целая стая голубей. В этот день, находясь в городе на Неве, мы заказали ранним утром панихиду в Никольском Морском соборе и на Смоленском кладбище у св. Ксении блаженной.

Только сегодня, когда прошло несколько лет после смерти Татьяны Андреевны, начинаешь спокойно рассуждать о тех причинах, которые, возможно, побудили ее отказаться от пенсии. Может быть, пример жизни Татьяны Андреевны говорит нам сегодня о чем-то очень важном, что нам еще не под силу понять?

Сколько трагедий и переживаний, которые близки, знакомы и, «до боли», понятны многим из нас, связано с этим волнующим «магическим словом» – пенсия. То ее дают, то не дают, то уменьшают, то задерживают, а потом оказывается, что ее и вообще-то ни на что не хватает!

В давнем прошлом, одним из признаков «духовного подвига», особых качеств подвижника благочестия, «блаженного», считалось то, что человек добровольно отказывается от чего-то очень необходимого не ради себя, а ради Бога и не унывает при этом, продолжает жить, претерпевая голод и холод, как, например, св. блаженная Ксения Петербургская.

В наши дни понятия о том, что важно, что является необходимым для человеческой личности существенно изменяются в сознании многих. Когда медицина нередко рекомендует диету, жесткие ограничения в питании при ряде заболеваний, когда приходится отказываться от пищи при избытке продуктов; когда жизнь человека в условиях запредельного холода Антарктики и Арктики стала обыденностью, когда общепризнанно, что купание в ледяной воде бывает полезно для здоровья; когда стали популярны экстремальные виды спорта; когда с экранов телевизоров демонстрируются новинки моды в виде мятых лохмотьев, а соболиные меха, бархат и кружева представлены только на живописных полотнах прошлых веков, трудно кого-либо удивить рассказами о скудном питании и аскетической жизни древних подвижников. Совсем иное дело, когда речь идет о таком важнейшем понятии современности, как денежная пенсия. Все вопросы, связанные с ней, очень актуальны и постоянно стоят на повестке дня. Отказ от пенсии может рассматриваться только как крайне безрассудный, непостижимо страшный, немыслимо ужасный поступок в системе ценностей современной цивилизации.
И все же, вспоминая сегодня о Татьяне Андреевне Жуковой, невольно начинаешь уважать ее способность прожить жизнь так, чтобы ни у кого ничего не требовать, ни на что не обижаться и делать то, что в твоих собственных силах.

Сентябрь, 2018 год