Полина и Зоя

Стояла ужасная жара. Обещанные прогнозы о скорых дождях и грозах не сбывались. Полина Геннадиевна, расправляла шланги, настраивая систему набора воды из колодца, вырытого еще в давние времена рядом с ее садовым участком. Сейчас люди стали жить богаче, почти на каждом участке пробурены скважины. Старый колодец забросили. Вот, Полина Геннадиевна и подумала, а зачем ей скважина, коли рядом колодец. Она опускала на дно колодца насос, включала его кабель в розетку, и по шлангам бежала живительная влага, наполняя баки, бочки. Холодная вода должна согреться, чтобы потом поливать грядки и разные растения.

Систему бочек, баков, работающих по принципу сообщающихся сосудов, соорудил еще Аркадий, ее бывший муж, выдумщик. Сильный, крепкий был мужик, никогда не болел, хотя по возрасту вышел на пенсию, с ним жилось беззаботно, и вдруг пришло несчастие: упал, случился инсульт, и через неделю умер. Перебирая поливочные шланги, Полина часто вспоминала мужа. Раньше ведь эту работу делал он, она занималась только грядками. Муж, словно чувствовал свой уход, спешно завершил строительство садового летнего домика, соорудил веранду для отдыха с длинным столом и лавками, где они принимали гостей. И, вот, сейчас она осталась одна. Одна в трехкомнатной приватизированной благоустроенной квартире. Даже поговорить не с кем. Сыновья Тимка и Семка женились, живут отдельно. Конечно, иногда приходят, проведать мать, иногда она к ним зайдет. А в основном – одна. Тяжело зимой. Летом спасает сад, работа, новая забота, да ведь и люди рядом. И не молодая, работать не легко, годы перевалили за семьдесят. Среднего роста, плотного телосложения, волосы прямые светлые, широко раскрытые глаза с зеленой радужной оболочкой доброжелательно глядели на собеседника. 

Неожиданно раздался звонок мобильного телефона. Полина, не торопясь достала его из кармана, ответила:
– Да.
– Полина, здравствуй, это Зоя. Ты в саду?
– Да, Зоя, в саду.
– Я стою около калитки сада, впусти меня.
– Жди, иду.
Полина поспешно свернула свои дела, пошла к калитке. Это не далеко, метров около восьмидесяти. Вскоре женщины пришли на участок. Зоя Васильевна шестидесяти лет, небольшого росточка, склонная к полноте, со светлыми волнистыми волосами на голове, в руках несла тканевую сумку и говорила:
– Я подумала, в такую жаркую погоду надо сидеть где-нибудь в тени на природе. Не работать же! Вот, и вспомнила про тебя. Зашла в магазин, купила бутылочку виноградного вина, немного колбаски. А, может быть, тебе что-нибудь помочь надо?
– Ну что ты мне поможешь? Иди на веранду, накрывай стол, я скоро здесь управлюсь.
Закончив работу, Полина пришла на веранду:
– Ну, вот, я освободилась. Сорвала укропа и перового лука. Рассказывай, как хоть ты живешь, Зоя.
– Да, как? Забегала, вот, на работу, в наш отдел канцелярии. Интересовалась, не уволили ли меня. Весь год говорили о сокращении штатов. От стариков им надо избавиться. А молодые на такую зарплату не идут. А если придут, так их ведь надо учить. Уж очень хочется удержаться на работе. Я к ней привыкла. Пусть зарплата маленькая, но с пенсией-то можно жить. Ну, я уж налила, давай по рюмочке пропустим, может веселее будет.

Они выпили, закусили колбаской и хлебом с луком.
– О, какой красивый куст пионов распустился! Сколько их у тебя, этот белый, там розовый, а еще пурпурный. А там кусты с бело-синими бутонами, это, наверное, ирисы, – с восхищением любовалась Зоя.
– Когда мы купили этот садовый участок, – пояснила хозяйка, – цветов тут было мало, как у всех вишня, смородина, яблони, сливы, облепиха и другие разные кусты. Я решила заниматься цветами. Покупала разные многолетники, высаживала, ухаживала. Вишню, смородину выкорчевали, получился сад цветов, – с гордостью сказала хозяйка. Она вспомнила, как не легко было преодолеть сопротивление мужа. Часто ругались по этому поводу. Дети тогда учились в старших классах школы, и отец настаивал, что им нужны свежие фрукты и ягоды, а не цветы. И все-таки постепенно уступал, корчевал вишню. – Цветы меня радуют, и я с ними разговариваю, спрашиваю, чем им надо помочь.
– Хорошо тебе, – с завистью сказала гостья. – Собственная квартира есть и дети с внуками рядом, соскучишься, так собралась и съездила, повидалась. А я не сумела обзавестись квартирой, всю жизнь по общежитиям кантовалась, и дочка с внуком так далеко, что не вздумаешь поехать. Наша встреча возможна только по интернету, по вацапу.
– Как же ты дочку-то отпустила так далеко, – с участием спросила Полина.
– Как? Да вот так, – Зоя начала рассказ. Видать уж много боли на душе накопилось. – После окончания лесотехнического института Маша моя устроилась работать продавцом-консультантом в французский магазин Леруа Мерлен. Приняли ее в столярный отдел продавать древесно-стружечные плиты, пиломатериалы и другие столярные изделия. Работа оказалась по специальности, интересная, и зарплата приличная. Там познакомилась с французом Мишелем. Парень стал ухаживать, Маше, видать, нравилось. Потом познакомила меня с ним. Вести иностранца ко мне в общежитие постеснялась, организовала встречу в ресторане. Парень был любезен, внимателен, не жадничал. Видно, что был при деньгах. Во Франции у его родителей был большой дом и виноградники. Через полгода Мишель сделал Маше предложение, и мы снова встретились в ресторане. Я видела дочку счастливой. Пусть иностранец, но жить-то собирался здесь в России. И квартиру уже снял. Я благословила детей, дала согласие на свадьбу. А какая свадьба была. Мечта. Стали они создавать свою семью. Через год Мишеля отозвали во Францию. Вот тут-то я и запаниковала. Боялась, что потеряю дочку. Дети меня приглашали во Францию, да куда я поеду из своего общежития. Языка не знаю, народ чужой. Нет, я уж в бедности, но на своей Родине. Вскоре Маша родила сына, моего внука Жана. Недавно на связи со мной по ватцапу, Маша сказала, что муж ей изменяет, и она подала документы на развод. Вот, что я должна по этому поводу думать? По ночам плачу. – Зоя замолчала, борясь с эмоциями.

– Успокойся. Что ты можешь сейчас сделать, никак не поможешь. Думаешь у меня все хорошо? Нет. Взрослые сыновья порой выкидывают такие кренделя! Вот, вроде из одной семьи, из одного гнезда, а ребята разные. Младший заботливый, все для семьи, а старший живет в свое удовольствие. Однажды вечером Тимка привел домой девушку и заявил: «Папа, мама, мы решили пожениться.» Так нас огорошил, что мы с отцом потеряли дар речи. Сидим, молчим. «Ну, что вы молчите? Жить мы будем вот в этой комнате.» Отец первый пришел в себя: «Что ты нас спрашиваешь, коли уж все решил?» Вспоминать не хочется, и стыдно, обидно, и унизительно. Наш сын не захотел считаться с мнением родителей. Просто грубо поставил нас перед фактом. Свадьбу скромненько сыграли, стали жить в одной квартире. А вот, наладить контакт с невесткой Людой я никак не могла. Она почувствовала себя хозяйкой на кухне, и я ей уступила. Освобождала пространство, когда она на кухню приходила. Еду она готовила только на свою семью. А когда для меня освобождалось место, обнаруживалось, вся использованная посуда лежала в раковине немытая. Злилась, ругалась, но мыла посуду, и так до следующего раза.
– Людмила наша, – продолжала Полина, – имела юридическое образование, старалась жить по закону. Сразу после свадьбы потребовала, чтобы ее прописали в квартире. Мы сделали это, а потом сильно жалели. Она с Тимкой и года не прожила. Подала на развод. При этом оказалось, при разделе совместно нажитого имущества, она претендовала на часть нашей квартиры. Это ведь было в Советском Союзе, где квартиры находились в собственности государства. Как мы возмущались, были недовольны, но вынуждены заплатить отступные нашей невестке. Сейчас наши квартиры приватизированы, мы стали собственниками. Но в СССР квартиры давали бесплатно, теперь их надо купить. Вот ведь как случилось. Не зря говорят: «Маленькие дети – маленькие заботы, большие дети – большие заботы». Ну, вот, поплакались друг другу, словно легче стало.

– Поля, ты мне лучку и укропу немножко сорви, чтобы поужинать, да пора, пожалуй, домой в общежитие идти.
– Сиди здесь, я сейчас.
Поля обошла свои грядки, сорвала луку и укропу, принесла отдала гостье. Зоя уложила подарок в сумку.
– Ну, спасибо тебе за внимание, пойду я, пожалуй.
– Подожди, срежем еще букет пионов. В вазу поставишь, будешь радоваться, – сказала Полина. Она секатором срезала пять пышных бутонов и пошла проводить подругу до калитки.