Мыслеформа

Алла узнала тайну Антона на их первом свидании.
Вернее сказать, не то чтобы свидание в общепринятом букетном значении, а  совместная  романтическая прогулка. Если быть еще точнее, то о романтике очень хотелось думать Алле. Антон же мечтал о сексуальной составляющей встречи. Эта составляющая вовсе была не чужда и Алле, ибо только после спонтанного секса с Антоном, случившемся по поводу отключения электричества и задержки её  в зале после танцев, она безнадежно влюбилась, приросла, как моллюск к затонувшей шхуне. Неудобно, страшно, неожиданно в неприличном для страстей возрасте.
Как раз тот случай, когда знание о безнадежности подобных отношений, не спасло от соприкосновения с рабочей поверхностью граблей. Наступила. Антон был не свободен – это первое и был тренером по латино-американским танцам, так увлекающих множество представительниц прекрасного пола, - второе. Привлекать женщин – было побочным эффектом его профессии.


Решение о прогулке возникло неожиданно, во время бурного обсуждения прекращения общения на всех уровнях. Вселенная подбросила Алле стимул к разрыву: она была не единственной «подругой» Антона. Алла, не выбирая выражений, жестко и хлестко назвала все своими именами, не жалея и  не оправдывая себя тоже, и именно в этот момент она услышала от Антона его сексуальную фантазию об этой прогулке с нею и…. согласилась. Совсем от себя не ожидала столь противоречивого поступка. Но, если говорить о разрыве, то почему бы его не сделать запоминающимся? – так думала она.


Встреча произошла на следующий день. Антон с машиной ожидал Аллу на парковке ближайшего к её работе супермаркета. Выглядел он совсем не так, как на тренировках: светлые выгоревшие волосы спутаны, синих глаз не видно за очками, фигура, стоящего у авто высокого, широкоплечего моложавого мужчины в светлых бриджах и бордовой  футболке выражала  какую-то тревожность.
  Алла появилась вовремя, покинув офис на обеденный перерыв. Тёмные лосины, балетки и спортивное, светло-серое платье - туника говорили о продуманности ее экипировки на все случаи этого выдающегося дня. В сумочке лежало маленькое полотенце и верхняя часть купальника в купе с ежедневником, телефоном и прочим наполнением женской поклажи. Ехали недолго, молча. Потом пошли пешком, взявшись за руки, ощущая необычность и адреналин вылазки.
  Редкая облачность  и прохлада в середине лета, тишина и вскрики птиц, песчаный берег реки, какая-то особенная плотность воздуха и времени  давали  возможность двоим получить  то, что они хотели. Алла побежала проплыться топлесс, пользуясь полным отсутствием людей на поляне, окруженной кустами. Антон ожидал её на берегу лёжа, с голым торсом и закрытыми глазами, ремень и верхняя пуговица бриджей были уже расстегнуты…

Когда он тихо сказал « Я улетаю», она уже где-то летала сама и ничего не услышала.  Больше слов не было. Слова могли спугнуть бабочек в животе и  уменьшить градус сексуальных ощущений. Они находились, словно, в параллельной реальности, время нахождения в которой, истекало. Каждый понимал, что наступила пора расставаться с иллюзиями. Дальше так продолжаться не может.
Именно тогда, когда они возвращались к машине, Антон и решил поделиться с Аллой своей маленькой тайной: он использовал мыслеформу для пополнения его энергией в танцах. К вечеру, после целого дня в активном ритме и тренировках с партнершами, он не терял собственных сил, он работал на той энергии.


 Мыслеформа образовалась из воспоминаний детства: отец Антона, занимавший руководящий пост в городском отделе образования, каким-то образом оформлял сына в период летних каникул поливальщиком цветников и клумб в школе и детских садах их района. По деньгам - гроши, зато большая часть дня занята и на приключения с друзьями времени практически не оставалось.  Тоша присоединял шланги к системе полива, большим пальцем превращая струю под напором в пульсирующий фонтан для  всевозможных насаждений в прилегающих к заведениям участках. Тогда в его голове возникали мысли, что именно от него и  зависит, цвести ли клумбам дальше или погибнуть от дневного зноя.

Суть мыслеформы - представление существования подобного воде вселенского источника энергии, которую можно пропустить через себя, как через шланг, и направить в нужное русло. Нужно только  уметь правильно подключиться. Это все звучало бы неправдоподобно и надуманно, если бы кто-то другой об этом сказал Алле, не Антон. Она верила всему, что он говорил, иначе и быть не могло. Доверие, как способ показать другому человеку его роль и ценность.  Единственное, о чем просил Антон в тот  раз, это сохранить тайну.  Алла обещала, хотя не понимала, кому еще это может быть интересно, кроме неё. Она слушала Антона, прищуривая свои чайного цвета глаза до состояния смешивания неба, реки и дороги в одно серое пятно с красной отметиной припаркованной машины.


 «Я, ведь, тоже использовала при встречах с ним определенную мыслеформу, почерпнутую из книги, в упоминаниях о японских гейшах»  - вспомнила Алла свои тайные и адреналиновые эксперименты, касающиеся очень тонкой сферы.
Каким бы неожиданно-приятным ни было послевкусие от прогулки, но решение о разрыве нужно пересмотру не подлежало. Нужно набраться сил, чтобы не вспоминать, не писать, не ходить к Антону танцевать, не ходить на танцевальные вечеринки. С такими мыслями Алла вернулась в тот день домой. Ночью пришло письмо: выбирай, Антон – только друг или Антон – приятное воспоминание. Секс вне семьи больше не возможен. Но есть один плюс: та, другая летит вверх тормашками « в сад» из моей жизни, но вряд ли тебя это утешит.


« Вряд ли утешит» звучало, как жалость киллера к заказанному объекту. Алле стало понятно, почему при расставании, он немного больше обычного задержал её в объятиях, запуская пальцы в густые волосы.
Утром она ответила: выбираю дружбу. В ее жизни раньше не было подобных ситуаций с мужчинами. Нет, дружить-то как раз она умела с друзьями - мужчинами. Они были  их общими с мужем друзьями семьи, поэтому ничего больше,  кроме поддержки, юмора, взаимовыручки, в них не было. Это было давно, еще до развода.  Но как дружить в условиях эмоциональной привязанности, когда все мысли приклеены и зациклены на одном человеке, Алла не понимала. Оказалось, что это очень не просто.


Из всего осталась только возможность писать друг другу письма, иногда, когда очень нужно.  Антон написал, что ему, чертовски,  было больно, когда узнал, что та другая была близка не только с ним. Как он стал вечерами напиваться по этому поводу.  Аллу просто разрывало на куски от подобных откровений, она чувствовала себя «подушкой для облегчения страданий», хотя сама подушка страдала не меньше.
 « Антон, мне очень больно, зачем ты это делаешь?» «Алла, мир чувств жесток: мне сделали тоже очень больно!»
 Необходимо было срочно спасаться, но каким- то более гуманным способом, - думала Алла. - Каким?

Она решила переключить свои мысли и энергию на что-то другое, что привлекало, но раньше не было времени и возможности развивать. Чтобы на это другое направлять большинство своих эмоций и получать их оттуда тоже. Рисование. Именно о нем она часто вспоминала и жалела, что в детстве бросила это занятие, решив, что нет способностей.
Маленькая студия в центре города стала «зоной спасения» Аллы. Там было интересно, она открывала для себя целую новую вселенную, поглощавшую грустные переживания, дарящую удовольствие от того, что что-то получалось. Теперь вечерами она все больше рисовала, чем ожидала или писала Антону письма. Забыть совсем его, конечно, не получалось, но переключить поток эмоций, кажется, да.
До дня рождения Антона оставалось чуть больше месяца, когда Алле пришла в голову, как ей тогда казалось, гениальная мысль: сделать ему подарок, который даже через много лет, будет хранить в себе живую память об их «дружбе». Она не учла одного – ценность «дружбы» была для каждого различной, она измеряла её своими мерками: подарить Антону свою первую самостоятельную, написанную дома картину маслом – это круто, это её развитие, как ни крути, полученное при столь не стандартных обстоятельствах!


 До этого он просил её  первую, не совершенную акварель с изображением цветов, опубликованную в инете. Может, это и была картинка его мыслеформы, о которой Алла еще не знала и удивлялась, что он это попросил подарить. Подарила. Она же подруга, а друзья не жадничают. Но теперь, она точно знает, что будет в её картине маслом: мальчик-подросток, поливающий цветы из шланга. Нужно только сделать эскиз из кого-то подходящего, взять образ из головы еще не хватало опыта и знаний.

На ловца, как говорят, и зверь бежит. Вечером, подходя к подъезду своего дома, Алла увидела живую картину. Парень с первого этажа поливал клумбу, которую организовала его семья. Мама – бухгалтер частенько возилась на лоскуте земли, с удовольствием рыхлила и полола цветы под своими окнами. У её старшего сына была обязанность подсоединять шланги к крану в подсобке и поливать клумбу, на которой постоянно что-то цвело. Рафик сидел на бордюре, согнув в коленях длинные ноги. В правой руке держал шланг с водой, левым предплечьем опёршись на колено. Он явно о чем-то мечтал, всё тело находилось в расслабленном покое, босым ступням было приятно на мокрой траве.

- Рафаил, замри, не шевелись и не крути головой, я тебя  фотографирую, будешь на моей картине цветы поливать! – сказала Алла, настраивая камеру смартфона. – Не переживай, мне нужна только фигура поливальщика, лицо там другое будет. Улыбаясь улыбкой Джоконды, Алла внутри ликовала. Она сделала первый шаг к своей  задумке.
Парень был яркой армянской внешности почти взрослого мужчины с ярко-черными бакенбардами и юношеской растительностью на лице. Это Алле не подходило. Ей предстоял следующий шаг – найти профиль подростка в нежном возрасте, мечтательного и нежного. Именно таким она представляла его – героя своих фантазий.

На следующий вечер, пересмотрев по запросу «картина с мальчиком - подростком» несколько десятков вариантов разных художников, Алла остановила внимание на картине мальчика с удочкой, сидящего на краю обрыва. Его профиль стопроцентно попадал в представления Аллы. Второй шаг тоже пройден.
Основная часть – соединение головы и тела героя картины была запланирована на выходные. Отлично. У Аллы не будет времени на мысли об Антоне.

 Она знала, что быстро и полностью удалить из своей жизни мысли и фантазии относительно этого мужчины у неё вряд ли получится. Пусть уж так, – потихоньку переводя интерес в творчество, – может и удастся достигнуть безболезненного прощания с иллюзиями. Они перебирали в письмах варианты расставания, говорили об этом, как о чем-то обыденном, но ни один из вариантов не получалось «привести в исполнение». Без ссоры из-за каких-то разногласий окончательного разрыва не получалось.

 Наконец пришли  выходные и заключительный шаг к подарку со смыслом. Это только в обучающих роликах по живописи раз-раз и картина готова. Алла же потратила целый день, но результатом, вроде, осталась довольна. Мальчик ей нравился своим нежным возрастом, когда симпатичные черты лица у подростков мальчиков и девочек схожи, а отличали их часто по прическе. По крайней мере, в её детстве было так. Правда, художник первоначальной картины рыбачка был по национальности башкиром и лицо мальчика было слегка с характерными скулами, но Аллу этот факт не смутил. Мальчишка все равно выглядел симпатягой.  Вначале трудность вызывали даже цветы: масло не прилипало к холсту, ворса кисточки напоминала веник в краске. Потом Алла вспомнила, что в студии делали так называемый подмалёвок, и дело пошло веселее. Цвет тела, за который она боялась больше всего, получился сразу, когда смешала три краски, как делали в студии, для неба и облаков в ход пошли уже пальцы. После фотографирования картина торжественно стояла среди комнаты на мольберте, для высыхания краски. Алла с особым удовольствием маньяка вдыхала специфический запах масла и растворителя, представляя, какого цвета предстоит купить рамку.

Ближе к намеченной дате возникли и разногласия на почве несовпадений интересов: Антон корил Аллу в том, что она влюбилась в вымышленный образ, он совсем не такой, каким она его идеализировала. Аллу же пугал тот образ развратной женщины, в котором он её видел в его сексуальных фантазиях.
Подарок высох и ярким квадратом на фоне стен ожидал своей участи.
Через пару дней после дня рождения Алла без предисловий отправила фото своей работы на почтовый ящик Антона с вопросом: « Что ты тут видишь?»
- Вижу ботоксную сорокалетку с накачанными губами, наркоманку. У неё сломана левая рука, но она этого не чувствует, т.к. уже ширнулась и сидя ожидает прихода с закрытыми глазами, - ответ Антона привел Аллу в откровенный ступор.
- Отлично! Это тебе подарок на ДР от меня! Хотела картину мальчика, поливающего цветы.
- Точно, а шланг я сразу и не заметил.
- Хотела мыслеформу нарисовать!
- Ну как, как, ты могла такое сделать? Ужас, Алла, ужас!
- Ну, а что в этом такого ужасного? На картине позитивный сюжет, она немного наивная, но это и придаёт ей изюминку.
- Как я смогу спокойно жить, зная, что где-то существует мой клон со сломанной рукой и такой ужасный? Закрась чем-то его! – Алла все ожидала, что сейчас весь этот спектакль закончится, Антон рассмеется, скажет, что разыграл ее и поблагодарит за подарок.
- Антон, ты это серьёзно сейчас?
- Я не шучу. Возьми ножницы и порежь её!
Надежда, что это шуточный спектакль, рухнула синхронно с появлением отрезвления от слепой доверчивости. Алла  себе давала отчет в том, что если она сейчас сделает то, о чём просит Антон, явно в не адекватном состоянии, она никогда больше не возьмет в руки ни кисть, ни карандаш. Её потряхивало, но решение было твердым.
- Даже не проси, – Алла, наконец, почувствовала, что попытка убедить её уничтожить  свою же работу – есть желание подчинить.
«Ну, уж нет, ничего из этого не получится у тебя, скорее расстанемся - подумала она засыпая.


В стене над диваном Аллы торчал маленький гвоздик, на него и была повешена картина Поливальщик за подрамник. Иногда от взмахивания одеялом или пледом картина слетала с гвоздика и приземлялась за диваном.
 «Ну, куда же ты, Антоша, провалился, - говорила, улыбаясь, Алла, доставая картину и снова вешая на гвоздик. – Иди на своё место!»

«Привет. Хорошо, что ты ничего не сделала плохого с картиной. Я поработал с другой мыслеформой. Теперь Поливальщик – это просто картина! А еще я болел» - недели через четыре пришло письмо от Антона.

« Неужели сработало весь негатив, направленный ним на картину? Неужели работает мыслеформа японской гейши: представлять на свидании, что под языком находится лассо, мысленно набрасывать его на член мужчины и подтягивать к себе. Мужчина будет возвращаться снова и снова!» - удивленно подумала Алла.
 21.07.23