Пушкин упрекает женку в письмах

Пушкин упрекает женку в письмах
Своей невесте и затем женке-жене Пушкин написал рекордной для себя количество писем = 78 за шесть почти лет. На втором месте – князь-поэт Петр Вяземский.
Меня поразило как много упреков было в письмах – порой в их потоке казалось что это метафабула переписки – проблема  верности … и постоянные взаимные подозрения
Конечно, и Пушкин, и его супруга имели патологии в родовых программах именно по теме верности, законорожденности, ревности и блуда. И это единственное в чем эти их программы были «совместимы» …

Но у Натали эта патология была выражена в крайней степени:
- ее мать (незаконнорожденная от связи Гончарова с портомойкой)  считали в Москве  (после изгнания из Полотняного завода свекром – Афанасием Николаевичем)  странной и почти сумасшедшей (не шедшей, а  именно сшедшей)
- с законной супругой дед Натали (Таши) не жил и не оставил потомкам ничего, кроме долгов и майората, который по закону нельзя было просто так промотать
- не выдержав развратной жизни, жена А.Н. (ур. Пушкина!) уехала от него – ее считали сумасшедшей
- родной отец – Николай Афанасьевич – тоже считался сумасшедшим, хотя тут  больше провокаций не любящей его жены – Натальи Ивановны, которая имела любовником управляющего имением, а жизнь свою ханжи кончила в запоях и половых связях с лакеями

( из свежей переписки с фра АИЯ):
[07:58, 20.07.2023] Серж: ты как-о спрашивал о том где есть инфо, что теща Пушкина развратничала с лакеями
: вот у В. Вересаева  в кн. «Пушкин в жизни» :
«В последнее время Наталия Ив. Гончарова (теща Пушкина ) поселилась у себя в Яропольце и стала очень несносна; просто-напросто пила. По лечебнику пила. «Зачем ты берешь этих барышен?» – спросил у Пушкина Соболевский. – «Она целый день пьет и со всеми лакеями (…)». П. И. Бартенев.  Рассказы о Пушкине»
Кстати (надеюсь):  читаю бумажную кн. Виктора Тена "Последнее дело Пушкина"  = там о семье Гончаровых много и интересно»
Виктор Тен (он же и антрополог, сексопатолог, эволюционист, культуролог и фантазистолог)  абс-но уверил себя и пытался клизмировать нас  пустой клизмой (на стр. 15 книги «Последнее дело Пушкина» (изд 3, испр. Инсайт, 2011):
«у супруги А.С. Пушкина был очень отягченный анамнез» (?)
(дилетантство писателя в этой теме выдает эпикриз = «очень отягченный»… )

Прим. Ликбез души: АНА;МНЕЗ - сведения, полученные от больного или лиц, его окружающих, об условиях, предшествующих заболеванию, об истории развития болезни.[От греч. ’;;;;;;;;;; — припоминание]
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (эл.версия): Фундаментальная электронная библиотека
 
***

Письма  Натали к жениху и мужу исчезли. Поэтому по письмам мужа  будем судить о том, в чем же они друг друга упрекали, в чем осуждали, и о чем предупреждали … и в чем признавались

Просто копируем фрагменты писем из книги «А.С. Пушкин. Письма к жене серии Литературные памятники Наука. Ленинградское отделение Город: Ленинград – 1986»:

1. Начало июня 1830 г. Москва
Итак, я в Москве,— такой печальной и скучной, когда вас там нет. Вы не можете себе представить, какую тоску вызывает во мне ваше отсутствие. Я раскаиваюсь в том, что покинул 3.<авод> — все мои страхи возобновляются, ещё более сильные и мрачные. Я отсчитываю минуты, которые отделяют меня от вас.

2. 20 июля 1830 г. Петербург
Из очень хорошеньких женщин я видел лишь м-м и м-ль Малиновских, с которыми, к удивлению своему, неожиданно вчера обедал.  Тороплюсь — целую ручки Наталье Ивановне, которую я не осмеливаюсь ещё называть маменькой, и вам также, мой ангел, раз вы не позволяете мне обнять вас.

3. Около (не позднее) 29 июля 1830 г. Петербург
Надо вам рассказать о моём визите к Наталье Кирилловне. Затем она долго расспрашивала о маменьке, о Николае Афанасьевиче, о вас; повторила мне комплименты государя на ваш счёт

Прим. Это первый раз, когда мы узнаем от Пушкина о том, что царь-государь император Николай-1  до него »положил глаз» на свою родственницу Натали. Это первое явление троицы «Никс1- НН- АСП», которая имела трагический финал для мужа и золотой парашют для жены-вдовы убиенного
Что поделывает заводская Бабушка — бронзовая, разумеется? Не заставит ли вас хоть этот вопрос написать мне? Что вы поделываете? Кого видите? Где гуляете? Напишете ли мне? Впрочем, не пугайтесь всех этих вопросов, вы отлично можете не отвечать на них, — потому что вы всегда смотрите на меня как на сочинителя.
 
4. 30 июля 1830 г. Петербург
Я мало бываю в свете. Вас ждут там с нетерпением. Прекрасные дамы просят меня показать ваш портрет и не могут простить мне, что его у меня нет. Я утешаюсь тем, что часами простаиваю перед белокурой мадонной, похожей на вас как две капли воды; я бы купил её, если бы она не стоила 40 000 рублей. Пришлёте ли вы мне расписку?

5. Последние числа августа 1830 г. Москва
Я уезжаю в Нижний, не зная, что меня ждёт в будущем. Если ваша матушка решила расторгнуть нашу помолвку, а вы решили повиноваться ей, — я подпишусь под всеми предлогами, какие ей угодно будет выставить, даже если они будут так же основательны, как сцена, устроенная ею мне вчера, и как оскорбления, которыми ей угодно меня осыпать. Быть может, она права, а неправ был я, на мгновение поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае вы совершенно свободны; что же касается меня, то заверяю вас честным словом, что буду принадлежать только вам, или никогда не женюсь.    А. П.

6. 9 сентября 1830 г. Болдино
Моя дорогая, моя милая Наталья Николаевна, я у ваших ног, чтобы поблагодарить вас и просить прощения за причинённое вам беспокойство.  Ваше письмо прелестно, оно вполне меня успокоило
Очень поблагодарите м-ль Катрин и Александрин за их любезную память; ещё раз простите меня и верьте, что я счастлив, только будучи с вами вместе.

Прим. Натали в письме просила поэта не отступаться от предложения и взять ее в жены = она ить готова и без приданного. А до  жениха ей и дела нет.  В этом письме явление сестриц невесты, которые в 1834 переедут в дом Пушкиных в СПб = Натали, имея связь с царем и считаясь его негласной фавориткой, решали сделать сестер фрейлинами, обходя все правила и протоколы. Пушкин не ставит в известность невесту, что уже написал признательное показание = БЕСОВ с предательским вещим стихом = ВЕДЬМУ ЛЬ ЗАМУЖ ВЫДАЮТ –  и приступил к пророческой повести Гробовщик  с пляской макабр

7. 30 сентября 1830 г. Болдино
Будь проклят час, когда я решился расстаться с вами, чтобы ехать в эту чудную страну грязи, чумы и пожаров, — потому что другого мы здесь не видим.
Не смейтесь надо мной, я в бешенстве. Наша свадьба точно бежит от меня; и эта чума с её карантинами — не отвратительнейшая ли это насмешка, какую только могла придумать судьба?
(Мой ангел), ваша любовь — единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься на воротах моего печального замка (где, замечу в скобках, мой дед повесил француза-учителя, аббата Николя, которым был недоволен).
Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней всё моё счастье.
Позволяете ли вы обнять вас?
Это не имеет никакого значения на расстоянии 500 вёрст и сквозь 5 карантинов.

Прим. В интимной части сношений Пушкина с невестой имелся явный набор проблем. Пушкин верит, что его любят…  Наивный гений

12. 26 ноября 1830 г. Болдино
Итак, вы видите (если только вы соблаговолите мне поверить), что моё пребывание здесь вынужденное, что я не живу у княгини Голицыной, хотя и посетил её однажды; что брат мой старается оправдать себя, уверяя, что писал мне с самого начала холеры, и что вы несправедливо смеётесь надо мной.

Прим. Это первое явление в переписке темы подозрений в неверности и волокитстве

14. 2 декабря 1830 г. Платава
… наконец ваше последнее письмо, повергшее меня в отчаяние. Как у вас хватило духу написать его? Как могли вы подумать, что я застрял в Нижнем из-за этой проклятой княгини Голицыной? Знаете ли вы эту кн. Г.<олицыну>? Она одна толста так, как всё ваше семейство вместе взятое, включая и меня. Право же, я готов снова наговорить резкостей.

16. 8 декабря 1831 г. Москва
Надеюсь увидеть тебя недели через две; тоска без тебя; к тому же с тех пор, как я тебя оставил, мне всё что-то страшно за тебя. Дома ты не усидишь, поедешь во дворец, и того и гляди, выкинешь на сто пятой ступени комендантской лестницы … Если поедешь на бал, ради бога, кроме кадрилей не пляши ничего

Прим. Первый комментарий мужа к страсти женки – бывать во дворце царя при любой возможности

17. 10 декабря 1831 г. Москва
Не люблю я твоей Москвы. У тебя, т. е. в вашем Никитском доме, я ещё не был. Не хочу, чтоб холопья ваши знали о моём приезде; да не хочу от них узнать и о приезде Нат.<альи> Ив.<ановны>, иначе должен буду к ней явиться и иметь с нею необходимую сцену; она всё жалуется по Москве на моё корыстолюбие, да полно, я слушаться её не намерен. … не дружись с графинями, с которыми нельзя кланяться в публике. Я не шучу, а говорю тебе серьёзно и с беспокойством.

22. 27 сентября 1832 г. Москва
Нехорошо только, что ты пускаешься в разные кокетства; принимать Пушкина тебе не следовало, во первых, потому что при мне он у нас ни разу не был, а во вторых, хоть я в тебе и уверен, но не должно свету подавать повод к сплетням. Вследствии сего деру тебя за ухо и цалую нежно, как будто ни в чём не бывало.

Прим. Этим письмом открыта тема кокетства Натали… и сплетен по этому поводу
23. 30 сентября 1832 г. Москва

Теперь спасибо за твоё милое, милое письмо. Я ждал от тебя грозы, ибо по моему расчёту прежде воскресения ты письма от меня не получила; а ты так тиха, так снисходительна, так забавна, что чудо. Что это значит? Уж не кокю ли я? Смотри! Кто тебе говорит, что я у Баратынского не бываю? Я и сегодня провожу у него вечер, и вчера был у него. Мы всякой день видимся. А до жён нам и дела нет. Грех тебе меня подозревать в неверности к тебе и в разборчивости к жёнам друзей моих. Я только завидую тем из них, у коих супруги не красавицы, не ангелы прелести, не мадоны etc. etc. Знаешь русскую песню — Не дай бог хорошей жены, Хорошу жену часто в пир зовут.  А бедному-то мужу во чужом пиру похмелье, да и в своём тошнит. 

Прим. Этим письмом открыта следом за кокетством тема кокю = cocu – мужа-рогоносца

24. Около (не позднее) 3 октября 1832 г. Москва
По пунктам отвечаю на твои обвинения. 1) Русской человек в дороге не переодевается и, доехав до места свинья свиньёю, идёт в баню, которая наша вторая мать. Ты разве не крещёная, что всего этого не знаешь? 2) В Москве письма принимаются до 12 часов — а я въехал в Тверскую заставу ровно в 11, следственно и [не у<спел>] отложил писать к тебе до другого дня. Видишь ли, что я прав, а что ты кругом виновата? виновата 1) потому что всякой вздор забираешь себе в голову, … 3) кокетничаешь со всем дипломатическим корпусом, да ещё жалуешься на своё положение, будто бы подобное Нащокинскому! жёнка, жёнка!.. но оставим это.

25. 20 августа 1833 г. Торжок
Машу не балуй, а сама береги своё здоровье, не кокетничай 26-го.[ Да бишь! не с кем. Однако всё-таки не кокетничай.

26. 21 августа 1833 г. Павловское
Ты не угадаешь, мой ангел, откуда я к тебе пишу: из Павловска; между Берновом и Малинников, о которых, вероятно, я тебе много рассказывал. Вчера, своротя на просёлочную дорогу к Яропольцу, узнаю, с удовольствием, что проеду мимо Вульфовых поместий, и решился их посетить. Вельяшева, мною некогда воспетая, живёт здесь в соседстве. Но я к ней не поеду, зная, что тебе было бы это не по сердцу
Прощай, моя плотнинькая брюнетка (что ли?). Я веду себя хорошо, и тебе не за что на меня дуться. Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, ч<то> с твоим лицом ничего сравнить нельзя н<а све>те, — а душу твою люблю я ещё более твоего лица

32. 12 сентября 1833 г. Языково
Меня очень беспокоят твои обстоятельства, денег у тебя слишком мало. Того и гляди сделаешь новые долги, не расплатясь со старыми. Я рад, что ты не брюхата

Прим. Этим письмом впервые открыта новая негативная  тема = безденежья семьи

33. 14 сентября 1833 г. Симбирск
Я всё надеялся, что получу здесь в утешение хоть известие о тебе — ан нет. Что ты, моя жёнка? Пиши мне часто и о всяком вздоре до тебя касающемся.

34. 19 сентября 1833 г. Оренбург
… за барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю - и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица:
На чужой сторонке и старушка божий дар. То-то, жёнка. Бери с меня пример.

35. 2 октября 1833 г. Болдино
Смотри, жёнка. Того и гляди избалуешься без меня, забудешь меня — искокетничаешься. Одна надежда на бога да на тётку. Авось сохранят тебя от искушений рассеянности. Честь имею донести тебе, что с моей стороны я перед тобою чист, как новорождённый младенец. Дорогою волочился я за одними 70 и 80-летними старухами — а на молоденьких <б-----й> шестидесятилетних и не глядел.

36. 8 октября 1833 г. Болдино
Не стращай меня, жёнка, не говори, что ты пококетничалась; я приеду к тебе, ничего не успев написать — и без денег сядем на мель. Ты лучше оставь уж меня в покое, а я буду работать и спешить. Не кокетничай с Соболевским и не сердись на Нащекина … В самом деле не забрюхатела ли ты? что ты за недотыка?

37. 11 октября 1833 г. Болдино
Что твои обстоятельства? что твоё брюхо? Не жди меня в нынешний месяц, жди меня в конце ноября. Не мешай мне, не стращай меня, будь здорова, смотри за детьми, не кокетничай с ц.<арём>, ни с женихом княжны Любы. Знаешь ли, что обо мне говорят в соседних губерниях? Вот как описывают мои занятия: как Пушкин стихи пишет — перед ним стоит штоф  славнейшей  настойки  — он хлоп стакан, другой, третий — и уж начнёт писать! — Это слава.
Что касается до тебя, то слава о твоей красоте достигла до нашей попадьи, которая уверяет, что ты всем взяла, не только лицом, да и фигурой. Чего тебе больше.

38. 21 октября 1833 г. Болдино
В прошлое воскресение не получил от тебя письма и < имел глупость на тебя надуться; а вчера такое горе взяло, что [давно] и не запомню, чтоб на меня находила такая хандра. Радуюсь, что ты не брюхата, и что ничто не помешает тебе отличаться на нынешних балах… кокетничать я тебе не мешаю, но требую от тебя холодности, благопристойности, важности — не говорю уже о беспорочности поведения, которое относится не к тону, а к чему-то уже важнейшему. Охота тебе, жёнка, соперничать с гр.<афиней> Сал.<логуб>. Ты красавица, ты бой-баба, а она шкурка.
… с этой стороны честное моё поведение выше всякого подозрения
— а каков Сашка рыжий? Да в кого-то он рыж? не ожидал я этого от него

39. 30 октября 1833 г. Болдино
я хочу немножко тебя пожурить. Ты, кажется, не путём искокетничалась. Смотри: не даром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нём толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе <з-----цу>; есть чему радоваться! Не только тебе, но и Парасковьи Петровне легко за собою приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить, что-де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Было бы корыто, а свиньи будут. К чему тебе принимать мужчин, которые за тобою ухаживают? не знаешь, на кого нападёшь. Прочти басню А. Измайлова о Фоме и Кузьме. Фома накормил Кузьму икрой и селёдкой. [Фо<ма>] Кузьма стал просить пить, а Фома не дал. Кузьма и прибил Фому как каналью. Из этого поэт выводит следующее нравоучение: Красавицы! не кормите селёдкой, если не хотите пить давать; не то можете наскочить на Кузьму. Видишь ли? Прошу, чтоб у меня не было этих академических завтраков. Теперь, мой ангел, цалую тебя как ни в чём не бывало; и благодарю за то, что ты подробно и откровенно описываешь мне свою беспутную жизнь. Гуляй, жёнка; только не загуливайся, и меня не забывай.
Опиши мне своё появление на балах, которые, как ты пишешь, вероятно уже открылись — да, ангел мой, пожалуйста, не кокетничай.

40. 6 ноября 1833 г. Болдино
Друг мой жёнка, на прошедшей почте я не очень помню, что я тебе писал. Помнится, я был немножко сердит — и кажется письмо немного жёстко. Повторю тебе помягче, что кокетство ни к чему доброму не ведёт; и хоть оно имеет свои приятности, но ничто так скоро не лишает молодой женщины того, без чего нет ни семейственного благополучия, ни спокойствия в отношениях к свету: уважения. Радоваться своими победами тебе нечего
Жёнка, жёнка! я езжу по большим дорогам, живу по 3 месяца в степной глуши, останавливаюсь в пакостной Москве, которую ненавижу, - для чего? - Для тебя, жёнка; чтоб ты была спокойна и блистала себе на здоровье, как прилично в твои лета и с твоею красотою. Побереги же и ты меня. К хлопотам, неразлучным с жизнию мужчины, не прибавляй беспокойств семейственных, ревности etc., etc. — не говоря об cocuage, о коем прочёл я на днях целую диссертацию в Брантоме.
 
Прим. Вот и ревность, вот уже и cocuage

41. 17 апреля 1834 г. Петербург
Третьего дня возвратился я из Царского села в 5 часов вечера, нашёл на своём столе два билета на бал 29-го апреля и приглашение явиться на другой день к Литте; я догадался, что он собирается мыть мне голову за то, что я не был у обедни. В самом деле в тот же вечер узнаю от забежавшего ко мне Жуковского, что государь был недоволен отсутствием многих камер-геров и камер-юнкеров и что он велел нам это объявить. Говорят, что мы будем ходить попарно, как институтки. Вообрази, что мне с моей седой бородкой придётся выступать с Безобразовым или Реймарсом — ни за какие благополучия! 
Потом явился я к Дюме, где появление моё произвело общее веселие: холостой, холостой Пушкин! Стали подчивать меня шампанским и пуншем, и спрашивать, не поеду ли я к Софье Астафьевне /// Всё это меня смутило, так что я к Дюме являться уж более не намерен

42. 19 апреля 1834 г. Петербург
смотри, не сделайся сама девочкой, не забудь, что уж у тебя двое детей, третьего выкинула, береги себя, будь осторожна; пляши умеренно, гуляй понемножку
я объявляю, что с отъезда Нат.<альи> Ник.<олаевны> я на диэте — и [всё] пью воду. Надобно было видеть отчаяние и сардонический смех Льва Сергеича, который уже ко мне, вероятно, обедать не явится. Вот тебе пример моих невинных упражнений.

43. 20 и 22 апреля 1834 г. Петербург
репортуюсь больным и боюсь царя встретить. Все эти праздники просижу дома. К наследнику являться с поздравлениями и приветствиями не намерен; царствие его впереди; и мне, вероятно, его не видать. Видел я трёх царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упёк меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвёртого не желаю; от добра добра не ищут /// не слушайся сестёр, не таскайся по гуляниям с утра до ночи, не пляши на бале до заутренни. Гуляй умеренно, ложись рано…  не марай себе воображения, жёнка. Кокетничать позволяю, сколько душе угодно

45. 28 апреля 1834 г. Петербург
Ну, жёнка! насилу дождались мы от тебя письма  С отцем пожалуй-ста не входи в близкие сношения и детей ему не показывай; на его, в его положении, невозможно полагаться - Того и гляди откусит у Машки носик.

46. 30 апреля 1834 г. Петербург
ты пай дитя; с бала уезжаешь прежде мазурки, по приходам не таскаешься. Одно худо: не утерпела ты, чтоб не съездить на бал кн.<ягини> Галицыной. А я именно об этом и просил тебя. Я не хочу, чтоб жена моя ездила туда, где хозяйка позволяет себе невнимание и неуважение.  Ты не Мllе  Sontag, которую зовут на вечер, а потом на неё и не смотрят. Московские дамы мне не пример. Они пускай таскаются по передним, к тем, которые на них и не смотрят! Туда им и дорога. Жёнка, жёнка! если ты и в эдакой безделице меня не слушаешь, так как мне не думать… ну, уж бог с тобой. Ты говоришь: я к ней не ездила, она сама ко мне подошла. Это-то и худо. Ты могла и должна была сделать ей визит, потому что она штатс-дама, а ты камер-пажиха; это дело службы. Но на бал к ней нечего было тебе являться. Ей богу, досада берёт — и письма не хочу продолжать.

47. 30 апреля 1834 г. Петербург
Жена моя милая, жёнка мой ангел — я сегодня уж писал тебе, да письмо моё как-то неудалось. Начал я было за здравие, да свёл за упокой. Начал нежностями, а кончил плюхой. Виноват, жёнка. Остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим. Прощаю тебе бал у Галицыной

48. Около 5 мая 1834 г. Петербург
Что тебе сказать о себе: жизнь моя очень однообразна. Обедаю у Дюме часа в 2, чтоб не встретиться с холостою шайкою. Вечером бываю в клобе. Вчера был у кн.<ягини> Вяземской, где находилась и твоя гр.<афиня> Сал<логуб>

49. 12 мая 1834 г. Петербург
Какая ты дура, мой ангел! конечно я не стану беспокоиться оттого, что ты три дня пропустишь без письма, так точно как я не стану ревновать, если ты три раза сряду провальсируешь с кавалер-гардом. Из этого ещё не следует, что я равнодушен и не ревнив
Волочиться, я ни за кем не волочусь. У меня голова кругом идёт.

50. 16 мая 1834 г. Петербург
Давно, мой ангел, не получал я от тебя писем. Тебе видно было некогда. Говорил я со Спасским о Пирмонтских водах; он желает, чтобы ты их принимала; и входил со мною в подробности, о которых по почте не хочу тебе писать, [потому что не хочу, чтоб письма мужа к жене ходили по полиции]

51. 18 мая 1834 г. Петербург
Я тебе не писал, потому что был зол — не на тебя, на других. Одно из моих писем попалось полиции и так далее. Смотри, жёнка: надеюсь, что ты моих писем списывать никому не дашь; если почта распечатала письмо мужа к жене, так это её дело, и тут одно неприятно: тайна семейственных сношений, проникнутая скверным и бесчестным образом; но если ты виновата, так это мне было бы больно. Никто не должен знать, чт; может происходить между нами; никто не должен быть принят в нашу спальню. Без тайны нет семейственной жизни. Я пишу тебе, не для печати; а тебе нечего публику принимать в наперсники. Но знаю, что этого быть не может; а свинство уже давно меня ни в ком не удивляет.

52. 26 мая 1834 г. Петербург
Что ты путаешь, говоря: о себе не пишу, потому что не интересно. Лучше бы ты о себе писала, чем о S.<ollogoub>, о которой забираешь в голову всякий вздор— на смех всем честным людям и полиции, которая читает наши письма.
с твоего позволения, надобно будет, кажется, выдти мне в отставку и со вздохом сложить камер-юнкерский мундир, который так приятно льстил моему честолюбию и в котором, к сожалению, не успел я пощеголять. Ты молода, но ты уже мать семейства, и я уверен, что тебе не труднее будет исполнить долг доброй матери, как исполняешь ты долг честной и доброй жены. Зависимость и расстройство в хозяйстве ужасны в семействе; и никакие успехи тщеславия не могут вознаградить спокойствия и довольства. Вот тебе и мораль.

53. 3 июня 1834 г. Петербург
Что это, мой друг, с тобою делается? вот уж девятый день, как не имею о тебе известия. Это меня поневоле беспокоит. Я не писал тебе потому, что свинство почты так меня охолодило, что я пера в руки взять был не в силе. Мысль, что кто-нибудь нас с тобой подслушивает, приводит меня в бешенство ; la lettre. Без политической свободы жить очень можно; без семейственной неприкосновенности (inviolabilit; de la famille) невозможно: каторга не в пример лучше.
Я большею частию дома и в клобе. Веду себя порядочно

54. 8 июня 1834 г. Петербург
Не сердись, жена, и не толкуй моих жалоб в худую сторону. Никогда не думал я упрекать тебя в своей зависимости. Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив; но я не должен был вступать в службу и, что ещё хуже, опутать себя денежными обязательствами. Зависимость жизни семейственной делает человека более нравственным. Зависимость, которую налагаем на себя из честолюбия или из нужды, унижает нас. Теперь они смотрят на меня как на холопа, с которым можно им поступать как им угодно. Опала легче презрения. Я, как Ломоносов, не хочу быть шутом ниже у господа бога. Но ты во всём этом не виновата, а виноват я из добродушия, коим я преисполнен до глупости, несмотря на опыты жизни.
Я сижу дома до 4 часов и пишу. Обедаю у Дюме. Вечером в клобе. Вот и весь мой день. Для развлечения вздумал было я в клобе играть, но принуждён был остановиться. Игра волнует меня — а желчь не унимается. Жду от тебя письма об Ярополице. Но будь осторожна… вероятно, и твои письма распечатывают: этого требует Государственная безопасность.

55. 11 июня 1834 г. Петербург
Что ты мне пишешь о Калуге? Что тебе смотреть на неё? Калуга немного гаже Москвы, которая гораздо гаже Петербурга. Что же тебе там делать? Это тебя сёстры баламутят, и верно уж моя любимая. Это на неё весьма похоже. Прошу тебя, мой друг, в Калугу не ездить. Сиди дома, так будет лучше. Пожалуйста, мой друг, не езди в Калугу. С кем там тебе знаться? с губернаторшей? она очень мила и умна; но я никакой не вижу причины тебе ехать к ней на поклон.
Охота тебе думать о помещении сестёр во дворец. Во-первых, вероятно, откажут; а во-вторых, коли и возьмут, то подумай, что за скверные толки пойдут по свинскому П. Б.<ургу>. Ты слишком хороша, мой ангел, чтоб пускаться в просительницы. Погоди; овдовеешь, постареешь — тогда пожалуй будь салопницей и титулярной советницей. Мой совет тебе и сёстрам быть подале от двора; в нём толку мало. Вы же не богаты. На тётку нельзя вам всем навалиться. Боже мой! кабы Заводы были мои, так меня бы в П. Б.<ург> не заманили и московским калачем. Жил бы себе барином. Но вы, бабы, не понимаете счастия независимости и готовы закабалить себя навеки, чтобы только сказали про вас: Hier Madame une telle ;tait d;cid;ment la plus belle et la mieux mise du bal. Прощай, Madame une telle

57. 26—27 июня 1834 г. Петербург
Ваше благородие всегда понапрасну лаиться изволите (Недоросль).
Помилуй, за что в самом деле ты меня бранишь? что я пропустил одну почту? Передпоследнее письмо твоё было такое милое, что расцаловал бы тебя; а это такое безалаберное, что за ухо бы выдрал. Буду отвечать тебе по пунктам. Когда я представлялся в. кн.<ягине>, дежурная была не С.<оллогуб>, а моя прищипленая кузинка Чичерина, до которой я не охотник, да хоть бы и С.<оллогуб> была в карауле, так уж если влюбляться…— Эх, жёнка! почта мешает, а то бы я наврал тебе с три короба.
ты мешаешь сёстрам, потому надобно быть твоим мужем, чтоб ухаживать за другими в твоём присутствии, моя красавица. Хлюстин тебе врёт, а ты ему и веришь;

58. Около 28 июня 1834 г. Петербург
Я перед тобой кругом виноват, в отношении денежном. Были деньги … и проиграл их. Но что делать? я так был желчен, что надобно было развлечься чем-нибудь. Всё Тот (царь) виноват; но бог с ним; отпустил бы лишь меня восвояси.

59. 30 июня 1834 г. Петербург
Твоя Шишкова ошиблась: я за её дочкой Полиной не волочился, потому что не видывал, а ездил я к Александру Семёновичу Ш.<ишкову> в Академию, и то не для свадьбы, а для жетонов. Конечно, друг мой, кроме тебя в жизни моей утешения нет — и жить с тобою в разлуке так же глупо, как и тяжело. Но что ж делать? Прости, жёнка. Благодарю тебя за то, что ты обещаешься не кокетничать: хоть это я тебе и позволил, но всё-таки лучше моим позволением тебе не пользоваться.

60. 11 июля 1834 г. Петербург
Ты, жёнка моя, пребезалаберная (насилу слово написал). То сердишься на меня за С.<оллогуб>, то за краткость моих писем, то за холодный слог, то за то, что я к тебе не еду. Подумай обо всём, и увидишь, что я перед тобой не только прав, но чуть не свят. С С.<оллогуб> я не кокетничаю, потому что и вовсе не вижу… а письмо твоё меня огорчило, а между тем и порадовало; если ты поплакала, не получив от меня письма, стало быть ты меня ещё любишь, жёнка. За что цалую тебе ручки и ножки.

61. Около (не позднее) 14 июля 1834 г. Петербург
Дай, сделаю деньги, не для себя, для тебя. Я деньги мало люблю — но уважаю в них единственный способ благопристойной независимости. А <о> каком соседе пишешь мне лукавые письма? кем это меня ты стращаешь? А ты, бабёнка, за неимением Того и другого, избираешь в обожатели и его: дельно. Да как балы тебе не приелись, что ты и в Калугу едешь для них. Удивительно! — Надобно тебе поговорить о моём горе. На днях хандра меня взяла; подал я в отставку. Но получил от Жуковского такой нагоняй, а от Бенкендорфа такой сухой абшид, что я вструхнул, и Христом и богом прошу, чтоб мне отставку не давали. А ты и рада, не так? Хорошо, коли проживу я лет ещё 25; а коли свернусь прежде десяти, так не знаю, что ты будешь делать, и что скажет Машка, а в особенности Сашка. Утешения мало им будет в том, что их папеньку схоронили как шута, и что их маменька ужас как мила была на Аничковских балах. Ну, делать нечего. Бог велик; главное то, что я не хочу, чтоб могли меня подозревать в неблагодарности. Это хуже либерализма

62. 14 июля 1834 г. Петербург
Все вы, дамы, на один покрой. Куда как интересны похождения дурачка Д  и его семейственные ссоры. А ты так и радуешься. Я чай, так и раскокетничалась. Что-то Калуга? Вот тут поцарствуешь! — Впрочем, жёнка, я тебя за то не браню. Всё это в порядке вещей; будь молода, потому что ты молода — и царствуй, потому что ты прекрасна. Надеюсь, что ты передо мною чиста и права; и что мы свидимся, как расстались

63. Около (не позднее) 26 июля 1834 г. Петербург
Женщина, говорит Гальяни, est un animal naturellement faible et malade Какие же вы помощницы или работницы? Вы работаете только ножками на балах и помогаете мужьям мотать. И за то спасибо.

64. Около (не позднее) 30 июля 1834 г. Петербург
Что это значит, жена? Вот уж более недели, как я не получаю от тебя писем. Где ты? что ты? В Калуге? в деревне? откликнись. Что так могло тебя занять и развлечь? какие балы? какие победы?

65. 3 августа 1834 г. Петербург
Стыдно, жёнка. Ты на меня сердишься, не разбирая, кто виноват, я или почта, и оставляешь меня две недели без известия о себе и о детях. Я так был смущён, что не знал, что и подумать. Письмо твоё успокоило меня, но не утешило. Описание вашего путешествия в Калугу, как ни смешно, для меня вовсе не забавно. Что за охота таскаться в скверный уездный городишка, чтоб видеть скверных актёров, скверно играющих старую, скверную оперу? что за охота останавливаться в трахтире, ходить в гости к купеческим дочерям, смотреть с чернию губернский фейворок — когда в Петербурге ты никогда и не думаешь посмотреть на Каратыгиных и никаким фейвороком тебя в карету не заманишь. Просил я тебя по Калугам не разъезжать, да видно уж у тебя такая натура. О твоих кокетственных сношениях с соседом говорить мне нечего. Кокетничать я сам тебе позволил — но читать о том лист кругом подробного описания вовсе мне не нужно

66. 15 и 17 сентября 1834 г. Болдино
Здесь нашёл я Безобразова (что же ты так удивилась? не твоего обожателя, а мужа моей кузины Маргаритки...

67. Около (не позднее) 25 сентября 1834 г. Болдино
Вот уж скоро две недели как я в деревне, а от тебя ещё письма не получил. Скучно, мой ангел. И стихи в голову нейдут; и роман не переписываю. У тебя, чай, голова кругом идёт. Одна надежда: тётка. Но из тётки двух тёток не сделаешь — видно, что мне надобно спешить.

Прим. Это первое извещение Пушкина о кризисе. А впереди 35-ый суицидальный по И. Сурат

68. 14 сентября 1835 г. Михайловское
Вот уж неделя, как я тебя оставил, милый мой друг; а толку в том не вижу. Писать не начинал и не знаю, когда начну. Зато беспрестанно думаю о тебе, и ничего путного не надумаю. Эдак я и осень мою прогуляю и возвращусь к тебе не сделав ничего
Пиши мне как можно чаще; и пиши всё, что ты делаешь, чтоб я знал, с кем ты кокетничаешь, где бываешь, хорошо ли себя ведёшь, каково сплетничаешь, и счастливо ли воюешь с твоей однофамилицей
Прощай, душа

69. 21 сентября 1835 г. Михайловское
Жена моя, вот уже и 21-ое, а я от тебя ещё ни строчки не получил. Однако я всё беспокоюсь и ничего не пишу, а время идёт.  А о чём я думаю? Вот о чём: чем нам жить будет? Отец не оставит мне имения; он его уже вполовину промотал; Ваше имение на волоске от погибели. Царь не позволяет мне ни записаться в помещики, ни в журналисты. Писать книги для денег, видит бог, не могу. У нас ни гроша верного дохода, а верного расхода 30 000. Всё держится на мне да на тётке. Но ни я, ни тётка не вечны. Что из этого будет, бог знает. Покамест, грустно. Поцалуй-ка меня, авось горе пройдёт! Да лих, губки твои на 400 вёрст не оттянешь. Теперь требую от тебя такого же подробного отчёта.
 Бель-сёрам поклон. Как надобно сказать: бель серы иль бель сери? Прощай.

70. 25 сентября 1835 г. Тригорское
Пишу тебе из Тригорского. Что это, жёнка? вот уж 25-ое, а я всё от тебя не имею ни строчки. Это меня сердит и беспокоит. Вообрази, что до сих пор не написал я ни строчки; а всё потому, что не спокоен… сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу. Но делать нечего; всё кругом меня говорит, что я старею, иногда даже чистым русским языком. Наприм. вчера мне встретилась знакомая баба, которой не мог я не сказать, что она переменилась. А она мне: да и ты, мой кормилец, состарелся да и подурнел. Хотя могу я сказать вместе с покойной няней моей: хорош никогда не был, а молод был. Всё это не беда; одна беда: не замечай ты, мой друг, того, что я слишком замечаю. Что ты делаешь, моя красавица, в моём отсутствии? расскажи, что тебя занимает, куда ты ездишь, какие есть новые сплетни

71. 29 сентября 1835 г. Михайловское
Г.<осударь> обещал мне Газету, а там запретил; заставляет меня жить в П.<етер> Б.<урге>, а не даёт мне способов жить моими трудами.[474] Я теряю время и силы душевные, бросаю за окошки деньги трудовые, и не вижу ничего в будущем. Отец мотает имение без удовольствия, как без расчёта; твои теряют своё, от глупости и беспечности покойника Аф.<анасия> Ник.<олаевича>.Что из этого будет? Господь ведает. Пожар твой произошёл, вероятно, от оплошности твоих фрейлен, которым без меня житьё! Ты видишь, что я всё ворчу: да что делать? нечему радоваться.

72. 2 октября 1835 г. Михайловское
Получил я, ангел кротости и красоты! письмо твоё, где изволишь ты, закусив поводья, лягаться милыми и стройными копытцами, подкованными у Mde Katherine. Надеюсь, что теперь ты устала и присмирела. Жду от тебя писем порядочных, где бы я слышал тебя и твой голос — а не брань, мною вовсе не заслуженную, ибо я веду себя как красная девица. Со вчерашнего дня начал я писать (чтобы не сглазить только). Авось распишусь

73. 4 мая 1836 г. Москва

74. 6 мая 1836 г. Москва
есть у Вас некто Савельев, кавалергард, прекрасный молодой человек, влюблён он в Idalie Политику и дал за неё пощёчину Гринвальду. Савельев на днях будет расстрелян.[  Вообрази как жалка Idalie! И про тебя, душа моя, идут кой-какие толки, которые не вполне доходят до меня, потому что мужья всегда последние в городе узнают про жён своих, однако ж видно, что ты кого-то довела до такого отчаяния своим кокетством и жестокостию, что он завёл себе в утешение гарем из театральных воспитанниц. Не хорошо, мой ангел: скромность есть лучшее украшение Вашего пола
Экое горе! Вижу, что непременно нужно иметь мне 80 000 доходу. И буду их иметь. Не даром же пустился в журнальную спекуляцию — а ведь это всё равно что золотарьство, которое хотела взять на откуп мать Безобразова: очищать русскую литературу есть чистить нужники и зависеть от полиции. Того и гляди что… Чорт их побери! У меня кровь в желчь превращается.

75. 10 мая 1836 г. Москва
76. 11 мая 1836 г. Москва

77. 14 и 16 мая 1836 г. Москва
Что это, жёнка? так хорошо было начала и так худо кончила! Ни строчки от тебя; уж не родила ли ты? Жизнь моя в Москве степенная и порядочная. Сижу дома — вижу только мужеск пол.
Зазываю Брюлова к себе в П. Б.<ург>— но он болен и хандрит. Здесь хотят лепить мой бюст.  Но я не хочу. Тут арапское моё безобразие предано будет бессмертию во всей своей мёртвой неподвижности; я говорю: У меня дома есть красавица, которую когда-нибудь мы вылепим

78. 18 мая 1836 г. Москва
Жена, мой ангел, хоть и спасибо за твоё милое письмо, а всё-таки я с тобою побранюсь: зачем тебе было писать: Это моё последнее письмо, более не получишь.
У нас убийство может быть гнусным расчётом: оно избавляет от дуэля и подвергается одному наказанию — а не смертной казни.
По мне драка Киреева гораздо простительнее, нежели славный обед ваших кавалергардов, и благоразумие молодых людей, которым плюют в глаза, а они утираются батистовым платком, смекая, что если выдет история, так их в Аничковне позовут.
Что же теперь со мною будет? Мордвинов будет на меня смотреть как на Фаддея Булгарина и Николая Полевого, как на шпиона;
чорт догадал меня родиться в России с душою и с талантом!
Весело, нечего сказать.

Прощай, будьте здоровы. Цалую тебя.
Адрес: Натальи Николаевне Пушкиной.
В С. Петербург в доме Баташёва у Прачечного моста на набережной.

***

Краткий анализ словаря писем:
- слово с корнем «кокет» встречается в письмах две чертовых дюжины раз
- слово с корнем кокю – 3 раза
- проблема кокюажа появляется уже через год после женитьбы и нарастает вплоть до мая 1836
- проблема взаимных подозрений в супружеской неверности актуализирована мужем в ноябре 1832