Субботин

Субботин напросился на блины к Ирине Константиновне.

- Не скажу про все остальное, но блины у вас получаются вкусные, - говорил Субботин, макая уж который блин в растопленное масло и отправляя в рот.

- Кушайте на здоровье, Петр Антонович, - отвечала Ирина Константиновна, сидя за столом напротив гостя.

Насытившись, Субботин откинулся на стуле назад и сказал:

- Зашел я тут давеча к своему старику. У вас с ним вроде что-то было. И он, судя по всему, хочет с вами взаимного объяснения. Таскает в кармане, понимаете, ваше письмо к нему.

- Он показывал мое письмо?

- Показывал и плакал, как баба, мол, глубоко сожалеет, что вам подгадил, когда вы его пригласили к себе на смотрины, чтобы представить двум своим старым подругам. Пустили козла в огород. Нет, завтра же к нему отправлю доктора и двух санитаров, и в административном порядке прямо в стационар, на холодные примочки. А потом в богадельню определю, а квартиру продам. Хватит. Это не старик, а какое-то существо.

- Не будьте, Петр Антонович, так строги к нему. Антон Захарович, сами знаете, человек необыкновенной судьбы - преподавал в техникуме что-то гуманитарное, но за слишком прогрессивные взгляды подвергся гонениям. Ушел в дворники и дорос до управдома. И продолжал, по его словам, заниматься в индивидуальном порядке наукой, хотя на этом поприще, судя по всему, сделал не так много и, кажется, совсем ничего. Ну а на счет богадельни – это вы, Петр Антонович, хватили лишку.

- Тогда возьмите его себе. Не подумайте, что я его хочу папашу вам сбыть из-за квартиры, хотя из-за нее в первую очередь. По поводу его душевного расположения к вам – тут вопросов нет, но повадки его блудливого характера вам надо зациклить на себя. И еще: станет на вас сплетничать, жаловаться, шептаться с кем-то, ныть, уходить из дома, –  все это от безобидной старческой сентиментальности. Будет грозить повеситься – не повесится. Хотя и может. Да и черт с ним.

- Он обо мне справлялся?

- Да. Я сказал, что вы от одиночества не то чтобы очень, но с какой-то малой долей вероятности можете пуститься таскаться со всякими темными личностями по кущам, - зло пошутил Петр Антонович.

- Где это вы тут у нас кущи видели?

- У магазина.

- Кстати, встретила тут знакомую у этого самого магазина. Стоим, разговариваем, и вдруг подошел мужчина. С кущей он вышел или не с кущей и говорит, что тоскливо и одиноко ему, и зовет посидеть у него дома за бокалом вина.

- А вы?

- Отказались, конечно. Хоть он и высокий.

- И как высок?

- Выше вашего батюшки на голову, а вас, пожалуй, на все две.

- А если бы вы были одна – пошли?

- Не знаю, - Ирина Константиновна встала из-за стола, подошла к окну и, стоя спиной к Петру Антоновичу, стала смотреть в это самое окно.

- Так как насчет папеньки, Ирина Константиновна? Или ростом не вышел?

- Ростом не вышли вы, Петр Антонович.

- Тогда, Ирина Константиновна, я сейчас вас схвачу и не отпущу до тех пор, пока вы не дадите мне положительный ответ по поводу папеньки, - сказал Петр Антонович, чувствую невероятный прилив раздражения и даже злобы.

Ирина Константиновна ничего не ответила. Петр Антонович решительно встал, быстро подошел к ней, со всей силы обхватил и сжал Ирину Константиновну сзади. Она до того испугалась, что закричала, царапая и колотя Петра Антоновича сколько могла достать руками. Более того, Ирине Константиновне удалось вырваться и убежать в соседнюю комнату. Петр Антонович постоял некоторое время в задумчивости и направился за Ириной Константиновной. Там он сначала посмотрел под кроватью, потом осторожно открыл дверцу шкафа, просунул руку между висевшей одеждой и тут же почувствовал, что его укусили за палец. Выскочив из комнаты, Петр Антонович наскоро перемотал окровавленный палец носовым платком.

Уйдя, не попрощавшись, Петр Антонович по пути заскочил в магазин, о котором шла речь в квартире Ирины Константиновны. Там в винно-водочном отделе он столкнулся нос к носу с высоким мужчиной, который был выше его ровно две головы. Петр Антонович посторонился, уступая дорогу.
            
                2023