Сам ты Философ!

               
                ***

     Не успел Евгений Эдуардович Чибисов переехать в Малые Лопухи, как тут же к нему прилипло прозвище «Философ». Он, собственно, и не обижался, так как являлся самым, что ни на есть, настоящим кандидатом философских наук. Как только местные про это узнали, тут же зашушукались. Мало кто из них имел чёткое представление о философии. Для большинства сельских жителей слово «философ» ассоциировалось с местными выпивохами, любившими подчас застолий порассуждать о жизни.

     Евгению Эдуардовичу оставалось несколько лет до выхода на пенсию, поэтому мужчина заблаговременно решил обзавестись домиком в сельской местности. После выхода на заслуженный отдых, он планировал на лето переезжать за город, а зимовать в столичной квартире с удобствами. На протяжении многих лет Евгений Эдуардович преподавал цикл философских дисциплин в одном из ведущих ВУЗов страны.  Супруга его, Ираида Игоревна, всю жизнь трудившаяся бухгалтером на мясокомбинате, в один из дней не выдержала занудства второй половины. После некоторых объяснений дама сбежала к сантехнику Цукерману.

     В последние годы супружеской жизни при слове «силлогизм» или «метафизика» у женщины начинала нервно трястись голова. Поэтому, как только между бухгалтером и сантехником пронеслась галопом «искра», Ираида Игоревна, не задумываясь, покинула профессорскую квартиру и перебралась в полуторную малосемейку к любимому. Даже привычка господина Цукермана, заключавшаяся  в поедании картошки со сковородки прямо в кровати, казалась женщине милой прихотью по сравнению с «Критикой чистого разума».

     Евгений Эдуардович отнёсся к уходу супруги спокойно и с пониманием. С ним оставалась та, которая не предаст никогда — его «Философия». А что ещё человеку, живущему своим делом, нужно? Правильно: домик в глубинке да уголок  для размышлений.

                ***

     Василий Иванович Капаев уже год как совместно проживал с Георгиной Аркадьевной Здыбай-Ногой. За это время Василий освоил элементарные правила гигиены, научился правильно есть вилкой, познакомился с чистой постелью и посудой, прочитал четыре книги. Предусмотрительная Георгина Аркадьевна первым делом дала почитать Васе «Мойдодыра». Как только Василий осилил Чуковского, сразу же перешёл на следующий уровень: «Обломов» Гончарова, «Три толстяка» Олеши и «На дне» Горького. Ежедневно педагог проверяла у своего Васеньки домашнее задание. Если тот был плохо готов, то ученик получал выговор и ограничение денег на карманные расходы. Капаев не спорил с женщиной: педагогу виднее, как нужно учить.

     И всё бы ничего, да по соседству приобрёл недвижимость кандидат философских наук Чибисов Евгений Эдуардович. Георгину словно подменили: женщина принялась наряжаться по несколько раз за день да возле зеркала торчать в два раза дольше…  Даже картошку полоть выходила она на каблуках и в бусах.

     Василий не сразу понял, что желание начистить «пятак» профессору, было вызвано элементарной ревностью. Поэтому, как только оно возникло второй раз, сторож решил тут же собрать внеплановое совещание с Демьяном и Григорием. Всё-таки у тех был длительный  опыт семейной жизни.

— Да-а, Иваныч, плохи твои дела! — тяжко вздохнул Григорий, выслушав товарища. — А, может, этого «философа» того, припугнуть маленько? Мол, так и так, чужое брать нехорошо, а?
— А чего его припугивать?! Пройтись по ушам мухобойкой, да и дело с концами! Нечего с этим грамотеем церемониться! — поддержал братву настоящий друг Демьян. — Могу дать свою мухобойку. У меня — хорошая, специально против слепней сделана. Ты же, вроде, говорил, что он очкарик?!
— Нет, мужики, бить нельзя: можем прибить. В тюрьму не хочется. Вы видели этого долговязого, сутулого дистрофика? Тут надо по-умному поступить. Было бы неплохо, чтобы Гера сама нос скривила и разочаровалась в нём.
 
     В этот момент к колодцу за водой вышла Авдотья.
Подойдя ближе к гоп-компании, женщина поздоровалась.
— Слышь, Авдотья, ты вроде баба неглупая… Может, ты можешь пояснить, что такое «философия»? — с надеждой в глазах обратился к ней Василий.
— А у Аркадьевны своей  постеснялся спросить, чтоб дураком не выглядеть? — сразу в лоб задала встречный вопрос Авдотья.
— А чего это сразу постеснялся?! Мне вот только сейчас пришло в голову тебя спросить об этом. Так что скажешь? — принялся оправдываться Василий Иванович.
— Не заливай, пожалуйста! Уже все Лопухи в курсе, что у тебя глазья кровью наливаются при виде Евгения Эдуардовича. Очень, замечу, уважаемый человек он. У внука моего преподавал философию в университете и помогал готовиться Игорьку нашему к аспирантуре. Не обижайся, Вася, но тебе, чтобы тягаться с Чибисовым, для начала надо с выпивкой завязать. Ваш уровень философии — это ор членистоногих в пьяном угаре. А ТАМ нужно соображать, для чего нужна здоровая голова и ясный ум! — провела краткий ликбез Авдотья и принялась набирать воду.
— Тоже мне профессия! — сердито огрызнулся сторож. — Я понимаю ещё — «комбайнер», «инженер», «продавец»…, а что это за специальность «философ»?!
— Всё ты верно говоришь, Иваныч! — поддержал в очередной раз товарища Григорий. Такой профессией только врагов проклинать: «Чтоб ты стал философом!» А, если уж по правде, то мы с Демьяном гораздо больше философы, чем тот дрыщ с указкой. Правда, Демьян?
— Да ну тебя! Сам ты философ! Чур меня и всех нас от такой напасти!
Проходя в сторону своей калитки, Авдотья сжалилась и решила подсобить слегка сторожу.
— Вася, совет дам тебе. Даже не совет, а мудрость восточную одну подскажу. Держи, Василий, друзей близко к себе, а врагов ещё ближе. Понятно, что делать нужно?
— Не понял. Поясни, Авдотья, пожалуйста! — растерянно пролепетал Василий.
— Итить твою налево, Вася! Он точно уведёт твою м-м Георгину. Срочно завязывай с вредными привычками! Подружись с ним! Другом стань ему! Так понятно?
— Это ещё зачем? — уставился в недоумении сторож.
— Да затем, Василий, что у товарища женщину он уводить не станет! А так понятно?
— Ты смотри! А чего это я сам не додумался?!

                ***

     Как говорят в народе: на ловца и зверь бежит. Через пару деньков в гости к Василию и его спутнице жизни пожаловал Евгений Эдуардович Чибисов собственной персоной. Уважаемому новосёлу потребовался шуруповёрт, который он очень рассчитывал взять взаймы у соседей.

— Ты, это, сосед, всегда без стеснения говори, чем тебе надо помочь. Могу гвозди дать с молотком, пилу, топор… А вот на шуруповёрт я ещё не заработал, — помня ценный совет Авдотьи, лисицей Патрикеевной прикинулся Василий.
— Всё названное и у меня имеется. А вот помимо шуруповёрта нет у меня ещё и коровы. Завести я её вряд ли смогу: осенью придётся покидать Малые Лопухи и ехать в город. А бурёнку куда? Посему хочу поинтересоваться: можно ли покупать у вас молоко? Мне много не нужно, но жить без молока не могу.
     Услышав просьбу «философа», Капаев обрадовался и понял, как эту профессорскую нужду использовать с выгодой для себя.
— Евгений Эдуардович, конечно, мы можем вам продавать молоко. И столько, сколько вам нужно! — инкрустировалась в мужской разговор Георгина Аркадьевна.
Василий Иванович глянул на неё сердито, но данный взгляд остался незамеченным: Георгина уже парила высоко над облаками, в то время как Василий со своим взглядом находился где-то далеко внизу.

     Сторож попытался взять себя в руки и сделать соседу взаимовыгодное предложение, которое заключалось в следующем: в Малых Лопухах, как и в любой деревне, домашний скот выпасался поочерёдно. То есть бурёнки со всех усадеб собирались в одно стадо, и каждый день выпас крупно-рогатого скота  брала на себя одна из семей, имеющая у себя на подворье молочную кормилицу. Целый день с утра до вечера нужно было заниматься выпасом коров, предварительно заведя их на луг.
Вот-вот подходила очередь сторожа Капаева пасти коров, а он как раз в тот же вечер должен будет приступить на ночное дежурство. Вот Василий Иванович и хотел бы выспаться на лугу, в то время как Евгений Эдуардович за скотом присмотрит. А за эту помощь профессор ежедневно может рассчитывать на баночку молока. Разумеется, безвозмездно.

     Как ни странно, но господин Чибисов обрадовался данному предложению. Он давно мечтал на практике увидеть воздействие йодля на домашний скот. Теоретически животные реагировали на голос йодлера, начиная качать головами и звенеть привязанными колокольчиками. А так ли это на практике, он не знал. Запись йодля у него имелась на кассете. Также Чибисов обрадовался тому, что у него появлялась прекрасная возможность прочувствовать на лоне природы философию пасторали, иллюзию, так сказать, в реальности.
     В общем, соседи сумели договориться и, пожав друг другу руки, разошлись.
               
                ***

     Спустя несколько дней, Евгений Эдуардович Чибисов в полной боевой готовности с рюкзаком за плечами стоял в ожидании соседа Василия у своей калитки.

     Ровно в шесть утра сорок пять рогатых голов дружным стадом направились на луг в сопровождении двух пастухов и одной собаки. Немецкая овчарка Цезарь был в полном восторге от того, что его освободили от привязи, и он мог гоняться за бабочками, стрекозами и коровами на лугу. Собаке было только три года, и присущей этому возрасту резвости оба пастуха могли только позавидовать. Цезарь понимал своего хозяина с полувзгляда. Если нужно было развернуть с неверного пути какую-либо заплутавшую бурёнку, тёске древнеримского полководца не нужно было повторять два раза. Он делал это моментально, словно понимал русский язык как свои гав-гав.

     Для сельских жителей никогда не было секретом, что качество пастбища напрямую влияет на состояние и количество молока. Если стадо отогнать на выгоревший на солнце луг, где животные будут подбирать остатки сухой травы, или запустить их в заросли чертополоха с ракитой, то вечером, в лучшем случае, голодное животное даст половину ведра молока. В худшем — пару кружек.

     Василий Капаев был хорошим пастухом. В день, когда выпасом занимался сторож, коровы с трудом тянули вымя домой. На следующий день хозяйки Васю всегда благодарили. Василий Иванович знал места с хорошей сочной травой, куда никогда не ленился пригонять стадо. Там же рядом протекала река, и шумел хвойный лес. В общем, «ол инклюзив» полный или пастбище пять звёзд. Единственным минусом было то, что до «шведского стола» добираться нужно было на минут двадцать дольше обычного.
 
     Когда, наконец, стадо было на месте, Василий принялся пересчитывать парнокопытных. Повторил он это несколько раз, но всё равно одной коровы не досчитался.
— Что-то никак не пойму я, — побелевшими губами прошептал Вася, — куда подевалась одна корова? Было сорок пять с утра: я же стоял и считал. А сейчас — сорок четыре. Может, домой вернулась одна какая-то бестолковая. Ты, профессор, в общем, смотри за этими. Можешь не бояться: они сейчас будут топтаться на одном месте. Уже знаешь, как управлять Цезарем. Откликается на «Аве Цезарь*». Не знаю, что это значит, но без «Аве» не сдвинется с места. А я сбегаю в деревню по сокращённому пути.
— Василий Иванович, идите обратно по той же дороге, которой мы двигались сюда, — порекомендовал Чибисов. — Коровы являются социальными животными, и стадный инстинкт у них является одним из основным.  Они испокон веков стараются держаться вместе с целью снижения риска гибели и уменьшения вероятности того, что хищник увидит отдельное животное и возьмёт след. Вряд ли корова вернулась домой, хотя они обладают хорошей памятью.  Скорее всего, в лесу застряла где-то. Может, случилось что-нибудь.
Услышав про хищника, Василий слегка побледнел.
— Только не это!  Ладно, будь по – твоему: побегу по тому же пути в обратную сторону. Может, ещё успею вырвать корову за хвост из волчьей пасти.

     Минут через сорок со стороны леса шагал довольный собой сторож, а впереди него ускоренным шагом топала рогатая потеряшка.
— Ты только представь, профессор, где эта пигалица была! Запуталась рогами в каких-то проводах. Хорошо, что хоть те были обесточенными, а то обошёлся бы нам говяжий шашлык в стоимость моего трактора. Но, слава Богу, распутал! — обращаясь как обычно на "ты", вещал сторож. — Так что не грех сейчас перекусить, а потом Иваныч поспит маленько, как мы и договаривались.
Евгений Эдуардович с видимым облегчением кивнул в знак согласия.

     Но во время перекуса напарники так разговорились, что Василий и думать забыл о запланированном дневном сне.
— Вот откуда ты, городской профессор, знаешь про коровий характер? — принялся рассуждать на сытый желудок Капаев.
— Эх, Василий, знаешь ли ты, что хорошая корова всегда на три головы выше плохого человека. В философии корова занимает не последнее место. Ещё Махатма Ганди, не стесняясь, признавался в поклонении коровам.  А был он виднейшим политическим деятелем и прославился своей философией ненасилия, — также перешёл на «ты» Евгений Эдуардович, тем самым проявляя дипломатию, как когда-то английская королева сделала это по отношению к Юрию Гагарину за чаепитием.
Василий с видимым интересом глянул на Чибисова и спросил:

— Профессор, раз уж у нас разговор сам зашёл про философию, то не мог бы ты мне объяснить в двух словах, что такое «Философия»? А то баба у меня образованная, а я вроде колоды дубовой при ней. Только попроще слова подбирай. Я ведь кроме школы нигде не учился.
— Хорошо, Василий, попробую. Философия  — нужная штука. Я её сравниваю с Золушкой, отделяющей чечевицу от бобов и гороха. Можно, конечно, сварить это всё вместе в одном котле, но есть невозможно. Даже уважающая себя свинья питаться этим не станет. А вот когда разделишь всё, приготовишь правильно, приправишь, как следует, то это уже совсем другое блюдо.
— Профессор, если можно, ещё попонятнее, — взмолился Вася.
— Ну, хорошо. Только у меня учёное звание рангом пониже. Я обычный доцент. Это, так, для порядка. Ты, Василий, ежедневно имеешь дело с философией, но просто не знаешь об этом. Вот ты жил длительное время один, а потом решил создать семью. А почему?
— Ну как почему? Женщина в доме — к чистоте, порядку и другим радостям. Мне что ли тебе, доценту, это объяснять надобно? — почему-то засмеявшись, произнёс сторож Капаев.
— Нет, Василий, мне можешь не объяснять. Как апельсин из долек, так и философия состоит из разных направлений. Твоё отношение с возрастом к собственному существованию изменилось. Ты хоть и поздно, но созрел для семейной жизни. Это и есть вопросы человеческого бытия, которыми озадачена такая область философии как метафизика. А, если быть уж совсем точным, то раздел метафизики — онтология, — пустился в подробные объяснения Чибисов, краем глаза наблюдая за реакцией напарника.
— Не смотри на меня так, профессор! Извини, не могу я тебя звать доцентом: ассоциации смешные с фильмом «Джентльмены удачи». Всё, можешь продолжать!  — вытянувшись на походном покрывале, инкорпорировал свой комментарий Василий Иванович.
— Вопросы человеческого счастья, добра и зла, справедливости, смысла жизни и многие другие морально - этические аспекты, которые вы любите обсуждать во время застолий — всё это волнует любого человека, независимо от уровня образованности и половой принадлежности. Каждый из нас рано или поздно задумывается о своём месте под солнцем. В общем, вопросы ценностей и морали изучает аксиология, раздел практической философии. Идём дальше. Если, к примеру, ты сейчас возьмёшь палку и ударишь Цезаря, то какой будет его реакция?
— Ну, ты даёшь, Эдуардович! Так хватанёт мой Цезарь, что вспомнишь всех матерей, что у тебя есть! Это же логично! Что тут непонятного! — смеясь, отреагировал Капаев.
— Конечно, логично! Так вот, логика также является одной из областей философии. Не знал об этом?
— Обалдеть! — по-детски поразился сторож.
— А вот то, что ты заинтересовался философией, проявил любознательность, то это уже можем отнести к другой области философии — эпистемологии. По той причине, что именно она занимается вопросами познания. Про критический анализ я даже вспоминать сейчас не стану: из-за Канта с его «Критикой чистого разума» мой брак развалился. Да и простым обывателям это ни к чему. Хотя, если заинтересуешься, то обращайся: история философии — мой конёк. Ну что? Немного прояснилось в голове? — под конец спросил столичный гуру.
— Ну, вот сейчас я понял.
Евгений Эдуардович продолжал лекцию:
— Вот ты, Василий, сидел над корзиной со смесью бобовых, а я сейчас всё взял да и разложил по разным вёдрам. И тебе стало всё гораздо понятнее. Вот так и философия. Это такая хитрая тётка, которая приводит наши мысли и в целом разум человека в порядок. А когда в голове порядок, то со всем остальным проблем тоже меньше будет.
— Слышь, профессор, а то, что баба заглядывается на другого мужика, это вопрос этики или морали? — угрюмо произнёс Вася.
— И того, и другого, Василий Иванович. Конечно же, это является этическим аспектом, точно также как и бытовое пьянство. Только прошу не обижаться, раз уж так пошёл у нас разговор.
 — Понял, не дурак! — после некоторой паузы грустно завершил беседу сторож Капаев.

     Разумеется, йодлем и философией пасторали уже в тот день никто не занимался. Зато Василий проникся глубоким уважением к новому соседу и обращаться стал исключительно на «Вы».

     Утром после дежурства сторож по обыкновению зашёл в магазин. Зинаида, даже не спрашивая постоянного клиента, поставила на прилавок любимый Васин напиток.
 — Убери это, Зина. Я не за этим пришёл. Рубашку с галстуком дай примерить те, что на витрине.

*В переводе с латыни  — Здравствуй, Цезарь!